Перстень ведьмы. Часть I

 Все началось, пожалуй, именно с того дня, когда я получил направление в этот богом забытый городок с населением в 60 тысяч человек. Как и многие мои сокурсники, я когда-то мечтал быть хирургом, спасать жизни людей, мне грезились шикарные оперблоки с роскошным оборудованием, восторженные лица молоденьких практиканток и медсестер, следящих за каждым моим движением, ловящих каждое мое слово… Пришло время, и ректор в торжественной обстановке пожал мне руку и протянул заветный диплом врача. Пережив первые две недели эйфории от сбывшейся, наконец, мечты я вдруг столкнулся с суровой действительностью.
 Не было шикарных операционных, не было восторженных глаз. Была лишь облезлая трехэтажная больница убогого райцентра, где я должен был проходить интернатуру по анестезиологии под руководством психопатичного заведующего с явными признаками прогрессирующей алкогольной энцефалопатиии. Я с ужасом осознал, что придется забыть все, что учил в институте и принять, как должное все изощренные способы убийства людей, принятые в этой клинике вследствие незнания местными врачами даже основ физиологии человека. Однажды я попытался возмутиться, когда пожилой женщине с внутренним кровотечением, заведующий назначил цельную кровь, консервированную таким количеством гепарина, который убил бы слона. Мысль о передозировке пришла мне в голову только тогда, когда под койкой больной была уже целая лужа крови. Срочно послав медсестру за плазмой, я объяснил шефу суть проблемы и как бы невзначай поинтересовался, сколько гепарина было во флаконе с кровью. Тот был, с дикого бодуна, и опохмелиться еще не успел.
 - Ты меня что, учить будешь? Да я уже двадцать лет в реанимации работаю. А ты сколько? Два месяца? Какого *** ты мешаешь мне лечить больных? Если ты еще раз что-то предпримешь самостоятельно, экзамен по интернатуре будешь сдавать до пенсии.
 В мои планы не входило сдавать экзамен по интернатуре до пенсии. С тех пор я больше не вмешивался в назначения заведующего. Женщина, с кровотечением оказалась на удивление живучей, и ей – несмотря на все усилия местных реаниматологов, даже удалось впоследствии выписаться из больницы. Правда, произошло это главным образом благодаря тому, что капать ей гепаринизированную кровь все-таки прекратили и начали вливать нативную плазму. Оставшиеся месяцы я молча смотрел на все «методики лечения», делал все, что мне говорили, не делал того, что не говорили. Правда, пару-тройку раз, когда рядом не было вездесущего заведующего, мне удалось спасти нескольких больных, шансы которых при применении этих «методик» были равны нулю. Но об этом никто так и не узнал, благодаря чему экзамен я сдал вполне успешно. Однако работать под руководством шефа с двадцатилетним стажем работы и двадцатисемилетним стажем алкоголизма я так и не решился.
 Так я и стал участковым терапевтом. Для меня, мечтавшего о блестящей хирургической карьере, это было аналогично полной дисквалификации, крах надежд и клеймо позора на задницу. Однако человек имеет особенность адаптироваться ко всему. Терапевтом, судя по всему, я оказался вполне сносным, и вскоре я снискал достаточную популярность как среди коллег, так и среди жителей райцентра. Переключив свою энергию на другие объекты деятельности, вскоре я начал ощущать себя вполне благополучным провинциалом если бы …
 Однажды поздней осенью (13 октября, кстати, если не ошибаюсь, это была пятница) меня подняли с постели в три часа ночи местные цыгане. Умирала от цирроза печени вдова их бывшего предводителя. Меня посадили в достаточно презентабельный «Ягуар» и отвезли в покосившуюся хибару на окраине городка. Меня всегда поражали контрасты этого народа. В хибаре было очень жарко, а жуткая вонь позволяла дышать лишь два раза на третий.
 Старуха лежала на огромной кровати. Тусклый свет засиженной мухами лампы освещал интенсивно желтое лицо. Ещё до того, как я прощупал нитевидный пульс под пергаментной кожей стало понятно, что часы больной сочтены. Многочисленные родственники просили сделать все, чтобы хоть немного облегчить ей последние часы.
 Я быстро наладил инфузию – не мёртвому припарки – скорее клизма мумии, но у больной несколько поднялось давление и через час она вдруг открыла глаза. В этот момент в комнате, кроме меня, находился только сын этой женщины – здоровый вихрастый жлобина. Он сидел в углу и тупо глядел в пространство перед собой. Старая цыганка пристально посмотрела мне в глаза и мне вдруг стало жутко от взгляда ее черных глаз с шафрановыми белками и чрезмерно расширенными зрачками. Словно какая-то энергия струилась из них.
