Элегия Давида

 ЭЛЕГИЯ ДАВИДА
 Краткая аннотация
 Судьба уготовила легендарному Давиду - победителю Голиафа суровые испытания. Преследуемый царём Саулом, он вынужден перейти на службу к злейшим врагам Израиля - филистимлянам, которые собираются вторгнуться в пределы державы Саула. В битве с филистимлянами израильская армия терпит страшное поражение: погибает Саул и 3 его сына. Давид тяжело переживает гибель царской семьи. Не помня зла, он даёт и выполняет клятву отомстить врагам...

 Перед царём филистимского города Гефа, Анхусом, стоял израильтянин в запылённой одежде и стоптанных сандалиях. Через плечо висел кожаный ремень с пустыми ножнами. Меч он отдал охране у входа. Русоволосая голова его была опущена, в рыжеватой бороде блестели нити седины. Это был мужчина лет тридцати, выше среднего роста, худощавый, крепкого сложения.
Анхус смотрел на него с нескрываемым удивлением:
 - Так это ты, тот самый Давид, сын Иессея, который убил Голиафа, нашего лучшего бойца?
 - Да, это я...
 Давид поднял голову и посмотрел прямо в лицо филистимскому царю. Анхус почувствовал, что униженная поза даётся, стоящему перед ним, человеку, с большим трудом. Он понял также, что тот не обманывает его.
 - И ты, который, кроме Голиафа, убил множество наших воинов, осмелился прийти сюда и стать передо мной?
 - Я убил их на войне, в честном бою. Я не убийца, а воин, и пришёл к тебе вместе с моими людьми не сдаваться, а служить. Мы хотим быть твоими подданными.
Царь Гефа встал со своего тронного кресла,стоявшего на небольшом возвышении, и сделал шаг в сторону Давида. По одежде царя, вытканной из золотой парчи, скользнули лучи заходящего солнца, заглянувшего в узкое стрельчатое окно, и отразились ярким блеском.
 - А как же Саул, твой царь и повелитель? Ведь ты так много сделал для него. Он что, тебя не ценит? Почему ты не хочешь служить ему?
 - Саул мне не повелитель. Он мой смертельный враг. И, если я пришёл к тебе и стою перед тобой безоружный, разве это не доказывает, что я доверяю тебе больше, чем ему?
 - Да, признаю, твои слова звучат убедительно
Анхус распрямился во весь свой высокий рост, словно тяжесть парчовой одежды угнетала его, повернулся и снова сел в царское кресло из ливанского кедра, инкрустированное золотыми пластинками.
 -Ты из какого колена?– Анхус прищурился, словно пронзая Давида взглядом.
 - Из колена Иуды.
 Филистимлянин продолжал разглядывать Давида. Светловолос и светлоглаз. Лицо строгое и суровое. Но от этого лица и от всей фигуры исходит широкое и мощное обаяние могучей сильной личности. Обаяние ума, богатого дарования и мужества,что-то сверх человеческое, свойственное лишь богам. И Анхус понял, почему Саул преследует Давида. Израильский царь увидел, и справедливо увидел в нём опасного соперника и претендента на престол. Филистимлянин подумал вдруг, что он, будь на месте Саула, пожалуй, тоже постарался бы убить Давида. Но ему, царю филистимского города Гефа, Давид не соперник. И он, скорей всего, извлечёт большую выгоду, если этот человек, со своим отрядом испытанных бойцов, перейдёт к нему на службу. Надо лишь убедиться в правдивости его слов и в его преданности.
 А Давид, глядя на стены и полы тронного зала, украшенные мозаикой, шкурами зверей и оружием, думал:«Неужели ты поверил мне, филистимская собака и не убьёшь меня. Но лучше пасть от твоей руки, чем от руки царя Саула, царя израильского, помазанника божьего».
Он и представить себе не мог, что придётся пойти на такой шаг, покинуть свою страну и перейти на службу к извечным врагам своего народа. Даже в самом страшном сне не могло присниться такое. Но жизнь, оказывается, бывает страшнее снов.
 - Значит, ты иудей? Но если сбрить тебе бороду и одеть в наши одежды, то сойдёшь за филистимлянина. Среди наших каждый третий имеет светлые волосы и глаза, а среди иудеев это редкость. Может, в твоём роду были филистимляне?
 - Всё может быть. Но никто и никогда не говорил об этом. Есть и у нас, иудеев, светловолосые.
 - А ты смелый человек. Не побоялся прийти безоружным к бывшим врагам своим. Стоит шевельнуть мне пальцем, - и снесут тебе голову прямо здесь! Но я вижу, что терять тебе нечего...
 - Правда твоя, царь Гефа. Терять мне нечего! Но надеюсь я на мудрость твою, о которой наслышан. И голова моя лучше послужит тебе, если останется у меня на плечах.
 - Чем же ты можешь быть полезен мне?
 - А ты проверь. Пошли нас против врагов твоих, амаликитян,идумеев или филимистимлян даже, что досаждают тебе, против Газы, Аскалона или Экрона. Но если пошлёшь нас против филистимлян, то дай нам ваши железные мечи и ты увидишь, на что мы способны.
 - А если я пошлю тебя против иудеев, то тоже дать железные мечи? – Анхус спросил, не повышая голоса, но Давид понял, что от ответа зависит его жизнь.
 - Мы выполним и этот твой приказ, но здесь сгодятся и наши, бронзовые.
 - Я сторонник того, что железное оружие не должно попасть в руки иудеев ни под каким видом. Вам мы можем продавать только серпы или лопаты, да и то, чтобы наточить их или исправить, вам придётся идти к нам.
 - Но у Саула и его лучших бойцов есть железные мечи. Мы испытали их на себе, - сказал Давид.
 - Среди нас встречаются такие, что за деньги продадут отца и мать. В каждом стаде найдётся паршивая овца, - Анхус задумчиво погладил выбритый подбородок. Он поглядел по сторонам, подумал, словно что-то взвешивая, а потом сказал:
 - Ну, что ж, можешь идти к своим людям. Жди. Утром сообщу, беру ли я тебя к себе на службу.
