Небо Падших

Глава 1. Жажда.

Это ощущение, его сложно забыть всякому, кто встал на путь немёртвых.
Жажда.
Иногда кажется, что она может свести с ума. Желание вновь почувствовать на своих губах тёмный горячий рубин, капли чужой жизни.
Жажда.
Она лишает воли. Те, кто лишь недавно присоединился к нашим рядам, не могут ей сопротивляться. Да и не хотят. Они отдаются ей в слепом экстазе, позволяют желаниям взять верх над разумом. И исчезают, сгорают подобно свече.
Жажда.
Дыхание, срывающееся с давно охладевших губ, тихий шёпот, стон.
Жажда.
Это наслаждение болью, наслаждение своей слабостью. Для тех, кто чувствует это, нет муки слаще. Даже вкус горячей крови уже не так прекрасен.
Жажда…
Довольно. Сегодня я положу ей конец.

Боги, как я голодна… кажется, я даже начинаю забывать вкус чужой жизни.
Неважно. Всё неважно. Сегодня я её вспомню.
Всё уже решено. Выбор сделан ещё давно.
Ты.
Как давно я наблюдаю за тобой. Юность, красота, сила – нет, я не хочу, чтобы они оставляли твоё тело. Я оставлю их с тобой. А тебя сделаю своей.
Наверно, глупое желание для немёртвой – хотеть человека. Но я хочу.
Тебя.
Твои длинные волосы, чёрные, в неверном свете ночи переливающиеся рубином, твои глаза, надменный серо-зелёный взгляд из-под длинных тёмных ресниц, твои губы, этот прекрасный, всегда ярко-алый порочный цветок... Твоё тело.
Всё это будет моим, я так решила.

Вечер.
Нет, наверно всё-таки ночь.
Неважно.
Сегодня праздник. У кого-то из твоих друзей день Рождения.
Сегодня ты немного пьяна. И как всегда, бесконечно соблазнительна.
О да. Порок – это то, что всегда окутывает тебя, это твоя одежда. Даже если ты этого не хочешь.
Сегодня я рядом, близко к тебе как никогда. Я стою в полумраке у стены, рассеянно потягивая красное вино. Мы даже немного знакомы, но ты всё равно не обращаешь на меня внимания. Ничего, я не обижаюсь. У нас с тобой впереди целая вечность…
Пусть люди и не знают, кто я, они боятся. Я чувствую. Вокруг меня, вокруг таких как я, всегда холод. Помню, как впервые его почувствовала. Теперь это часть меня. Теперь это я.
Как приятно просто смотреть на тебя. Каждое твоё движение грациозно, каждый изгиб твоего совершенного вызывает слабость в коленях.
Скажи мне, как это будет? Ты будешь сопротивляться, будешь кричать или подчинишься сразу?
Неважно. Я всё равно получу тебя. Сегодня я раба своих желаний.

