Проклятье змей или Любовь побеждает все

Любовь Рябикина
Приблизительно 20 авторских листов. Повесть не дописана.

ПРОКЛЯТЬЕ ЗМЕЙ
или
ЛЮБОВЬ ПОБЕЖДАЕТ ВСЕ

Сказочная повесть для взрослых

Это был и не человек и не птица. Существо сидело на карнизе соседнего коттеджа на корточках. С интересом смотрело вниз на стоявшую у подъезда машину и болтавшего по рации охранника в плащ-накидке. Тот временами принимался бродить и голова незнакомца поворачивалась за ним. Темные и мокрые крылья, сложенные сзади, прикрывали его спину от моросившего дождя. Капли стекали по перьям и падали вниз. Из-под них выглядывали голые загорелые колени. Длинные темные волосы на-мокли и лежали на плечах волнистыми прядями, закрывая место присоединения крыльев. Сверху на них лежал широкий серебряный обруч.

Вика никак не могла определить, кто это — женщина или мужчина, пока существо не повернуло голову, видимо почувствовав ее взгляд. Это был юноша лет шестнадцати. Их глаза встретились. Его ли-цо посинело от холода. Крылатый наблюдатель вздрогнул и вскочил на самом краю крыши. Девочка испугалась, что он сейчас упадет и предостерегающе взмахнула рукой. Из одежды на нем была лишь набедренная повязка из коричневой замши с блестящим узором. На ногах сандалии с завязками. Такие она видела на картинках книги, где рассказывалось о древних греках. Рук по-прежнему не было видно. Вике не хотелось, чтобы таинственный изобретатель исчез. Она ничуть не сомневалась, что крылья присоединены к телу ремнями наподобие тех, что были в мультфильме про Икара. Оглянулась на дверь своей комнаты и распахнула широкое окно. Прислушиваясь к тому, что делается в коридоре, пригла-шающе помахала рукой и тихо попросила:

— Иди сюда, здесь сухо и тепло. Они не зайдут, я сейчас заперусь.

И сразу подумала: «Как же он доберется до моего окна?». До ее подоконника от соседнего кот-теджа было не менее ста пятидесяти метров. Юноша заколебался, остановившись на самом краю кры-ши. Вика еще раз помахала рукой и отодвинулась вглубь комнаты. К ее удивлению незнакомец вдруг раскинул крылья и бесшумно взлетел с крыши. Удивление девочки было настолько велико, что она вновь подошла к окну. Он летел к ней. Легкий шорох крыльев сливался с шумом участившегося дождя. Завидев в окне ее личико, хотел повернуть, но Вика восторженно улыбнулась и он влетел в ее комнату, задев широкими крыльями по оконным рамам. Стекло зазвенело. Юноша встал посреди комнаты, сло-жив крылья за спиной и замер, стоя вполоборота и настороженно глядя на девочку. С намокших перьев и длинных волос на ковер падали тяжелые капли воды и тут же впитывались в шерсть.

Девочка прикрыла окно, чтоб холодный ветер не задувал в комнату. Включила кондиционер, на-деясь побыстрее высушить промокшие перья и отогреть незнакомца. Повернулась. Он внимательно и как-то удивленно разглядывал ее лицо. Поняв, что опасность не грозит, обошел человека, пристально поглядел на спину и даже дотронулся пальцами до ее лопаток. Вика лишь поворачивала голову, про-должая улыбаться, чтобы не пугать его и убедить в добрых намерениях.

Юноша оказался выше ее на целую голову, плечист и крепок. Если бы не совсем взрослое выра-жение лица, ему можно было бы дать лет двадцать. Крылья, к удивлению девочки, не были привязаны к спине или рукам, они росли прямо из его лопаток. Руки оказались почти человеческими, только слиш-ком длинные загнутые книзу крепкие толстые ногти синеватого цвета, напоминали больше птичьи ког-ти. Красивое правильное лицо с темно-карими глазами тоже можно было бы назвать человеческим, если бы не мелкие перья на скулах. Подбородок трясся от холода.

Вика протянула руку и дотронулась до крыльев. Незнакомец чуть шевельнул ими, словно оттал-кивая ее руку. Черные блестящие брови сошлись на переносице. Девочка успокаивающе сказала:

— Не бойся. Я просто хочу погладить твои перья. Ты говоришь по-человечески?

Он внимательно вслушивался в ее голос, чуть склонив голову набок. Изумление читалось на ли-це. Красивые губы тряслись, но слегка приоткрылись. Вместо человеческой речи раздался резкий пти-чий клекот. Вика застыла. Однажды отец возил ее в зоопарк и точно такой же клекот издавали орлы. Девочка удивленно поглядела незнакомцу в глаза:

— Кто ты? Я подобных тебе еще не видела. — Ткнула себе в грудь и назвалась:— Меня зовут Вика. А тебя?

Повторила свое имя несколько раз, глядя в карие глаза. Удивительно, но ей не было страшно в эти минуты. На сердце почему-то стало горячо. Он, видимо, понял, так как раздалось резкое и отрыви-стое:

— Вика!

Это было похоже на голос соседского попугая какаду, только более пронзительное. Девочка ки-нулась к двери и торопливо повернула ключ в замке. Сразу же дала себя знать одышка, а сердце заби-лось, как сумасшедшее. Она прислонилась к косяку и пару минут приходила в себя. Ей не хотелось, чтобы родители увидели этого странного юношу. Когда она повернулась, незнакомец стоял у окна, на-стороженно глядя на нее, готовый открыть створки и улететь. Вика протянула к нему руки:

— Я напугала тебя своим резким движением? Извини. Надеюсь, что ты поймешь. Я не желаю те-бе зла. Хочу знать, кто ты. Ты можешь меня не бояться, я больна и не опасна. Может, мы подружимся? Это было бы здорово! У меня нет друзей.

Достала из шкафа теплый плед и осторожно протянула ему, показывая жестами, что он может укрыться. Поманила жестом за собой, чтобы он подошел поближе к кондиционеру, нагонявшему горя-чий воздух в комнату. Юноша понял. Долго разглядывал плоский белый ящик с дырками. Он даже ткнул в него когтем. Слегка поцарапал с удивленным видом. Затем завернулся в плед, чтобы согреться побыстрее и повернулся спиной к теплу. Концы крыльев торчали из-под шерстяной ткани и почти каса-лись пола. Лицо медленно приобретало природную смуглость и персиковый румянец. Девочка наблю-дала. Когда юноше стало жарко, он отошел от кондиционера и сбросил плед на пол.