Когда Давид возвратился к отряду, его встретили радостными возгласами, справедливо полагая,что если он вернулся живым,то и им ничего не угрожает.
Последнее время Давид и его люди давно уже не знали покоя. Войска Саула обложили их со всех сторон, как диких зверей.Три тысячи отборных воинов шли по пятам, не давая ни минуты отдыха. На всех тайных тропах и горных перевалах притаились засады. Сбивая со следа засады и прорываясь с боями, Давид долго уходил от погони, но всему есть предел. Оказавшись прижатым к земле филистимлян, Давид оглядел своих измученных, изранен-ных воинов и понял, что у него остаётся лишь один путь, одна возможность уцелеть – уйти к филистимлянам.
 Ох, Саул, Саул! Сколько подвигов совершил Давид во славу твоего оружия. Ещё юношей, он убил могучего великана Голиафа, который, вызывая на единоборство израильских воинов, обливал их грязной руганью, но никто не решался выступить против него. И лишь Давид вышел к нему на бой и убил его.Тогда Саул сделал Давида военачальником и приблизил к себе. А Ионатан, сын царя и наследник престола, стал лучшим другом Давида и подарил ему дорогой плащ,тунику,пояс и меч воина. И Давид оправдал доверие. Во главе своих воиновон совершил множество походов и не раз громил филистимлян, амаликитян и других врагов. Он не знал поражений. В израильских городах и селениях его встречали с восторгом и великими почестями. Он стал народным героем и на него молились, как на бога. Вслед за ним шла песня, полная любви и гордости:
 «Саул побил тысячи врагов,
 А Давид – десятки тысяч».
 И эта песня, и всеобщая слава Давида, как острые стрелы, поразили душу царя Саула. Чёрная пелена зависти закрыла ему глаза и лютая ненависть поселилась в сердце.Бессонными ночами он ходил по дворцу, сжимая кулаки, с искажённым лицом и строил планы кровавой мести. Ему казалось, что и эту песню, и славу Давида внушил народу первосвященник Самуил, который помазал Давида на царство ещё в юности, и который, как казалось Саулу, претендовал на то, чтобы его власть была выше царской.
 Но, тем не менее, Саул открыто не решался выступить против всеобщего любимца. Он посылал Давида на сложные и опасные задания, и даже обещал ему в жёны свою старшую дочь, что являлось надеждой на трон. Но Давид справлялся с любым заданием и одерживал всё новые и новые победы. Саул не выполнил обещания и выдал за него младшую дочь, Мелхолу. Напряжение в царском дворце не ослабевало, атмосфера накалялась, слуги шептались по углам, не смея сказать громкого слова. Ужасная зависть, злоба и страх, что Давид отнимет у него престол, привели Саула к умопомрачению, и он на пиру метнул в, сидяшего напротив, Давида копьё, но тот успел уклониться. Потом подослал к Давиду убийц, но жена Мелхола и сын Саула, Ионатан предупредили Давида, и он вовремя покинул дворец.Тогда Саул устроил охоту на него, как на дикого зверя, по всей стране, а Мелхолу отдал другому.
 Утром в стан отряда Давида, что расположился у стен Гефа, прибыл гонец от Анхуса и принёс грамоту, в которой сообщалось, что царь отдаёт Давиду во владение городок Секелаг, находящийся поблизости от Синая. И Давид должен там жить и ждать его дальнейших распоряжений.
 Жители Секелага, небольшого пыльного, глинобитного, обожённого солнцем городка, встретили отряд Давида настороженно. Но, убедившись, что воины Давида не обижают их, а даже защищают от грабителей, успокоились.
 Давид выкупил у жителей участки земли, пустующие и полуразрушенные дома, приказал отремонтировать их и построить новые для своих людей. Укрепил городскую стену и улучшил дороги. Он велел помогать во всём местным и даже делиться с ними своими запасами продовольствия.
 Со стен города открывался широкий, угрюмый вид на Синай. Толпа серых и тёмно-коричневых гор, почти лишённых растительности, закрывала весь горизонт. Оттуда налетали горячие сухие ветры, обжигающие тело и забивающие дыхание. Казалось, что человек не может существовать в этом диком, пустынном месте. Но Давид знал, что там, в оазисах живут злобные и ковар-ные амаликитяне, разбойники и воры, грабители караванов.
 Через некоторое время Анхус вызвал Давида к себе и приказал ему напасть на земли израильских колен Иуды и Дана, убивать и грабить жителей, а их имущество и скот доставить в Геф.
 Получив такой коварный приказ, Давид ужаснулся, поскольку не предпола-гал, что Анхус выполнит свою угрозу послать его против иудеев. Но деваться было некуда. Он понял, что перейдя на службу к филистимлянам, оказался заложником своего поступка.
 «О, всемогущий хозяин земли и воды, повелевающий громами и молниями, вращающий на небе солнце и зажигающий луну и звёзды, за что прогневался ты на меня и послал такое жестокое испытание? Почему не внемлешь мо-литвам нашим и множишь силы наших врагов? А, может, тебе нет никакого дела до нас, жалких букашек, ползающих на земле и рвущих друг друга на части за пищу и кров над головой. Нет, не на молитвы уповать надо, а наде-яться на себя, на свой разум и свои силы», - рассуждал Давид, возвращаясь по дороге в Секелаг, и в голове его созревал план, как найти выход из тупика, в котором он оказался.
И вот, отдохнув и залечив раны, Давид и его люди двинулись в поход против единоверцев, выполняя приказ Анхуса. Но когда отряд отошёл на большое расстояние и не был виден со стен города,Давид приказал повернуть на юг,в земли амаликитян. Отряд скрытно продвигался в тени холмов. Выслали вперёд разведчиков, и они обнаружили большое селение на склоне пологого холма, обитатели которого промышляли разбоем и грабежом. Весь день Давид, с вершины соседнего высокого холма, наблюдал за амаликитянами. Он составил план нападения и расставил свои силы так, чтобы отрезать врагам пути отступления. Ночью израильтяне окружили и атаковали селение разбойников - своих давних врагов. Никто из жителей не уцелел и не ушёл живым, - ни стар, ни млад: свидетелей не осталось. По тем временам, такие жестокие нападения были не редкостью. И ожидать их можно было не только от врагов, но и от соседей-соплеменников. Покидая разгромленное селение, Давид приказал тщательно замести за собой все следы. Он знал, что амаликитяне, как хищные звери, умеют читать следы и постараются отомстить. Дальнейшие события показали, что его опасения были не напрасными...