Ты устала.
Длинный день и спиртное дают о себе знать, ты расслабляешься.
Пора.
Выскальзываю вслед за тобой из зала. Под покров ночи, в холод, в объятия ветра.
Лесопарк, что окружает дом, стар, но ухожен. Высокие деревья, что безмолвно хранят страшные тайны, сегодня станут свидетелями ещё одной из них.
Ты сидишь на густой траве, оперевшись спиной о старое дерево. Куришь.
Сейчас.
Я выскальзываю из тьмы ночи навстречу тебе. Ты встречаешь меня спокойным рассеянным взглядом. Да, ты очень устала, ты не делаешь ни единого движения, чтобы встать мне навстречу или хоть как-то поприветствовать.
На несколько мгновений нависаю над тобой, утонув в ярких глазах.
Моя.
Опускаюсь на траву рядом. Ты приветливо улыбаешься. Наверное, в последний раз этот мир видит такую тёплую улыбку.
Время замирает.
У тебя очень нежная шея. Чуть смуглая бархатная кожа скрывает под собой небольшую пульсирующую венку, и я, не удержавшись, протягиваю руку, позволяю кончикам пальцев почувствовать ритм. Ты берёшь мою руку в свою.
- Ты замёрзла?
Твой голос разрывает тишину ночи и исчезает в её тьме, оставаясь без ответа. Я не люблю слова.
Ловлю в холодный плен твоё запястье, запуская другую ладонь в чёрный шёлк волос. Я не хочу, чтобы тебе было больно. Не сегодня.
Испуг.
Так странно, впервые вижу его в твоих глазах. Но ты ещё человек, нет ничего удивительного.
Холодные губы со страстью касаются горячих, застывших в изумлении.
Поцелуй.
Ты пахнешь вином и сигаретным дымом. Потрясающе.
Не бойся меня. Я не причиню боли.
И ты мне веришь. Я чувствую, как расслабляется твоё тело, как недвижимые сначала губы отвечают моим ласкам.
Изящная рука отпускает запястье и начинает скользить по нежному плечу вниз, стягивая тонкую лямку платья. Ты вздрагиваешь. Последние целомудренные мысли, прятавшиеся в твоём мозгу, позорно исчезают, гонимые возбуждением. Гонимые желанием.
Твоя кожа – нежнейший бархат. Как приятно касаться её, гладить, ласкать…
Жажда?
Сейчас она почти оставила моё тело. В эти усталые вечерние секунды каждая клеточка давно уже немёртвой плоти подчинена удовлетворению чужого желания.
Твои руки обвивают мою шею, изящные пальчики попали в плен моих волос.
- Тебе холодно…
Шёпот, соскользнувший с распухших приоткрытых губ и выпитый до последнего звука другими, холодными.
Наслаждение.
Позволяю одной руке скользнуть с округлого плечика вперёд и вниз, по выступающей косточке ключицы и дальше, утягивая за собой остатки лёгкого платья. Ладонь нежно повторяет изгибы груди.
Вздох.
Замираю, отстранив лицо от твоего. Взгляд твоих глаз сейчас мало что выражает. Только два слова. Шёпот, так и не сорвавшийся раненым дыханием с приоткрытых губ.
Не останавливайся.
Не бойся, мой ангел. Только не сегодня.
Губы вновь соединяются. На этот раз глубже, сильнее. Спокойное прохладное дыхание встречает горячее, сбитое.
Всю тебя – до дна. Сегодня.
Отдав немного времени ласкам нежной словно вода ареолы, скольжу вниз. Ткань послушно отступает перед моей рукой, открывая под ласки взора, нежных пальцев и прохладного летнего ветерка безупречные линии твоего тела.
Да.
Незатейливая игра, которая для тебя началась так невинно, становится опасней с каждой минутой. Чувствуешь ли ты это?
Вряд ли…
Поцелуй чуть глубже, словно отвечая желанию, пульсирующему в двух телах. Ладонь, ласкающая грудь темноволосой девушки, сжалась, сковывая в свой плен горячую плоть.
Стон.
Тихий, но оглушительный. Одна за другой обрываются ниточки, сковывающие тебя, один за другим исчезают предрассудки. Так будет проще, поверь. И для тебя, и для меня.
Хочу.
Внезапный приступ жажды вперемешку с желанием лишает разума. Это ноющее ощущение в клыках, оно сводит с ума…
Не могу!
Держаться. Куда могло исчезнуть это странно-знакомое ощущение наслаждения своими муками?
Тело напротив выгнулось навстречу замеревшим рукам, заставив вырваться из плена своих мыслей вновь навстречу наслаждению в чужих глазах.
Вспышка в сознании. Поцелуй. Прохладная ладонь заканчивает свой путь где-то в манящей тени соединения бёдер темноволосой девушки. Ощущение в клыках – почти боль.
Сейчас.
Дорожка поцелуев по щеке, вдоль линии подбородка – до шеи. Слишком близко. Так, что губами можно почувствовать бешеный ритм сердцебиения. Белоснежные клыки едва сжали беззащитную кожу, готовясь прокусить её…
Внезапность.
Тревожный порыв ветра, взметнувший огонь волос, заставивший в единый момент вспомнить свою сущность…
Мои ладони сжимали пустоту.
Мгновение.
Поднимаю взгляд, встречаясь со знакомой, грустно-чёрной бездной глаз в нескольких шагах от себя. Лунный свет неверно освещает высокую фигуру в чёрном с сумрачно-серыми крыльями за спиной.
Падший.
- Ты сломал мою игрушку.
Впервые за этот вечер позволяю словам сорваться с губ.
- Я же просил тебя забыть свою прежнюю сущность, - чёрные глаза недовольно сверкнули. Вспышка молнии в ночном небе.
Недовольно поднимаюсь с земли. Ветер нежно окутывает тело, находя множество путей под лёгкую одежду, лаская горящую кожу. Откуда тепло?
- Это было не твоё дело, Учитель, - ему неприятно это обращение, знаю.
За спиной раскрылись крылья. Тёмно серые, они ещё недавно были цвета дёгтя Инстинктивное ощущение.
- Всё, что касается тебя, теперь моё дело, Падшая.
Взмах крыльев, вверх, от земли, от Него.
Ярость.