- Спасибо тебе…-хриплым низким голосом произнесла старуха,- на возьми себе, когда-нибудь пригодится .С этими словами цыганка сняла с пальца массивный золотой перстень и положила мне в ладонь.
- Да смотри - не надевай просто так, только когда худо будет.. Большая сила в нем - сказала она и умерла.
 Прошел год. Я продолжал работать терапевтом, и все более сливался нравами с жителями городка. Вновь пришла осень. Утро 13 –го октября было серым, параноидно-депрессивным и не сулило ничего примечательного. Позавтракав гренками с крепким кофе и вышел на балкон своей холостяцкой квартиры. Шёл дождь. Холодный ветер нес рваные облака по хмурому небу, срывая последние желтые листья с деревьев в парке. Странное предчувствие завладело мной. Возникло желание что-то срочно предпринять, изменить жизнь - причём глобально и немедленно. Чувство нахлынуло подобно волне прибоя и так же быстро покинуло меня. Я усмехнулся. Какая чушь! Но с другой стороны - не сидеть же в этой глуши всю жизнь, прописывая до конца дней своих старушкам из соседнего подъезда аспирин вперемежку со слабительным!
 Я подошел к секретеру и вынул из него маленькую шкатулку с перстнем старой цыганки. Он пролежал так целый год – недосуг было мне им любоваться. Перстень был очень старинный и массивный. Это не давало возможности его постоянно носить, да и вообще не люблю я всевозможной бижутерии, болтающейся на руках. Но только в этот момент я буквально физически ощутил неземную красоту перстня. Причудливые узоры инкрустации непохожие ни на что, и вместе с тем, вызывавшие целую гамму переживаний, завораживали взгляд. Хотелось бесконечно смотреть на работу неизвестного мастера, медленно погружаясь в транс, переставая ощущать время под влиянием флюид хитросплетения рисунка, так словно сама эпоха тех далеких времен, когда был он изготовлен, концентрировалась в переплетении золотых нитей.
Я никогда не надевал его … А тут вдруг очень захотелось… Очень захотелось…
 На удивление, перстень пришелся как раз в пору. Словно был изготовлен для моего безымянного пальца. Я невольно залюбовался подарком цыганки.
 «Большая сила в нем» – вдруг вспомнились последние слова старухи. И снова волна странных ощущений захлестнула меня. На этот раз это было похоже на эйфорическое предчувствие какого-то дерзкого приключения.
 Я быстро оделся и вышел из дома. Сел за руль своего старенького «Форда» , повернул ключ зажигания и … через 10 минут я уже мчался по трассе от прочь от опостылевшего райцентра. Лил дождь. Дворники не справлялись со своей работой и по лобовому стеклу стекали целые реки дождя. Я не знал, куда я еду, была только странная уверенность в том, что во всем этом есть какая-то изначальная целесообразность. Из динамиков стереосистемы звучала «31-я весна» «Ночных снайперов». Я был расслаблен и одновременно напряжен. Я ждал… Что-то должно было произойти. Прошло тридцать, а может пятьдесят минут. Мотор «Форда» внезапно заглох. Попытки завести видавший виды драндулет похоже были обречены на провал изначально.
 Очень, очень плохо, когда ты абсолютно не шаришь в технике. Я вышел из машины, открыл зонт, неважно защищавший от косых струй дождя. Порыв ветра вывернул зонт наизнанку, мгновенно превратив его в набор запчастей для зонта. Я плюнул на землю, сочно выругался по поводу синоптиков, прогнозов и всего с ними связанного. Огляделся.
Невдалеке от трассы, метрах в тридцати стоял небольшой дом. Он целиком был сложен из брёвен – таких строений немало в Подмосковье – но в тех широтах, где я обитал последнее время я бы меньше удивился, если бы увидел бунгало сварганенное из листьев кокосовой пальмы. Вил сооружения однозначно свидетельствовал о том, что давно заброшеню Я подошел к двери, толкнул ее. К огромному моему удивлению в лицо пахнуло теплом. Я сделал шаг вовнутрь. Меня двигало не столько желание найти специалиста по фордовским «движкам», а какое-то совсем пацанское любопытство. Прихожая была пуста, т.е. абсолютно пуста, в ней не было даже мусора. Из открытой двери слева пробивался неверный свет. Моему взору предстала обширная – просто очень обширная для бревенчатого дома гостиная. В середине противоположной входу стены горел камин – не печь, настоящий огромный средневековый камин! Мне невольно захотелось пощипать себя с целью выяснения реальности происходящего. Отблески пламени придавали комнате призрачный вид. В глубине был виден старинный гобелен, шириной на всю стену, изготовленный настолько искусно, что изображенный на нем пейзаж казался натуральным.
