Любовницы

Любовь Рябикина
Приблизительно 12 авторских листов. Повесть не дописана.

ЛЮБОВНИЦЫ

повесть

Дверь в столовую резко хлопнула и Майя оглянулась. Между столиками в зале шел Костя Шува-лов, водитель из офиса. Его шаги гулко раздавались в пустом помещении. Коренастая фигура слегка покачивалась при ходьбе. Иногда пальцами рук он задевал края столиков. Тряс ушибленной кистью, недоуменно оглядываясь на «обидчика». Пару шагов делал не размахивая руками, а затем все повторя-лось. Он прошел прямо на кухню и громко поздоровался с тремя поварихами, тряхнув кудрявым чубом, нависавшим над лбом:

— Привет!

Ольга и Нина замерли у металлического стола, где нарезали компоненты для салата, но ругаться не стали. Знали бесполезность этого. Увальня Костю трудно было смутить или вывести из себя. К тому же добродушный парень частенько помогал в переносе продуктов и ссориться с ним не стоило. Правда, в последнее время заведующая не испытывала большого желания видеть даже его в столовой. На то бы-ли причины. Две женщины не стройно ответили:

— Привет…

Майя, стоявшая чуть дальше, на мгновение оторвалась от работы. Коротко взглянула на парня темными глазами. Ее лицо оказалось печальным. Кивнула, но ничего не сказала. Снова опустила голову и продолжила резать картошку для супа. Костя направился именно к ней.
Ольга с Ниной внимательно следили за Шуваловым. Они даже соленые огурцы нарезали сейчас на ощупь, рискуя порезаться. Обе старались ничего не упустить.

Костя несколько секунд глядел на ловкие движения рук не поднимавшей головы поварихи. По-том тихо, так чтобы женщины ничего не услышали, сказал:

— Там, в офисе, снова скандал из-за вас с Пашкой… Валентина совсем с ума сошла, при всех на Светлова орет. И в выражениях не стесняется… Тебе тоже достается…

Шувалов замолчал и вздохнул, опуская голову. Провел пальцем по металлической поверхности стола, размазывая по ней капельку воды. Майя замерла с недорезанной картофелиной в руках. С минуту не шевелилась, глядя на парня. Синие глаза с сочувствием смотрели на женщину. Она поняла, что скан-дал в офисе разгорелся не шуточный и Павлу нужна помощь. Тяжело вздохнув, со всей силы бросила нож на стол. Он со звоном отскочил от металлической поверхности и упал на пол. Поднимать его жен-щина не стала, только проводила взглядом. Устало повернула к водителю лицо и простонала:

— Господи-и-и!.. Да когда же она отстанет от нас?!?

Сорвала с себя фартук, едва не оборвав завязки и растрепав волосы. Отшвырнула его в сторону, решительно направляясь к двери. Полупрозрачная голубая тряпка в черных горошках плавно опусти-лась на пол. На пути встала Ольга, резко бросившаяся наперерез:

— Ты куда? А работать, кто будет?

Майя невидяще взглянула начальнице в лицо:

— Отойди!

Та попыталась схватить ее за руки и встряхнуть, чтоб привести в чувство:

— Не пойдешь никуда! Поняла?

Вместо ответа Майя сцапала ее за кисти и отшвырнула в сторону легко, словно бездушную кук-лу. Завстоловой ахнула, ударившись локтем о кассовый аппарат. Тот зазвенел и чуть сдвинулся с под-ставки. Сила подчиненной напугала Шарову. Она оглянулась на аппарат. Автоматически поправила его. Взглянула на собственные руки, почувствовав боль. На коже остались багровые отпечатки и Ольга принялась растирать их, чтоб не было синяков. Стояла и смотрела в спину удалявшейся подчиненной. Нина вмешаться не решилась. Так и стояла у стола с зажатым в руке ножом и открытым ртом.

Непокорная повариха выскочила из столовой на улицу. Быстро пошла, почти побежала, по на-правлению к офису. В считанные секунды проскочила два здания. Шлепанцы глухо шлепали по асфаль-ту с частотой пишущей машинки. Опомнившийся Костя, оглянулся на поварих и выбежал из столовой следом. Отчаянно крикнул:

— Май, подожди! Предупредить хочу…

Она ничего не слышала. Бегом вбежала на второй этаж административного здания, прыгая через две ступеньки. Спускавшийся вниз мужчина прижался к стене, чтоб пропустить ее, а затем удивленно поглядел вслед и не сразу двинулся дальше. На лице женщины отразилась решимость и отчаяние.

Майя пулей пронеслась по длинному коридору и толкнула последнюю дверь справа, обитую черным дерматином. Сейчас ее никто и ничто не смогло бы остановить. Шагнула внутрь, долбанув две-рью так, что с потолка посыпалась побелка, а стекла в окнах зазвенели.
В комнате, где только что было шумно, воцарилось гробовое молчание. Водители и служащие застыли за столами.