Глава 2. Вмешательство.

Хорошенький же денек, я вам скажу! Просто потрясающий!
Утром я проспала на практику, днем разбомбили в пух и прах статью, которую я готовила полночи, и вечером задержали на практике! А сейчас уже второй час ночи, и я пешком возвращаюсь к себе домой в до боли уютный уголок, где нет даже завалящих сосисок (съеденных аккурат утром второпях). От работы до дома недалеко, но пришлось сделать приличную петлю, чтобы заскочить в круглосуточный магазин. Теперь в любимом небольшом, но очень удобном рюкзачке мертвым весом грела душу пачка замороженных пельменей (пища богов!). Теперь бы ещё найти для этой красоты достойного повара, ибо на кулинарные подвиги в виде сваренных пельменей я уже, по всей видимости, не способна.
Ноги, весь день героически пробывшие в лодочках на впечатляющей и сексуальной шпильке и приличия ради обернутые в тоненький слой капрона, уже отказывались функционировать, однако сей прискорбный факт не мог развеять моих надежд увидеть, наконец, родной диван или хотя бы родной коврик. Но желание снять к чертовой бабушке туфли и пойти босиком в мозгу засело основательно. Юбка норовила задраться ещё выше и стать узорным поясом, а блузка прилипнуть к телу. Я чувствовала себя просто прекрасно.
- Красавица, закурить не найдется?
Закон подлости. Чем хуже ты выглядишь, тем больше нравишься лицам противоположного пола. Хотя, этот, с позволения сказать, платяной шкаф, похоже, интересует нечто более краткосрочное и прозаичное, нежели ахи-вздохи на лавочке и прогулки за ручку по парку. И свои последние пол пачки я ему не отдам.
- Я не курю, - ложь наглая, но попробовать стоило.
- А время сколько, не подскажешь? – а это уже попахивает гоп-стопом. Неужели группы риска в районе обеднели настолько, что кидают девушек?
Электронный циферблат банка неподалеку все ещё светился. Вот он, дух большого города!
- Двадцать четыре минуты второго.
Шкаф расплывается в улыбке. Что-то слишком длинные у него клыки для человека. Или это у меня слишком много адреналина в крови?
- Красавица нам пора.
В менее кризисной ситуации бы рассмеялась. Но сейчас, почему-то, стало совсем не по себе. Тем более, что за спиной моего, с позволения назвать, собеседника буквально из воздуха появились ещё две личности, внушающие доверия не больше, чем он сам.
- Не знаю, как вам, а мне пора домой, - вот если бы только вы ушли с моей дороги… С каждым мгновением ощущение страха росло, и образ уютного коврика стремился скрыться от него подальше. Где ты, мой принц-освободитель?
- Тебе пора отдать душу.
Вот здесь случилось кое-что, заставившее меня усомниться в адекватности собственного сознания впервые. Не каждый день три парня перед тобой трансформируются (слово то какое…) в демонов! Полусгнившая черная кожа, красный хрусталик, перечеркнутый вертикальным зрачком, черные, нечеловечески длинные когти на руках, рога, черные кожистые крылья, сложенные за спиной… Да что, черт возьми, происходит?!?
Демон оскалился и сделал пару шагов вперед, сокращая разделявшее его со мной расстояние. Ей-богу, человеком он улыбался привлекательнее!
- Пойдем, красавица.
Когтистая лапа, тянущаяся в мою сторону. Такое ведь может быть только в фильмах ужасов…
Ветер…
- Она никуда не пойдет.