 Царь Анхус радостно потёр руки, когда узнал, что воины Давида пригнали в его город стада волов, ослов, верблюдов и возы различного имущества, награбленного, якобы, у иудеев. Ему, почему-то, не пришло в голову прове-рить, на кого же напал Давид. Анхус вызвал его к себе.
На этот раз Давид выглядел совсем иначе. Перед филистимским царём стоял не изнурённый и загнанный человек,а сильный и гордый воин в кожаном панцире с бронзовыми латами на груди и плечах.
 Анхус подошёл к Давиду и покровительственно положил руку ему на плечо:
 - Я доволен тобой. Ты не обманул моих надежд.
 «Будь проклят ты, необрезанная филистимская собака. Придёт время, и я ещё рассчитаюсь с тобой», - подумал Давид,но вслух сказал, стараясь придать смиренность голосу:
 - Рад служить тебе. Я готов выполнить любой твой приказ. Разреши только мне и моим людям взять себе часть добычи.
 - А разве ты ещё не взял? – Анхус хитро прищурился. Давид нахмурился с обиженным видом.
 – Ладно, ладно, верю твоей честности. Разрешаю тебе взять десятую часть от стада и имущества с возов.
 - Благодарю тебя, - Давид покорно наклонил голову.
«Теперь пойдёт молва о его разбое по всему Израилю, - удовлетворенно подумал Анхус. – Он станет ненавистным не только Саулу, но и своему народу, а потом будет моим верным слугой до конца своего века».
Он понимал, что по силе, мужеству и военному мастерству тот, кто ещё в юности победил знаменитого великана Голиафа, на голову выше всех его военачальников. Филистимлянин смотрел теперь на Давида почти ласково, как на неожиданный подарок богов. В хорошем настроении он любил рассуждать и поучать, поскольку считал себя человеком умным, большим знатоком философии. И этому дикарю-иудею, по его мнению, стоило кое на что открыть глаза и, по возможности, приобщить к своим, филистимским обычаям, сделать своим человеком, которому можно смело довериться.
 - Странный вы народ, израильтяне, - усмехнулся Анхус. – Придумали себе бога, который, якобы, создал небо и землю, и для союза с ним калечите свой главный детородный орган, гордость и силу любого мужчины, чем ограничиваете радость обладания женщиной, главную радость нашей жизни. Как-то захватили мы ваших пленных из колена Иуды и Дана. Вижу я, что один старик сидит и горько причитает. Я спросил его, о чём плачет, и старик этот мне отвечает, что он очень грешный человек, сильно прогневил бога, и тот его наказал, - погибли его сыновья и внуки. Я спросил, сидящих рядом пленных, правда ли то, о чём он говорит. «Да, - отвечали мне, - всё чистая правда. Он нарушил заповеди бога и тот справедливо наказал его». А я рассмеялся! Что же это за бог, который за вину старика убивает его детей. Да, разве жизнь этого ничтожного старца дороже жизни его молодых сыновей? Разве они, сыновья, не имеют права на свою собственную жизнь и свои гре-хи, и должны погибать за чужие? Хорошо, что у нас нет такого злого бога. Вас, израильтян, у которых такой несправедливый бог, ждёт жалкая участь.
 - Человек не может постичь божью мудрость. Человек мелок, жалок и ничтожен. В муках рождается и в муках умирает, и жизненный путь его предначертан свыше, - уклончиво отвечал Давид, не желая вступать в спор с царём.
 - Ошибаешься, друг мой. Человек сам хозяин своей судьбы, - глубокомысленно продолжал Анхус.– Надо лишь задобрить своих главных богов. Они совсем, как люди: не скупись, принеси им щедрые жертвы, подарки, - и всё будет в порядке. Поживёшь среди нас и поймёшь, что у нас лучше. Бросишь своего злого бога и будешь поклоняться нашим – добрым и покладистым. Отсыпайся, отдыхай, но недолго. До конца луны ты должен совершить ещё один набег на своих бывших земляков. Нам сейчас потребуется много скота. Могу тебя обрадовать: скоро наступят тяжёлые времена для твоего злейшего врага, Саула. Раньше он, да и ты под его началом, имели дело с отдельными нашими царствами, а теперь мы пришли к соглашению и решили объединиться. Цари Аскалона, Экрона, Гата и моё царство выступим против Саула совместно.Ему недолго осталось ходить по земле. Даже Египет не устоит против объединённой армии филистимских царей. Нет народа, равного нам по силе, по уму и достоинству.

 Филистимлян египтяне называли «народом моря», у племён Ханаана они были известны под именем «пелест» или «прст». Появились они в Ханаане в 12 веке до нашей эры, т.е. 3200 лет тому назад, примерно, в одно время с израильтянами. Но, если израильские племена вторглись в Ханаан с восто-ка, форсировав реку Иордан, то филистимляне оказались на западе. Гонимые из центральной и южной Европы землетрясениями, наводнениями и враждебными племенами, они высадились на берегу Средиземного моря, в районе Синайского полуострова. Орда филистимлян, - женщины и дети на повозках, а воины пешком и на лошадях, двинулись вдоль побережья по направлению к Египту, прельщённые его богатством, с целью разгромить и разграбить его. Фараон Рамсес Третий с большим войском встретил их и, в жестоких сражениях, остановил и не пустил в Египет. Племена филистимлян откатились назад и обосновали на плодородных равнинах побережья Ханаана ряд государств-городов: Газа, Аскалон, Экрон, Гат, Геф и другие.
