песни китов на соседнем этаже

Пьеса победитель конкурса Новосибирского СТД «ПАРАДИЗ - 2005»
Номинация «Пьеса – новация»
Песни китов на соседнем этаже.

СЕРЕГА - прозрачные джинсы и футболка.
БАБКА - в мешке, вся в мешках и корзинах, с ведьминской метлой.
ОТЕЦ - весь в бинтах.
БРАТ ЛЕХА , средний, спортсмен - в хоккейной форме с огромных размеров «ракушкой» и в огромных, клоунских, боксерских перчатках.
ЛЮБОВЬ - в ошейнике и поводке. Симпатичный пояс верности и изящный намордник.
ПОДРУГА ВЕРА - полная, очень полная, просто толстая копия Любви, тот же пояс и намордник. Только красноволосая.
УЧИТЕЛКА СТРАШНАЯ - смесь всех форм всех карательных служб.
УЧИТЕЛКА СЕКСИ - убойное клоунское «секси».
ЛИВА - одежда закрывает только переднюю часть тела, задняя абсолютно голая, не прикрыта ни чем.
ДВОРОВАЯ КОМПАНИЯ - большая группа, от подростков и до стариков, в постоянно -сваливающейся одежде на пять - шесть размеров больше, стиль «Мальчик в папиных штанах».
Очень постепенно, шаг за шагом, от сцены к сцене, одежда персонажей становится все более бытовой, узнаваемой. В конце пьесы это уже обычные костюмы, реальная одежда - реальных людей.
1
На сцене прозрачная модель трехкомнатной, обычной квартиры. По кругу, во время всего спектакля, по всей сцене, катается большой аквариум с рыбками. Все вещи прозрачные. В прозрачной ванне без воды лежит Серега. В течение всего спектакля на нем единственном вся одежда узнаваема, но прозрачна, оставаясь такой до конца, все остальные персонажи в нелепой, разных исторических эпох, деформированной одежде, и с откровенно изуродованными частями тела. Перед прозрачной дверью в ванную бесится Мать, потрясая мечем и щитом, пытаясь перекричать шум воды.
МАТЬ: Если я сказала не дыши - не дыши! Вот будешь жить своим умом - будешь дышать! А сейчас - не смей дышать поперек меня, без моего разрешения! Я для чего тебя рожала? Я тебя для чего, спрашивается рожала, мучилась? Знала бы кого рожу утопила бы в сортире... В дерьме бы утопила, и все бы сказали - правильно! Так бы и сказали - правильно! Таких в детстве топить надо! В детстве! Я же тебя умоляла - не будь! Не будь как отец! Или не будь как отец - или совсем не будь! Это ведь целая семья сволочей! У всех дети - как дети - а мне одной выродки достались! И не жри борщ из кастрюли! А жрешь - ставь обратно в холодильник! Вам слуг здесь - нету! А то манеру завели... завели... И нету вам тут служанок... (Остервенело стучит в дверь.) Выродок, выключи воду, зальешь соседей... И если не вынесешь мусор - вон из моего дома! Вон - все вон - из моего дома! Я горбатилась, я все силы, всю жизнь положила на эту квартиру, я со свекровью в ней тридцать лет жила. И с вашим отцом - одиннадцать! И свет в туалете выключай! За свет ведь я плачу, платили бы сами - выключали бы! (Раздается мощный аккорд, Мать подымает телефонную трубку.) Алеалеале... Конечно, конечно... вот ребенка воспитывала. Конечно смогу, конечно подменю... да какое беспокойство... сейчас прямо и выхожу... (Положив трубку - телефону.) Сука, все вы суки мной пользуетесь, жилы все мои выкручиваете... Когда же я сдохну?! (Уходя быстро возвращается и бухает кулаком по двери в ванную.) Шакал, будь ты проклят...(Уходит, под звуки вагнеровского «Полета валькирий».)
СЕРЕГА (Из еще не показываясь из ванны, только помахивая руками.): Я хочу быть богом для кого-то. Это все равно. И не ходить на работу это же не работа, это унижение... Официант - это не работа... когда все тычут и указывают. Самому работать, или как получится. У меня бы получилось бы! Вставать не хочу. Вот бы проспать весь день... всю жизнь. Ничего не хочу. Все - одно и тоже! (Звонит телефон. Серега забирает его к себе в ванную.) Привет, ну, ты как? Перебрали вчера... ну, по пьяне... она сама сука... Вечером потрещим... (Звонит телефон и Серега, нехотя, поднимает трубку.) Привет, ну, ты как? Перебрали вчера... ну, по пьяне... она сама сука... Вечером потрещим. (Кладет трубку, телефон тут же звонит снова. Серега повторяет монолог с уже большим энтузиазмом.) Привет, ну, ты как? Перебрали вчера... ну, по пьяне... она сама сука... Вечером потрещим. (Снова звонок, Серега говорит просто захлебываясь от смеха.) Привет, ну, ты как? Перебрали вчера... ну, по пьяне... она сама сука... Вечером потрещим... (Замирает. Потом сам набирает номер, ждет. Ему отвечают что-то, что начинает его бесить. Он начинает орать один и тот же монолог. На сцену вылетает Дворовая Компания, и он вместе с ней начинает начитывать рэп - канон, агрессивно разметывая декорацию.) Привет, ну, ты как? Перебрали вчера... ну по пьяне... она сама сука... вечером потрещим! Она сама на меня вешается, тащит в ванную, говорит, помоги, а я откуда знаю, что ей надо! Вам всем одного надо! Нам всем одного надо! Все мы... и вы все - суки... Я же тебя люблю... ну, люблю... А в ванной ни о чем не думал... Нет - я тебя и в ванной, когда с ней трахался - любил! Дура - тебе не понять. Мы с ней - трахались! И только! А с тобой у нас - любовь!
(Внезапно все замолкает и замирает на сцене. Голос тихой флейты и Любви.)
ЛЮБОВЬ (Жалко и агрессивно.): Это поэтому мы так погано трахаемся? Потому, что у нас - любовь? Или с ней так же плохо, просто без любви? Без любви, наверное, проще, жить без любви - наверно проще, но как на свете без любви прожить? В общем... казаться гордою хватило сил, то - се... сняла решительно пиджак наброшенный. Что делать будем? Предлагаю потрахаться.
СЕРЕГА: Ага, в ванной.
ЛЮБОВЬ: Давай. Пошли, потрахаемся. В ванной.
(Дворовая Компания испуганно исчезает)
СЕРЕГА: Я серьезно.
ЛЮБОВЬ: И я - серьезно.
СЕРЕГА: Я же пошутил.
ЛЮБОВЬ: А я нет. Нет.
СЕРЕГА (бьет Любовь - куда попало.): Ты... давай прекращай! Дура! Тебе чего надо?! Ты что задумала! Ты зачем пришла?! А ну, вали, пошла отсюда!
ЛЮБОВЬ: Ну, я тогда пошла. Извини.
СЕРЕГА: Да ладно тебе. Не злись... Подруги у тебя... Знаешь какие?
ЛЮБОВЬ: Какие есть. Еще не пробовала... Они все такие... подруги...
СЕРЕГА: А ты попробуй. Точно все такие? А ты?
ЛЮБОВЬ (вяло отбиваясь): Самая такая. Отстань. Синяков наставишь...
СЕРЕГА (прекращая драку): А тебе кому показывать?
ЛЮБОВЬ: Я думала - так будет лучше... Просто лучше. Потому, что когда опять слова начнутся... От слов только хуже. Хочу одно сказать... Без слов, я подумала, будет проще.
СЕРЕГА: Так ты серьезно? Ну, в смысле, совсем серьезно... А почему - в ванной?
ЛЮБОВЬ: Ты с ней в ванной... Вроде как бы это ваша с ней отдельная от меня жизнь, вы в ней хозяева - а я опять никто. Я тоже могу... в ванной. Подумаешь - фокус... в ванной.
СЕРЕГА: Слушай, а ты - дура. Я тоже хотел, вот только что, хотел с тобой, в ванной... А теперь не хочу. Вообще тебя не хочу! Никак! (Начинает с криком отчаяния снова бить и душить ее.) Дура, дура, дура!
ЛЮБОВЬ: Может, я лучше пойду? А? Лучше я пойду... Ну, раз ты не хочешь, то давай я пойду. Я... потом еще приду. Потом... Можно?
СЕРЕГА (отдуваясь перестает ее избивать): Иди, ладно, созвонимся, потрещим. Кстати, я в курсе, что ты с Петром трахалась.
ЛЮБОВЬ: Так то - до тебя...
СЕРЕГА: Нет, я - про вчера. Созвонились, потрещали... он и рассказал. Друг же, все-таки!
ЛЮБОВЬ: Скотина... обещал ведь. Все вы скоты. Все равно. Ну, я пошла.
СЕРЕГА: Куда пошла? Стоять, корова! Я с тобой сейчас рассчитаюсь... (Хватает и скручивает Любовь. Пытается содрать с нее одежду. Любовь сопротивляется.)
ЛЮБОВЬ: Не надо! Серега, не надо! Мне нельзя! Нельзя мне!
На сцену вываливается Дворовая Компания и Брат Спортсмен - все вместе, бросая Любовь как куклу, срывая с нее одежду, по звериному: Надо, ты же мужик! Если мужик - надо! А если ей нельзя - тем более! (Бросают голую Любовь на пол.) Ну, покажи ей! Покажи!
ЛЮБОВЬ (Вяло.): Да нельзя мне, честное слово нельзя.
2
В это момент на нее наваливается Серега, подминает под себя. Дворовая Компания одобряюще гудит и свистит. Любовь похожа на механическую куклу. Совершенно механически пара имитирует «Кама сутру», именно имитируют, не стирая с лиц будничное и вялое отвращение. На сцене появляются все остальные персонажи (кроме Ливы) и подхватывают эту тему. Работают тупо, устало с полным равнодушием к себе и постоянно, по кругу меняющимся партнерам. Последней на сцене появляется Подруга. Немного пообжимавшись со случайными партнерами, оттолкнув последнего, закуривает и садится на пол лениво поглядывая за Серегой и Любовью. Прискучив - громко покашливает. Это сигнал исчезнуть - для толпы. Серега и Любовь замирают в нелепой позе. Не раздражены - скорее с облегчением:
 