Следом за поварихой влетел Костя и привалился к косяку, едва переводя дыхание. Стер тыльной стороной ладони пот со лба. Обвел сослуживцев в комнате растерянным взглядом. Покосился на отде-ленный сквозными полками уголок. Для его полноватой фигуры такая пробежка оказалась испытанием, а женщина даже не запыхалась.

Девять пар глаз уставились на Майю так, словно она была выходцем с того света. На лицах за-стыло удивление. Лишь один человек, сидевший за столиком в углу справа от входа, едва взглянув, снова уткнулся лицом в скрещенные на столе руки. Это был Павел и снова пьяный с утра. В его взгляде Майя успела заметить боль, отчаяние и растерянность. А еще в нем сверкнула любовь.

Медленно и гневно молодая женщина переводила взгляд с одного лица на другое. Медленно шла мимо столов. Глядела каждому в глаза и парни опускали головы, не выдерживая яростного горящего взгляда. Такой Майю они еще не видывали. Молча оглядев всех, зашла за стенку, разделявшую офис на две комнаты. Там сидели за столом Валентина — директор фирмы, ее муж Игорь и незнакомая молодая красивая женщина с модной стрижкой на темных волосах.

Синцова подошла к директорскому столу вплотную. Слегка наклонясь вперед, тяжело взглянула директорше в глаза и вдруг презрительно усмехнулась в лицо. Темно-карие глаза Валентины растерян-но смотрели на нее. Майя продолжала молча сверлить ее взглядом и на лице Валентины появился от-кровенный испуг. Она могла бы понять, если бы Синцова заорала на нее, стукнула по столу кулаком или даже ударила, но вот это молчание напугало Фокину. Повариха молча развернулась и вышла к ре-бятам. Еще раз обвела всех не добрым взглядом. Хрипло произнесла вновь медленно идя по кабинету:

— Ну что? Опять нам кости перемываете? Не надоело? Кого же это так завидки берут на чужую любовь глядя? Уж не Валентину-ли, свет, Николаевну?.. — Голос с каждым произнесенным словом креп и вдруг зазвенел сталью: — А я вам лишь одно могу сказать — я люблю Павла! Люблю таким, ка-кой он есть! Не вам нас судить! Не вам! Это вправе сделать лишь его жена, да мой муж… — Она оста-новилась рядом со Светловым и мягко произнесла, глядя на склоненную голову: — Павлуш! Почему ты не позвал меня? Мы вместе должны бороться за то, что нас связало. В одиночестве тебе нас не защи-тить!

Провела рукой по мягким пепельным волосам. Ласково дотронулась до лежавшей руки. Светлов поднял лицо, глядя на нее серыми глазами. Она чуть улыбнулась ему краешками губ. По его щекам протекли две слезинки. Красивые губы дрогнули. Майя снова повернулась лицом к мужчинам, прикры-вая Павла собой от их взглядов. Он украдкой стер капли с лица. Опустив голову вниз, попытался успо-коиться. Появление Майи давало ему передышку. Женщина почти спокойно сказала:

— Если уж вам так хочется кого-то осудить — судите меня. А его не троньте… Слышите? Его — не троньте! Да, я — любовница! Но каяться не буду, не дождетесь! Перед вами я вины не чувствую. И вообще, при чем здесь вы? Не могу понять! Надеетесь, что брошу его? Не дождетесь! Мы сами решим, что делать. Меня вы можете оскорблять, сколько хотите. Мне плевать! Но Павлушу на растерзание вам я не отдам и не надейтесь! Я буду за него драться!

Она яростно смотрела на мужиков. Ноздри слегка раздувались и всем в комнате вдруг стало яс-но, что эти слова сказаны не просто так. Перед ними стоял боец, который не собирался сдаваться. У не-которых мужиков по спине прокатились мурашки и они невольно передернули плечами. Майя продол-жала:

— Вы, как шавки, тявкаете на нас из подворотни и подвываете под дудку Валентины. Что, вы-сказать все мне в лицо кишка тонка? Эх, вы! Я считала вас умнее! Один Костя совести не потерял. — Она вновь обернулась к Светлову. С ласковой нежностью, отчетливо прозвучавшей в голосе, произнес-ла: — Паш, если они снова тявкать начнут, приходи в столовую, чтоб не слушать. И не пей больше. Ви-но не поможет…

Никто не произнес ни слова. На столе директорши не умолкая дребезжал телефон, но казалось, что его не слышат. Игорь смотрел в побледневшее лицо жены. У Валентины даже губы посерели. Она нервно покусывала их, не моргая глядя на Синцову и не замечая, что муж наблюдает. На лице все еще виднелся испуг, медленно уступавший место раздражению.
Незнакомая женщина встала со стула и через проем полок внимательно глядела на решительное и гневное лицо Майи. Она явно о чем-то раздумывала и эти думы были не радостны. Время от времени она коротко смотрела на директоршу и тут же отворачивалась, чтоб взглянуть на Синцову. А та на не-знакомку и внимания не обращала. Горько усмехнулась, покачав головой. Резко полуразвернулась, по-гладила Павла по плечу и исчезла так же внезапно, как появилась…