Вика вспомнила про оставленные на столике конфеты и пирожное. Медленно подошла и взяв та-релку, протянула ее крылатому гостю. Развернув конфету, сунула ее в рот. Он наблюдал. Она улыбну-лась. Юноша когтями взял сладость и попытался развернуть. Когти порвали бумажку, но не сумели снять ее. Вика спокойно забрала помятую конфету из его рук и развернув, протянула незнакомцу. Тот вначале рассмотрел шоколад и понюхал. Поколебавшись и глядя на девочку, сунул в рот, разглядывая собственную переляпанную шоколадом руку. По всей видимости он ни разу не пробовал конфет, так как на его лице застыло изумление, хотя ему явно понравилось угощение.

Девочка взяла его за руку, потянула за собой к столу. Взяла салфетку и вытерла ею руку незна-комца. Указала рукой на стул:

— Присаживайся. Это конфеты. Ты никогда не пробовал, да? Хочешь, бери еще…

Подвинула тарелку к нему и присела на стул. Он сел на табурет рядом. Крылья упирались в пол и гостю было не удобно. Он полураскрыл их, разведя в стороны, а затем встал. Девочка оглянулась на ди-ванчик. Решительно стащила две подушки и уложила на табурет одну на другую. Юноша понял ее на-мерения и спокойно стоял рядом, наблюдая. Взмахнув просохшими крыльями, уселся на высокое сиде-нье. Теперь крылья не доставали до пола. Вика смущенно улыбнулась и попросила:

— Можно погладить?

Протянула руку и провела по округлому теплому крылу. Незнакомец неожиданно расправил крылья, заняв практически всю ее комнату. Они были около двух метров каждое. Подсохшее перо больше не выглядело темным. Оно оказалось синим, с коричневыми крапинками и белой каймой по краю. У Вики перехватило горло от восторга и теперь юноша смотрел на нее с улыбкой. Его зубы ока-зались ровными и белыми. Девочка провела рукой по шелковистым, но упругим перьям. Посмотрела в карие глаза и с сожалением сказала:

— Как жаль, что ты меня не понимаешь и мы не можем поговорить… — И тут же кое-что вспомнила: — Попробуем язык жестов. Я же понимаю глухонемую кухарку…

Сделала несколько жестов руками, попытавшись объяснить, кто она и сразу поняла, что он не понимает ее. Незнакомец внимательно смотрел, но в глазах ничего не отражалось. Неожиданно он ткнул когтями себе в грудь и медленно проклекотал:

— Глок! Глок! Глок!

Она обрадовалась:

— Тебя зовут Глок! Я поняла. Откуда ты?

Заметила его взгляд, брошенный на пирожное. Похоже, что он изучал, съедобное это или нет. Словно взрослая всплеснула руками:

— Ты голоден, да? Я сейчас, посиди здесь.

В голове неожиданно пронеслось тихое:

— Я понял, что ты не хочешь мне зла. Я очень хочу есть, но пища вашего мира мне незнакома.

Вика остановилась и обернулась. Юноша смотрел на нее. Вслух спросила:

— Ты можешь говорить мысленно и даже понимать меня?

В голове снова раздался тот же тихий приятный голос:

— Могу. У нас это все умеют. Ты можешь просто думать и я пойму.

— Что вы едите в своем мире?

— Мясо, овощи, фрукты. Крылатый народ питается по разному. Я предпочитаю мясо.

Она мысленно попросила:

— Посиди в комнате и не улетай. Я принесу еду. Если хочешь, заперись. Я стукну три раза. Пока можешь съесть мое пирожное и конфеты. Они вкусные…

Девочка выскользнула за дверь. Глок не стал запираться. Минуту разглядывал замок, а затем спрятался за шкаф, стоящий рядом с окном. Оттуда внимательно разглядывал комнату человека. Все было для него внове…


Вика, на цыпочках, спустилась со второго этажа дачи вниз. Держась за дубовый резной пору-чень, прислушалась. Отец и мать, как всегда, ссорились в гостиной из-за какой-то ерунды. Мать визгли-во кричала:

— Ты специально увез меня в эту глушь, чтобы спокойно встречаться со своей любовницей. Ду-маешь, я не знаю? Ей восемнадцать и ты содержишь ее под видом секретарши. Я уже год не бывала на вечеринках и в театрах. Тебя совсем не волнует, что я хочу веселиться…

Отец в ответ устало говорил:

— Что ты выдумываешь снова? Какая секретарша? Моей секретарше, если тебе интересно, два-дцать три года. Хватит пороть чушь, Лариса! У Вики астма и ей нужен свежий воздух. Здесь сосны и есть все, чтобы наша дочь чувствовала себя хорошо. Почему ты не думаешь о Вике? Ты же мать…

Девочка поморщилась и торопливо прошла мимо комнаты. Она давно знала о своей болезни и ей было жаль отца. Они часто разговаривали обо всем, когда матери рядом не было. Гуляли в соснах по выходным, когда Олег приезжал. Мать никогда не присоединялась к ним, предпочитая забраться в глу-бокое кресло в холле с бокалом вина и смотреть видео. Никакой «секретарши» у Литвинова не было, не смотря на его респектабельность и огромное влияние. Он все делал ради дочери, но жена не хотела по-нимать, требуя постоянного внимания лишь к себе. Временами Вике казалось, что мать совсем не лю-бит ее, настолько отчужденно держалась Лариса.

Вика бесшумно проскользнула в кухню. Стараясь ничем не звякнуть и не стукнуть, приоткрыва-ла кастрюли, заглядывая внутрь. В сковородке осталась жареная картошка и большая куриная ножка. Торопливо сгребла еду на тарелку. В соуснице оказалось довольно много чесночного соуса и она щедро полила курицу им. Заглянула в холодильник. Прихватила с собой салат из крабов в пластиковой банке, кусок копченой колбасы, груши, яблоки и пакет с соком. Из хлебницы забрала тарелку с порезанным хлебом. Со стола прихватила вазочку с печеньем и тарелку с пирожками. Захватила стакан и вилку с ножом. Быстро поставила на поднос и почти бегом кинулась наверх, прислушиваясь к шуму в гостиной.

Она задыхалась от быстроты и на половине лестницы вынуждена была остановиться, чтобы от-дышаться. В гостиной стояла тишина, нарушаемая редкими всхлипами. Мать снова деланно плакала. Отец, Вика знала это точно, так как видела не однажды, сидел на диване и мрачно смотрел в телевизор. Он старался не обращать внимания на жену по совету дочери, которая давно поняла, что все выходки матери происходят от безделья. Олег Литвинов раз двадцать предлагал жене устроиться на работу, но она отказывалась, мотивируя тем, что дочери нужен уход и она не может доверить это постороннему человеку. Все оставалось по-прежнему.
Литвинов был крупным бизнесменом и приезжал на дачу лишь на выходные. Еще три года назад он купил дочери мобильный телефон и едва появлялась свободная минутка звонил Вике. Дочь он очень любил и не разводился с супругой только из-за нее. Между тем у Ларисы характер становился все более мерзким. Олег с трудом терпел выходки жены. Если бы не дочь, он бы вообще с удовольствием не при-езжал на дачу в выходные.