Перед камином стояло огромное кожаное кресло.
 В кресле, в пол-оборота ко мне сидела девушка в белоснежном платье, ее
густые темные локоны свободно струились по плечам. Её наличие в кресле было не более шокирующим, нежели само кресло, а также камин и вообще эта параноидальная избушка, изнанка которой, похоже, была раза в два больше наружности. Казалось, обладательница тёмных локонов не слышала звука моих шагов. Я подошел поближе. Рука, словно не повинуясь мне, легла на плечо девушки. Плечо было холодным под тончайшим шёлком шикарного бального платья и мне показалось, что я прикоснулся к трупу.
 Девушка вздрогнула и повернула голову. Лицо ее отливало пергаментной бледностью, черты были воистину прекрасны, а огромные синие глаза струили бесконечную печаль. Повисла пауза. Спрашивать у девушки, не сможет ли она подтолкнуть мой «Форд» похоже было не вполне уместным, и я решил предоставить первое слово даме.
- Сэр, помогите мне, пожалуйста, – произнесла она тихим голосом.
- Чем я могу помочь Вам? - я начинал чувствовать себя идиотом. Неприятные мысли завертелись в голове. Вроде не пил накануне - откуда галлюцинации? Или я сплю? Шизофрения?!!!! Боже!
- Защитите меня от него, умоляю Вас, я же знаю, сэр, Вы - благородный рыцарь, Вы являлись ко мне, Вы же защищали меня! – ужас и мольба были в ее голосе.
Прекрасная незнакомка вскочила и вдруг прильнула ко мне всем телом, протянув тонкую, изящную, словно точеную руку в сторону гобелена. Если даже у меня и нет шизофрении, то у девушки имеется наверняка – подумалось мне. На всякий случай я посмотрел туда, куда она указывала. И волосы стали дыбом. Гобелен ожил! Из его тёмной глубины шел огромный, семи футов роста, закованный в черные доспехи рыцарь. Забрало шлема было опущено, в руках он держал тяжелый двуручный меч. Мне уже несколько минут было несколько не по себе, и я начинал всё больше нервничать в ожидании пробуждения или окончания галлюциноза. Это всё не может быть! Это все нереально - и дом,и девушка, и чувак в доспехах! А может нет? Не хрена себе прогулялся! - мысли неслись в голове меняя друг друга, как картинки в калейдоскопе.
- Возьмите это… – шепотом, словно из последних сил произнесла девушка. Она протягивала меч с роскошным золотым эфесом и длинным суживающимся к концу обоюдоострым лезвием. Я подумал, что в этой ситуации куда более был бы кстати автомат Калашникова, но промолчал, и взял предложенное оружие. Меч был тяжел, кило на 10 ни меньше, но на удивление хорошо лег в руку. И в этот миг словно что-то всплыло из глубин дебрей подсознания. Я понял, что могу с легкостью и совершенством владеть мечом, так, словно упражнялся в искусстве фехтования ежедневно на протяжении всей сознательной жизни. Девушка сделала шаг назад, оказавшись за моим плечом. В ее огромных говорящих глазах светилась боль, страх, надежда и еще что-то…
В этот самый миг лезвие двуручного меча, со свистом рассекая воздух, обрушилось бы на свод моего черепа если бы я не я успел увернуться. Остро отточенная железяка придурка в доспехах сокрушило кресло, на котором сидела девушка. Я понял, что здесь играют всерьез - сознание вдруг сузилось, от неуверенности не осталось следа. Парировав следующий выпад противника, нанес ощутимый удар по его голове. Шлем слетел с головы гиганта аки пустой казан и, громоподобно громыхая, покатился в угол комнаты. Лицо, которое я увидел, не привело меня в восторг. Абсолютно не передавая возраст владельца, оно было покрыто густой кучерявой бородой почти до самых глаз, чудовищный шрам пересекал его наискось, глаза под тяжелыми надбровными дугами были такими черными, что зрачков не было видно.
 Драка продолжалась. Красавчик был намного сильнее меня физически,
однако отставал в быстроте и в реакции. Мебель вокруг за пару минут превратилась в груду хлама, девушка, словно в каталепсии стояла в дальнем углу комнаты, в ее широко открытых глазах был только ужас.
- Беги отсюда, дура! – крикнул я ей, парировав очередной удар, – там, у дороги моя машина, скорее туда, я потом прибегу…
-Простите, сэр, там - ваш экипаж?.. - чуть слышно произнесла девушка, продолжая торчать в углу.
- Да, черт возьми…- в этот миг меч с треском разодрал левый рукав куртки, и я почувствовал острую боль в левом предплечье. Что-то со стуком упало на пол.
 «Кольцо цыганки!» - мелькнуло в голове…