Bursa. Трудная дорога в горы

Турция. Ленивый отдых на берегу моря на гостеприимных золотых пляжах Анталийского побережья. Ежедневная анимационная программа с утра до ночи. Полная растворенность в турецком отеле и беззаботная жизнь по системе “all inclusive”. Вяленький выезд на экскурсии в Памуккале, тепличный рафтинг и вечер со стаканом разливного турецкого пива у бассейна, горящего огнями. Ломаный русский отельных служащих и культ американского доллара, на который можно купить все, что не удалось включить.

И так день за днем, ночь за ночью, и даже не понимаешь, что в это же самое время есть иная, раскрывающая себя совсем с другой стороны, и все-таки все та же – Турция, только севернее, гораздо севернее, где-то недалеко от Мраморного моря. Где-то у подножия и на гребнях гор с лысой вершиной Uluda, зимой покрытой снегом и превращающейся в горнолыжный курорт.

Сентябрь. Канатная дорога почти от самого Uluda’а трамплином спускается в Бурсу, на равнину высотой три сотни метров над уровнем моря. Узкие улочки Бурсы полны движения. Субботний вечер, и турки разрываются между желанием праздно убить время в городских парках и искушением провести субботний shopping.

Турецкий банк далеко и вдобавок закрыт, в турецких магазинчиках безраздельно властвует госпожа турецкая лира, а цены в долларах взлетают до небес, так, что и не знаешь уже: то ли лира – такая высокая птица, то ли “бакс” неожиданно задавила инфляция. И все равно – идем по магазинам, неотвратимо, затерявшись в по преимуществу турецкой, но все же разношерстной толпе, в которой все цвета спектра, переливаясь, соединяются в один – и снова разбегаются во все стороны.

Из динамиков будто выросшей из-под земли мечети звучит нараспев турецкая молитва. Заунывная, мелодичная. Но никто не спешит распластаться ниц на ковриках прямо там, где застала религиозная нужда, как в Стамбульском квартале Султан Ахмед недалеко от храма Hagia Sofia. И только две ортодоксальные мусульманские женщины в черных “сутанах” с головы до пят, лишь глаза видны, и в черных же перчатках странно диссонируют с деловитой, обычной и вполне современной публикой.

Время на исходе, и уже чуть не бежишь по мосту на площадь, и понимаешь, что опоздал. Впереди, высоко задирая ноги, шествуют турецкие янычары, смешные, в синих футболках и шортах, позвякивая косыми саблями и круглыми выпуклыми щитами, золотящимися на солнце. А дальше, качаясь, над головами плывут таблички с названиями стран и – тоже разноцветные, люди, но уже не беспорядочно-пестрая толпа, а словно бы причудливое соцветие, в котором каждый лепесток окрашен в цвета национального флага.

Выхватываешь глазами нечто бело-синее и, даже не успев стащить джинсы, наспех проталкиваешься к своим, и так и идешь дальше: кроссы, джинсы, и лишь белая майка с надписью “Russia” выдает твою принадлежность к этому странному людскому потоку на знойных улицах Бурсы.

Сзади десяток молодых глоток почему-то неистово вопит “Ma-ce-do-ni-a”, а тем временем эта людская масса медленно, то и дело останавливаясь, вливается на центральную площадь Бурсы: к пятачку метров 30х30 примыкают ряды невысоких трибун, на которых и разместилось все это пестрое шествие.

Монотонная турецкая речь официальных лиц сменилась выступлением военизированного хора престарелых турецких воинов. Рядом с парой тамтамов пристроился мальчик с пальчик с медными тарелочками. Окидывая изумленным взглядом округлившихся глазок разношерстную толпу, турчонок, тем не менее, упорно трет тарелочки друг о друга в такт музыке.
Все действо продолжается чуть больше часа, а дальше массовое фотографирование, всеобщее братание и – путь назад; поиски автобуса, посадка и снова – часовая дорога вверх по петляющему горному серпантину: все выше и выше, на равнину высотой 1900 м, в горнолыжную деревню, приютившуюся у подножия последней и самой высокой горной гряды с вершиной Uluda где-то в районе 2,5 тысяч метров над уровнем моря. А вот и он – среди целой группы жмущихся друг к другу отелей и отельчиков на разный лад – красавец Grand Yazici.