 Филистимляне находились на высоком уровне развития. Владея технологией изготовления железа, они имели большое преимущество перед местным населением, пребывавшем ещё в бронзовом веке. Народы моря быстро стали хозяевами положения и заставили Ханаан платить им дань. Изаильские колена, которые тоже не владели секретом изготовления железа, в лице филистимлян встретили грозного противника, и вели с ними, в течение нескольких веков ожесточённые войны, с переменным успехом.
 Незадолго до наступления новой эры, упоминание о филистимлянах постепенно исчезает со страниц исторической хроники. Частично, они смешались с местным населением, а остальные, возможно, как и дальние их предки, погрузились на корабли и отправились искать новые земли и новую судьбу. Но исчезли они не бесследно. Римляне, захватившие Ханаан в конце первого столетия до нашей эры, стали именовать его «провинция Палестина», в ко-тором легко угадать название, ушедших в небытие, филистимлян. Но кто знает, не открыли ли филистимляне Новый Свет за много веков до Колумба? И не являлись ли они теми «белыми богами», за которых ацтеки приняли, высадившихся на берега Америки, испанских конкистадоров? И, может быть, именно филистимлян изобразили, в облике огромных каменных истуканов, аборигены острова Пасхи?..

 Давид совершил ещё несколько нападений на земли амаликитян и гирзиян. Пригнав стада скота в Геф,он снова выдал их за добычу, отобранную, якобы, у иудеев,чем заслужил похвалу и одобрение у царя Анхуса. Тем временем, филистимляне собирали ополчение со всех земель,чтобы вторгнуться в Израиль и разгромить Саула.Анхус,поверивший в Давида, приказал ему идти в составе армии Гефа. И Давид со своим отрядом следовал позади, наблюдая за скоплениями филистимлян, и тревожные мысли витали в его голове.Войска филистимлян собрались в городе Афек, на границе Израиля, вблизи Изреэльской долины.
Филистимские цари сидели за широким полированным столом из ливанского кедра,в просторном помещении со сводчатым потолком, подпираемом мраморными колоннами. На колоннах висело кованое оружие, копья, мечи, щиты, шкуры и рога, добытых на охоте, животных. Свежий, солёный ветер, доносящийся с моря, смешивался с запахом жареного мяса, в изобилии разложенного на широких глиняных глазурованных подносах. Серебряные кувшины и кубки были наполнены виноградным вином. В конце обсуждения плана похода, царь Аскалона, огромный и грузный, с широкими скулами, как у азиата, вытирая ладонью бараний жир, капающий на железный, чешуйчатый панцирь с толстых губ и выпирающего подбородка, спросил у Анхуса:
 -Что это за иудеи в войске твоём? Зачем тебе нужны иноверцы и чужаки? Разве они не враги наши?!
 - Это Давид со своими людьми,смертельный враг Саула, - отвечал Анхус. – Он уже больше года верно служит мне, и в преданности его у меня нет сомнений.
Но филистимские цари недовольно зашумели:
 - Уж не тот ли Давид, о котором пели в хороводах: «Саул поразил тысячи, а Давид – десятки тысяч». А что, если он изменит во время боя и ударит нам в тыл? Нельзя доверять коварным иудеям. Чем же ему оправдаться перед бывшим своим господином, как не нашими головами? Отправь его обратно. Пусть возвратится и сидит в том месте, которое ты ему назначил.
 Анхус пытался, было, возражать, но видя,что никто его не поддержал, согласился. Он вызвал Давида и сказал, разведя руками:
 - Я знаю, что ты предан мне и хочешь быть в моём ополчении,но другие цари филистимские не доверяют тебе. Я не могу идти против них. Они очень раздражены, что ты находишься в наших рядах. Так что,завтра утром отправляйся обратно в Секелаг и делай то же полезное дело, что и раньше, оно у тебя хорошо получается .
 - Чем же я провинился перед тобой, чем не угодил? – отвечал Давид. – Я хочу идти вместе с тобой и сражаться с твоими врагами.
 Ему уже надоел разбой и он надеялся, как и предполагали филистимляне, в решающий момент перейти на сторону израильтян и заслужить прощение Саула.
 - Я доверяю тебе, - сказал Анхус, - но на совете решили, чтобы ты не шёл с нами на войну, так что возвращайся в Секелаг и жди моих указаний.
Давид вынужден был подчиниться и приказал своему отряду возвратиться. По дороге его одолевали грустные мысли.Он видел,что филистимляне, действительно, собрали огромное войско и хорошо понимал их план. Вторгшись в Изреэльскую долину, они рассекут земли Саула,как бы надвое,чтобы затем разбить армию Саула и северных израильских колен поодиночке. Вероятно, те и другие не смогут собрать армию, равнозначную филистимской. Кроме того, преимущество филистимлян состояло в том, что они были вооружены железными мечами и кольчугами и имели множество боевых колесниц.
 Оружием израильских воинов в те времена, в основном, служили дубины, пращи, копья и стрелы с кремниевыми и бронзовыми наконечниками. Немногие, в основном, богатые владели бронзовыми мечами. Лишь сам Саул, его окружение и отборный отряд были вооружены железными мечами, купленными за большие деньги у тех же филистимлян. Защитное вооружение израильских воинов:шлемы, щиты и панциры, изготавливались из кожи животных, специально выделанной для придания прочности, поверх накладывались тонкие пластины из меди и бронзы.
Но Давид видел также и слабую сторону плана филистимлян. Ведь, если армия Саула и войска северных израильских колен смогут договориться и одновременно ударить филистимлян с двух сторон, с юга и севера, то враги окажутся зажатыми в клещи, окружёнными и будут разбиты. Лично он так бы и поступил, будучи во главе израильской армии. Имея богатый боевой опыт, Давид прекрасно понимал какую опасность, даже для самой многочисленной и хорошо вооружённой армии, представляет, в разгар боя, удар в тыл или во фланг. Паника и разгром неизбежны.
 Глубокая обида на царя Саула ушла куда-то в тайники души. Её место постепенно занимала всё возрастающая и поглощающая тревога за судьбу страны и народа. Он мысленно обращался к богу с вопросом, почему, в этот тяжкий час испытаний, оказался в стане врагов?