СЕРЕГА: Тебе чего? Чего пришла?
ПОДРУГА: Что-то мы неласковые сегодня. Проблемы? Обращайтесь - поможем.
ЛЮБОВЬ: Помогла уже... Еще подруга!
ПОДРУГА: А, что уже - нет? Куда торопишься? С не спеши - сникерсни!
ЛЮБОВЬ: Вали отсюда.
ПОДРУГА: Должок на тумбочку - и я отчалила. Без обид и пререканий. Раз уж так приспичило.
ЛЮБОВЬ: Ну, ты и...
ПОДРУГА: И я и ты... Ладно, остынь.
ЛЮБОВЬ: Обидно, блин, обидно... почему все со мной так! Почему? (плачет)
СЕРЕГА: Заткнись.
ПОДРУГА: Сам заткнись. (Подсаживается, обнимает Любовь, утешает.) Да плюнь ты, забудь, это ведь все по пьяне, по дури, не со зла. (Любовь заливается еще горше.) Я ведь ничего такого не имела, ну, пьяная, ну, дура... Мне ведь даже не понравилось нисколечко!
СЕРЕГА: Заткнись, ты...
ПОДРУГА: Малыш, еще одна грубость, и я рассержусь.
ЛЮБОВЬ: Не трогай его. Пожалуйста...
СЕРЕГА: Да кто она такая!
ЛЮБОВЬ: Сереженька - не надо! Не надо, пожалуйста...
ПОДРУГА: Я, Сереженька, девушка не обидчивая, но серьезная... Со мной аккуратнее надо.
ОТЕЦ (Выскакивает на лыжах. С ним Дворовая Компания. Кричат.): Покажи что ты мужик! Ну, давай, покажи ей, набей рога! Давай, давай, давай! Покажи как ты имел таких сучек!
СЕРЕГА: Имел я таких... (замахивается, падает, перекувыркнувшись от броска Подруги и замирает)
ЛЮБОВЬ: Ой, не надо, не трогай его!
ОТЕЦ (И вся компания.): Слабак, чувак - ты слабак! (Расходятся.)
ЛЮБОВЬ: Не трогай, не трогай, не трогай его! Ой, не надо, он больше не будет.
ПОДРУГА (весело): Не боись, очухается! Я поднять его. Ну, как же человека не поднять... ведь почти не чужой теперь. Любаха, мы же с тобой, ну, в натуре, теперь тоже почти родные, ха, почти молочные сестры! Ну, ты че? (Хихикает.Сереге.) Что, малыш, это не по ванным обжиматься? Улыбнись тете, скажи, сколько у меня пальцев на руке? А на ноге? А на голове? Что задумался, про голову - это шутка была. Ну, улыбнись тете, покажи, что все в порядке. Тетя у нас - бармен. И вышибала, по совместительству. И мастер спорта в прошлом. Так, что, мир? Ну и лады. Я мириться пришла. Извиниться.
ЛЮБОВЬ: Да ладно тебе, забудь. Чего пришла?
ПОДРУГА: Вроде... как все забыли, а на днях, или было, или будет сорок дней, помянем?..
ЛЮБОВЬ: Что, зависла? Ой... точно. Сорок дней, блин! Слушай, чуть больше месяца, а как год назад было.
ПОДРУГА: Приходите сегодня. Посидим, помянем. Приходи.
ЛЮБОВЬ: Ты с деньгами подождешь?
ПОДРУГА: Жду. Потом отдашь. Как ты?
ЛЮБОВЬ: Да как, высморкалась. Похоже, допрыгалась, вчистую высморкалась. Больше не могу... И нельзя... Дорого берут...
ПОДРУГА: А не экономь на резине! Кайфу мало - ставь шипованную! Слышь, ковбой, еще один насморк у Любахи - самого в гондон завяжу!
СЕРЕГА: Отвянь, корова, со своими болячками!
ЛЮБОВЬ: Ой, не трогай его, не трогай.
ПОДРУГА: Я поговорить. Ты тоже хороша. Только вышла сразу стелишься под него! Дура, тебе же нельзя!
СЕРЕГА: Ты ей кто - вали отсюда! Что она прицепилась! Пошла вон!
ПОДРУГА: Разбежалась. Я простая как три рубля. Посылают - иду. Только долг сначала!
ЛЮБОВЬ: Я отдам, честное слово отдам... потом.
ПОДРУГА: Сейчас. Это его... рук дело... Или не рук, чем он там тебе насморкал, по мне - как я запомнила, так руками приятней было бы, наверное...
СЕРЕГА: Слушай, уйди, по-хорошему!
ЛЮБОВЬ: Ой, не трогай его, пожалуйста!
ПОДРУГА (Очень спокойно.): Деньги. И я пошла.
СЕРЕГА: Ей чего надо? За что деньги?
ЛЮБОВЬ: Высморкалась я...
СЕРЕГА: Я при чем?
ПОДРУГА: Я и то думаю - вовсе не при чем... Сморкаться, Сережа, между нами девочками - это так называется аборт сделать... Выходит, Любка, от святого духа на аборт пошла. Слышь, подруга, не аборт бы - Христа бы родила. Поторопилась.
МАТЬ (Ползет по пластунски волоча за собой и размахивая тремя куклами - ранеными, в полный рост. Отстреливается из пулемета. Надрывный голос трагического полководца голосом отдает команды отряду из Отца, братьев, дворовой компании.): Отряд, тревога! Стройся! К бою! Прочь шалавы! Караул! Посмейте только подойти к нему! Сереженька, мальчик мой, сыночек, кровиночка... Шакал, если ты обрюхатишь любую из этих шлюх - выгоню из дома! Как я хочу внуков, как бы я их любила бы, как любила бы... но не от этих падл! От приличной девочки! Только где тебе, скотине, приличную взять! Только эти мрази! (Уползает вместе со всем отрядом.)
ЛЮБОВЬ. Меня... в районной отговаривали. Говорили - уже большой. Я думаю - как большой, срок ведь маленький! Маленький! А у меня сбои были, а тут все без сбоев, и месячные были - и он уже был! А врачиха говорит, посмотрите на экран - видите... ЭТО ОН. Я его... увидела. И все равно. Ничего толком не увидела, не поняла... Не знаю - зачем смотрела! Я же знала, что его все равно уже не будет! Он же никому не нужен! Как и я! Я ему такого не хотела! Я правильно сделала! Правильно!
СЕРЕГА: Опять ты за свое! Я же говорил, тысячу раз говорил...
ПОДРУГА: А заделал на четыре.
СЕРЕГА: Чего четыре... На четыре?! Это же денег до хренищи!
ПОДРУГА: Про то и песня!
СЕРЕГА: Четыре тысячи! Да я за такие деньги...
ПОДРУГА: Сам бы почистил ее, или просто забеременел?
СЕРЕГА: Четыре тысячи... А я просил занять - не дала ведь! Всем другим помогаешь, Ливе, Косому, этой, всем! Всем кому без пользы! Без пользы!
ПОДРУГА: Я. Кто еще? Я ведь чую. Я ведь всегда чую... но опаздываю. Я девушка теперь задним умом крепкая. Я не мать Тереза. Она сама всех спасала. А я... сеструха младшая, приходит из школы - лица нет, серая вся. Она круглая отличница... была. По годовой контрольной двойку получила. А я на дискотеку бежала... Она мне - у меня двойка, я повешаюсь. А я на дискотеку бегу. Говорю - подожди родителей, разберутся. Она заладила - повешаюсь и повешаюсь! Ну и вешайся - говорю... Прибегаю с дискотеки... Дома - никого. Я звоню, стучу, не поздно ведь еще! Соседка выходит и говорит - сядь говорит, сядь... У вас Нина, сестра, повесилась... Я боялась, что все на меня накинутся, что мол знала, не остановила! А она это всем говорила, не только мне, и все слышали. Меня били за учебу. Я сильная, потом отца сама строила, за то, что бил. И мать меня била. Меня все долго били. Я сильная и некрасивая. А она... девочка. Аккуратненькая, тоненькая. Ее не били! Никогда! С ней нянчились! Ее пальцем никто не трогал! Она отличница!.. Наверное, боялась, что и ее тоже теперь за оценки бить начнут. Думала, наверное, что это больно. Я бы ей сказала сейчас - потерпи, привыкнешь. Не захотела. Струсила. А потом... Через лет пять... мать с отцом развелись... Мать приходит и говорит - мол, беременна она... от отца. А в разводе они уже, у него уже другая семья... Может мне родить - говорит? Что скажешь? Я говорю - нет. Я еще мало зарабатывала. Нет, говорю... не потяну. И опять без сестры... или брата. Почему она меня-то спрашивала? Может, я и правильно сказала тогда... но лучше бы мать все сама сделала. Я потом передумала, но все равно опоздала... Да и кому он нужен был этот ребенок... никому. Вот и Любаха - кому нужна? Она за себя постоять не может. Она... по жизни официантка! Она только обслуживать и может. И ее потом в упор не видят. Обслужила - отвали...
СЕРЕГА: Ты что? Ты... что!? Ты...
ПОДРУГА: Извините, коллега, погорячилась. Всякий труд полезен... и приятен, если «горячие» на чай есть.
ЛЮБОВЬ: Не надо, про меня так... не надо. Вы меня не видите. И все равно я вас не боюсь. Я вас не боюсь - и даже Ливу... меня к нему тянуло... как в юности под колеса электричке! Когда смотришь, она мчится мимо тебя - и тянет под колеса! Под себя, подминает и тянет! Чувствуешь, что если... если... шаг - и под колеса! И - все кончилось! Или начнется!.. Слушай можно я рожу?
ПОДРУГА: Сбрендила?
ЛЮБОВЬ: Я рожу, можно? Если хочешь от другого... Я даже замуж могу выйти, можно? Мне для себя хочется... мне очень хочется! Мне ведь, все равно, кого-нибудь любить надо... И что бы меня, кто-нибудь, пусть пока маленький. Пока маленький - он ведь будет любить? Они ведь, маленькие, еще ничему другому еще не научились... Они ведь только любить умеют да пеленки пачкать. Мы в лифте с Ливой ехали... С нами девчонка кореянка, или монголка, постарше с сестренкой, совсем соплюхой. И эта мелкая, Ливу увидела еще у лифта, и давай лопотать, по своему, не по русски, чего-то требовать от сестры. Та ей что-то ответила, малышка в слезы. В лифте уже просто рыдала. Старшая в лифте и говорит Ливе: «Пожалуйста, посмотрите на нее». Он не расслышал, «Хорошо, не смотрю» - отвечает. - «Вы не поняли, она наоборот требует, хочет, что бы вы на нее смотрели! Она любит красивых людей и хочет, чтобы они знали, что она есть, и смотрели на нее». Растерянный Лива - это что-то! Он, засмеялся, но я видела, он смутился, это наш-то Лива застеснялся! Перед ней присел на корточки, и все двенадцать этажей, с тремя остановками, они глазки друг - дружке строили. Кадрились - пыль столбом. Она перед ним, на кружево изошла - искривлялась. А он вдруг стал... маленький, смешной... и, совсем по другому - красивый... его очень трогать хотелось. Всегда, а тогда в лифте - особенно. И когда эта мелочевка черноголовая его ручонкой трогала, так осторожно, как зверек... и уже все равно по женски, как мужчину - она его трогала. Меня не просто на слезу пробивало. Я и без того на слезы слабая... тогда внутри такое и слезы и завод, ну просто бешеный завод, горю вся... ну, просто дыхни в мою сторону - кончу... Натурально, стоя, как ни при чем - а кончу... Я тоже хочу - так... Чтобы трогать и трогали... И просто быть рядом, когда кто-то точно знает, что он есть... и я есть! Как эта малышка узкоглазая! Она ведь знала, что имеет право - самого Ливу построила! И что она имеет на это право! Откуда она это узнала! Потому, что если ты есть... тебя можно любить. Потому, что тебя видят, если ты есть... и может быть, если видят - может быть... любят. А меня не видят. (После горькой паузы.) Я свои вещи соберу... можно?
ПОДРУГА: Любаха, ты чего, остынь, Люба! Я не со зла, Люба! Я, Люба, дура! Любка, твою мать! Ну не хотела я!
СЕРЕГА: А чего ты хотела! А ей что надо? Уходишь? Давай! Гордая нашлась? Сама приползешь!
Появляется с криком дворовая компания и с улюлюканьем начинает перебрасывать Любовь как мяч.
ДВОРОВАЯ КОМПАНИЯ: Она на нас, на пацанов наехала! Вали, покажи ей, сучке! Ты же, пацан или - слабо?! Покажи ей, докажи, что ты пацан. Вот Леха - пацан был! А ты не пацан!
 