Вика толкнула дверь своей комнаты ногой и вошла. Крылатого гостя за столом не было. Девочка обвела комнату взглядом и увидела юношу, настороженно выглядывавшего из-за шкафа. Облегченно вздохнула, запираясь:

— Слава Богу, ты не улетел! Ешь. Правда все холодное, но мне некогда было разогревать…
В голове пронеслось:

— Спасибо, я не ел уже сутки.

Посмотрев на вилку с ножом и не обратив на столовые приборы никакого внимания, вцепился когтистой рукой в куриную ножку. Через минуту она была попросту проглочена, а косточки брошены на стол. Он цеплял на когти картошку и жадно глотал, хотя по его лицу было видно, что подобное ку-шанье он пробует впервые, но ему нравится. Вика наблюдала с откровенной жалостью. Ее даже не шо-кировали манеры незнакомца. Пододвинула салат и хлеб. Он несколько секунд разглядывал незнакомые блюда, а затем быстро расправился и с ними, захватывая салат в горсть и жадно забивая в рот. Юноша умудрился не уронить на пол ни крошки. Девочка налила сок в стакан, мысленно сказав:

— Запей!

Глок залпом выдул целый стакан и вцепился рукой в пирожок. Еда была необыкновенно вкус-ной. Следом за пирожком последовала колбаса, которую он вначале долго разглядывал и нюхал. Он ни-когда не пробовал такого на родине. К тому же девочка не замышляла плохого против него и феникс доверился ей полностью. Пирожки исчезали с катастрофической быстротой. Вика едва успевала подли-вать сок. Напоследок подвинула так и не съеденное пирожное, печенье и конфеты:

— Ты не наелся? Принести еще?

Юноша взглянул ей в лицо:

— Я насытился. Никогда не думал, что есть что-то вкуснее жареного или вареного мяса. Это ты готовила?

Вика сходила в ванную и намочила полотенце. Подошла к юноше и старательно протерла его пе-реляпанные руки, с интересом разглядывая длинные когти. Он наблюдал, но не делал попыток вырвать руки. Девочка пояснила:

— Нет. Мой отец богат и с утра к нам приходит кухарка, чтобы приготовить еду. Каждый раз это что-то новенькое. Моя мать не любит повторов…

Глок заметил, что девочка произнесла последние слова со вздохом и спросил:

— Твои родители обижают тебя?

— Нет, но они постоянно ссорятся. Мама не хочет понимать папу. Считает себя жертвой, а папе очень плохо. Он бы с удовольствием развелся, но не хочет причинить боли мне. Мне очень жаль папу и я даже пыталась поговорить с ним, но он лишь грустно улыбнулся и сказал, чтобы не расстраивалась по пустякам. Я чувствую себя лишней…

Глок неожиданно спросил:

— Хочешь улететь со мной? Я сын короля фениксов. Нам нужна помощь. Ваш народ сильно от-личается от нашего. Вы знаете значительно больше. Там ты сможешь понимать любой народ и мы смо-жем говорить. На данный момент у нас война с ящерами и возможно ты сможешь помочь…

Вика размышляла всего пару минут. Вздохнув, сказала:

— Но я не могу летать. К тому же у меня астма. Я даже в школу, как нормальные дети не хожу. Мне наняли домашних учителей. Видишь… — Девочка обвела рукой комнату, где повсюду громозди-лись карты, учебники, книги. Снова тяжело вздохнула: — Любое длительное напряжение для меня за-кончится смертью. Я задохнусь.

— Тебе не нужно летать, я смогу унести тебя. Ты не задохнешься. Я не стану подниматься высо-ко. Наш колдун вылечит твою болезнь. Иногда рождаются фениксы, которые дышат так же тяжело, как и ты. Зинтар лечит их и они становятся такими, как все.

Девочка спросила:

— Лететь далеко?

— Мы будем лететь целую ночь в сторону юга. Там меня ждут друзья. Они не могут переме-щаться по другим мирам, как царственные фениксы.

— Как же в таком случае ты перенесешь меня в свой мир?

Глок окинул взглядом хрупкую фигурку девочки и кивнул:

— Ты будешь находиться на моих руках. Таким образом я могу перенести в свой мир и
обратно что угодно, кроме таких же фениксов, как сам. Это запрещено. Тебе надо тепло одеться, захватить на дорогу еды и самую умную из этих книг в подарок царственному Глокану… — Мальчик повел крылом в сторону полок: — У моего отца не мало подобных томов, но они не такие яркие и красочные, как у тебя. Он будет здорово удивлен.

Вика вздохнула:

— Папа будет сильно переживать. Можно я напишу записку?

Мальчик пожал плечами, дотрагиваясь ногтем до лежавшей на столе книги и аккуратно перево-рачивая страницу. Вгляделся в буквы:

— Пиши, если умеешь. У нас в стране только мой отец и я умеем писать. Остальные считают, что это не нужно. Ваш язык нам не знаком.

— Вы общаетесь между собой мысленно?

— Нет. Так мы говорим лишь в других мирах. И то какое-то время вынуждены приспосабливать-ся к разуму другого существа, как бы сливаться с ним. Через какое-то время я смогу
разговаривать вслух на твоем языке.

Вика окинула взглядом книги. Решительно вытащила огромную историческую энциклопедию от времен динозавров и до наших дней. Спросила мысленно:

— Глок, я могу взять две книги? Эту я подарю твоему отцу, а вот эта… — Вика дотянулась до полки и взяла в руки толстую потрепанную книжку. Посмотрела на юношу: — …Моя самая любимая. Будь я здорова, я обязательно бы ходила в походы и все делала так, как тут написано. Это «Школа вы-живания». Твой отец не отберет ее?

Глок развернул и снова свернул крылья:

— Возьми, если хочешь. Глокан никогда и ничего не отбирает.

Девочка прислушалась. На лестнице раздавались шаги. Она торопливо сказала:

— Глок, это мой отец. Спрячься в шкаф.

Быстро раздвинула дверцы и судорожным движением сдвинула одежду. Феникс забрался внутрь, с трудом разместив крылья в тесном пространстве. Дверца закрылась. Метнувшись к двери со всей дос-тупной скоростью, бесшумно повернула ключ. Успела сесть на диван и взять книгу. Сердце бешено стучало и она с трудом дышала. Литвинов зашел в комнату и увидел поднос с пустой посудой. Удив-ленно спросил:

— Ты наконец-то захотела кушать? Почему не позвала меня? Я бы разогрел еду. У тебя так жар-ко…

Вика тихо сказала:

— Вы снова ссорились. Я уже не маленькая, папа и могу сама позаботиться о себе.
Зачиталась и забыла выключить кондиционер. Выключи, пожалуйста.