 Между тем, разбойники пустыни, амаликитяне, решили отомстить за разгром своих селений. Опытные, искусные следопыты они, по едва заметным знакам, всё-таки определили, что нападения на них совершались из Секелага. Устроив засаду, амаликитяне схватили нескольких пастухов, вышедших за стены города и, допросив, узнали, что войск Давида в городе нет и он остался без прикрытия. Стремительно ворвавшись в город, амаликитяне занялись поджогами, грабежом и убийствами. Однако, женщин и детей они решили не убивать, а забрать с собой, чтобы получить за них выкуп.
 По прибытии в Секелаг Давид увидел, что город разграблен и сожжён, а женщины и дети угнаны в плен,в том числе,и две его жены,Ахиноама и Авигея,пришедшие с ним из Израиля и разделявшие все его скитания. Так ама-ликитяне отплатили за разорение своих селений. Уцелевшие жители Секелага были возмущены, что Давид оставил их без защиты, проклинали его и даже бросали камни. Давид со своим отрядом,тут же, не теряя времени, устремился в погоню за разбойниками, надеясь догнать врагов и вернуть пленных.
 После перехода через Виссорский поток, в лицо воинам Давида ударил сильный сухой ветер, поднявший тучи песка и пыли. Солнце скрылось в густой пелене и каменистая полупустыня Синая превратилась в непроходимый лабиринт. Следы разбойников потерялись. Но удача всё-таки сопутствовала Давиду. Ветер продолжался недолго.Вскоре воины обнаружили, лежащего на земле, больного ослабевшего человека. Давид велел накормить и напоить его. Человек этот оказался египтянином из состава амаликитян, которые разорили Секелаг. Они бросили больного умирать. За хорошее отношение, египтянин обещал показать кратчайшую дорогу, по которой можно догнать разбойников. Давид обещал, что египтянину дадут часть добычи. Его посадили на коня, и он повёл отряд по тропе, наперез амаликитянам. К вечеру они догнали врагов, но не напали, а скрытно шли за ними. Дождавшись, когда амаликитяне расположились на ночлег, Давид со своим отрядом окружил их и внезапно атаковал. В кровопролитной, жестокой схватке большинство амаликитян было перебито, и лишь некоторые, вскочив на верблюдов, прорвались и ушли. Все женщигы и дети, и две жены Давида, были освобождены и возвратились в Секелаг. Давид приказал отстраивать и восстанавливать город, возместив потери пострадавшим жителям.
 Тем временем, объединённая армия филистимлян двинулась на Израиль. Филистимляне, практически не встречая сопротивления,захватили Изреэльскую долину и расположились лагерем возле города Сонама. Прекрасная, плодородная долина, пересекающая Израиль почти в центре, с запада на восток,житница страны,текущая мёдом и молоком,была разорена и опустошена.Филистимляне грабили жителей, угоняли скот, отбирали зерно и плоды.
 А на горах Гильбоа, цепью возвышающихся над Изреэльской долиной, по приказу Саула, для отпора врагу сосредотачивалась израильская армия. Сбор ополчения проходил в тяжёлой, гнетущей обстановке, которая воцарилась в стране. Недавно умер верховный пророк Самуил, откровенно враждовавший с Саулом. Не решаясь открыто убить Самуила, Саул давно уже преследовал его сторонников. По приказу царя, изгонялись и истреблялись богослужители низших и высших черёд, а также всякие вещуны, колдуны и гадалки, предсказывавшие,что царём будет Давид. По стране рыскали отряды, разыскивающие уцелевших и прятавшихся сторонников Самуила и Давида.Под видом паломников и торговцев, ходили шпионы и доносчики, одно неосторожное слово могло стоить жизни.Сотни людей, казнённых без суда, закапывали по ночам.
 Северные колена, оказавшись отрезанными от центральной части страны огромным войском филистимлян, пришли в замешательство. Их вожди так и не смогли собраться и принять какое-то решение. Они недолюбливали и боялись Саула за чрезмерное самоуправство и гонения, и не оказали ему поддержку, втайне надеясь,что филистимляне с ним покончат. Лишь небольшое число воинов, из северных колен, влилось в армию Саула.
 Большая часть израильского войска состояла из колена Иуды, самого многочисленного и сильного из всех колен. Иудейские воины прославили себя во многих битвах. Это были люди могучего сложения, с неустрашимым сердцем, мускулистым, мощным телом, но короткими, относительно широкого и длинного торса, ногами. Как толстые корни, слегка кривые, они упирались в землю, устойчивые и надёжные, что, однако, не мешало быстроте, лёгкости и неутомимости бега. Иудеи, почти все были высокого роста. Их союзниками всегда выступало небольшое колено Вениамина. Его воины, дружные и отважные, среднего роста, широкоплечие, с узкой талией, носили аккуратные, коротко подстриженные бороды. Воины Вениамина, как братья, крепко стояли друг за друга. Они метко стреляли из лука, далеко и точно бросали копья и камни из пращи, отчаянно бились на мечах.
 В израильское ополчение влилось большое число воинов из колена Дана, из той его части, что находилась южнее Израэльской долины. Высокие, узкоплечие, с длинными руками и ногами, они казались хрупкими. Среди них часто встречались рыжеволосые. Но тот, кто вступал в схватку с воинами Дана, очень скоро убеждался в несокрушимой крепости их мышц, выносливости, ловкости, остроте глаза и сметливости. Они хорошо владели всеми видами оружия, особенно, бронзовыми мечами.
 Прибыв со своим отборным трёхтысячным отрядом в стан израильского ополчения, Саул увидел с горы огромный лагерь филистимлян. Ещё никогда филистимляне не собирали такого многочисленного войска. Он смертельно побледнел. Грузная фигура царя ссутулилась, большое чернобородое лицо окаменело, а стремительные пронзительные глаза помутнели и потухли. Саул понял, какая страшная опасность нависла над ним и страной. Он обмяк, голова закружилась и царь чуть не упал. Опомнившись, Саул спохватился, взял себя в руки. Но то, что он сказал, удивило приближённых:
 - Распросите людей, нет ли поблизости колдуна или гадалки. Я хочу знать, что нас ожидает в этой битве.