3
СЦЕНА ПРО НАСТОЯЩЕГО ПАЦАНА
Моментально образуется драка всех персонажей пьесы, все дерутся со всеми. Жестокая и грязная, пьяная драка. Крик: У Лехи кровища, стойте, Леху порезали! На полу сидит держась за живот Средний Брат Леха. Руки в крови. Драка замирает.
ДВОРОВАЯ КОМПАНИЯ (Все время хором, скороговоркой хип-хоп, все остальные замерли.): Ты как? Ты живой? Леха, у тебя кровь. Какой козел это сделал? Сейчас же в ментовку загребут! Его в больницу надо... Леха, ты как?
ЛЕХА: Все нормально! Ладно вам, все нормально! Так, не пырнул, поцарапал...
ДВОРОВАЯ КОМПАНИЯ: Ну, ты крут! Давай в больницу, а?
ЛЕХА: Фигня, пошли пиво пить!
ДВОРОВАЯ КОМПАНИЯ: Ну, ты крутой!.. Пошли! Пошли пить пиво!.. А может в больницу...
ЛЕХА: Фигня, дайте пива!
ДВОРОВАЯ КОМПАНИЯ (Заходясь в восторженном экстазе, в то время, как все остальные персонажи уносят за кулисы, подняв апофеозно на руки Леху, и размахивая цветами и венками.): Вот это чувак! Вот это - настоящий пацан! Да, какой был пацан! Крутой был пацан! Его в бифштекс изрубили - а он пиво пить! Как его все вспоминали! Его все уважали! Кончился правильно, как пацан... от пива! И никого не заложил - земля ему пухом!.. Вот как поступает настоящий пацан, помирает, но ментам не закладывает! (Исчезают. На сцене Серега, Любовь, Подруга.)
ОТЕЦ (Плача.): Сынка, как же ты, сынка? Одна радость была, весь в меня, весь спортсмен... Все умел, настоящий... и умер как мужик... Совсем за зря... но как мужик! Как герой! Сынка, сынка... (Уходит.)
4
 
ЛЮБОВЬ: Я пойду... мне ничего не надо. НИЧЕГО. Прости...
СЕРЕГА: Дура. Иди, и не возвращайся... пока не позову. А я ведь не позову, знаешь ли. Сама приползешь. Тебе же нужнее. Ну, чего стоишь? Иди. Проваливай! (Хватает Любовь и тычками, пинками, начинает выталкивать ее. Заторможено, не сопротивляясь, она уходит.)
ПОДРУГА (Достав из сумки два пива, ловко вскрыв, угощает Серегу, чокнувшись банками): Обмоем это дело. Погано вышло. Не хотела я...
СЕРЕГА: Сама она дура... Я все думаю, ну почему она такая? Жалкая она. Как нищая -жалкая.
ПОДРУГА: Знаешь, когда просишь... иной раз глупо выглядишь.
СЕРЕГА: ТЫ О ЧЕМ?
ПОДРУГА: Я о том, что когда долго просишь - глупо выглядишь. И чем дольше просишь, тем глупее все становится. Принято считать, что тот, кто отказывает - лучше выглядит. Отказывать принято гордо... А со стороны... Это как у нищего - взаймы. Ему самому и стыдно и горько... признать, что он нищий...
СЕРЕГА: ТЫ О ЧЕМ?
ПОДРУГА: О нищем. К нему ведь случайно подошли. И он радуется... и боится, вдруг увидят, что у него ничего нет. У него радость - у него впервые, не он - у него просят. А может у него не будет второго такого шанса - отказать. И он кривляется, цену себе набивает, мол, не так просишь, не теми словами - может и...
СЕРЕГА: ТЫ...
ПОДРУГА: Я о том, что у него ничего нет. И не было! И больше у него шанса быть нужным - нет. Больше никто и никогда не подойдет к нему - чтобы попросить, глупо ведь очень все выглядит. Всем ведь видно... что он совсем нищий... Она - не дура. Она ошиблась. Она давно уже догадалась, что ничего...
СЕРЕГА: Заткнись!
ПОДРУГА: Что ничего у... нищего нет.
СЕРЕГА: Пиво пей... Умная думаешь? Думаешь, не знаю, чья песня? Его ведь, его?
ПОДРУГА: Теперь - моя... Я его любила. Теперь, вот, вас любить буду. Я сильная. Он раздавал, раздавал - глядь, а самому-то просить и не у кого... Или нечего просить... или долго... Долго просить... А он и просто просить не умел... или не хотел? Всю жизнь раздавать учился, тратился... Все не убывало.
СЕРЕГА: Старости боялся... А кто ей радуется...
ПОДРУГА: Все равно... теперь все равно. Придешь?
СЕРЕГА: Посмотрим.
ПОДРУГА: И?
СЕРЕГА: Это значит - посмотрим. Что бы это не значило - посмотрим.
 
5
Клуб «На хате». Та же декорация с добавлением диджейского пульта над ванной и дискотечных фонарей сверху. Публика - все те же персонажи. Серега и Любовь появляются мокрые со сломанным зонтом. Изрядно навеселе. Любовь чуть больше обычного пришиблена, Серега чуть более агрессивен, взгляд в себя. Кто-то из толпы кричит: Любка, Серега привет! Там, что на улице - дождь?
СЕРЕГА (Медленно вглядываясь в толпу.): Нет, ветер!
(Толпа одобрительно гудит и свистит. Толпа приветствует своего «коверного», своего хохмача.)
ЛЮБОВЬ: Серега... не надо. Не хорошо. Человек ведь был.
СЕРЕГА: Кто?
ЛЮБОВЬ (Привычно готовясь закрыться от пощечины.) Он... он ведь человек был.
СЕРЕГА: Вот и заткнись.
ЛЮБОВЬ: Извини...
СЕРЕГА (Резко бьет Любовь по лицу.): Сказал - заткнись.
ЛЮБОВЬ: Извини... (Серега замахивается еще раз.) Я больше не буду... Я больше не буду, прости меня. (Серега молча бьет ее еще раз. Любовь замолкает.)
Публика, наблюдавшая за этой сценой довольна. Общее мнение таково, что развлечение удалось. Под одобрительный гул Серега и Любовь садятся за импровизированный стол с краю. К пульту, за которым шаманит Брат Спортсмен, подходит и становится к микрофону Подруга. Она, очень смущена, но настроена серьезно.
ПОДРУГА: Я предлагаю потанцевать... Он танцевать любил именно в нашем клубе. И сегодня весь вечер... Или как получится - будет его любимая музыка. Будто он тоже танцует... Или просто смотрит. Я в первый раз так... И поэтому... Кто хочет сказать - пусть говорит. Мы же все его знали... любили. А для начала - хит девяностых, очень живенькая такая песенка «Макарена» - танцуем все! Все сказала, отрывайте свои жопы от стульев, быстро! Танцуем все, все! (Выскакивает первая, и с мрачным видом начинает выполнять механические движения танца. Постепенно, в каком то исступлении, с жестким напряжением, угрожающе, подключаются к танцу все персонажи, кроме Сереги и Любови.)
ЛЮБОВЬ (Перекрикивая музыку.): Может и нам... может и нам... подвигаться. Сережа... может потанцуем, а? Танцуют ведь люди! Давай и мы... (Серега неопределенно мотает головой.) Сережа я тебя не поняла. Идем танцевать? (Музыка обрывается, и конец фразы повисает в полной тишине как вопрос замершей толпе.) Ну, так что делать будем? Танцевать что ли? (Серега вяло бьет ее по лицу. Любовь замирает. И неожиданно спокойно улыбнувшись выпрямляется.) Прости любимый. (Толпе. И залу.) Бывает. Мужчина расстроен. У мужчины, если он одинок, такое случается часто. Поэтому у него это так хорошо получается - быть несчастным, одиноким... и никому не нужным.
СЕРЕГА: Ты, заткнись...
ЛЮБОВЬ: Хорошо, любимый, может быть - ты тогда скажешь?
Толпа оживает и одобрительно гудит рассаживаясь. Серега напряженно замер. Подруга, тяжело отдышавшись хватает микрофон.
ПОДРУГА: Давай, Серега, скажи. Друг все-таки!
 
6
СЕРЕГА: А, что... ск-к-кказать... (Растерянно, судорожно глотая воздух, смотрит в ожидающую толпу.)
Толпа начинает странно кривиться, хихикать, дергаться. Резко замирает, пока не раздается детский крик - «А что его слушать? Он же заика... Он за час слова не выговорит!» Толпа начинает дико хохотать. Время от времени, под одобрительное улюлюканье и ржание толпы, выкрикивается новые обидные фразы.
УЧИТЕЛКА СТРАШНАЯ: Он только заикается на «отлично»! По остальным предметам он законченный двоечник. Бездельник, спецшкола - вот что ему нужно! Среди дебилов - ему место.
ОТЕЦ: Ничего, сынка, что ты у нас пенек тупоголовый, ничего, дворники всегда нужны!
УЧИТЕЛКА СЕКСИ: Это ужасно, он выходит к доске... А у него, как бы сказать-то поприличнее... В таком возбуждении... мужском. Какая наглость! И представляете - ведь перед всем классом. Какой там ему - отвечать... В таком возбуждении! Но, я принципиально, всех к доске - и ты к доске. А он стоит... Придурок заикастый, со своей штукой... Хоть бы портфель взял прикрыться! Что за хамство такое! Это же... на это же смотреть нельзя - а он - нате вам!.. (Хихикая.) Но я же принципиальная, им только позволь портфелями прикрываться! Ты, Сергей, специально так класс развлекаешь? Отвечай, специально? Отвечай, я сказала!
МАТЬ: Весь с отца! Кобелина, кто тебя подучил? Весь в отца! Не будь в отца - убью! Сволочь, это же надо, позорище, срамом своим перед целым классом мотать! Выродок!
УЧИТЕЛКА СТРАШНАЯ: Я тридцать лет в школе - и поверьте моему опыту, опыту, да опыту... Его лечить надо, лечить! А мы здесь учим! Нормальных детей - нормальных, нормальных, нормальных -да! Он же у доски тупеет... хоть кажется, уже - дальше некуда!
БРАТ СПОРТСМЕН: Серега, выходи из сортира! Ты, что там, кончить не можешь, заикаешься дрочить? Выползай, вонючка! И смой за собой!
БАБКА: Не трогайте его! Калек обижать грех! Калека - в семье радость! За него всей семье грехи прощают! Под себя не гадит - и то хорошо!
БРАТ СПОРТСМЕН: Ма, куда хочешь, а на мой день рождения этого урода прыщавого из дома убери! Понял! Чтоб не было тебя! Ко мне мои друзья придут! Понял?
ЛЮБОВЬ: Что скажешь? Друг то - твой был... Или потанцуем?
Толпа снова начинает «Макарену» темп которой все ускоряется, доходя до полного визга.
СЕРЕГА (Останавливая танец кричит. ): Я скажу. (Толпа на мгновение замирает, затем быстро расходится по местам. Серега, пытаясь справиться с собой, с явным трудом, глотая воздух, мучительно начинает говорить.) Я не могу... Про него говорить... Я, лучЧЧЧЧше...
ЛЮБОВЬ (Демонстративно хлопая в тишине встает, и, отходя от Сереги посмеивается.): Красиво! До слез! Круто! Все сказал! Аплодисменты оратору... (Раздается несколько вялых хлопков.)
 