Майя выскочила из офиса в полубессознательном состоянии. Не разбирая дороги, добралась до столовой. Временами ее мотало из стороны в сторону и она забиралась на поребрик. Делала пару шагов, чтобы вновь соскочить на асфальт. Осматривалась вокруг не видящим взглядом, словно пытаясь опре-делить, где находится. Качаясь, трогалась дальше.
Редкие прохожие с удивлением глядели ей вслед. Большинство были постоянными посетителями столовой и знали Майю, как очень спокойную женщину. На этот раз она напоминала пьяную. Она ни-кого не узнавала и похоже, не видела. В таком состоянии толкнула дверь столовки. Едва вошла внутрь помещения, как на нее накинулись Ольга с Ниной, подскочившие к стойке, отделявшей кухню от мой-ки:

— Совсем с ума сошла, что ли? Мы что, за тебя работать должны?

— Ишь, рванулась к пьянице своему!..

Больше они ничего сказать не успели. Майя резко пришла в себя. С перекошенным от гнева ли-цом шагнула в кухню. Молниеносно вскинула обе руки и вцепилась бабам в горло стальными пальцами. Притиснула их к металлической стойке так, что та зашаталась, хоть и была приварена к стальным шес-там. Глядя им в лицо потемневшими от гнева глазами, прошипела:

— Я вас предупреждала… Повторяю последний раз! Если вы… Еще раз… Назовете Павла пья-ницей или еще как-то, я вас размажу вот по этой стойке! Заткнитесь обе…

Побелевшие от испуга женщины не сопротивлялись. Когда Майя разжала руки, они молча раз-бежались по своим местам, украдкой потирая горло и прикашливая. Все же подруга заметно придушила их. Даже заведующая притихла, понимая, что сейчас совсем не время для разборок и женщина страшно расстроена. Ольга и Нина кое-что знали о подруге, а теперь догадывались о произошедшем.

Майя накинула лежавший на столе фартук. Яростно кромсала капусту, а по щекам, смывая кос-метику, бежали слезы. Она не замечала их, не смахивала и не утирала. Словно сквозь пелену глядела на капустный ломоть. Нож привычно постукивал в ловких руках и ровные узкие полоски сыпались с доски на стол, а оттуда в таз, поставленный на стул. Стекала с ресниц тушь и черные капли падали в белую капусту. Поварихи видели это, но сказать что-либо просто боялись. Обе чувствовали, что подруга не в том состоянии, чтобы делать ей замечания.

После ухода Синцовой минут пять в офисе никто даже не шевелился. Всем было не по себе. Их словно отхлестали по щекам. У некоторых выступили на щеках отчетливые красные пятна. Все сидели глядя в столы.

Павел продолжал сидеть в углу. Светлов понял, что больше ничего уже не будет. Майя отбила все выпады против них, сознавшись прилюдно в любви к нему. Уткнувшись головой в руки, он медлен-но приходил в себя и жалел, что не сдержался и снова выпил.

Продолжал звонить телефон, к нему присоединился второй. В кармане модного жакета у Фоки-ной пищал мобильный, весело названия «Тореадора». Валентина растерянно глядела на аппараты и ни-как не решалась поднять трубку. Горло перехватило от всего услышанного. При ее решительном харак-тере это было что-то новенькое. Сейчас директорша вдруг почувствовала, что не в силах сказать и сло-ва. Такого поворота событий она не ожидала и теперь не знала, что делать и как быть дальше. События развивались в последнее время со скоростью лавины и все почему-то оказывались направлены против нее. Словно во сне отключила мобильный и бросила его на стопку бумаг. Те расползлись в стороны и маленький телефончик брякнул о столешницу.

Мужики от этого стука немного опомнились. Один за другим потянулись в коридор. Курили у окна и стен, нервно затягиваясь. Старательно прятали лица. Смотрели в окно, в стену, в потолок, но только не друг на друга. Всем было стыдно. Костя нарушил молчание первым:

— Не знаю, как вы, а я чувствую себя так, словно из канализации вылез. Ну, встречались и встречались себе, никому ведь не мешали. А сейчас… Что теперь будет? Я уверен, что Валька мужу Майи наябедничает, если уже не наябедничала…

Кто-то произнес тихо:

— Ты-то чего себя винишь? Ты Майку с Пашкой постоянно защищал, вот мы… И вообще, ты чё, Костя? Забыл? Валька была любовницей Пашки и до сих пор с него глаз не сводит. Вот и бесится!

Парень пожал плечами:

— Но ведь это когда было! Пора бы забыть, раз любит другую!