Олег щелкнул клавишей. Сел на диван и прижал дочь к себе. Поцеловал в светлые волосы на ма-кушке:

— Прости нас, Вика. Мы снова расстроили тебя. Мама не желает ничего слушать и твердит об
удовольствиях для себя, забывая о тебе.

Девочка тихо сказала:

— Временами думаю, что я вообще не ее дочь. Ты меня любишь, а она лишь терпит и то с тру-дом. Она не хотела меня рожать, да?

Почувствовала, как большие руки на ее плечиках дрогнули. Отец принялся торопливо опровер-гать ее слова:

— Ну, что ты говоришь, маленькая моя? Ты наша дочь! Просто у мамы плохой характер. Как хорошо, что ты не в нее уродилась.

Вика повернула голову и внимательно поглядела в глаза отца:

— Папа, ты что-то скрываешь от меня, да? Скажи мне правду. Мне уже четырнадцать лет и я имею право знать, кто я.

У Литвинова по лицу пробежала тень какого-то воспоминания, но он отрицательно покачал го-ловой:

— Не выдумывай, Вика! Ты моя любимая девочка.

Она услышала фальш в его голосе, но не стала расспрашивать. Девочка видела, что отцу это не приятно. Вспомнила о своем решении улететь с Глоком. Прижалась к отцу, обхватив руками за пояс:

— Я очень люблю тебя, папочка! Ты завтра, прежде чем уехать, зайди ко мне рано утром, ладно?

Он приподнял рукой ее личико. С тревогой поглядел в глаза:

— Что-то случилось? Тебе плохо? Ты никогда так не говорила.

Вика несколько раз поцеловала его в щеки и улыбнулась:

— Ничего не случилось! Просто хочу пожелать тебе «доброго утра» первой.

Олег улыбнулся и снова прижал дочку к себе:

— Зайду обязательно!

Еще немного поболтав, Литвинов пожелал ей:

— Спокойной ночи, Вика! Долго с книжками не сиди…

— Спокойной ночи, папа!

Отец вышел из комнаты и она тотчас распахнула дверцы шкафа. Оттуда вылез взъерошенный, полузадохнувшийся от пыли Глок. Передернул плечами и расправил крылья. Попросил мысленно:

— Я хочу пить.

Вика подошла к столу и налила ему сок. Спросила:

— Глок, ты не знаешь, что скрывает от меня мой отец? Ты ведь умеешь читать мысли.

Он вздохнул, ставя пустой стакан на поднос:

— Я не успел настроиться на твоего отца, но он явно что-то скрывает. Даже не зная вашего язы-ка, я понял по интонации.

— Сейчас ты можешь настроиться? Он наверняка думает о моем вопросе.

Юноша снова вздохнул:

— Не могу. Не вижу его глаз и лица. Я не умею читать мысли на расстоянии. Только
непосредст-венно рядом. Находясь в шкафу я с трудом читал твои мысли.

Вика вздохнула. Потом кое-что мелькнуло в ее голове. Глок тут же ответил:

— Никто не обидит тебя в моей стране. Не бойся. Ты под моей защитой. Надо собираться.

Она попросила:

— Подожди немного. Родители уснут. Я спущусь вниз и наберу продуктов на дорогу, а пока дос-тану теплую одежду. Тебе дать что-нибудь теплое?

Глок выглянул в окно. За окном становилось все темнее. Дождь стучал по стеклу. Он вздохнул:

— Не плохо бы одеться. Я забыл взять свой плащ.

Вика подтащила стул к шкафу и забралась на него. Пояснила:

— Наверху лежат вещи, которые мне пока велики. Они куплены отцом за границей навырост. Тебе наверняка будут впору.

Достала черные джинсы в прозрачном пакете с лейблом. Вытащила. Внимательно рассмотрела. Прикинула взглядом на юношу и бросила на диван. Следом шлепнулся теплый серый джемпер. Вика слезла со стула и указала на одежду:

— Примерь брюки.

Феникс поднял джинсы и принялся их разглядывать. Посмотрел на ее юбочку и ответил:

— Мы носим что-то наподобие твоей одежды. В нашей стране всегда тепло. Как это одевать?

— В России юбки носят лишь девочки и женщины. Сними обувь и одевай словно… — Девочка замялась, указывая на его повязку из-под которой торчали кожаные трусы. — Ну, словно твои плавки…

Глок по ее жестам сообразил, что к чему. Быстро развязал свою странную обувь. Скинул повязку и попытался натянуть джинсы. Они были ему впору, но он не догадался их застегнуть и брюки съехали. Вика улыбнулась. Подошла и немного смущаясь застегнула молнию и пуговицу. Феникс внимательно смотрел. Затем попробовал сам. Девочка решительно взяла джемпер и приложила к его груди. Глок рез-ко задергал головой, пытаясь посмотреть на себя. Вика предложила:

— Подержи джемпер вот так и смотри сюда.

Подвела его к зеркалу. Юноша вначале отшатнулся. Потом в ее голове пронеслось:

— В воде я уже видел себя, но это лучше воды. Что это?

— Зеркало. У вас их нет, как я понимаю. Хочешь, захватим маленькое для твоего отца?

Он кивнул, продолжая разглядывать себя. Затем дотронулся до холодного стекла пальцем. Де-
вочка попросила, забирая одежду из его рук:

— Просунь голову вот в это отверстие, а руки вот сюда…

Он сделал, как она просила, но крылья мешали и джемпер застрял на шее. Глок захрипел:

— Неудобно. Он меня душит…

— Сейчас пройдет…

Решительно взяла ножницы со стола и сделала два разреза на свитере сзади. Расправила ткань между крыльев и впереди:

— Теперь как, удобно?

Он кивнул, вновь оглядывая себя в зеркало. Вика достала вышивку и вытащила иголку с длинной ниткой:

— Постой так, я снизу сошью одежду, чтоб тебе не задувало в спину.

Сделав несколько стежков на каждом разрезе и грубо скрепив ткань, спросила:

— Попробуй помахать крыльями. Ничего не мешает?

Отошла в сторону. В комнате раздался шорох. Мощный шквал воздуха сбросил несколько тетра-дей, книг и глобус со стола. Глок вновь сложил крылья за спиной:

— Вполне удобно и мне стало тепло.

— Тогда оставайся здесь. Я принесу тебе носки и кроссовки моего отца. Думаю, что сорок
пер-вый размер тебе вполне подойдет. В твоих сандалиях ноги замерзнут. Ночи теперь стали холодные. Че-му удивляться? Осень.

Вика сбросила тапочки и выскользнула из комнаты, оставив его разглядывать собственное отра-жение в зеркале. Минуты через три она вернулась, принеся новые кроссовки на «репейнике» и шерстя-ные носки. Показала, как это одеть. Он долго переминался с ноги на ногу, привыкая к необычной обуви. Девочка снова направилась к двери, пояснив:

— Родители легли. Я пойду соберу еду.