7
СЕРЕГА: Я скажу... не от себя. Я скажу - как он. Я буду... типа... он. Все... кто-то, наверное еще помнит его? Что помнишь? Вот это память! Я - помню!.. (Неуловимо преображается. Перед нами другой человек.) Всем - привет! О, придите, детки, все, в мои объятья. (Публика замирает, шокирована точностью перевоплощения.) Ммм... Малыш, я тебе скажу прямо... Впрочем, ты все равно не поймешь, сейчас... Отнесись к этой истории, как к деликатному намеку... на... ммм... поймешь, если решишь, что стоит - потом... История - проста. В моем подъезде, этажом ниже, жил алкоголик, бывший некогда большим начальником. Мерзкий тип. От его прежнего начальственного положения не осталось ничего, кроме огромного черного, породистого, пса. Ну, просто роскошь на четырех лапах, и очень... очень пса. Между прочим - водоплавающий пес. Я этого Марса, пса, полюбил с первого взгляда. Порочность моей натуры полностью сказалась в этой роковой любви... Я бы сказал, что любил его больше жизни... Но о жизни я тогда не задумывался! Скажу открыто - любил больше всех любимых людей! В глубине своего маленького греховного сердечка - я любил его больше мамы и папы!.. (Притихшей толпе. От себя.) Узнаете? Песни - все знакомые? (Возвращаясь в роль.) И его хозяина - ненавидел... Он бил пса через день. Потому, что через день был пьян. И пьяным он начинал избивать пса. Или исчезал дня на два, три... Пес начинал тихонько выть под дверью от голода и тоски. Очень тихо. Я приходил к нему... поговорить. И плакать. Это от беспомощности. Пес поскуливал по одну сторону двери, я шептал с другой стороны. Утешать я научился прижимаясь лицом к чужой двери. Наверное, поэтому так легко успокаиваю людей. Пока я шептал... о том, что все будет хорошо, обязательно будет хорошо. Это была моя первая и последняя ложь... Я, наверное, позже, никого так сильно уже не полюбил, так - что бы лгать... И пока...
СТРАШНАЯ УЧИТЕЛКА: Пожалуйста, не надо, пожалуйста. Я ничего не понимаю, но мне кажется так - совсем нельзя, совсем нельзя. Это не по доброму... НЕ ПО ДОБРОМУ... не по доброму...
ЛЮБОВЬ: Не мешай, слышишь, ты, не мешай! Давай, Серега, покажи класс!
СЕРРЕГА: Ккконечно, сейчас... На чем мы остановились?
ПОДРУГА: Никого так сильно не полюбил...
СЕРЕГА: Ага, так сильно уже не полюбил, так - что бы лгать... И пока я шептал - он слушал. А потом за мной спускалась мама и уводила, что-то объясняя. Тогда я раз и навсегда понял - от объяснений легче не становится. Сосед спивался, и дверь его квартиры уже вовсе не запиралась. А пес все также обреченно сидел под дверью, и я думал, что прикормлю его! Надеялся, что он поймет, почувствует - как я его люблю. И станет совсем моим. Я его почти приручил. И уже даже приводил к себе в дом, кормить. Он ел... очень аккуратно... а потом все равно уходил под свою дверь, уже открытую. Однажды его увидел избитого до крови... И заставил маму мазать его зеленкой и бинтовать... Ему было, наверное, не очень больно уже... но стыдно. Он вежливо, очень вежливо, дотерпел, пока его смазали... и все равно ушел под дверь. Я решил не открывать! А он лег, и, закрыв морду лапами, стал тихо-тихо плакать - скулить, просить, чтобы его выпустили. Почему он уходил от меня? Почему, почему, почему!!! А однажды я услышал как пьяный опять бьет его. Я с криком выбежал, бросился на соседа, и, защищая пса стал колотить его... И тут Марс кинулся на меня. С настоящей злостью, и сбил с ног! Он был очень страшный, готов был разорвать меня! Пьяный хозяин его от меня еле оттащил... Он меня покусал. И еще, падая, я сильно ударился, головой, до сотрясения... Вызвали «скорую», зашили, привезли домой... Я все плакал и плакал - все спрашивал маму - почему, почему, почему? Она ответила - потому, что он его любит, он - любит своего хозяина... А я кричал, что тоже его люблю... Но моя любовь... ничего не меняла, потому, что не была нужна.
Я его не разлюбил, но после нам обоим отчего-то стало неловко, стыдно друг друга. Я старался не смотреть на него, а он всегда отворачивал от меня морду... И больше никогда я не просил родителей завести собаку. Никогда.
Напряженная пауза. Неожиданно кто-то издает неприличный звук - кто-то хихикает. Серега начинает смеяться. Все начинают громко хохотать. Смех расходится волнами по толпе.
 
8
ЛЮБОВЬ: Надо же, вспомнил к месту! Да он вместо собак друзей заводил! У него люди - как собаки были. Слазь уж, не позорься, не смеши людей! Слазь! Вы оба с людьми хуже чем с собаками! Не смеши! (Подходит к микрофону и с неожиданной силой отпихивает Серегу. Кричит в микрофон.) Знаете, что он сказал, когда я ему сказала, что дружок его помер? Он сказал - дай, давай трахаться!
СЕРЕГА (Отталкивая ее, и вырывая микрофон, крича хохочущей толпе.): Нет! Нет!
ЛЮБОВЬ: Конечно - нет! Конечно! Он так торопился, если честно сказать, и так его заело, так, что ни он ничего не успел сказать, ни я толком сообразить - что происходит! Он, кобель, уже трахал! Я как пустая банка, не чувствовала ничего. Я и сейчас ничего не чувствую... У меня там пусто. Не больно. Не больно. Просто ничего не чувствую. Даже вспомнить не могу - чего нравилось, нет там теперь ничего с тобой... Что, скажешь - нет?
СЕРЕГА (В неожиданной тишине, почти шепотом.): Мммы его закккопали, выпили, поехали домой... начался сильный ддооождь, ливень, мы только за ворота успели выехать... Просто бешеный ливень - и я подумал... его же там сейчас зззальет, он же там захлебнется! Нет, думаю, он плавать умеет, он воды не боится... Только одет легко... холодно ему там... наверное, холодно. Озябнет...
ЛЮБОВЬ: ****ь, до слез растрогал! До слез! Ну не поплачу - так вспотею! Как вовремя! Ну, почти успел! Когда чувака свалили и засыпали в яму - он жалеть начал. А меня драл, меня в прихожей - по кобелиному, что тоже из жалости? Я же не скотина! Мне же больно! Я же тоже человек! Он ведь живой рядом был!
СЕРЕГА: Сука, какая же ты сука! Я не поверил. Она сказала - его нашли.. А я, думаю, не успел он. Думаю - я не успел совсем ничего! А он уже не успеет вообще, навсегда не успел, остыл ведь уже! Хоть что-то мне успеть, хоть что-то! Хоть что-то! Я ебу ее и думаю - он там лежит, а я ебусь! Он там лежит, а я все равно ебусь! Я ебусь, значит я живой! Я ебусь, значит я ебусь и еще может быть что ни будь - успею... Я ебусь пока я живой. А он... уже лежит мертвый...
ПОДРУГА (Победно, фанфарно, вдохновляюще.): Ну, вот... Успел ведь! Хотеть - значит мочь... Можешь ведь, если захочешь! Отмочил классно. И отмочил и замочил... частью обоссал, частью сами обоссались от смеха. Молодец, и сказал хорошо и сделал... А че еще делать-то? Отметить надо? Надо! Всякий - как умеет. Вот ему нравилось на танцующих смотреть... мы и попрыгали. Выпить, поболтать - и мы выпили, поболтали. Ну, вот и вспомнили... Как смогли - так и вспомнили.
 
9
СТРАШНАЯ УЧИТЕЛКА (Пробиваясь к микрофону.): Подождите. Подождите.
ПОДРУГА: Хватит! Все! Время вышло, едем дальше. У нас все по программе. Время у нас.
СТРАШНАЯ УЧИТЕЛКА: Я не задержу. Я мимо шла и увидела афишку... Встреча друзей... или вечер друзей. Он меня... его друзья... Он был... хорошим мальчиком. Он всегда старался... Он хороший мальчик... хороший мальчик... хороший мальчик... и любящий.
ЛЮБОВЬ: Сказанула! Любящий? Он любящий? Тебя, что ли? Тебя? Ты ему - кто? Ты скажи! Нет, ты скажи ты ему - кто? Ты знаешь кто?
СТРАШНАЯ УЧИТЕЛКА: Я ему... мама. Я ему... Я ему... Я нечаянно. Честное слово. Я просто мимо шла, мимо шла и увидела ошибку в афишке... Там у вас ошибка, в афишке... ошибка в афишке. Я никого не знала... Я думала... встреча друзей... или вечер друзей. Он меня... стеснялся... его друзья... Он у меня... всегда был хорошим мальчиком у меня был... Он всегда старался... Знаете, он и в правду, честное слово, хороший мальчик... и любящий. Мне теперь совсем некому об этом сказать. Я понимаю - другое поколение... другие ценности. Спасибо вам... спасибо... Спасибо всем вам... Он вас всех очень любил... Он у меня очень любящий мальчик... Вы тут говорили... вы говорили... я не поняла... Я, наверное, ничего не понимаю… теперь. Я многого не поняла... Наверное, вы хотели что-то и про него сказать... про него сказать... Может, вы о нем поговорите. Просто - поговорите... о нем. Надо разговаривать, надо разговаривать... Всегда надо разговаривать. Я все не то, не то... Вы меня понимаете... Извините меня, простите, я не хотела, я просто шла мимо, а там, в афишке с ошибкой... исправить ошибку не надо... Я думала, говорят... о нем. Наверное - о нем!.. Нужно разговаривать. Простите. Спасибо... Спасибо. (Уходит.)
ПОДРУГА (Вслед.): Очень приятно, очень приятно, заходите еще... Ну, что ребята, ухнем? Торжественная и официальная программа как бы и окончилась. Неформально пообщаемся? Не слышу реакции - ну, пообщаемся?! Диджей - к станку, народ в поле! Поехали! Танцуют все. Все - я сказала, все.
Толпа нехотя поднимается и начинает вяло подергиваться и подпевать «Ветер с моря дул, ветер с моря дул!»
10
 
Толпа невнятно мельтешит. На ее фоне очень озлобленно и жалко, как подбитая птица прыгает со вскриками Любовь.
ЛЮБОВЬ: Видно нет любви, видно нет любви - видно надо мной посмеялся ты!
СЕРЕГА: Остынь, пошли домой, остынь! Сядь, дура! Не позорься. Или сядь, или пошли…
ЛЮБОВЬ: Ты лучше один иди. Иди-иди-иди… Ветер с моря дул, ветер с моря дул! Я еще попрыгаю…
СЕРЕГА: Ключи выкладывай и прыгай дальше. Ключи давай!
ПОДРУГА: Серега, не дури. Разберетесь еще. Давай - не сегодня. Не надо сегодня. Всем уже хватит. И так все у всех опять плохо. Сама от злобы задыхаюсь. Злобы - не проблеваться. Начинаю говорить - сама не знаю, чем закончу. Так ее много, что не я ею - она мной крутит… Только у других ее еще вижу… Потому, что тогда совсем дышать нечем.
ЛЮБОВЬ (Продолжая дергаться и мычать между фразами.): Какой ключ, милый? С кем путаешь? Нет у меня ключей. И не было. Никогда. (Остановилась.) Ты мне его никогда не давал. Даже не предлагал. Ха! Попробуй отобрать то, чего не было.
СЕРЕГА: Ты ведь ныла, ты, ведь просила! Ты ведь ныла постоянно.
ПОДРУГА: Давайте выпьем, ну, давайте выпьем! Не заводитесь, вы же люди! Вы же люди!
ЛЮБОВЬ: Ныла, просила… так ведь ты не дал, ничего не получила. Нет у меня ключей. Не дал. Трудно отобрать то чего не давал, чего нет?
СЕРЕГА: Пппошел я.
ЛЮБОВЬ: Да пошел ты! Иди, уже иди.
ПОДРУГА: Скажи, какие мы гордые. Любаха, не кривляйся, тебе же хуже.
ЛЮБОВЬ: А куда хуже… я думала, крикну - все и… как в кино, сойду с ума, что от такой правды с ума сойду… И сама, вроде, не сошла. И другим ни холодно, ни жарко. Даже не развлечение. Мелко все. И правда у меня оказалась мелкая... опять мелкая!
СЕРЕГА: А ты чего хотела? У всех такая! Кккому ты с ней нужна? И выступления тттвои? (Подруге.) Слышь, займешь таблеток на веселье? А то от ваших веселух ттттошнит… Займешь кайфануть? Надо мне.
ПОДРУГА: Заткнись. Какой кайф? Откуда у меня! Нет у меня ничего, с чего ты взял? Все чисто. Ничего.
СЕРЕГА: Ладно тебе, есть у тебя. Я же знаю. Ливе колесики-то ты подкидывала...
ПОДРУГА: Ты что, чокнулся?
СЕРЕГА: Меня знаешь, как крутили? В милиции? Пппугали! Он же от твоих колес съехал. Пересушился. До ванны еще дополз, а до крана не дотянулся. Ты ему противораковые давала? Это от них такая пересушка? У него же губы все черные были. Сгорел от жажды в собственной ванной.
ПОДРУГА: При чем здесь я? С чего ты взял?
ЛЮБОВЬ: Я сказала.
ПОДРУГА: Любка... ты что, Любка? Ты зачем? За что?
ЛЮБОВЬ: А теперь уже все равно... Тебя то там не было.
ПОДРУГА: Где?
ЛЮБОВЬ: На опознании. Я с перепугу не узнала его. Я поняла, что он потому, что чужого... чужое лицо, точно разглядела бы, опознала. Чужого проще. Да теперь все равно. Да у него при себе паспорт был. Ну, в квартире... все равно теперь.
ПОДРУГА: Все равно? Тебе все равно?
СЕРЕГА: Давай. Мы пошли.
ПОДРУГА: Пошли... Вы выходите. Я на остановке догоню.
СЕРЕГА: Нет. На выходе подождем. (Уходят)
ПОДРУГА: Сейчас..:
Толпа продолжает танцевать и прыгать. Постепенно гаснет свет и затихает музыка.
 