Несмотря на “ацкое” начало, настоящая “жесть” ждала ребят на последних 3 км дистанции. Покрывшый склон горы горный лес разрезала словно вырезанная в скале тропа, своими огромными каменистыми уступами, местами, казалось, поднимающаяся вверх почти вертикально. Словно бы организаторы специально приберегли ее на тот случай, если все же кому-то из бегунов удастся сохранить к этому моменту хоть какие-то силы. И все же первенство в мужской категории определило даже не это. Все решилось на тех самых последних “ровных” 400 метрах, которые ранее так триумфально преодолели наши юниорки. Именно на финишной прямой колумбиец ... обошел таки многократного победителя World Mountain Trophy новозеландца ... . Лучший из наших - й.

“Отмучились” последние участники, и – словно по команде на гору набежало облако, с самого утра неотвратимо надвигавшееся на Uluda, и заволокло все вокруг плотной белой пеленой, словно и не было позади ни изматывающих гонок, ни драматичного финиша, ни счастливых победителей с лавровыми венками на шее, ни толпы зрителей, нахлынувших на этот спортивный праздник.

Вскоре после обильного обеда состоялась церемония награждения, на которой безусловными “королевами” (и в смысле спортивных достижений и “вообще”) были, конечно же, наши юниорки. Ослепительные улыбки наших девчонок, выполнивших в этот день, между прочим, норму МСМК, несомненно, покорили сердца многих собравшихся в просторном конференц-зале Grand Yazici. Одно смущало и коробило. Наши “обаятельные и привлекательные” девушки вынуждены были красоваться на сцене в своих “рабочих”, холодных, толком еще и не просохших после бега, трусах и майках, в то время как все остальные сборные чинно стояли на пьедестале в том, в чем, собственно, и положено там находиться: в теплых и сухих спортивных костюмах цвета национального флага. Горько и обидно, что в очередной раз наша сборная занимает безоговорочное первое место по практически полному отсутствию финансирования со стороны Федерации. И это при достаточно успешном общекомандном выступлении, ведь помимо юниорок, порадовали еще и юниоры, впервые поднявшись на четвертое место в команде. М-да, уважаемые Господа Чиновники! Есть над чем призадуматься…

Но как бы то ни было, жизнь продолжается. И спортивная, и не только. Казалось бы: окончен бал, погасли свечи… Ан нет! Вечером всех ждал праздничный ужин, т.н. farewell disco party с танцами на столах и обменом национальными горячительными напитками. В итоге вышло, что сложная трасса отняла совсем не так много сил, как казалось еще несколькими часами ранее, а спортсмены в очередной раз доказали, что им нет равных не только, собственно, на извилистых горных тропинках, но и в умении отдыхать и веселиться, что называется “зажигать” на полную катушку. Когда смолкла музыка на танцполе, а “обалдевшим” и усталым официантам турецкого отеля удалось, наконец, водворить на место золотистые ресторанные занавески, в которые закутали свои юные тела некоторые совсем уж разошедшиеся атлеты, было уже за полночь.

Как провели остаток ночи члены 36 (рекордное пока число!) сборных команд по горному бегу, останется навеки покрыто завесой тайны. Но только наутро петлявшей по такому знакомому уже горному серпантину веренице автобусов, развозивших команды-участники по “домам”, приходилось то и дело останавливаться и поджидать спортсменов, с чуть позеленевшими лицами уединявшихся в диких турецких зарослях. Сборной России пришлось испытать удовольствие от этой утренней горной “болтанки” дважды, когда автобус, проделавший уже почти половину пути вниз до Бурсы вдруг по непонятной причине развернули (видимо, турки никак не хотели прощаться с так полюбившимися им бравыми русскими ребятами). В итоге этой непредвиденной задержки и пробки на подъезде к знаменитому Стамбульскому мосту через Босфор благополучный исход посадки на самолет зависел от уже от считанных минут. Но, как говорится, все хорошо, что хорошо кончается, и уже час спустя наш ТУ-154 набирал высоту в дождливом турецком небе, как снова набирала обороты сама жизнь, начав новый отсчет: от Бурсы-22 к Сьенне-23.