 - Но, государь! Ты сам распорядился уничтожить всех вещунов, колдунов и гадалок, - ответил Авемелих, ближайший телохранитель царя.
 - А вы всё-таки поищите, они живучи, не может быть, чтобы всех перебили. Постарайтесь найти мне гадалку, и поскорей.
 Посланники царя начали расспрашивать людей и обнаружили, что, действительно, недалеко, в нескольких часах езды,вблизи города Аендора живёт старая гадалка, которая, умело скрываясь от преследования, осталась в живых.
 Зачастую, перед лицом жестоких испытаний и под гнётом тяжкой судьбы человек может поступить так, как от себя никогда не ожидал. Убеждённый атеист вдруг обращается в церковь или синагогу,а глубоко верующий отбрасывает молитвенник и отворачивается от небес. Амулеты, обериги и приметы обретают таинственную,несокрушимую силу или превращаются в бесполезные камешки и железки. Непосильная нагрузка меняет психику и защитный каркас убеждений лопается, как яичная скорлупа. Но никто не знает, что таится в глубине человеческого подсознания и какие неведомые силы могут пробудиться в нём.
Когда спустилась ночь, Саул переоделся в простую одежду и, в сопровождении Авемелиха и ещё двух телохранителей, тайно покинул лагерь, направившись к гадалке.
 Луна плохо освещала дорогу. Лошади под седоками спотыкались, было темно и очень тихо. Ехавший впереди проводник, подавал сигналы тихим свистом и ему вторили таинственные и загадочные крики ночных сов.
 Слегка раскачиваясь в седле, Саул кусал губы, удивляясь своему поступку. Обычно, властный и решительный, он вдруг почувствовал себя очень неуверенно. Его охватило раскаяние и, впервые в жизни, он начал сомневаться в справедливости своих деяний. Саул с горечью осознал, что многие его подданные были погублены безвинно, из-за слепой ярости и беспочвенной подозрительности. Особенно раскаивался царь в преследовании Давида. А как бы пригодился ему сейчас Давид, его редкостное дарование полководца и воина, к которому он испытывал чёрную зависть и перед которым тайно, не признаваясь себе, преклонялся. Саул пытался представить: что в этот решительный час сделал бы на его месте Давид, какой план битвы наметил, как расставил войско, как распорядился бы резервами, - но так ничего и не придумал.
 Ближе к полуночи, проводник дал знак, что они у цели.
 Жилище колдуньи представляло собой, вросшее в землю, похожее на пещеру, строение из дикого камня, с небольшой крепкой дверью. Вокруг шумели на ветру вековые дубы, прикрывая его, низко опущенными, мохнатыми ветвями от постороннего глаза. Это таинственное место внушало Саулу и сопровождающим страх и надежду одновременно. Они спешились, привязали лошадей к дереву и осторожно постучали в дверь.
 Колдунья-ворожея славилась тем, что могла вызывать души мёртвых и от них узнавать судьбы людей. Она обладала даром чревовещания, необходимым при гаданиях и заклинаниях такого рода. Напуганная преследованиями, подозрительная старуха долго не хотела открывать дверь. Но когда ей пообещали щедрую награду и, что не тронут, гадалка впустила Саула и его спутников. Чародейка сразу узнала царя и решила отплатить ему за гибель товарок и за свои страхи и лишения. Саул попросил вызвать с того света призрак Самуила, так как испытывал угрызения совести за преследования священнослужителей. Старуха разожгла огонь, проделала какие-то таинственные заклинания и манипуляции, и вдруг Саул увидел на занавеске, освещённой пламенем, человеческую тень. Голос пророка Самуила спросил его:
 - Зачем ты потревожил меня?
 Саул изменился в лице. Он поклонился призраку Самуила и смиренно сказал:
 - Беда пришла на нашу землю. Огромное войско филистимлян стоит против нас. Отступился от меня господь. Не даёт мне знаков ни через пророков, ни во сне. Потому и вызвал я тебя. Прости меня и научи, что делать.
 Чревовещательница, предугадавшая события, отвечала ему голосом Самуила:
 - Господь отступился от тебя и стал врагом твоим за богомерзкие дела твои. За то, что кровь пролил ты невинную. Завтра, в битве предаст господь стан израильский в руки филистимлян. А ты за то, что посягнул на права богослужителя главного, встретишься со мной, и сыновья твои тоже. Нет прощения тебе.
 Ноги у Саула подкосились, но телохранители подхватили его под руки. Женщина усадила царя и его слуг за стол, подала им хлеб, мясо, вино, промолвив при этом:
 - Поешьте, подкрепитесь, потому что завтра силы вам понадобятся.
 Царь выпил вина, пожевал мясо и, придя в себя, сказал уже окрепшим голосом:
 - Был Самуил врагом моим при жизни, остался и после смерти. Это мы ещё посмотрим, чья возьмёт. Били мы не раз врагов, и филистимлян тоже. Щиты наши крепки, а копья и мечи остры.
 Обратный путь был знакомым. Саул и его спутники спешили возвратиться в лагерь.В одном направлении с ними, со зловещим карканьем, летели многочисленные стаи ворон, предвосхищая страшный пир. Луна недобро выгля-дывала из-за облаков. Лошади храпели и вздрагивали, а сердца людей сжимались от предчувствия неминуемой гибели.
Желая скорей покончить со своими страхами и сомнениями, Саул приказал армии спуститься для битвы с гор в Изреэльскую долину. Это решение, поспешно принятое царём, хотя он и был опытным военоначальником, оказалось роковой ошибкой. Долина представляла собой идеальное место для действий филистимских боевых колесниц, которых в израильской армии не было.
 На следующий день, с раннего утра у подножия хребта Гильбоа, разгорелась жестокая битва. А утро выдалось ясным и чистым. Роса обильно легла на травы и солнечные лучи преломились и отразились в каждой капле. Радуга расстелилась по земле, играя яркими цветами солнечного спектра. И это красочное явление вселяло окрыляющую надежду в сердцах одних, и вызывало панический, суеверный страх у других.