1 1.
Снова квартира Сереги, Снова ванная. По первому плану. На пороге сидят странно застывшие, возможно пьяные Серега и Любовь. Вокруг них странная пелена из бытовых и фантастических звуков.
СЕРЕГА: Ты как? В норме?
ЛЮБОВЬ: Как в сказке, чем дальше - тем страшнее... Холодно мне. Зря я про Верку сказала. Она не хотела ему давать. Совсем не хотела. Но боялась, что к другим пойдет искать. Думала, так проще будет, когда он от наркоты загибаться начнет. Сам почувствует - что сгорает, испугается... Тогда еще можно остановить... Можно еще успеть, когда человек напуган. Страх с умом - хорошее дело. Только опять она не успела. Толково она все задумала... Она опытная в таких делах. Только не успела, ни до ломок, ни до передоза дело не дошло, его даже в морге с уважением... Ясно ведь - не наркоман, а так, по ошибке. Сковырнули Ливу, и все зарубцевалось.
СЕРЕГА: Заткнись. Больше вспомнить не о чем?
ЛЮБОВЬ: Почему? Еще могу вспомнить как ему сухожилия на ногах, руках и спине перерезали...
СЕРЕГА: Ты что? Что мелешь? Зачем?
ЛЮБОВЬ: Ссохся он сильно. Застыл, скорчившись. Его же надо было разгладить, распрямить. Что бы на человека стало похоже... Не дикари ведь, таким скомканным м землю пихать... В последний раз. Совсем скомканным, как жил.
СЕРЕГА: Тебе зззза-а-ачем все это нужно?!
ЛЮБОВЬ: У меня от него совсем ничего не осталось. Не достался он мне живым. Делится им не хотела... Одалживать. Вера говорила - чего ждешь? Бери, хватай! Схватишь - твоим будет. А я гордая. А он будто не видел, не понимал ничего. (Серега, подойдя сзади, прикасается, обнимает ее, раскачивая в странной, завороженной и текучей ласке.)
СЕРЕГА: Интересно... а ты? Что - ты?
ЛЮБОВЬ: А у меня ты был тогда.
СЕРЕГА: Сказочка про белого бычка! Все с начала! Я у нее был! Я мешал? А когда с Петькой трахалась - я ведь тоже был? Рассказывай. Сказку. Может, и про Ливу расскажешь... сказочку?
12
 
БАБКА (Сгребая себе на колени Серегу и Любовь.): Хочешь сказку? Хочешь сказку? Засыпать будешь, запомни где закончилось... Завтра, если доживем, перескажу...
СЕРЕГА: Не хочу сказку, хочу про папку, про папку Ваську!
БАБКА: Язык смозолила про него рассказывать! Ты же сам уже все наизусть помнишь.
СЕРЕГА: Еще хочу! Расскажи про Ваську.
БАБКА (Напевно, тоном былинной сказительницы.): А самого папаньку, Ваську-то помнишь, сынку мово? И-и-их-ма! И то - откуда, ты же только народился. Да, вот недавно совсем ему бы 40 лет было бы... В девяносто девятом... И получилось-то как глупо. И-и-и-х-ма! Сгорел... У всех на глазах. В день ведь все - раз по тридцать лампой паяльной коптили... На него раз брызнуло из лампы - все ничего. И опять - и опять ничего. А потом, вдруг, еще раз брызнуло - и загорелось, а ему все равно - ничего! Коптят дальше. С ним еще Андрей-то был. Но ему не так досталось. Лампа-то брызгала, брызгала, вдруг взяла и взорвалась... и его всего, с ног до головы керосином обдало. Он кричит, повалиться пытается. А Андрей на кухню, Васька за ним. Представляешь, факел, живой, и на кухню ломится. Удумал - тоже, ведь дом же мог спалить! Андрюха с покрывалом выскочил, пока оборачивал, тушил его - руки себе до локтей сжег. А Васька все живой еще был... В машину сел... Одежду с кожей и мясом отдирает, трико такое синее спортивное... говорит - накройте меня чем-нибудь, а то неудобно - так - голым в больницу ехать. У него 95 прОцентов кожи обожжено было. Веки только остались, и ладошки, в кулаках руки держал... И-и-их-ма-а!
СЕРЕГА: А Игорь?
БАБКА: Да с ним совсем не интересно... Игоря - однажды тоже обожгло. Но не интересно, не так сильно. На заправке - бензин хлестнул - прямо на лицо - но быстро потушили... Теперь у него как будто маска такая на лице...
ЛЮБОВЬ: Хватит! Может хватит говорить на эту тему?
СЕРЕГА: Какую???
ЛЮБОВЬ: Хватит нам все время говорить о том.... О том, как люди горят!
БАБКА (Уходя): ...дык ведь горят же!
СЕРЕГА: ... дык... Все равно ведь горят... Ладно, давай еще закинемся. Не вставляет. Верка, похоже, сэкономила на нас, пожалела, старый аспирин, видать, подсунула, жлобиха.
ЛЮБОВЬ: Не хочу... Ты хоть запивай побольше, водой побольше, водой.
Замирают оба.
 