Вернулась она не скоро с туго набитой сумкой. Растерянно спросила:

— Глок, а ты сможешь донести? Ведь очень тяжело получится.

В ответ раздалось странное клекотание и она поняла, что феникс смеется. Обиженно сказала:

— Что такого смешного я сказала?

Он легко подхватил ее на руки. Посмотрел в глаза:

— Я могу нести трех таких, как ты и очень долго не чувствовать усталости. Можешь взять с со-бой еще что-нибудь.

— Ты вернешь меня, если я соскучусь по отцу?

Он поставил ее на пол не сразу. Сильные руки юноши чуть дрожали. В карих глазах что-то изме-нилось, да и у нее на сердце появилось странное смятение. Оба смутились. Вика отошла к шкафу, без-думно перебирая вещи. А Глок разглядывал собственные когти, изредка вскидывая быстрый взгляд на девочку. Несколько минут длилось молчание. Наконец феникс заговорил:

— Ты сможешь видеть тех, кто тебе дорог, в кристалле у Зинтара. Но если захочешь вернуться, я не стану тебя держать и верну сюда.

Вика принялась собираться. Вытащила из шкафа вместительную сумку на длинном ремне. Дос-тала теплую одежду для перелета. Покидала в сумку нижнее белье и кое-что из любимых вещей. Засу-нула в кармашек фотографию отца и небольшое настольное зеркальце. Еще раз выскользнула из комна-ты и вскоре вернулась с небольшим пакетиком, который сразу же забила в сумку. Следом уложила кни-ги, ножницы, упаковку спичек, несколько авторучек и чистых тетрадок. Села за стол, включив настоль-ную лампу и принялась писать записку для отца. Получилось письмо на двух страницах. Глок все это время старался заглянуть под абажюр, чтобы узнать, что так светит. Одна из его попыток едва не пере-вернула лампу, а сам он ожегся о лампочку и затряс кистью, глухо клекоча и пританцовывая от боли. На пальце вздулся волдырь.

Вика попыталась объяснить, что такое электрический свет, но быстро поняла тщетность слов. Положила записку на стол. Подошла к окну и распахнула его. Посмотрев на длинные волнистые волосы Глока, натянула ему на голову, поверх короны, бейсболку:

— Так твоя голова не вымокнет.

Он посмотрел на бумагу с незнакомыми словами. Выдернул небольшое перо из крыла и ловко метнул его. Острый кончик точнехонько пробил бумагу и воткнулся в стол. Глок развел руками:

— Так его не унесет ветром.

Девочка подумала, что отец очень удивится, увидев подобное перо сантиметров в тридцать дли-ной. Подняла сумки. Глок попросил:

— Вика, свяжи обе сумки вместе за ручки чем-нибудь мягким и широким.

Она заглянула в шкаф и вытащила свой зимний шарф. Феникс забрал его и сам быстро связал вещи. Перекинул груз через шею. Подхватил девочку:

— Уткнись мне в грудь и ничего не бойся.

Он легко вылетел из окна, оставив его открытым и понесся в сторону юга. Ветер свистел в ушах девочки. От страха она плотно прижалась к юноше и слышала сквозь одежду, как бьется его сердце: ритмично и ровно. Вика лежала на его руках и глядела в напряженное лицо Глока, вытягивая шею из-за мешавших сумок. Он временами глядел на нее и чуть улыбался, мысленно успокаивая:

— Не бойся, я не отпущу тебя.

Феникс летел часа три, потом медленно начал опускаться вниз. Дождевую полосу они давно ос-тавили позади. Теперь над ними помаргивали яркие звезды и светила луна, вскоре скрывшаяся за обла-ком на короткое время. Глок приземлился на опушке леса. Осторожно поставил свою ношу на землю и снял с затекшей шеи сумки:

— Надо отдохнуть и перекусить.

Девочка быстро начала распаковывать сумку с едой. Протянула ему бутерброды с колбасой, сем-гой и сыром. Достала копченую курицу:

— Ее ешь первой. Я не буду.

Он с жадностью накинулся на пищу. Быстро разорвал когтями птицу и принялся за еду, наблю-дая за человеком. Девочка аккуратно и без спешки откусывала от бутерброда небольшие кусочки и тщательно прожевывала пищу. Его это удивило. Фениксы привыкли есть быстро. Достав большой тер-мос, Вика налила в его глубокую крышку, в виде стаканчика, крепкий кофе:

— Попробуй. Это кофе. Только осторожно, он горячий.

Длинные когти щелкнули о пластик. Феникс внимательно поглядел и понюхал напиток. Удив-ленно смотрел на легкий вьющийся кверху парок. Огляделся по сторонам, хотя и знал, что огня никто не разводил. Затем осторожно глотнул. Вика забрала из его рук чашку и тоже глотнула кофе. Глок удивленно смотрел. Так, по очереди, они напились. Юноша спросил:

— Я насытился. Мне нужно отдохнуть, ты сможешь посторожить? Или хочешь спать? Тогда я смогу еще какое-то время не спать.

Девочка замахала руками:

— Конечно смогу! Ты устал, отдыхай…

Он тотчас улегся на земле, сбросив бейсболку. Крылья служили ему постелью. Вика собрала ос-татки в сумку. Аккуратно разровняла вещи во второй сумке, чтобы не помять фотографию и книги. Бросила ее рядом с его головой и села, вытянув ноги. Подняв голову юноши с земли, устроила на своих коленях. Глядя в распахнутые поблескивающие под луной глаза Глока, пояснила:

— Так ведь удобнее спать, верно?

В голове пронеслось:

— Это так…

Пальцами перебирала его волосы, распутывая спутавшиеся пряди и разглядывала лицо птице-человека. Глок заснул почти мгновенно. Она осторожно дотронулась до его скул, покрытых легким си-ним пухом. Над ними светила полная луна. Вокруг стояла тишина. Прошло около часа, когда она рас-слышала легкие шорохи в траве. Покрутила головой. Вроде бы никого не было, но шорохи становились все яснее. Они приближались к ним со всех сторон, беря отдыхающих в кольцо. Вика испугалась и раз-будила Глока:

— Глок, проснись. Здесь кто-то есть и они приближаются!

Юноша быстро вскочил на ноги. Его карие глаза сверкнули в темноте красным. Он вдруг резко забросил сумки себе на шею, схватил девочку на руки и пулей взмыл вверх. В ее голове пронеслось:

— Змеи. Смотри, сколько их!

