Куклачёв и кошки

    Плыл, значит, как-то раз Куклачёв в лодке по разливу. Слышит - крик жалобный. Глядь - ё-маё! - кошка тонет. Стало ему зверька жалко, подцепил веслом и на корму стряхнул. Плывёт дальше. Вдруг - опять крик, да громкий такой. Смотрит, а по другому борту ещё одна кошка. Вот дела! Достал и её. Ну, как говорится, где вторая там и третья, а где третья там... Присмотрелся - мать моя родная! А кошек-то, кошек!.. Да только и кошки увидели Куклачёва. Увидели - воспряли, дескать, спаситель, можно сказать, сухим по воде плывёт! Ну и давай орать со всей мочи "мяу! мяу! мяу!", что в переводе "мы тута! караул! ура!" означало. Не долго колебался отважный человек, которого, кстати, Юрой за смелость кличали. Хотя, правду сказать, ёкнуло сперва сердце-то у него при виде всего этого взывающего скопления. Но преодолел таки себя Юра - всех спас. А когда причалил, говорит - ступайте, мол, говорит с Богом. Ну, брысь, типа, по-нашему. Сказал - и дёру, достали наверное таки под конец лишенцы. Только вот история! Не ушли кошки. Привыкли чтоли они к человеку, или не знали куда идти, да и жрать уже наверняка хотели... Только поскакали они трусцой за Куклачёвым. Главное дело - ну умора! - он от них - кричит, ругается на чём свет стоит, прибить, прости господи, грозится, а они за ним. Да молча так, целеустремлённо даже где-то, ну прям волки какие-нибудь, ей-ей. И смех и слёзы, право слово! Ну верно говорят - наглость - второе счастье. Плюнул Куклачёв, да и забрал всех кошек к себе домой жить.   Ничего, живут себе поживают. А потом как-то смекнул и цирк образовал, ага. Сам же вроде как этот... гуру, тьфу ты, прости царица небесная, для кошек стал. Ну и ладно. Ну и слава богу. Кошки сыты, да и Куклачёв не жалуется - все довольны. Ну и выгодный бижнеш, само сабой...

    А вообще-то, мож'т это и не наглость была вовсе, и не бижнеш никакой, а? Мож'т это любовь, а? А, спрашиваю? То-то и оно. Эх!..