13
СЕРЕГА: Спасибо мамочка... Я в детстве любил болеть. Все вокруг меня крутятся. С утра до вечера. Типа - любят. Типа - я имею право. Я помню. Утро. Комната была темная, но солнце по утрам в окна заглядывало, и вот в такой утренней дымке, мать застилает кровать, темно синим покрывалом. Мне, если честно, нравилась игра пыли в лучах света. Такая, как иногда бывает на самых старых фотографиях. Дымка, похожа... как светлая аура, вокруг пышных волос. И свет как на картинах Шишкина... типа Чайковский в сосновом бору. Я был заворожен, вскинутое покрывало взлетает и медленно парит над кроватью, перебивая лучи света и поднимая пыль, которая еще сильнее клубится, сверкает. То, что я чувствовал называется растерянность. Детская растерянность: увидел, такое красивое и растерялся, потому что испугался. Наверное, это был испуг перед новым. Много, много маленьких пылинок, не сосчитаешь, в коробку не сложишь, и кружат, на свету их всех видно, завораживает, как огромный водопад, как посчитать песчинки на пляже, и кружат, куда не понять. Так... красиво... очень красиво... Слышишь?.. Слышишь - как они поют? Опять поют. У них, наверное, опять любовь...
ЛЮБОВЬ: Если любовь - не до песен... Это, если поют, наверное, свадьба... На свадьбе поют.
СЕРЕГА: Какая свадьба? Им зачем? Они свободные. Они просто так любят.
ЛЮБОВЬ: Как мы?
СЕРЕГА: Кто? Как мы? Киты? Дура. (Истерически смеется.)
ЛЮБОВЬ: Сереженька, я не поняла, что киты. Почему киты? Откуда?
СЕРЕГА: Трубы водопроводные в подъезде гудят как киты. Я маленьким придумал... Мне в детстве брат пластинку ставил «Колыбельная китихи», я под нее засыпал, когда меня совсем одного оставляли... когда и мать и отец в ночную. Однажды он сильно загулял, а я среди ночи проснулся. Пластинка уже давно кончилась. Даже не шипела. Одному страшно до жути... Меня часто одного оставляли... Я даже думал, что я им чужой, ннну не родной. Что меня однажды найдут настоящие... Родители... моя настоящая семья... Что они меня любят, ищут, просто ищут и не могут никак найти... Не знают где я, а то обязательно нашли бы... Потому, что мне страшно... Вся квартира страшная, и только из ванной слышны песни моих китов... Ну, я себе так нафантазировал, что бы не бояться, успокаивал себя. И тогда - не боялся. Труба загудит - а я представляю, что это ко мне плывут, с соседнего этажа. И поют издалека, с соседнего этажа. Они потом мне даже снились. Я воды боюсь... даже спиной к реке стоять боюсь. А во сне на глубине с ними плавал... И дышал легко - на самой глубине.
ЛЮБОВЬ (Не выходя из оцепенения.): С кем?
СЕРЕГА: Дддура... С китами. На глубине, на самой глубине. Как будто они меня убаюкивали... И часто такие сны снились...
ЛЮБОВЬ (Отупело.): Какие?
СЕРЕГА (Бьет ее тычком, Любовь ойкает и тяжело вздыхает.): Тупая, идиотка! Киты!.. Все детство снились. Я с ними на глубине. Я к ним руки тяну, а они совсем, совсем рядом. Мне так хотелось, чтобы им тоже хотелось меня касаться, что я им тоже нужен. Плаваем, касаемся друг друга. Я и они. Ныряем. И касаемся. Они сильные и свободные. И я с ними. Я все пытался схватить, прижаться к ним... В девять лет схватил кита... или китиху во сне и... ну, и... и... (Хихикает.)
ЛЮБОВЬ (Подхватывая хихикание.): Китихи? Схватил? Прижался? Все понятно... обтрухался, маленький? Кончил с со своей китихой?
СЕРЕГА: Ага... и еще они все пели. По своему. Все киты во сне пели. Как трубы в доме. Нет, трубы как киты... У меня всегда - когда любовь у меня... то у меня внутри киты поют...
ЛЮБОВЬ: Это у тебя трубы канализационные гудят и булькают... На соседнем этаже... А может, киты поют на соседнем этаже. Это потому тебя на больших людей несет. Я давно заметила. Ты в больших вцепляешься - не оторвать...
СЕРЕГА: Они все равно вывертываются. Сильные, не ухватиться... Большие и молчаливые. И когда замолкают, по особенному, значит, будут уходить. В себя, на глубину. От меня... Мне с ними... хорошо. А им, наверное, со мной не так хорошо. Им ведь тоже большие нужны, может, даже, еще больше чем они сами - чтобы и им было хорошо. А не такие как я... Понимаешь?
ЛЮБОВЬ: Сволочь ты, скотина! (Начинает истерично бить Серегу.) Значит я мелкая! Значит поэтому ты со мной так!
СЕРЕГА: Нет. Я просто не знаю как с тобой. Ты раньше улыбалась всегда. Я думал - дура. Тебе - дура, а ты только улыбалась. Ты ведь ничего не слышала. Не видела. В себя смотрела и улыбалась... Так улыбалась... много и честно. Я тоже хотел.
ЛЮБОВЬ: Так и что? И что тебе мешало? Мы о чем говорим?
СЕРЕГА: Видно же - тебя внутри... всю поет. Всю... не знаю как сказать, когда человек не поет, а сам поется. Мне от этого, у меня так не получалось, плохо с тобой рядом было. Невозможно просто так - постоянно улыбаться по настоящему. В метро еду с газетой и читаю: ребенок до года в день улыбается семьдесят два раза! Вот оно! Ты просто недоразвитая! Застряла в детстве!
ЛЮБОВЬ: Не было у меня детства. Это у вас, городских и центровых детство и киты... Любила я. Просто любила. С ума сошла. Я из района, почти деревенская. Все новое было. Вы мне тоже - новые - большими казались все. Я смотрела, и дух захватывало - такие огромные, непонятные, яркие, цветастые, как на празднике... (Надолго замолкает.) Точно, дура была.
СЕРЕГА: А теперь что, все слиняли?
ЛЮБОВЬ: Ты точно... Хочешь правду? Хочешь? Ему тесно было с вами. Как киту в ванне. Он как кит - выбросился, от вас всех выбросился! Как на берег... а может со страху.
СЕРЕГА: Нет. Это слышал уже... Может, искупаешься? Хочешь искупаться?
ЛЮБОВЬ: Не хочу я. Ты чего?
Серега подходит к ванне. Открывает мощную струю воды. Сгребает и сливает в ванну все шампуни. Моментально сбивается пена. Любовь со странной завороженностью и испугом, неподвижно следит за Серегой. Из глубины комнаты за ними наблюдает Подруга.
14
ЛЮБОВЬ : Сереженька, не надо, пожалуйста, не надо. Я больше не буду. Совсем не буду. Пусть будет так, как ты хочешь. Только так как ты хочешь. Все.
СЕРЕГА: А ты как хочешь?
ЛЮБОВЬ: Я, Сереженька, как ты скажешь. Только, пожалуйста, не надо!
СЕРЕГА: Лезь в ванну. Сказал, лезь в ванну. Лезь, сказал. (Поднимает за шиворот Любовь. Тащит ее вяло протестующую к ванне.)
ЛЮБОВЬ: Дай раздеться. Пожалуйста, можно я разденусь?
СЕРЕГА: Зачем?.. Ладно.
ЛЮБОВЬ (Испугавшись по настоящему.): Сереженька, не надо.
СЕРЕГА: Иди сюда. Залезай.
ЛЮБОВЬ: Сережа, я боюсь, я боюсь. Пусти меня, пусти!
Оба уже стоят в ванне, Сергей борется с Любовью.
СЕРЕГА: Садись, сядь, сказал.
ЛЮБОВЬ: Я больше не буду, не буду больше, никогда! Только не надо.
СЕРЕГА (Избивая, усаживает ее, одетую, в ванную, выключает воду.): Располагайся. Расслабляйся. Все нормально. Все совсем нормммально. Нормммально, говорю. Спинку потереть? Могу спинку пппотереть...
ЛЮБОВЬ: Я больше не буду, никогда - никогда - никогда. Прости. Я не хотела.
СЕРЕГА: Ну, расскажи еще. А чего хотела. От кого залетела.
ЛЮБОВЬ: От тебя, Сережа, только от тебя. Только от тебя... Не надо, Сережа, я больше не буду никогда.
СЕРЕГА: Что уже совсем не с кем? Не с кем? Или больше незачем? Сорвалось? И оборотистая ккккакая оказалась - сразу деньги нашлись... Только мой, говоришь? Что же ты с моим - к Верке пошла? А она так и сразу разбежалась - на моего денег дать... С чего бы такая добрая? Наша добрая и ласковая акула Вера - деньгу дала? И не сцепись ты, не раскккололась бы...
ЛЮБОВЬ: Сереженька, твой он, просто я не хотела! Очень не хотела! Ты же понимаешь... Куда мне его? Куда мне с ним? Что я - дура?
БАБКА (Вырастая возле ванной.): И куда они родют? Родют, родют, нищету плодют! За детьми не ходют, дети хуже кошек подъезд зассали! Дура - зачем вот рожать столько? Первого то ребенка они в приют отдали. Второго... да, бабушка растит. А третьего... муж... подушкой?.. Придушил. Совсем придушил. Насмерть... Подушкой... Ну, я не знаю, как там детей душат... Наверное, так вот, подушкой и душат... Щас опять, смотрю, она обрюхаченная ходит... А у другой вот - в двухкомнатке - 6 детей. Тоже ссут в подъезде! Они все ссут в подъезде - улицы им мало! Улица вся засрана, пройти страшно! Так они еще подъезд зассали! И представь - рожают и рожают!? Последний вот, еще под трамвай попал... Ему руку отрезало, ну, трамваем... и ногу, да...
СЕРЕГА: Заткнись. (Бабка исчезает.) От него ведь?.. Говори сука! (Хватает Любовь за волосы и начинает топить в ванне. Любовь борется, захлебываясь кричит.) Говори. Я и так все знаю. Мне просто надо, что бы ты сама сказала. Сама мне сказала. Сама. (Отпуская ее.)
 
 
15
 
ЛЮБОВЬ (Замерев, сидя в ванне.): Не от него. Я от него хотела. Все получилось. Не у нас, у меня, но все получилось... Но он не от него... А я только от него хотела. Я ему бы ничего не сказала... мне было нужно! Мне самой! Не получилось у меня с ним.... Потом я от Петьки... А себе сказала - при чем здесь Петька, при чем Петька?! У меня все равно от него. Он уже ничего не мог, совсем ничего... Какой уж там ребенок! Не с чего! Я сама себе придумала, что от него. Все равно от него. Сдыхать буду - скажу - его он был! Его! Я для него... хотела! Не знаю! Не знаю! Не знаю! Я знаю, что ему это не надо было! Что ему все равно! Я ему ничего не говорила самому. Я все равно для себя... как для него... Как самое лучшее для него... Ну, вдруг, я знаю, - что нет! - вдруг он... обрадуется... Я только с ним, для него хотела... Сама верила. Дура.
СЕРЕГА (Залезает и тоже садится в ванную, обняв Любовь, Затем резко встает и опять начинает топить на протяжении всего монолога Любовь. Подруга молча наблюдает. Паузы для вздоха кричащей любви все меньше, короче. В Сереге проснулась страшная сила. К концу монолога обессиленная Любовь почти не сопротивляется. ): Я ему тоже почти поверил, он как-то очень хитро меня к себе... почти приручил. По всем правилам дрессировки. А потом... Все время, все время дддддумаю - зачем он это сделал? Пошли на пляж... Я совсем плохо плаваю и в воде мне плохо, в большой воде - в реках, морях... А Лива - в воде как родился. Водная тварь. Я предупредил - плохо плаваю... Он говорит - поплыли... Я говорю - поможешь... если... что? Ага, говорит, помогу. Я быстро выдохся. Ппппомоги, говорю, устал. Он подплывает, я цепляюсь ему за плечо. А он, вдруг, отрывается и толкает меня под воду. Я со страху еле жив, воды нахлебался... Рывком догреб до берега. А он предатель... следом плывет. Убить был готов его! Просто убить! Кричу - зачем ты это сделал? Зачем? Зачем? А он... говорит... Просто проверить... идея, наблюдение. Чем честнее человек, тем кккккрасивее. И ккккогда ты захлебывался, (Ккккккогда я шел ко дну! Когда я захлебывался!) и когда потом орал с ненавистью - глаз оторвать не мог! Без этой своей напряженной улыбочки... Знаешь, есть такая пренеприятнейшая болячка - геморрой, Только у многих, и у тебя тоже, она вся - на физиономии. Такая вот, очень болезненная, натянутая улыбочка. И смешок, вроде кашля. Ни для чего и про все - на все этот привычный смешок. Сквозь воду на меня такие глаза смотрели, столько силы. Настоящей силы и красоты. Я подумал, что может уже никогда тебя таким красивым... настоящим не увижу. И если ты решишь, что я поступил... Подло, - кричал я, а он растерялся, - никогда так больше не делай! (Почти исчезая с утопленной Любовью в ванне.) Никогда! И вообще пошел вон! Больше не появляйся! Проваливай! -Прости. Ты прав... Он оделся и ушел. Спокойно оделся и спокойно ушел. Не оглядываясь. Я на него вообще не смотрел... просто чувствовал - этот не обернется. Он ушел - а я как дурак... обманутый остался - во всем. Я для него старался. Я так хотел угадать, что ему нравится, кто ему нравится. Я так хотел ему понравится, стать нужным, необходимым! Я полезным быть хотел. А был дураком. На черта он мне сдался! (Достает за волосы из воды обессиленную Любовь.) Да, извращенец он, Лива... (Рассматривая Любовь, полумертвую от шока.) Если честно... как ни посмотри - все равно противно, смотреть противно... Или ему на такое смотреть и в самом деле нравилось? Ладно, вылезай красавица... Чего ждешь? Или понравилось.
 
 
16
 
Появляется Дворовая Компания, Отец и Старый Дед, подхватывают обессиленную Любовь, уговаривая ее, распевают почти оперным ансамблем. В конце каждой их фразы Дворовая Компания академическим хором, но размахивая и сигналя зажигалками аккомпанируя им, подтверждает мощным аккордом - « Точно!» «Верняк!» «Именно!» «Конкретно так, чувиха, конкретно!» «Ну, совершенно в дырочку!»:
Ну, бывает, всякое в жизни бывает. Сама говорила, сама понимаешь! «Конкретно так, чувиха, конкретно!» Ты понять должна! Должна! Ага. «Верняк!» «Именно!» Это нормально, когда мужику нужно зло сорвать - он сорвется. « Точно!» Кто ближе - на том и срывается. Если начальник сука - на него наорешь? Нет. Нельзя, он же начальник. «Именно!» Ты понять должна - мужику надо быть сильным! «Верняк!» Ты ж не сука, ты понять должна! «Конкретно так, чувиха, конкретно!» А тут сука его со всего размаху урыл - и до кровавых соплей! Ему же плохо! «Верняк!» «Именно!» А мужику... ну, хоть перед тобой силу показать надо. « Точно!» Для чего же тогда любовь. За любовь прощается все! «Ну, совершенно в дырочку!» Он же тебе потом цветов подарит! «Верняк!»
ОТЕЦ: Цветы и могилу покроют. Ну не покроют, так украсят. «Стопудово!» На то и баба - она стелится ее и топчут. «Именно!» Он не со зла, ему плохо очень. « Точно!» На то и баба, на то и вся красивая любовь. «Ну, совершенно в дырочку!»
СЕРЕГА (Вытаскивая, перекидывая через край ванны Любовь.): Уродство какое-то, или я не понял, или просто по-другому выходит у меня... Смотреть на тебя противно... Ничего ты не можешь. Ничего. И я с тобой ничего не могу...
ЛЮБОВЬ (С пола, очень спокойно.): Ты не виноват, это все мать твоя. Но она тоже не виновата. Она квартиру и пенсию, и зарплату зарабатывала... И отец зарабатывал... Для всех старались.
СЕРЕГА: Че старалась? Что это вдруг за любовь с пониманием? Это после того как она тебе по морде съездила - ты ее и ззззаалюбла? За что съездила? Что ей сказала?
ЛЮБОВЬ: Сказала, что забеременела. Что будет ребенок от тебя. Тут она и сказала... ударила и сказала... Шлюха - у него никогда ни с кем не будет детей! Никогда - ни от кого. Стерильно у него... у тебя все. Первые проскочили, братья твои... Дискотечный, значит был он.
СЕРЕГА: Кто?
ЛЮБОВЬ: Ребенок, совсем дискотечный. У меня смысла нет...
СЕРЕГА: А, так ты тоже знаешь... Все, получается, все знали...
ЛЮБОВЬ: Ты знал? А, так ты тоже знал? А почему...
СЕРЕГА: Заткнись. Проехали... Колеса не промокли? Не промокли? Дай сюда.
ЛЮБОВЬ: Я тоже хочу...
17
 