Несколько минут длилось молчание. За первой сигаретой последовала вторая. Все пытались ус-покоиться. Молодой экспедитор, нервно зашвырнув окурок в мусорницу, восторженно произнес, глядя в окно:

— А Майя-то какова! Я такого не ожидал! Всегда тихая, спокойная… Казалось, ничем не про-шибешь! Я всего пару недель, как узнал, что они встречаются. Пашка тоже хорош! Никогда бы не пове-рил, что он может так переживать. Вот тебе и циник! Может, действительно, любовь у них? И чего мы тогда влезли? Дураки, что Валентину послушались и это собрание устроили… — Сплюнув в мусорни-цу, снова достал сигареты и дрожащими руками прикурил одну. Добавил тихо, глядя в пол: — Тоже мне, судьи…

Самый старший и самый молчаливый из ребят, водитель продуктового фургона, похожий по ви-ду на шкаф, неожиданно нарушил вечное молчание:

— Ну вот что, мужики... Я первый набью морду тому, кто плохое о Майе с Пашкой скажет и со-ветую прислушаться. Валентину давно надо было остановить, только мы словно послушные Моськи, ей подтявкивали. Сознавали, что она нас натравливает на них и молчали… Майя права — мы настоящие скоты…


В офисе, после ухода ребят, какое-то время царило молчание. Директорша крутила головой, пы-таясь найти для себя хоть какое-то занятие, но в голову ничего не лезло.

Телефоны замолчали, зато затрещал включенный факс, выбросив длинную ленту. Трое людей, две женщины и мужчина, наблюдали за этой лентой, словно она могла спасти их жизни.
Фокина оторвала бумагу и взяла ленту в руки. Попыталась разрезать присланное на страницы, но почти сразу разорвала бумагу пополам, не смотря на то, что прижала ее линейкой к столешнице. Тогда попробовала прочитать документ. Напечатанные слова не доходили до сознания. Директорша смотрела на черные буквы и ничего не видела, попросту не понимая слов. Руки заметно дрожали, бумага тряслась и шелестела. Чуть гудел компьютер на столе. Игорь, муж Валентины, вдруг произнес, глядя в стол:

— Довольна? Ты сама себя сейчас мордой в грязь ткнула. Не ожидал я, что в тебе столько под-лости сидит. Уверяла, что Майя ему… — Он ткнул рукой в сторону Павла: — …на шею вешается. А ведь это ты им обоим проходу не даешь. Ты устроила судилище Майе с Пашкой от лютой зависти, что не можешь любить, как они. В итоге оказалось, что преступник ты. Тебе сказать было нечего. Я тоже хорош, сам все видел, а верил тебе. Сколько пакостей Майе устроил… — Яростно треснул кулаком по столу так, что жена подскочила в кресле. А он подытожил: — Дурак! Какой же я дурак!

Игорь тяжело задышал. Его руки, лежавшие на столе, сжимались и разжимались, безжалостно
комкая документы. Он даже не замечал. Лицо мужчины побледнело, голос то и дело срывался на хрип, но он продолжал говорить:

— Ты хоть понимаешь, что натворила? Ладно я, уж как-нибудь стерплю измену. Что ты врать умеешь, хорошо знаю. Но сама-то как мужикам в глаза посмотришь? Тебе с ними работать…

Валентина молчала, продолжая глядеть в бумаги. Прикрывалась листками от застывшего взгляда незнакомки. Директорша почувствовала себя загнанной в угол. В голове билось: «Да, такого я от Майки не ожидала. Тихоня чертова! Ничего, сегодня один ноль в твою пользу, но я еще возьму реванш и за-ставлю тебя поплакать! Жаль, что не я твой непосредственный начальник! А этот, идиот, — она искоса, со злостью, посмотрела на мужа, — правильным заделался. То Майку трахнуть хотел, а теперь… Ишь, защищает, импотент проклятый! Интересно, о чем Ирка думает?».

Валентина взглянула на жену Павла, все еще задумчиво стоявшую у полок. Лицо Светловой бы-ло удивительно спокойно. Она уже не смотрела на «подругу» за столом. Глаза смотрели на мужа. Фо-кина тоже поглядела на Павла, безучастно сидевшего за столом с опущенной на руки головой. Мельк-нуло запоздалое: «Да ведь он теперь и говорить со мной не захочет. Возьмет и уволится… Все это меся-цы я ему покоя не давала. Разоблачила, называется! Как же мне плохо…». На душе появилась пустота.

