Жизнь

 Зачем мы живем
В этой буре огней?
Когда мы умрем
Средь тысяч людей?
А.А.Лепкова.
Была уже поздняя осень. На улице стоял собачий холод, природа готовилась к зиме: листья бурым ковром застилали серый асфальт, а голые ветки, качаясь от ветра, наклонялись к земле, будто бы пытаясь их вернуть на прежнее место. Дул северный ветер, я застегнул свою ветровку, но вряд ли мне от этого стало теплей. Прохожие торопливой походкой спешат куда-то, не обращая ни на кого и ни на что внимание. Я стоял возле её подъезда, ежившись от холода. Надо было надеть кепку, так и простудится недолго. Я посмотрел вверх. Серые тучи затянули небо. Скоро будет дождь. А может быть и даже снег. Да, будет снег. Первый снег в этом году. Как же будет приятно, словить белую снежинку и подарить её, в знак любви и искренности моих чувств. Мы вместе будем гулять по заснеженным тропинкам аллей, и смотреть друг другу в глаза. Нам не нужно ничего говорить, мы все понимаем, бес слов, её достаточно лишь одного взгляда, чтобы дать мне понять, что она чувствует, что думает, чего хочет. Я готов на всё, чтоб она была счастлива. Она мой единственный ангел, ангел которого я люблю. Ангела, который спустился с неба, за тем, чтобы быть человеком, который хотел любить и страдать, плакать и смеяться, грустит и веселиться, жить и умереть, как человек…не как ангел, который должен смотреть сверху вниз, наблюдая за чужим счастьем или горем.
Однажды она не выдержав, пришла к Нему и, сказав, что хочет быть человеком, что она отдает свои белые крылья на право быть счастливой. Она молила его о свободе, обещала, клялась, что всё будет всё как захочет Он, лишь бы он отнял у неё крылья и дал человеческое сердце. Любовь, ненависть, боль, радость, зависть…Она просит одного: испытать неведомое. Сбросить маску инертности и безразличия, освободиться от незримых оков и жить, а не существовать.
Ей было больно, когда отрубали её белоснежные крылья, но она даже не вскрикнула. А я всё смотрел на нее, и не мог ей ничем помочь. Всхлипнув, раз другой, перья её красивых крыльев больше не принадлежали ей. Но она…она улыбалась. О, Сатана! Она улыбалась как младенец, получив первый глоток молока своей матери, как мать, взяв, в первый раз своё дитя на руки, как отец, который, первый раз повел своего сына или дочь в школу. Так и она улыбалась.
- Но ты станешь смертной,- сказал Он, глядя ей в глаза,- ты умрешь как человек.
- Я знаю, я не боюсь смерти, - с улыбкой прошептал Ангел.
- Да будет воля твоя, - и сердце человека забилось в её груди. И она ощутила и боль и страх, и горе, и счастье, и радость, и свободу. Она бежала по земле захлёбываясь не мысленным восторгом, биение человеческого сердца, она бежала, и казалось, ей надо было обежать всю землю, чтобы насладиться запахом свободы, запахом цветов и утренней росы.
Но мир, в который, она так желала попасть, принял её не так, как она думала. Насилие, издевательство, горе и слезы, нет не за себя, за людей. Почему, ведь смотря на них с неба она не чувствовала той жалости к людям, той безмерной тревоги и любви.
- У тебя будет сердце, ты будешь человеком, таким как они, которые грешат, которые ищут утешения в деньгах и славе. Ты будешь страдать, ты будешь чувствовать, то, что ты раньше не чувствовала, я огородил ангелов, от этой ноши, но ты, ты захотела стать смертной, Ну что ж ты будешь смертной, но разве этого ты жаждешь? Разве я для этого тебя создавал?
Она ничего не сказала Ему на прощание, лишь кивнув, в знак почтение. Ангел…был…Человек…есть….
Сильный порыв холодного ветра заставил меня вздрогнуть. Я вспоминал, как она шла по земле, невинный чистый ангел шел по земле, примечая своим ясным взором жестокость этого мира. А мир к ней был равнодушен, она искала помощи в людях, в этих разумных обезьян, которых она любила всем своим ангельским сердцем, а они смеялись её в ответ своим ядовитым хохотом, и взглядами, как острыми ножами покалывали её невинное тело.
Она терпела, она держалась. Но не выдержал я. Я был трусом. Какой-то сопливый ангел, эта девчонка не испугалась рыка этих тварей, и пошла туда, куда да же демоны бояться прохаживать, на то место, что хуже ада…на землю. Я был трусом. Я, у того, что глаза мрачнее самой безлунной ночи, а крылья, отливает чернота. Я не боялся ничего, не гласа Божьего, не его жестокого взора моего хозяина, не греха, я боялся их, на чью землю вступила ты. Я был не ничтожен. Я предал самого себя. Оправдываться перед самим собой, обманывать самого себя, как это глупо и низко. Я рычал и рыдал, я не мог сдержать в себе силы поражения. Это было горько и страшно, но я сам обломал себе крылья. Нет, не в приступе гнева, я хотел избавиться червя, который грызёт меня из нутрии. Эта боль, не сравниться ни с какой болью в мире, как и в темном, так и в светлом царстве. В эти минуты я чувствовал себя одиноким, жутко одиноким. И всю эту боль я держал в себе, ни с кем не делился, боясь, что меня сочтут слабаком. А я поклялся себе быть сильным, чтобы не случилось. Единственное, кто помогал мне выжить – это мой Ангел. Своей улыбкой, которой она одаривала людей, она одаривала и меня, и я решился спуститься к ней, на землю.