ЛИВА (Выходя из соседних дверей): Какая неожиданность, вот и встретились.
Приди в мои объятия, малыш.
СЕРЕГА (Обнимаясь.): Ты... отлично выглядишь.
ЛИВА (Крутясь у зеркала): Черт, неудобно ходить, яйца жмет, но красиво. Видно - что к чему! Что жеребец приличный. А? Что сказал? Смотри - круто? Ну, скажи! Туговато ходить и сидеть, пока, зато - все напоказ! Ну, скажи, что - круто! Девочки (кривляется у зеркала, закидывая ногу на Серегу) смотреть мне в глаза, если сможи-ы-ы-ы-те...
СЕРЕГА: Придурок, отвали! Уберись ты, пед недоделанный!
ЛИВА: Конечно, Это твой братец старший, Эдик, был бы доделанный, если бы из его комплекта - при яйцах, член не забыли...
СЕРЕГА: Заткнись!
ЛИВА (Заносчиво): А, что неправда? Я же знаю, что он меня ненавидит, по фрейдитски. Но он теперь богатенький, крутой, из-за границы выпишет... А то как-то неудобно. Не член, а родинка! Зеленкой прижжешь - отвалится!
СЕРЕГА (смеясь): Ну, ты - сука, ну, сучара! Ты злой! И потом он родня все-таки.
ЛИВА: А я то все думаю, какого ты мне придурка напоминаешь?
СЕРЕГ: А ты злыдень и гад! Злыдень!
ЛИВА: Да добрый я! Я честный. Добрый, но честный. Страшное сочетание - сам понимаю, но поделать ничего не могу.
СЕРЕГА (кидаясь теннисными шарами в Ливу): А мне врал. Всегда врал! Почему ты мне всегда врешь?!
ЛИВА (Уворачиваясь): А знаешь - чего мне это стоило! Я это - из последних сил! Ну, просто подвиг - во имя дружбы... Тебя дурака жалеючи... любя, так сказать... Ну, скажи, классные штанцы? Ой, придурок, больно, больно же.
СЕРЕГА (Зло, расстреливая мячами): Больно, говоришь? А мне как было хорошо-то...
ЛИВА: Не порть момента, говорят, как в новой вещи проведешь первый день - так всегда в них и будешь жить... Ну, ощущать, себя. И я хочу ощущать молодым статным жеребцом... Ну, или хотя бы старым кобелем... не совсем старым... а даже вполне...
СЕРЕГА (Мстительно.): Вот и колись - сколько...
ЛИВА: Мне вечные тридцать... ну - три. Нет, тридцать три, помпезно, возраст Христа - и все такое...
СЕРЕГА: Тридцать четыре?
ЛИВА: НЕТ, ты что? Зачем так сразу много! Тридцать четыре... твоему Эх-ух-ах-дику... с рождения, он уже в пеленках таким был.
СЕРЕГА: Ладно, тридцать два.
ЛИВА: О, благодарю - покорно...
СЕРЕГА: А Эдика ты зря, ты... ему даже нравился... Нравился бы, если бы...
ЛИВА (швыряя теннисные шары в аквариум и увлеченно ловя их потом сачком): Вызолоти его, намажь медом... и вылизывай сам. Не люб он мне.
СЕРЕГА: Не ревнуй, он тебя не ревновал...
ЛИВА: ДАЖЕ - ты хотел сказать - даже не ревновал. (Расстреливая люстру мячами) В конце концов... это смешно. Я не ревновал... И правильно делал. Я его не любил.
СЕРЕГА: А кого ты любил? КОГО?
ЛИВА: Тебя. Помогает? Или я раньше - этого - никогда не говорил? Тебе... и всем остальным? Подумаешь - событие, сказать! Это у меня, наверное, от беспомощности. Ведь никому, всем - ни холодно, ни жарко, все равно - всем. Дождь мокрый, нож колется, солнце светит, я - люблю... Кто рядом - того люблю.
СЕРЕГА: Завелся. Две песни - про член с яйцами и любовь, тычешь ими - куда попало... Слышали. Кому это нужно?
ЛИВА: Вот и я о том - никому! И в ответ тишина, я навсегда не вернулся из боя... Красивая цитата... Слышали. Слышали. А если бы мне отвечали на любовь, то был бы совсем рай на земле. Но это от того... ну ты понимаешь... Врожденная инфантильность натуры... Истероид, что поделаешь... Наверное, тоже от беспомощности, по убогости фантазии своей и негероичности. Самому себя - смешно и стыдно.
ЛЮБОВЬ: Я пойду... Я все-таки... Я... колеса (Отдает пузырек Сереге.) только пожалуйста... Мне еще. Я еще хочу. (Сползает на пол)
СЕРЕГА (Серега отсыпав ей в ладонь таблеток, помогая ей проглотить. Равнодушно.): Зачем пришел?
ЛИВА: Ухожу.
ЛЮБОВЬ: Сколько?
ПОДРУГА: Чего сколько? Чего?
ЛЮБОВЬ: СКОЛЬКО РАЗ?
СЕРЕГА: Заткнись. Все ребята, девочке уже хорошо. Совсем хорошо.
ЛЮБОВЬ: Улыбаться сколько надо?
ПОДРУГА: Семьдесят два раза... кажется. Точно не помню.
ЛЮБОВЬ (Истерично смеясь.): Считать затрахаешься!
ЛИВА: Не весело у вас, ребята, по прежнему... Ну, мне пора.
ПОДРУГА: Стой. Подожди. Ты получил... то чего хотел? То чего добивался? От нас, себя?
ЛИВА: Вера - ты просто чудо, как своевременно! И особенно тактично...
ПОДРУГА: К черту! Отвечай.
СЕРЕГА: Зачем пришел?
ЛИВА: Ухожу.
ПОДРУГА: Стой. Подожди. Скажи. Правду.
ЛИВА: Уже ничего не исправить. Незачем и говорить... В смысле, ад продолжается. Как всегда я ничего не могу исправить.
ЛЮБОВЬ: Семь, восемь, ****ь! Трудно считать и лыбиться! Но прикольно.
ПОДРУГА: Тебя забыли. Очень быстро забывают... Даже я. Я не хотела на тебя смотреть, в последний раз смотреть. Чувствовала - не надо. Но посмотрела. В последний раз. Так оно и оказалось. Все началось стираться. Само собой. Не то, что вспомнить тебя,- не могу вспомнить - зачем мне это нужно. Как след по воде. Останавливаюсь - и чисто, гладко, пусто. Нет следа, знака... и почему-то чувствую себя очень спокойно и уверенно.
ЛИВА: Наверное, это хорошо. Во всяком случае - удобно. Так легче... наверное?
СЕРЕГА: Стой. Просто... ты всегда так легко, просто... Люблю. И - все. А мне... а нам - что делать с этим! Я... мы... так не умею... вдруг я скажу... и ты... Ты будешь смеяться! Я учился, пробовал, подражал... Но так, что бы никто - не знал и не видел! Или не так поймешь... и будешь смеяться, попросишь в ответ...
ЛИВА (весело смеясь): Обязательно. А как же! А для чего же еще! Попрошу... чего?
СЕРЕГА (НЕ слушая, НЕ останавливаясь): Или не услышишь! Ты ведь меня не слышишь! Тебе скажешь - люблю! А ты ведь даже и не попросишь ничего... ты просто уйдешь! И теперь все вздохнули свободно! Ты - давил нас всех. Ты давил, своим всезнанием, пониманием! Ты навязывал себя как рекламный ролик - в чужом фильме! Никто и не заметил, что тебя нет. Чужая жизнь, чужой фильм - без тебя правильнее, проще... честнее. Ты липнешь, ты навязываешься. Ты устраиваешься в чужой жизни. Тебя не приглашали.
ЛЮБОВЬ: Не ори, я все время сбиваюсь...
СЕРЕГА: Ты - навязываешься. У тебя нет своей жизни. Но тебе зацепится не за что! Ты торгуешь собой, но кому ты такой нужен! Потому, что ты чужой. А ты опять навязываешься, скачешь по чужим жизням, а тебя опять отпихивают, а ты опять скачешь и навязываешься другим, всем! Попрошайка - всю жизнь с протянутой рукой! Тебе всегда будут отказывать, потому, что ты всегда чего-то просишь. Ну, или не просишь сейчас, но чувствуется -что попросишь!
 