Ира стояла у стенки, задумчиво глядя на мужа и закрытую дверь. Собственное поведение в по-следнее время показалось ей еще более омерзительным. Она поняла, что не стоило приезжать сюда и соглашаться на это глупое судилище. Следовало прислушаться к мужу, к тому, что он сказал ей накану-не: «Валька врет. Майя никогда не вешалась мне на шею. Это я к ней первым подошел. Мы любим друг друга». Наконец Ирина вышла из-за стенки. Подошла к Павлу и тихо попросила:

— Паш! Проводи меня к ней, пожалуйста…

Он резко поднял голову и взглянул на нее почти трезвыми глазами. Жестко спросил:

— Зачем? Хочешь теперь в столовой скандал устроить? Мало того, что здесь было? Хочешь,
как обещала, ей лицо разбить? Не надейся, не позволю даже пальцем прикоснуться! Мне можешь врезать, если не терпится. Я рук не подниму, чтоб защититься…

Светлов с откровенным вызовом смотрел на жену. Ира вздохнула. Устало положила руку на его запястье. Глядя в глаза мужа, тихо сказала:

— Нет. Раньше хотела, теперь нет. Хочу познакомиться с Майей, поговорить с ней и попросить прощения за этот скандал. Я ведь не святая тоже, ты знаешь… — Краем глаза заметила выглянувшее изумленное лицо привставшей с кресла Валентины. Громко и твердо сказала, уже в упор глядя на ди-ректоршу: — Да, познакомиться! Только по-настоящему влюбленные могут вот так защищать друг дру-га. Проводишь меня, Паш? Или мне Костю попросить? Я думаю, он поймет…

Павел немного подумал и с трудом поднялся из-за стола. С отчетливо прозвучавшей угрозой, сказал:

— Пошли. Но гляди, я за нее убью…

Покачиваясь, направился к двери. Он вообще не взглянул в сторону начальницы. Ира пошла сле-дом, но вдруг, словно что-то вспомнив, остановилась, удержав мужа словами:

— Подожди минутку! Ты это должен услышать, чтоб поверить мне!

Светлов медленно обернулся, держась за косяк у двери. Смотрел в спину жене. Ира зашла за стенку. Оперлась обоими руками в стол и глядя в глаза Фокиной, гневно произнесла:

— Не смей больше лезть в наши жизни! Мы разберемся сами. Твою подлость я оценила по дос-тоинству. Хороша бы я была, вылив сегодня на Майю всю ту грязь, что ты мне так старательно вдалб-ливала почти год! Майя вовремя появилась, чтоб остановить. Хватит того, что я целую неделю трепала нервы себе и мужу фактически без причины. Мы давно живем каждый своей жизнью и вполне были до-вольны, пока ты все не испортила…

Она пошла назад и снова обернулась в проеме:

— Но знаешь, я благодарна тебе за урок и за знакомство с Майей. Кажется, мой муж нашел дей-ствительно достойную женщину… — Тут она усмехнулась. — …на этот раз!

Валентина от ее последних слов вжалась в спинку мягкого кресла. В голове промелькнуло: «Зна-чит, она знала. Тогда чего молчала? Я бы…». Игорь смотрел на нее с откровенным презрением — лицо жены в этот момент напоминало ему злобную мордочку хорька, у которого отняли добычу…

Светловы вышли на улицу. Светило яркое солнце. Шуршали под ногами начавшие опадать ли-стья каштанов и кленов. Листья на поникших березовых ветках казались золотыми, а белые стволы ка-зались еще белей из-за солнца. Иногда падали крупные колючие семена каштанов и приглушенно шле-пались на все еще зеленую траву.

Они шли молча. Павел твердо шагал по асфальту, забив сильные руки в карманы пиджака и ни разу не качнувшись. Легкий ветерок слегка растрепал его пышные волосы, играл челкой его жены. Сло-ва Ирины все еще звучали в ушах. Он не знал то ли верить, то ли нет. Время от времени косился в ее сторону, пытаясь найти признаки очередного скандала. Лицо супруги выглядело спокойным и умиро-творенным. На всякий случай он решил быть настороже…

Резко стукнула входная дверь, но Майя не повернула головы, так как ничего вокруг не видела и не слышала. Автоматически натирала на терке вареную морковь для салата и сбрасывала с доски в большой эмалированный таз. Из глаз продолжали течь слезы. Косметика давно была смыта. Ольга и Нина с молчаливой жалостью смотрели на подругу. Обе были людьми отходчивыми и даже ярость Синцовой против них теперь казалась ерундой. Женщины часто вздыхали и переглядывались. Майя жестоко страдала, а они понимали, что помочь ничем не могут.