Взгляд заслонила ещё одна крылатая фигура. На этот раз крылья темно-серые, почти дымчатые, перистые. Непослушные яркие волосы, спускавшиеся чуть ниже лопаток, там, откуда росли крылья, прямая мускулистая спина, узкая талия и не по-мужски широковатые бедра безнадежно опровергали мысли о том, что это ангел-хранитель. Насколько я помню из сказок, у хранителей белые крылья, и они мужчины.
- Падшая, уйди с дороги! – голос демона стал крайне недружелюбным. Серые крылья немного раскрылись, создавая вокруг меня нечто вроде защитного барьера. А я, собственно, и не собираюсь сама в драку лезть…
- Она моя подопечная, и должна была быть исключена из рулетки. Уходите, - голос низковат, но больше от командно-ледяного тона. У хозяйки этого голоса очень хороший самоконтроль. Интересно, что значит «подопечная»?
- Она выпала нашему хозяину, и мы её заберем.
- Не заберете.
- Не заставляй нас забирать её силой! – это уже яростное шипение.
- Кто ваш хозяин? – голос, заставляющий отвечать на вопросы. Ох, не хотела бы я оказаться сейчас на месте демонов. Честно говоря, я вообще хотела бы оказаться подальше от этого места действий…
- Деймос. Падшая, уйди с дороги!
Лязг железа. Мне показалось, или в свете уличного фонаря правда блеснуло лезвие меча? Или я окончательно сошла с ума?
- Я не отдам её.
- Отдай по-хорошему, - усмешка, - Это человеческий город, нельзя привлекать их внимание шумом.
- Уходите.
Тишина. Мне она не нравится… Потом:
- Хорошо.
Голос стал человеческим.
- Расслабься, мы уходим. Нам не нужны неприятности.
Мне все равно не нравится этот голос. Судя по напряженно подрагивающим плечам этой девушки, Падшей, ей тоже.
Отдаляющиеся шаги. Складывающиеся серые крылья, и передо мной – девушка лет двадцати с небольшим. Простая черная майка, черные потертые джинсы, кеды. Как будто все, что происходила минуту назад, было моей галлюцинацией. Может быть, правда? Может быть, мне просто нужно поспать?
Девушка наполовину разворачивается ко мне. Усыпанное веснушками лицо, сверкающие темно серые глаза, одного цвета с крыльями. Но ведь крылья – это моя галлюцинация, верно?
- Как ты?
Я киваю. Шок от… галлюцинации ещё не прошел.
- Они тебе ничего не сделали? – серые глаза очень пытливые.
- Не…
Что в тот момент заставило меня повернуть голову вправо, в переулок? Очередная игра воображения: три парня-гопника, стоящие в ряд с заряженными черными арбалетами в вытянутых руках. Пугающая игра…
Выстрел. Они целятся в меня. Мгновение. Серые крылья из ниоткуда перед глазами и тихий стон. Смех и исчезающей сквозь землю мужские фигуры.
Что-то упало на асфальт с деревянным стуком. Следом осела Падшая. Крылья подергивались от боли. Я протянула руку…
- Не касайся меня, - голос почти ровный. Как будто ей не больно. Надеюсь, что не больно, - подойди ближе, но не касайся. Тут небезопасно.
Полшага - все, насколько я могу приблизиться, чтобы не касаться перьев. Они очень красивые…
Ещё один стон, от напряжения. Мир вокруг меня потерял краски, растворяясь в какой-то мглистой круговерти. Хочется закрыть глаза, что я и делаю. Я теряю сознание?
Падение.
Легкий удар о ворсистую поверхность. Мгновением позже – звук удара плоти о дерево и стон боли. Открываю глаза: Падшая приземлилась на придиванный столик. Крылья исчезли. Её глаза закрыты.
- На второй этаж и налево. Вторая с конца дверь справа. Отдохнешь там.
Дальше – усталость. Дикая усталость. Я не помню, как поднялась на второй этаж, как нашла нужную комнату – не было сил даже оглядеться. Просто упала на кровать и уснула…