18
ЛИВА (весело смеясь): Обязательно. А как же! А для чего же еще! Попрошу... чего? Попрошу - я? Я ведь почти в своем уме. И просят всегда у меня... Я шел на пляж. Просто шел на пляж. День будний, народу мало. И девица эта вышла из кустов прямо на меня. Не похоже, что бомжиха или спившаяся бродяжка... вполне прилично одета. Правда, босиком. Всегда себе удивляюсь - смотрел мгновение всего, а словно впечаталось все. И загорелые узкие ступни, вообще смуглая сама, и красивые руки, Кудрявые, стриженые волосы... Темные глаза я, по близорукости своей, для меня лицо - это всегда глаза - только такие и вижу, и мне все кажется, что и они не просто смотрят на меня, а в меня заглядывают. С первых слов понял, что ничего хорошего, или нового она мне не предложит. Она что-то объясняла, и я понимал, что дальше будет просить... В мои планы это никак не входило. Я ускорил шаг, она не повышая голоса, что-то говорила и говорила - вслед. Похоже, предлагала... Мне от нее ничего не нужно. Я так думал.
На пляже пробыл часа два. Наскоро ополоснулся и собрался уходить. На выходе с центрального пляжа есть мост. Мост через железнодорожные пути. И на другом конце моста, в самом низу стояла она. Думая о своем заметил ее только когда она уже стала на моем пути. Я внутренне сжался, услышав вновь этот, по-своему, очень красивый... и именно трогающий голос. Звук таких голосов похож на прикосновение, ласковое - но чужое, без спроса - касание. За самую душу.
Не слушая, просто и жестко ответил. Когда надо - я это умею. Ответил, что у меня нет денег. И сначала увидел всплеск чистейшего удивления в глазах сумасшедшей. И снова услышал ее голос, от которого не закрыться. Извиняясь, она улыбнулась робко, чисто, по детски просяще, и ответила: - «Мне не нужны деньги. Молодой человек, пожалуйста, трахните меня... Пожалуйста... А то меня все равно никто не любит... совсем никто не любит...»
ПОДРУГА: Это и ты умеешь. Ты его не слушай. Типичный мужской бред. Это все от чувств. Вы их, может быть, даже и имеете, просто не знаете к чему они и для чего. Еще с бабами вам проще - типа хочу трахнуть, - значит, есть чувства! Не стоит у меня, - нет чувств, прошла любовь, завяли помидоры, гуляй подруга! То, значит, - есть секс - есть чувства. Вроде если женщина, то - секс, если секс - то есть чувства. Можно. А потом вдруг фигня - мужик, и секса нет, или, допустим нельзя, или, ну, вообще не стоит пачкаться...
СЕРЕГА: Верка - не лезь!
ПОДРУГА: На чем я остановилась? (Подойдя к Сереге ловко сбивает его с ног.) Ага, мысль ценная... И вдруг - чувства. То есть привычно - чувства есть, когда на бабу лезть! Нет чувств - придумать надо... Ну, типа, мы же не животные какие, у нас с тобой... чувства, кажется... А тут и лезть не хочется, некуда, незачем… А чувства - есть… Вот и попался в яму для дураков. Сидит в этой яме и дрожит от страха с глазами закрытыми , потому, что дурак. Но если откроет - легче не станет… Все в одной яме сидят.
СЕРЕГА: Ну, крута, крута - что еще?
ПОДРУГА: А еще - зря про собаку рассказал, честно, зря.
ЛИВА: Про какую собаку?
ПОДРУГА: Про Марса? Зачем ты рассказал про него?
СЕРЕГА: Захотел и рассказал.
ЛИВА: Грустная история…Сережа.
ПОДРУГА: Уже рассказана.
ЛИВА: НЕ ВСЯ. Вся она еще печальнее. Марса сдали на живодерню, по маминому заявлению… Она написала сгоряча заявление… и совсем забыла про него. Если есть рай, то первым меня там встретит Марс… За ним приехали утром. Он лежал у своей двери. Накинули сеть, он начал отбиваться, я услышал, я почувствовал… Но пока возился с ключом… Живодеры - всегда профессионалы. Я его любил, а из-за меня его… Я знал, что любил маму… но она не была счастлива, как и папа, которого я любил тоже, они жили вместе ради меня… Но мое существование и моя любовь… только осложняли нам всем троим жизнь. Им, вам, всем, наверное, было бы лучше, всем... Марсу - точно, наверное было лучше… если бы меня не было. Не было совсем. Странно получилось у меня… Я молился и заклинал - я люблю… И пусть будет - все хорошо! А убеждался в том, всякий раз, убеждался, что без меня было бы все-таки лучше… И я подумал если я сам этого не могу сделать… Уже ничего не исправить. Незачем и говорить... В смысле, ад продолжается. Тот что и был. Назойливая, шепотком мысль, что если бы не было меня - было бы лучше для всех. Просто так лучше... Лучше и все! Все время ждать разрешения жить. Жить рядом. Просто жить. Жизнь ускользала, уходила... Впереди - пусто. Я понимаю, все эти цепляния и судороги... все это напряжение... Мне так было стыдно своей навязчивости... Просто страх остаться одному... Я... не умею совсем не умею быть один. И не знаю, как не быть одному. И все время так получалось. Я чувствовал... я выхожу за дверь и меня забывают...
СЕРЕГА (НЕ слушая, НЕ останавливаясь): Или не услышишь! Ты ведь меня не слышишь! Тебе скажешь - люблю! А ты ведь даже и не попросишь ничего... ты просто уйдешь!
ЛИВА: Интересное наблюдение. И часто такое со мной случалось? Экий ветренник, оказывается я, шалун... ну почти куртизан! (Поет, кривляясь, из Верди.) Куртизаны, исчадье порока!
СЕРЕГА (Перекрикивая.): И скажешь - ты ее не трахнул? Урод, ты ее не трахнул? Ты о чем ноешь? Прикидываешься чистеньким? Хочешь сказать ты ее не трахнул? Она тебе такое сказала... а ты? Ты ведь ушел?.. Да ведь все понятно - тебе первым скажешь... Кто первый - от него... ну он как дурак, все уходят...
ЛИВА (Легко.): Кто и когда? Первый - всегда я. И последний, как вышло... Ну, значит со мной все правильно. Я всем сказал и все ушли. Разошлись... Прожив жизнь по чужим приказам и подсказкам, задушенный чужими страхами, оглохший от запретов и окриков, постоянно звенящих в голове... Моя голова просто перенаселена, НАВСЕГДА забита до отказа людьми, которых я ненавижу, и указаниями, их указаниями, - как жить, что делать, как быть и дышать... Однажды - я совсем выдохся жить поперек себя и остался один на один с этой жизнью. Впереди - пустота. Это даже не одиночество... Это пустота. И именно в это самое мгновение все, все голоса, приказы, окрики и подсказки разом, как по команде, замолкли! Будто их никогда и не было! Итог их и моих стараний таков - жизнь проиграна так и не начавшись... Я оказался слабее своих страхов... Я хочу сказать тебе... Мне жаль. Очень.
СЕРЕГА: Лива... Не хочу с тобой говорить! Ты не один так умеешь! Но так погано - ты один! Вынуть душу из человека, гребанный фокусник... На его собственных глазах... а потом... повертев по всякому - возвращаешь... Аккуратно и не спеша, очень тщательно вытирая руки. И снова - у тебя всегда - чистые руки... Я тебе все-таки - скажу... Уходи. Совсем. Я не...
ЛИВА (еще легче и веселей): Я не люблю тебя Лива... Не удивил. Какая разница - под какой маской мимо идет любовь. Она и на этот раз пройдет мимо тебя... Красиво сказано? Жаль, что не я... Как ты думаешь... лучше водолазку или свитер... лучше все-таки?
СЕРЕГА: НЕ ПРИХОДИ ко мне. Никогда. Слышишь - никогда.
ЛИВА: Ну? Вот и ладушки. Будь. А я так спешил, так торопился - ломая крылья и теряя перья. (Смеясь.) Но, слава Богу, как и прежде не о чем пожалеть, по прежнему - без новостей. Чао. (Уходит.)
СЕРЕГА (швыряя вещи, что под рукой): Ненавижу! Сука! Пидор! Грязь! Грязь! Грязь! Сдохни - сдохни - сдохни! Я тебя ненавижу, я тебя все равно ненавижу! Все равно! Не уходи! Я совсем не то хотел сказать! (Бьет, в истерике, себя по лицу... Остановившись подходит к аквариуму и умывается. Затем вылавливает рукой рыбешку и выбрасывает ее из аквариума. Затем еще двух.) И вы... и вы все сдохните... Ты просишь сказать... Ты говорил... Я никому, даже себе не могу этого сказать... Зачем это, кто придумал, что нужно обязательно говорить! Не могу - не могу - не могу! Я не умею... и не хочу! А что мне за это будет? Это только таким придуркам, как ты и нужно! Другим - нет! А мне с ними жить! С ними!
ЛЮБОВЬ: Ой, (Поднимает одну, та трепещет, пугается и отбрасывает от себя.) рыбки... тридцать четыре, тридцать пять... тридцать четыре...тридцать пять...
 
 
19
ПОДРУГА: Любка, пошли. Вставай.
ЛЮБОВЬ: Не пойду я. Я считаю. Рыбок... улыбки...
СЕРЕГА: У тебя есть еще?
ПОДРУГА: Нет. Совсем нет. Есть. Есть. Но раковые. Тебя не вставит. Сам такой.
СЕРЕГА: Дай. У него же такие были. С них сгорел?
ПОДУГА: Хочешь поговорить?
ЛЮБОВЬ: Семьдесят - это много! Это слишком много! Я не смогу!
ПОДРУГА: Постарайся, крошка. Это твой последний шанс. Постарайся.
СЕРЕГА: Ну, давай...
ПОДРУГА: Не торопись. Никогда не торопись.
СЕРЕГА: Никогда - это про меня. Слушай, мы станем взрослыми или...
ПОДРУГА: Тебе зачем? Ты - никогда.
ЛЮБОВЬ: Я НЕ СМОГУ! НИКОГДА!
СЕРЕГА: Считай, считай...
ПОДРУГА: От них приход странный... Посмотри на Любку.
СЕРЕГА: Всегда такая.
ПОДРУГА (Высыпая ему на ладонь и старательно завинчивая пробку пузырька): Ну, я пошла.
ЛЮБОВЬ: ОЧЕНЬ ХОЛОДНО. Вера, правда холодно, или мне всегда так? Вера, можно я с тобой пойду? Мне холодно... Сереженька, я еще приду, приду, приду...
ПОДРУГА: Пошли мы. Мы еще придем. (Уходят.)
 
20
Темнота сгущается, кольцом, со всех сторон, вокруг Сереги собираются все персонажи, кроме Матери. Медленно, но жестко они сужают круг, оттесняя, загоняя Серегу в ванну.
СЕРЕГА: Один. Папа, почему я один? Почему я такой, почему один? Или так надо?
ОТЕЦ (Появляясь из темноты.): Конечно. Я тоже один. Все люди - один. Так правильно.
СЕРЕГА (Судорожно заглатывая таблетки.): Не хочу. Я один боюсь.
ДВОРОВАЯ КОМПАНИЯ (Вынырнув из темноты, орет.): Давай, трус, давай! Сделай хоть что-нибудь! «Именно!» Сделай! Сделай! « Точно!» Сделай правильно! Сделай! «Точно!»
БАБКА: Бояться - это хорошо. Бояться, страх иметь - от Бога это! Если страшно - значит, Бог тебя любит и страхом учит. Бог плохому не научит... А если тебе плохо - он тебе это любя...
ДВОРОВАЯ КОМПАНИЯ: Заткнись, чувак, заткнись. Давай, чувак, давай! «Точно!»
ЛЮБОВЬ: Ты мелкий. Все у тебя мелкое. Весь ты мелкий. Ты мелкий. Запивай, воды побольше! Воды!
ЛИВА: Если бы тебя не было бы лучше, всем было бы лучше. Если бы тебя не было - тебе было бы лучше.
ДВОРОВАЯ КОМПАНИЯ: Базара нет! Факт! Лучше! «Ну, совершенно в дырочку!»
ЛЮБОВЬ: Воды побольше! Побольше воды! Воды!
ПОДРУГА: : Хватит! Все! Время вышло, едем дальше. У нас все по программе. Время у нас.
СТРАШНАЯ УЧИТЕЛКА: Исправить ошибку не надо. Надо. Надо разговаривать.
УЧИТЕЛЬНИЦА СЕКСИ: Это же... на это же смотреть нельзя - а он - нате вам!..
ДВОРОВАЯ КОМПАНИЯ: А что его заику слушать! «Точно!»
ЛЮБОВЬ: Воды побольше. Воды. Воды.
СЕРЕГА (Запихивают силой Серегу в ванну.): Я боюсь, я не умею плавать... (Все медленно отходят в темноту, остается только Любовь.)
ЛЮБОВЬ: А как же киты? Они уже поют, поют, поют? Слышишь, ты слышишь, они уже поют. Поют. И чем глубже - тем громче... Чем глубже - там ближе. Чем глубже - тем ближе... Рядом, рядом, рядом... Они большие... они все понимают, они поют... они поют... они поют.
Серега подымается в ванне и открывает на полную мощность краны. Вода с ревом начинает наполнять ванну, одновременно из нее начинают бить мощные , разноцветные фонтаны, вверх. И все громче раздается шум глубины и песни счастливых, свободных китов. Любовь отходит от Сергея в темноту. И с каждым ее шагом сильнее и выше бьют фонтаны, все громче пение. Неожиданно свет и музыка обрываются. В тишине появляется слабый звук тонкой струйки. Появляется Мать.
 
 
21
 
МАТЬ (Нашаривая в темноте выключатель и долго щелкая, безуспешно пытаясь его включить.) Раздолбали в конец выключатель. В конец! Все не как у людей, все! Это мой выходной? Это мой выходной в собственном доме? Суки - ни днем - ни ночью покоя нет в собственном доме, чтоб вы все сдохли! Мне с работы надо бежать в собственный выходной, чтобы кран в этой ванной закрыть, через весь город бежать! Чтобы кран закрыть! Кран до конца не могут выкрутить! Чтоб вам всем руки повыкручивало! А потом обратно, в свой законный выходной на работу опять! Вашу мать!(Включает свет, заходит в ванную, выключает воду. Щурясь смотрит в ванну. Замирает. Выбегает, захлопывает дверь. Выключает свет. Убегает под взрыв морских шумов. Постепенно шум стихает. В темноте синим светом начинает светится прозрачная ванна со слегка покачивающимся телом.
КОНЕЦ