 Сотни окованных железом колесниц филистимлян, выпустив тучи стрел, с ужасающим боевым кличем нанесли страшный удар в центр израильского войска. И, хотя израильтяне встретили врагов градом камней из пращей, их центр подался назад, выгнулся, ряды его смешались и оказались прижатыми к склонам гор. В бой вступила пехота филистимлян: рослые, крепкого сложе-ния воины, вооружённые железными мечами, в панцирях с железными латами, решительно устремились на отступавших и смятых израильтян. Ионатану, старшему сыну Саула, командовавшему правым флангом, удалось остановить своих отступающих воинов. В кровавом упоении и азарте боя, отчаянно храбрый Ионатан сражался в первых рядах, - рядах тех, кто неминуемо должен был пасть. Его тяжёлое копьё крушило щиты и пробивало железные доспехи врагов. Глаза яростно вращались, а громовой голос сыпал проклятия, которые вторили его ударам. Вдохновлённые примером Ионатана, израильские воины воспряли духом и, несмотря на более слабое вооружение, ока-зывали достойное сопротивление врагам в рукопашном бою.
Со склонов горы, вступил в сражение отборный трёхтысячный отряд израильтян, во главе с самим Саулом. От его растерянности не осталось и следа. Острый меч Саула обрушивался на головы врагов, раз за разом окрашиваясь кровью. Израильтяне повсеместно прекратили отступление. Закипела яростная битва. Перевес клонился то в одну, то в другую сторону. Казалось, ещё немного, и филистимляне дрогнут.
 Жители окрестных селений, затаив дыхание, прислушивались к ужасному гулу битвы, этой смеси звона оружия, ржания лошадей и диких криков людей, сошедшихся в смертельной схватке. Они надеялись и ждали, что раздастся знакомое, громовое «хедат», победный клич израильтян. Но не дождались. Всё явственней и громче заполнял округу чуждый слуху,подобный звуку катастрофического землетрясения, рокочущий рёв одолевающих филистимлян.
 И вот, на левом фланге,один за другим погибают:средний сын Саула, Аминодав и младший – Малхусуй. А на правом стрелы поражают отважного Ионатана, но он продолжает биться до последнего вздоха. Израильтяне снова стали отступать, сжимаясь к центру, стремясь закрепиться на склонах гор. Но филистимляне, используя численное преимущество, начали охватывать войско Саула с флангов и тоже взбираться на склоны гор.Услыхав торжествующие крики врагов справа и слева, опасаясь окружения,израильтяне в панике сломали строй. Сражение распалось на множество мелких схваток, в которых, лучше вооружённые филистимляне имели преимущество. К середине дня остатки израильской армии стали разбегаться, устилая землю телами.
 Израненный Саул, с торчащими из груди и спины стрелами, пытался уйти от погони. Пробившие крепкий, кожаный панцирь стрелы, проникли неглубоко, и хотя не поразили жизненно важных органов, но причиняли жестокие страдания.
 Защищая царя, один за другим пали его телохранители. И вот, он остался только с раненым Авамелихом. Они почти достигли перевала, когда услыхали, что враги догоняют их. Саул осознал, что настал его час. Ослабевший от потери крови и смертельно уставший, царь Израиля едва держался на ногах. Он понял, что у него нет сил вступить в последнюю схватку с врагами. Гордое сердце его содрогнулось при мысли о том, что филистимляне станут потешаться и измываться над ним, обессиленным и беспомощном.
 - Убей меня, - сказал, тяжело дыша, Саул, обращаясь к преданному слуге. – Я не хочу, чтоб они взяли меня живым и издевались надо мной.
 - Нет, нет, не могу! – Авамелих ужаснулся при мысли о том, что он должен убить царя.
 - Решайся быстрее, они уже близко!
 - Нет, у меня не поднимается рука.
 - Тогда я сам. Прощай, мой друг! – и Саул поразил себя мечом в горло.
 Авамелих, увидев это, дико закричал, словно от боли, и тоже покончил с собой.
 На другой день, отдохнув после боя, филистимляне грабили убитых. Они нашли тела Саула и его сыновей.С царя сняли вооружение и доспехи, отрубили голову и повезли её, похваляясь, по всей стране филистимлян, а потом выставили на показ в храме своих идолов, Астраты и Дагона. А тела Саула и его сыновей повесили, для устрашения, на стенах города Беф-Сана (Бейт-Шеана) в Изреэльской долине.
 Узнав про надругательство над телом царя, жители города Иависа, что расположен за Иорданом, в Галааде, которых Саул, в своё время, освободил от ига амонитян, выкрали трупы царя и его сыновей и похоронили их с почестями на городском кладбище.
 Ужасное известие о гибели царя, его сыновей и множества воинов разнеслось по всей стране, передаваясь по городам и селениям. Держава Саула, созданная с большим трудом, стала распадаться. Растерянность, страх и печаль охватили людей, которые, взяв необходимое имущество, покидали города, уходили в горы и пустыни, прятались в пещерах, опасаясь нашествия филистимлян.
 Дошли слухи и до Секелага, но Давид не мог и не хотел поверить в случившееся. И вот, в Секелаг пришёл, в разорванной одежде, покрытый пылью и запёкшейся кровью, амаликитянин, служивший в войске Саула и принимавший участие в злополучной битве. Он направлялся в родные края. Случилось так, что, убегая с поля боя, амаликитянин наткнулся на трупы Саула и Авамелиха. Он снял с Саула позолоченные наплечники и спрятал в сумку.