На появившуюся посудомойщицу Зину, бабу шумную и заковыристую, зашикали дружно, едва она открыла рот у двери, собираясь поздороваться и вновь что-нибудь добавить. Та пожала плечами и обиженно прошествовала в раздевалку. Ольга показала ей кулак, едва посудомойщица появилась в кух-не переодевшись. Зинаида настороженно взглянула на поварих. Особенно внимательно поглядела на Майю и подошла к завстоловой. Шепотом спросила:

— Что произошло-то? Чего она ревет? Может валерьяночки? Так у меня в сумке имеется…

Шарова махнула рукой и так же шепотом ответила:

— Уж не знаю, что произошло. Она в офис бегала и вот с тех пор такая. Ты уж не громыхай сильно-то и помолчи. Не в себе она. Пусть сама успокоится…

Посудомойщица кивнула и направилась к огромным моечным бакам. Посуды за утро там скопи-лось не мало. Особенно бачков и тазов…

В реальность Майю вернула появившаяся рядом тень. Она медленно подняла заплаканное лицо — рядом стоял Павел. У стойки застыла незнакомка из офиса. Она с искренним участием смотрела на нее. Светлов забрал из рук Майи нож, с легким стуком положил его на стол. Вытащил из кармана кожа-ного пиджака носовой платок. Бережно стер слезы с ее лица, совсем не смущаясь присутствия жены:

— Не плачь. Все прошло. Идем… — Взял за руки и повел к стойке: — Это моя жена. Ее зовут Ира. А это Майя…

Лицо поварихи, красное и опухшее от слез, заметно побелело. Она ухватилась рукой за край стойки, чтобы не упасть. Рука Павла уверенно подхватила ее под локоть и удержала на месте. Ольга и Нина, забыв про дела, с любопытством смотрели на эту сцену. Обе прислушивались к разговору, боясь пропустить хоть слово. Даже Зинаида высунула из-за стойки раскрасневшееся от горячей воды лицо. Круглыми глазами глядела на Синцову. Майя быстро овладела собой. Вскинула голову, собираясь вновь защищать любимого:

— Вы пришли со мной разобраться? Павел не виноват…

Ира, слабо улыбнувшись, остановила ее жестом и легонько дотронулась до лежавшей на стойке ладони кончиками пальцев:

— Я не ругаться пришла. Ты извини за сегодняшнее. Я виновата, что вообще появилась сегодня в офисе. Нам давно надо было просто поговорить, как женщина с женщиной. Ведь я о тебе давно знаю. Здесь это возможно?

Майя растерялась и не сразу заговорила, автоматически взглянув на часы на руке Павла:

— Даже не знаю, где… Сейчас посетители пойдут…

Светлова предложила, заметив вытянутые лица и круглые от изумления глаза слушавших пова-рих и выглядывающее лицо посудомойки:

— Может, ты к нам приедешь? С Пашей вместе. Спокойно, без свидетелей, поговорим. Ты не беспокойся, все нормально. Думаю, у нас троих есть что сказать друг другу. Согласна? —
Павел с удив-лением глядел на жену. Он протрезвел от ее слов, а она продолжила: — Приедешь? Чаю попьем. Вы торт по дороге с Пашей купите…

Майя решилась:

— Хорошо. Договорились.

— Жду вас сегодня. Устраивает? — Синцова кивнула и Ира сразу попрощалась: — Не буду ме-шать. Жду.

Женщина пошла к выходу, постукивая высокими каблучками по гранитной плитке. Модная юбка выше колен слегка натягивалась на бедрах при каждом шаге. Ирина чувствовала себя уверенно. Скры-вать происходящее дальше и делать вид, что не в курсе, не имело смысла и она была даже рада, что все так разрешилось.

Павел сделал несколько шагов вслед за женой. Обернулся. Развернулся и подошел к Майе:

— Я попозже зайду. Не переживай! Теперь хуже уже не будет.

Перегнулся через стойку и поцеловал повариху в щеку, легонько придержав за шею. Подмигнул ей, улыбнулся и через считанные секунды исчез за дверью. Синцова смотрела ему вслед и не шевели-лась. Произошедшее знакомство с женой Светлова и ее приглашение «попить чаю» казались ей сном.

Ольга и Нина слышали все. На их лицах застыло изумление. Они часто переглядывались между собой. Зинаида вообще превратилась в статую, забыв про шумевшую воду и посуду. Едва дверь закры-лась, поварихи подбежали к Майе. Шарова спросила:

— Это точно Пашкина жена или нам послышалось?

Озерова потребовала:

— Что в офисе произошло?

Майя молча поглядела на них, вздохнула и ушла в подсобку, чтобы подкраситься. На душе стало легче. Предстоящий развод и угрозы мужа больше не имели для нее значения. До появления первых клиентов оставалось не более двадцати минут…

Та осень почти год назад, началась для Майи удивительно хорошо. Многие проблемы она реши-ла самостоятельно, а кое-что решилось само-собой. Нашла работу, которую полгода не могла найти. А точнее, предложила соседка. Они почти не знали друг друга. Лишь здоровались при редких встречах и все. Ольга позвонила вечером в дверь ее квартиры. Окинула взглядом с ног до головы. С порога пред-ложила:

— Слышала от дочери, что ты готовишь хорошо, а сейчас безработная. Поваром ко мне в столо-вую пойдешь?