На том месте, где они были всего минуту назад, синим светом переливался клубок из огромного количества ползучих тварей. Их копьевидные головки были повернуты в сторону феникса. Все они злобно шипели, постреливая языками. Глок что-то гневно проклекотал и понесся снова в сторону юга. Вика, содрогнувшись от ужаса, спросила:

— Откуда их столько?

— Я и сам не знаю. Они преследуют меня уже больше года. Появляются во всех мирах, куда бы я не летал. Мне приходится постоянно быть настороже. Ты спасла меня. Может быть ты та самая, из про-рочества…

Задумчиво взглянул в худенькое личико с большими глазами. И снова в глазах что-то мелькнуло и пропало. Какая-то смутная мысль. Это не укрылось от девочки. Вика заинтересованно спросила:

— Какого пророчества?

— Зинтар расскажет, если захочет…

Девочка заметила, что кепки на нем нет и сказала:

— Бейсболка осталась на поляне. Ну и пусть. Дождя все равно нет.

В течение ночи они садились отдохнуть еще раз. Вика съела лишь один бутерброд с ветчиной и отказалась, выпив немного кофе. Глок доел бутерброды, пирожки, кусок копченого сала. Выпил остатки бодрящего напитка:

— От этого напитка усталость проходит быстрее.

— А что пьете вы?

— Воду или вино, если удается достать его у кентавров. Но те, в последнее время, ведут
себя странно. Король Карагёз что-то замышляет. Когда я улетал, в ближайшей деревне кентавров постоянно слышался звон молотков о сталь.

— Кто такие кентавры?

— Земледельцы. Они пашут землю. Высаживают овощи и низкие фруктовые деревья. Умеют де-
лать хлеб и вино. Мы торгуем с ними. Поставляем им мясо и помогаем убирать плоды с высоких де-ревьев. Им, с их неудобными копытами, не забраться наверх.

Глок неожиданно насторожился и прислушался:

— Отдохнуть не удастся. Змеи снова приближаются. Они торопятся.

В его голосе слышалась усталость. Вика с жалостью произнесла:

— Ты устал. Лети один. Спасайся. Думаю, что меня они не тронут. Я залезу на дерево.

Феникс внимательно поглядел на нее и вдруг осторожно обнял. Крылья сомкнулись за спиной девочки, ласково поглаживая ее спину. Глок тихо, но вполне внятно, проклекотал:

— Вика, улетим вместе. Ты мне нравишься.

Ласково погладил по щеке длинными когтями и отпустил. Быстро закинул значительно полег-чавшие сумки на шею и снова подхватил ее на руки. Прижал к себе, заглядывая в глаза:

— Я ни за что тебя не оставлю. К тому же лететь осталось не так много. Если ты действительно та, из предания, то теперь они охотятся не за мной, а за тобой. Я сам, невольно, указал, где тебя искать.

Рассвет начал заниматься, когда впереди показались высокие холмы. Глок мысленно заговорил:

— Еще немного. Вон за тем каменистым хребтом вход в наш мир.

Далеко у горизонта, на фоне серого неба, торчали скалы, кажущиеся черными в сумерках. Фе-никс летел все медленнее, внимательно разглядывая землю внизу. Его явно что-то тревожило. Вика мысленно спросила:

— Что с тобой?

— Я чувствую опасность, но никак не могу понять, откуда она исходит. Такое ощущение, что она повсюду.

Вика прижалась к Глоку, со страхом глядя вниз. Ее тонкие руки вцепились в его свитер. В душе царил настоящий ужас. Она тоже чувствовала опасность. Девочка повернула голову и посмотрела вниз. На черной земле светились какие-то красные точки. Она мысленно сказала:

— Глок, посмотри вниз. Что это такое?

Феникс внимательно поглядел в сторону земли. Его глаза тоже сверкнули красным. В голове Ви-ки раздалось:

— Змеи! Сколько же их тут?!? Кто собрал их и зачем? Ящеры не могли. Хоть они сейчас и враги нам, но не любят змей.

— У змей есть повелитель?

Глок взглянул в детское личико:

— Я никогда о нем не слышал. К тому же это ваш мир, а не мой. Кто имеет такую власть над змеями здесь? Может ты знаешь ответ?

Вика старательно попыталась вспомнить хоть что-нибудь из прочитанного о змеях. Она вспом-нила даже сказки, но ничего подходящего в голову так и не пришло. Она так и сказала Глоку. Юноша тихо произнес:

— Мы на месте. Сейчас я… — Он вдруг резко попытался уйти вверх с диким птичьим криком. А в голове Вики пронеслось: — Что это?!

С земли вырвался сноп огня и дыма. Феникс сумел уйти от пламени в сторону, но видимо оно все же задело его по ногам. Спасли промокшие насквозь кроссовки и крепкие джинсы. От них повалил пар. Глок буквально взвыл в голове девочки:

— Дотянись и поверни обручь на моей голове камнем вперед! Быстрее!

Резко начал снижение. Вика вытянулась насколько могла на его руках и дотянулась до склонен-ной головы. Ее руки взялись за металл и быстро повернули корону. В тот же миг новый сноп пламени настиг королевича. Одежда на обоих вспыхнула. Феникс принялся торопливо сдирать ее с себя и девоч-ки, клекоча от боли. Горящие клочья падали вниз. Сумки продолжали болтаться на его шее. Вика удер-живалась за него изо всех сил и ее, ставшие неожиданно голыми, ноги болтались над бездной. Глок за-кувыркался вниз, судорожно пытаясь удержаться на обожженных крыльях и замедлить падение на кам-ни. Это ему удалось, хотя и ценой невероятных усилий. Феникс кричал от боли. Обгоревшими куль-тышками он сумел смягчить удар, рухнув спиной на камень и удерживая девочку одной обожженой ру-кой на груди. Второй он держал сумки. Кое-как встал, обводя туманящимися глазами окрестности.

Красные многочисленные глаза приближались с невероятной скоростью, спеша к месту падения. За эти мгновения девочка выдернула из второй сумки баллончик с аэрозолью и зажигалку. Глок с тру-дом держался на ногах и Вика подставила ему плечо, обхватив голой тоненькой ручкой за пояс. Впере-ди появилось странное мерцающее марево и юноша направился к нему со всей доступной скоростью:

— Это проход к нам. Быстрее! Мы должны успеть…

Красные глаза были совсем рядом. Девочка, задыхаясь, попросила:

— Глок, держись за меня сам. Мы не успеваем, но я попробую их задержать. Только не падай!

Королевич навалился на нее, с трудом переставляя ноги. Его глаза то и дело закрывались, но он удерживал себя в вертикальном положении. Вика щелкнула зажигалкой и появилось крошечное синева-тое пламя. Это чудо на какое-то время привело феникса в себя. Девочка сбросила колпачок с баллончи-ка и нажала на распылитель, тут же поднеся пламя к струе газа. Яркий факел сверкнул в сторону крас-ных глаз, которые находились уже в полуметре, готовые кинуться. Раздалось злобное шипение и глаза начали торопливо удаляться. Вика вертелась во все стороны, постепенно подходя к проходу. Глок хва-тался за ее плечики то одной, то другой рукой, больно цепляясь когтями, но она терпела и ни слова не говорила, лишь молила Бога, чтобы хватило аэрозоля.