По просьбе Давида, он рассказал о битве, произошедшей у подножия горы Гильбоа:
 - Я находился в трёхтысячном отборном отряде Саула. Царь набирал его не только из израильтян, там были и иноверцы, заслужившие его доверие. Мы видели с горы большой лагерь филистимлян и сомневались, сможем ли одолеть столь многочисленных врагов. Слыхал я, как советовали Саулу ударить во фланг филистимлян, где было больше простора для манёвра. Но царь боялся, что центр его войска вот-вот будет прорван вражескими колесницами и после этого побегут израильтяне. Мы вступили в бой в центре, востановили равновесие и даже стали продвигаться вперёд, но затем завязли в гуще, тесноте, среди своих и врагов. Саул сражался, как простой воин, и хотя охрана прикрывала его, несколько стрел поразили царя. Мы храбро бились, но враги превосходили нас числом и вооружением. К середине дня все уже сильно устали и ослабели от ран.Тут раздались крики, что на правом фланге убит Ионатан, старший сын Саула. К этому времени пали самые лучшие воины и на левом фланге погибли средний сын Саула, и младший. Наше бронзовое оружие уступало железным мечам филистимлян. Их кольчуги и панцыри было трудно пробить. Мы стали отступать в горы, на меня напали двое. От одного я отбился, но второй оглушил меня ударом по голове. Я потерял сознание и это, видимо, спасло. Филистимлянин подумал, что я убит. Очнувшись, увидел вокруг много мёртвых тел. Вдалеке схватка ещё продолжалась. Враги добивали сопротивляющихся. Я стал пробираться в горы и вдруг увидел Саула, в одиночестве сидящего на земле. В его теле торчало несколько стрел и он был весь в крови.
 - А где его охрана, почему он был один? - спросил Давид.
 - Наверное, была перебита или разбежалась. Увидев меня, Саул сказал: ”Я не могу идти, нет сил. Не хочу попасть живым в руки филистимлян. Прошу тебя, убей меня”.
 Крики врагов слышались совсем близко. Я не решался. Царь настаивал и я выполнил его просьбу.
 С этими словами, пришелец вытащил из сумы и показал Давиду позолоченные наплечники царя Саула.
 Амаликитянин знал о вражде Саула к Давиду, так как в своё время был в составе погони за отрядом Давида, принимал участие в боях и засадах. Саул охотно посылал иноверцев, если нужно было расправиться с соплеменниками. Амаликитянин хорошо помнил, какой злобой и ненавистью сверкали глаза царя, когда он отдавал приказ догнать и убить Давида, и не сомневался, что и тот, также, желает смерти израильскому царю.
 - Твоего недруга нет в живых. Я убил его собственной рукой, -амаликитянин надеялся, что получит от Давида благодарность и подарки за свой поступок. Но он жестоко ошибся.
 - Как ты посмел поднять руку на помазанника божьего? – вскричал Давид, глаза его засверкали гневом, и он приказал тут же убить амаликитянина.
 - О, царь Израиля, - прошептал Давид, прижимая к груди наплечники Саула, - ты меня предал, но я тебя не предаю, я отомщу за тебя и рассчитаюсь с твоими врагами: твои враги - мои враги!.
 Наплечники служили подтверждением того,что страшное известие о гибели царя, его сыновей и войска, увы, горькая правда. Глубокая печаль и отчаяние охватили Давида.А гибель Ионатана,близкого друга, была его личным горем.
 Глаза Давида наполнились слезами. Он корчился от боли и рвал на себе одежду. Вместе с ним страдали его боевые товарищи. Несколько дней никто ничего не ел и не спал. Давид ходил по комнатам, ломая руки, хмурый, измученный, а потом взял свою арфу и, перебирая струны, излил горе в разрывающей сердце элегии:

«Слезами залиты кровавые строчки,
Не пойте хвалебные песни в Экроне,
Не радуйтесь вы, филистимские дочки,
На улицах Гефа и Аскалона.
О, славный Израиль, как сердце болит,
На горных высотах разбили твой щит.
О, злополучные горы Гильбоа,
Пусть вас обходят дожди и роса,
Здесь, после долгого, страшного боя,
Смерть погасила Саула глаза.
Будто не царь он, елеем помазан.
Видно, такой ему жребий указан.

О, царь Саул, ты не знал поражений!
Плачет от горя сердце моё.
Щит твой прославлен в десятках сражений,
Вражеской кровью омыто копьё.
Выпал из рук Сауловых меч.
Кто же Израиль будет стеречь...

Царь с сыновьями жил мирно и дружно,
Были сильнее медведя и льва,
Выше родства была царская служба,
Их прославляла народа молва.
Пали за родину храбрецы,
Рядом легли сыновья и отцы.

О, Ионатан, ты мой друг незабвенный,
Славный товарищ и побратим!
В радостях жизни и в деле военном,
Крепче, чем женщина, был ты любим.
Павший безвременно, Ионатан,
Мне не забыть твоих праведных ран.

Плачьте, стенайте, Израиля девы,
Царь вас лелеял и украшал.
Сгинут на горах Гильбоа посевы,
Стяг храбрецов здесь на землю упал.
Сердце страдает от горя и боли.
Пал щит Саула на горах Гильбоа»*.

 После траурных дней Давид покинул Секелаг и, вместе с отрядом, направился в главный город колена Иуды, Хеврон, жители которого встретили его с ликованием и вскоре избрали своим царём. Через семь лет Давид объеденил весь Израиль. Израильские войска в двух битвах, под его началом, нанесли сокрушительное поражение филистимлянам, которые надолго лишились политической самостоятельности и никогда уже не представляли серьёзной опасности для Израиля.
 Давид создал постоянное войско, в котором сотниками и тысячниками служили преданные люди из его отряда. В городах и уездах учредил старост и распорядителей. Он прогнал иевусеев из Иерусалима, расстроил, расширил его и, укрепив, сделал своей столицей. Государственными делами управляли счетоводы и делопроизводители. Чтобы ограничить влияние богослужителей, он назначил двух первосвященников, дабы они, выясняя отношения между собой, не покушались на власть царя.
Давид разгромил моавитян и эдомитян, победил арамейцев и аммонитян. Его держава раскинулась от залива Акаба до реки Ефрат. Она простиралась далеко за Иорданом, в Дамаске стоял израильский гарнизон. Так наступил золотой век Израиля.

 --------------------------------------
 * Стихотворный перевод «Элегии» Давида выполнен автором.
 
 Отто Шмидт, Нацрат Иллит,Израиль