Майя растерялась, отходя в сторону и пропуская соседку вперед. Неуверенно сообщила:

— У меня поварского образования нет…

Шарова хохотнула проходя почему-то в кухню. Обернулась с легким смешком:

— У меня, думаешь, есть? У всех трех поварих спецобразования не будет. Не переживай из-за ерунды. Один знакомый мужик в Москве частную столовую хочет открыть, чтоб готовили, как дома. Меня заведующей берет. Ну так что, пойдешь?

Присела к столу, окидывая взглядом стандартное помещение. Затем вопросительно взглянула на Синцову. Майя, поставившая чайник, обернулась и согласилась, сама внутренне удивляясь этой быст-роте. Обычно она обдумывала каждый шаг хотя бы сутки. Выставила на стол конфеты и печенье. Ша-рова вздохнула, наблюдая за тем, как соседка заваривает чай:

— Только там все отмыть да отчистить надо. Захвати рабочую одежду. Здание полгода пустова-ло и старые повара, похоже, вообще не убирались. Грязища! Я сегодня ездила смотрела. Место хоро-шее. Вокруг полно заводов. Расположена на территории охраняемого института. Удобно… — Подвину-ла чашку к себе и добавила: — Захвати с собой поесть. Из съестного в столовке ничего нет. Выходим рано.

Они проболтали, словно старые приятельницы, часа два, обсуждая будущую работу. Разошлись весьма довольные друг другом, договорившись встретиться утром…

Синцова проснулась со смутной тревогой в душе. Муж спокойно спал рядом и даже не пошеве-лился, когда она встала. Из комнаты Ромки не доносилось ни звука. Майя заглянула к сыну и улыбну-лась: мальчишка спал, широко разметавшись по кровати. Закрыв дверь комнаты, прошла на кухню, что-бы включить чайник. Тревога снова царапнула душу. Женщина выглянула в окно. Утро было таким солнечным, что думать о плохом не хотелось и она постаралась отогнать от себя невесть откуда взяв-шийся страх.

Быстро умылась, наскоро перекусила и собрала в пакет еду. Володя и сын продолжали спать. Вскоре, идя с Ольгой к электричке, Майя забыла о своих страхах. С искренней радостью смотрела в си-нее небо, на пожелтевшие березы и белую от инея траву. Решила, что чувство тревоги возникло от не-обычности ситуации. Поваром работать ей еще не доводилось, да и полгода безработицы наложили свой отпечаток.

Весь день им пришлось провести в загаженной донельзя столовой. Не было ни единого уголка, где не пришлось бы отскабливать ножом или металлической щеткой грязные кочки. Чистящие и сти-ральные порошки, щетки и губки, к концу дня вышли из строя. Шарова мигом позвонила начальнику и потребовала закупить все по-новой. Объяснила ситуацию, подробно рассказав, что успели сделать. Удивленный Фокин пообещал привезти все необходимое на следующий день рано утром и наконец-то познакомиться с новенькой, которую ему заочно представила Ольга.

На следующий день к вечеру вновь все закончилось и стерлось. Начальник, весь день пробыв-ший с ними, на этот раз не удивился. Так пролетело три дня. За это время Майя успела немного пригля-деться к Игорю Фокину, их боссу и Нине Озеровой, молодой девчонке-поварихе. По какой-то странной прихоти все трое вскоре начали звать ее по отчеству, хотя старшей по возрасту была Шарова.

Начало положил Игорь. На третий день, уже после обеда, он распорол руку, пытаясь выдернуть из стены в мойке ненужный и мешавший гвоздь. Влетел в столовую, зажимая рану и закапав кровью пол. Крикнул:

— Девчонки, сбегайте ко мне в машину за аптечкой! Я руку пропорол…

Ольга как раз ушла «ловить» электрика, чтобы отремонтировал и подключил две не работавшие плиты. Нинка, увидев кровь, отскочила в сторону и побелела. Майя схватила лежавшие на стойке клю-чи и бегом кинулась вон из помещения. Через минуту вернулась с аптечкой в руках. Разложившись на стойке, спокойно промыла, стянула разошедшиеся края лейкопластырем и перевязала рану, дуя на нее. Начальник наблюдал. Когда она закончила перевязку, сказал:

— Спасибо, Георгиевна! Ловко это у тебя получилось…

Так и повелось. Фокин в первые дни заметил, что женщина во многом разбирается и частенько спрашивал совета у нее, а не у Ольги. Вместо дорогой масляной краски, которой он собирался покра-сить потолки, по ее совету купил обычную дешевую побелку. Синцова доказала целесообразность в не-скольких фразах:

— На то, чтобы смыть старый слой побелки нам потребуется неделя. Потом потолок должен вы-сохнуть. Краску нанести и дать просохнуть минимум дня три. К тому же над плитами она потрескается через месяц. По новой красить придется. А тут мы можем обмести пыль с паутиной веником на палке и побелить с помощью пылесоса за пару часов, да еще и оттенок сделать. Достаточно гуашь купить нуж-ного цвета. Думайте!