Ползучие гады не могли приблизиться к девочке и юноше. Огненный факел выжигал траву. То там, то тут вверх взмывала очередная обожженная гадина и яростно шипя отползала в сторону. Мер-цающий проход был в метре, когда аэрозоль закончилась. Девочка рванула Глока на себя изо всех сил и вместе с ним скрылась в проходе. Ползучие твари почему-то не последовали за ними. Вика видела, как они скучковались у входа, наползая друг на друга. Змеиный вал становился все толще. Верхние змеи давили нижних, но ни одна тварь не смогла проникнуть в покачивающееся марево входа. Их словно бы что-то держало на пороге.

Феникс с трудом поднял обожженную руку и повернул обручь. Искрившееся марево пропало и черные горы тоже. Проход закрылся, а королевич рухнул на сероватый гладкий пол без сознания. Ни он, ни Вика не заметили одну странную вещь: перед тем, как проход закрылся, из черной расщелины черной горы выползла странная огромная змея с черным мужским лицом, человеческим торсом и по-крытыми сине-черной чешуей руками. Вместо волос на его голове шевелились тонкие черные змеи. Ог-ромный багровый раздвоенный язык постреливал из обычного человеческого рта. С кривых и длинных, словно турецкий ятаган, клыков, на камни капал яд и они дымились, раскалываясь и крошась. Красные глаза с желтыми ободками злобно смотрели на укрывшихся. Змей зло прошипел:

— Пророчество начинает сбываться, но вы от меня все равно не уйдете!

Вика растерянно поглядела на потерявшего сознание юношу. Затем сняла с его шеи сумки и на-дела на себя. Кое-как подхватив Глока подмышки из-за мешавших растопыренных обожженных крыль-ев, потащила к далекому светлому проему. Тащить оказалось довольно легко, так как пол был гладок и ровен, но все же Вике исполнилось только четырнадцать лет и она была больным ребенком. Метров че-рез двести девочка встала, чтобы отдохнуть. Выход был совсем рядом. Она с трудом дышала из-за при-ступа астмы. Кое-как сбросила сумки с плеч. Попыталась достать маленький флакончик с лекарством из кармашка и рухнула рядом с фениксом…

 Она не видела, как в проход со стороны света на шум от ее падения начали быстро вбегать странные существа. Из было больше десятка. Сверху это был человек, но снизу лошадь. Все они были вооружены мечами, копьями, луками и щитами. Мечи болтались в ножнах, свисая к передним копытам. Несколько человек были перевязаны. Из одежды на них ничего не было. Большинство имело золоти-стые волосы, перетянутые по лбу кожаными ремешками. Но несколько человек имели смуглую кожу и черные волосы. Здесь оказались только мужчины. Привлекательные лица исказились от злости, когда она увидели, кто лежит на полу коридора. Раздались крики:

— Сын короля Глокана! Убьем его!

Но великан с каштановым крупом оттеснил соратников мощными руками и заговорил, разгляды-вая лежащую вниз лицом девочку:

— Вы забыли о чести! Глок беспомощен. Он не может сопротивляться. К тому же с ним стран-ное существо без крыльев. Мы вначале должны выяснить, откуда он принес его и кто так изранил коро-левича. Мы никого не видели, а раны у него свежие. И уж только потом станем решать, что делать. Я предлагаю связать Глока и унести к нашим хижинам. Пусть наши женщины выходят его. Нам нет чести биться с израненым противником.

Кентавры опустили мечи и согласились с доводами старшего:

— Ты прав, Гнед. Мы забылись.

Тот, которого назвали Гнедом, легко поднял Глока и связал ему руки кожаным ремешком. По-смотрев на сожженные перья, крылья связывать не стал:

— Ему не улететь на таких обрубках.

Небрежно забросил тело юноши себе на круп и наклонился к девочке. Поднял. Перевернул к себе лицом и вскрикнул:

— Это девочка и она похожа на Росинту, пропавшую королеву! Надо увезти их к нашему королю Карагёзу. — Передал Вику стоявшему рядом золотоволосому мужчине с курчавой бородкой: — Обра-щайся с ней бережно, Белан и лучше неси на руках. Она тоже обожжена, хоть и не так сильно, как фе-никс. Он явно прикрывал ее. Почему? Кто их так опалил? Поторопимся, друзья!

Решительно направился к выходу. Остальные отправились следом за ними. Топот копыт гулко раздавался под серыми сводами. Смуглый кентавр, идущий последним, подхватил сумки Вики, внима-тельно разглядывая диковинку, но заглянуть внутрь не решился. Кентавры не были ни ворами, ни чрез-мерно любопытными, хотя и среди них попадались исключения. Перебросил через круп и торопливо поспешил за остальными, но что-то заставило его оглянуться. По шкуре на крупе пронесся озноб, когда он увидел в каменной стене огромную змею с человеческим лицом. Черное лицо злобно смотрело сквозь стену на кентавра. С криком ужаса Черкас понесся к выходу:

— Гнед, Гнед!!! Там огромная змея с человеческим лицом! Она глядела на меня сквозь стену!

Вожак остановился и повернулся:

— Где ты видел это?

— Только что! Напротив того места, где лежали Глок и это существо!

Гнед не стал возвращаться в пещеру. Он нахмурился и помрачнел лицом. Опустив голову на мощную загорелую грудь, с минуту думал. Кентавры переступали копытами рядом, поглядывая на во-жака и ожидая объяснения. Гнед скомандовал:

— Вперед! Нам грозит страшная опасность, если это действительно то, о чем я думаю. Надо доб-раться до жилищ раньше, чем опустится солнце.

Со всех сторон раздались вопросы:

— Что ты думаешь, Гнед? Ты знаешь, кто это? Разве есть на земле что-то подобное тому, что го-ворил Черкас? Мы никогда не слышали.

Кентавр не ответил, с места взяв в галоп. Он все увеличивал и увеличивал скорость, одной рукой придерживая крылатого юношу и не давая ему скатиться с себя. Табун кентавров мчался мимо огром-ного синего озера, со всех сторон поросшего густой зеленой дубравой, когда Вика открыла глаза. Белан не видел этого. Он несся вместе со всеми, глядя лишь на дорогу. Девочка пошевелилась, внимательно разглядывая незнакомое лицо. Кентавр посмотрел на нее и сразу закричал:

— Гнед, она пришла в себя!