 Бледные лица, пустые опухшие глаза, дрожащие и нервные улыбки. В основном люди ходили толпами. И среди них, я увидел её. Я боялся и одновременно любил её. Какая же она сильная, хотя с виду и не скажешь: хрупкая, стройная, с золотыми волосами и большими голубыми глазами. А её ласковый, нежный взгляд опьянял. Я тянулся к ней, я понимал, что не могу подойти, я хотел, но не мог. Мои ноги, словно ватные, были пришиты к земле. И тут она поймала мой взгляд. Мы смотрели друг на друга: она – своими ясными, цвета прозрачного неба глазами, и я – своими черными, блестящими от слез.
Демоны умеют плакать? Я не знал. Я только сейчас это понял, когда в груди забилось что-то. Что это? Я не знал. Но нечто теплое разлилось по-моему телу, и вдруг стало так приятно и так хорошо, из глаз потекли ручьи солёной воды. Я хотел лететь. Куда? Неважно. Главное с ней. Куда-нибудь, хоть в рай, хоть в бездну, главное с ней, с моим ангелом.
А она, она опустила голову. Ветер колыхал её слегка поблекшие волосы. По её щекам тоже текли слёзы.
Она…она…отвергает меня. Я…Я…ну почему? Под ногами что-то колыхнула. Казалось земля уходит из-под ног, а я стоял и смотрел на неё. Если она меня отвергает, то мне больше не стоит жить, да жил я всё это врем? Я только узнал вкус жизни, когда встретил её. Только тогда, я понял, что я существовал всё это время без моего ангела. А сейчас я не смогу жить. Я умру. За минуту. За секунду. Я улыбнулся, отдавая ей всё, что у меня было – мою любовь. Кажется, люди это так называют. Я пожелал всем своим человеческим сердцем ей любви, для того чтобы она встретила свою настоящую любовь, чтоб она любила, и чтоб её любили. Любили так же как я. Нет, что ещё и ёще сильнее. Я закрыл веки. Ну, вот и всё, демон. Это твой конец. Хм... не думал, что всё вот так кончится. Но я счастлив, счастлив, что умираю, награжденный всего лишь её единственным и неповторимым ангельским взглядом.
Однако что-то теплое коснулось моей, почти уже охладевшей груди. Из последних сил я открыл глаза. И увидел её, она прижалась ко мне, слезы, катились по её щекам, и я услышал, как слетало с её губ, одно единственное слово, которое вернуло меня к жизни:
- Лю-лю-люб-лю.
- Я тебя тоже люблю, мой милый ангел, - нежно, почти шепотом сказал я, прижимая её к себе ближе и ближе, боясь отпустить, боясь потерять. Я посмотрел верх: серое небо, стало прозрачно-голубым. Ветер нежно касается листьев на деревьях, носится по долинам, закрадывается в самые отдалённые и недоступные уголки, а лучи вот-вот показавшегося солнца, освещали серые лица прохожих, которые улыбались, совершенно искренне и по-доброму, в глазах у них появились искры жизни, счастья и любви, и, совершенно по-детски, они начали хлопать в ладоши. Они изменились, всего за некое неуловимое мгновенье, я стал их понимать. Сражаются за что-то, борются, а в итоге ничего так и не получают. Все мечты оказываются пустышками, воспоминания – нелепостями. Понимание приходит со временем, но слишком поздно что-то менять. Осколки разрушенных иллюзий никогда уже не склеить и не собрать. Люди идут по ним, наступая и пытаясь уничтожить. Но осколки только режут ноги, впиваются в кожу, делая ещё больнее и невыносимее. Они пронизывают память, сводят с ума, и никто не в силах их искоренить. Человек остается наедине с собой, с жизнью, с прошлым, с судьбой. И проигрывает бой, так и не познав простую истину: жить надо для того, чтобы жить и каждый миг наслаждаться жизнью: страдать, любить, ненавидеть – чувствовать. Жизнь – это всё и ничего, короткий миг, данный человечеству. То неведомое и прекрасное, что не дано испытать ни ангелу, ни демону, то таинственное, что ищут многие, то щемящее, что не дает остановиться сердцу. Страшно, что люди этого так и не поняли.… Самое дорогое, что есть у человека – жизнь.
Я стоял возле её подъезда, ежившись от холода. Вдруг, замок на двери щелкнул, и тут появилась она, поправляя на ходу свой синий берет.
- Ну вот,- она посмотрела на меня своим пронзительным взглядом, - почему ты так легко оделся, простудишься ведь. И прежде, чем я сумел что–либо ответить в ответ, она сняла с себя бежевый шарфик и обмотала его вокруг моей шеи.
- Ну что пойдем? - спросила она, натягивая перчатки.
- Пойдем, - согласился я. И не успели мы переступить порог подъезда, как пошел снег. Белыми кристалликами он падал на черную, уставшую от луж и грязи, землю. Ни звука, ни движения - всё замерло, как бы в ожидании. Он падал: и на синий берет моей любимой, и на мою ладонь, и на других прохожих. Снежинки, все они как клоны: красивы, но однотипны и безумно холодны так тихо и безмятежно падали и падали, неся свой свет во тьму, холодно и безучастно.