Игорь подумал и согласился. Приволок старый пылесос из дома. За день, не спеша, самостоя-тельно дважды побелил потолок. Посмотрел на работу и остался вполне доволен. Масляной краски на стены и столбы в центре зала потребовалось всего две банки. Две стены в столовой были из толстых стеклоблоков и их красить не требовалось.

По совету Синцовой Фокин отправился покупать котлы, кастрюли, противни, лотки, посуду и сковородки на оптовый склад, а не в специализированный магазин, как ему посоветовали в одной из столовых. Экономия оказалась весьма существенной. Покупать занавески, полотенца и халаты с перед-никами Игорь ездил с Майей. Дополнительно приобрел для столовой аптечку со всем необходимым, вплоть до противоожоговой суспензии и маленькие вазочки на столы для цветов…


Майя чистила металлической щеткой заляпанную дверцу кухонной плиты, когда в столовую во-шли двое молодых ребят. Один, красивый и высокий блондин с пышными пепельными волосами, уве-ренно направился к стойке и весело поздоровался, оглядывая помещение кухни, которое начало приоб-ретать должный вид. От свежепобеленного потолка стало светлее. Отмытый кафель на стенах побле-скивал. Покрашенные двери в подсобные помещения выглядели новыми. Следом за блондином шагал, слегка переваливаясь, полноватый увалень с волнистыми волосами, ярко-синими глазами и добродуш-ным лицом.

Ольга, трудившаяся с другой стороны плиты, разогнула уставшую спину и направилась к пар-ням. Майя лишь на секунду подняла лицо, чтоб ответить на приветствие:

— Здравствуйте.

Снова принялась за работу, не прислушиваясь к дальнейшему разговору. Игорь торопил с убор-кой, так как собирался открыться на следующей неделе. Обещал через сутки привести посудомойщицу. Дел было много и поварихи торопились. Отвлекла Майю Ольга. Она вдруг крикнула:

— Георгиевна! Да оторвись ты на секунду! Влипла в плиту что ли? Парни на тебя посмотреть хотят!

Парень у стойки рассмеялся и тряхнул пепельными волосами, отбрасывая их со лба:

— Георгиевна!.. У меня еще не было знакомых с таким отчеством.

Майя вспыхнула. Встала и с вызовом сказала, глядя парню в лицо:

— Да! Георгиевна! Чего на меня смотреть, я не картина.

Парень в упор глядел на нее веселыми, широко открытыми серыми глазами и улыбался. Синцова взгляда не отвела. И вдруг в его глазах что-то дрогнуло. Красивое лицо как-то странно напряглось. Ува-лень, только что смеявшийся с Ниной, застыл с открытым ртом, глядя на приятеля. Улыбка у сероглазо-го погасла. Он спросил строго и серьезно:

— Да или нет?

Майе от его напряженно-вопросительного взгляда стало не по себе. Она замерла. Оперлась рукой на плиту, а потом настороженно спросила:

— Что именно?

— Просто да или нет?

— Не знаю…

Он не отрывал взгляда от ее лица:

— Скажи да или нет и все. Лучше согласись. Я все равно не отстану…

Майя засмеялась натянуто, хотя смеяться совсем не хотелось. Ее глаза снова встретились с гла-зами парня и в душе что-то оборвалось. Он глядел так серьезно. Сердце гулко ухнуло в груди. Она по-бледнела и шепотом ответила:

— Да… — Тут же спросила: — И с чем я согласилась?

Он задумчиво улыбнулся, глядя ей в глаза:

— Потом скажу…

И вновь его глаза, казалось, пронзили ее душу. Сероглазый окинул ее странным взглядом. Каза-лось, что он и сам не понимает ничего. Развернулся и больше не произнеся ни слова, пошел к выходу.

Второй парень отправился за ним, удивленно посмотрев вначале на женщину, а потом в спину уходившего дружка. Его явно что-то насторожило в поведении приятеля. Увалень еще дважды огляды-вался на Синцову, прежде чем скрыться за дверью.

Майя глядела вслед незнакомцу. Что-то в нем ее поразило и насторожило. Словно они уже были знакомы раньше… И вдруг она заметила, что Ольга с Ниной не работают, а удивленно смотрят на нее. Она спросила, стряхивая наваждение:

— Кто это?

Ольга небрежно ответила, вновь наклоняясь к плите:

— Пашка Светлов. Заместитель у Валентины, жены Игоря. Циник и пьяница. Не могу понять, зачем он сейчас приходил? Ушел, даже не попрощался…

Майя неожиданно подумала: «Нет. Не Пашка… Павел! Павлуша!». Испугавшись подобных мыс-лей, она принялась яростно оттирать железной мочалкой грязный нарост на дверце духовки…

Продолжение.

Октябрь 2001 — декабрь 2001