Все резко остановились и окружили золотоволосого товарища. Вика с изумлением рассматрива-ла странные тела с четырьмя мощными коваными копытами. Приятные открытые лица, обрамленные волнистыми волосами, вызывали доверие. Кентавры в свою очередь удивленно разглядывали ее. Гнед заговорил и девочка удивилась, она прекрасно понимала его:

— Кто ты и откуда появилась в нашем мире? Подобных тебе у нас не было уже много лет.

Вика заметила бессильное тело Глока с болтавшимися связанными руками и волосами, почти ка-сающимися земли. Рванулась к нему из рук Белана. Тот не сумел удержать и девочка неминуемо упала бы, если бы не подхватил Гнед. Спокойно усадил на свой корпус, рядом с неподвижным телом феникса. Вика попыталась приподнять юношу, а когда не получилось, попросила:

— Пожалуйста, принесите воды и помогите мне усадить его. Вы же не звери…

Не обращая внимания на кентавров и то, что сидит на спине одного из них, наклонилась и распу-тала ремешок на обожженных руках. Гнед легко приподнял феникса и попытался усадить. Вика помог-ла ему, прижав бессильное тело к себе и уложив голову юноши на свое плечико. Один из кентавров принес воду в кожаной фляжке и протянул ей. Все молча смотрели, как она пыталась напоить Глока. Вода выливалась изо рта, но она терпеливо, по капельке, вливала влагу. Феникс глотнул раз, второй, а потом закашлялся. Вика разревелась:

— Глок! Очнись, Глок! Пожалуйста!

Королевич в сознание так и не пришел. Гнед мрачно глядел на происходящее на его спине. Спро-сил:

— Девочка, ты сможешь удержать его, если мы поскачем дальше?

Она честно ответила, поглядев кентавру в голубые глаза:

 — Навряд ли. Я больна и слаба, но я знаю, что делать. Ручки сумок были связаны шарфом. Им можно привязать Глока к вашему корпусу. Так ему будет легче ехать и он не упадет. Вам тяжело нести двоих, я пересяду к кому-нибудь…

Вожак откровенно растерялся. Этот ребенок подумал и о нем. Он переступил копытами, сму-щенно поглядев в обе стороны и покачал головой:

— Мне не тяжело. Ты легонькая совсем. Если хочешь, придерживай феникса.

Черкас распутал шарф и протянул Вике:

— Давай помогу…

Быстро привязал широким шерстяным шарфом Глока к корпусу Гнеда. Тот временами помогал, расправляя ткань и удивляясь необычно мягкой шкуре. Решил расспросить позднее. Сказал:

— Держись крепче за Глока. Я чую опасность.

Вика спросила:

— Вы чуете змей?

Кентавры переглянулись, а затем уставились на нее. До многих начала доходить истина. Черкас напряженным голосом спросил:

— Откуда ты знаешь?

— Они несколько раз, пока мы летели по моему миру, пытались напасть на нас. Странный
огонь изувечил крылья Глока, когда мы подлетали к проходу в ваш мир. Мы с трудом пробились сюда.

Гнед задумчиво помахивал хвостом и оглядывался вокруг, на всякий случай обнажив меч. Остальные, глядя на него, тоже обнажили оружие. Кентавр гаркнул:

— Вперед!

Табун понесся дальше. Светлая пыль вздымалась из-под копыт и еще долго висела над дорогой. Вика с интересом разглядывала проносящиеся мимо огромные деревья и яркие цветы повсюду. Чтобы не задохнуться от ветра, бившего в лицо, она дышала сквозь волосы Глока, уткнувшись в них лицом. Небольшие голубые валуны, торчащие из земли, мелькали один за другим. Ярко-голубое небо над голо-вой не предвещало беды. Что-то заставило ее обернуться. Сзади ничего не было, но она почувствовала злобный взгляд, направленный на нее. Покрепче вцепилась одной рукой в шарф на поясе Глока, а вто-рой рукой прижала юношу к себе, насколько позволяли крылья. Его голова запрокинулась и легла на ее плечо. Она услышала слабое дыхание, бившееся в ее шею…

Будучи больной тяжелой формой астмы, Вика часто лежала в больницах и многое знала о лече-нии различных болезней у людей. Она не была балованной, хотя имела очень богатого отца. Болезнь заставляла сдерживаться. Подружек и друзей по этой же причине не было. Ее друзьями стали книги. Девочка часто мечтала о том, как она могла бы жить, если бы была здоровой. Болезнь и родной отец, тративший огромные суммы на благотворительность, научили ее сострадать другим.

Олег часто рассказывал дочери о детях-калеках, которым приходится значительно хуже, чем ей. Привозил кассеты с документальными фильмами о таких детях и Вика постепенно научилась терпению. Она не жаловалась на судьбу и не плакала из-за одиночества. Отец не запрещал ей быть собой, в отли-чие от матери. Вика любила помогать кухарке готовить и постепенно научилась стряпать простенькие блюда. Сама убирала свою комнату вместо горничной Лизы.

Мать не одобряла ее сближения с прислугой и частенько покрикивала на горничную и кухарку просто так. Лариса ничего не делала целыми днями. Сидела на диване в гостиной, поджав ноги и смот-рела огромный телевизор. Дочь чувствовала ее отчуждение. Мать никогда не пыталась чему-то научить ее или рассказать что-то интересное, просто поговорить «по душам». Чаще «не замечала в упор» или кричала на дочь по любому пустяку. Благодаря отцу, нанятой прислуге и надомным учителям, Вика научилась всему. Большинство ее сверстников не умели того, что могла сделать она…

Кентавры неслись не останавливаясь более трех часов. Глок так и не очнулся за все это время. Иногда он тихо стонал. Тело девочки затекло от неподвижности. Временами вожак оборачивался и со-чувствующе смотрел на нее, но не останавливался. Солнце все ниже склонялось к горизонту и Гнед по-торапливал друзей:

— Быстрее, быстрее! Осталось немного, нам надо успеть до захода солнца.

Примерно через час впереди показались островерхие хижины, стоящие кружком. Вокруг громоз-дился огромный высоченный забор из вековых сосен с остро заточенными верхушками. Рядом с селе-нием, на большом лугу напротив ворот, все еще паслись стада овец и коров. Вокруг раскинулись зеле-неющие поля с рожью, льном и пшеницей. В огороженных редкими плетнями огородах поспевали ово-щи.

Солнце коснулось края далекого леса. Кентавры бежали из последних сил. Все они тяжело ды-шали. При виде знакомых крыш собрали последние силы и рванулись вперед. Гнед влетел за деревян-ное ограждение и крикнул:

— Запирайте ворота! Зовите мага! Быстрее! Змей вырвался!

В селении поднялся переполох. Женщины-кентавры, прикрытые сверху тонкими выделанными кожами, торопливо загоняли детей в хижины. Подростки принялись загонять скотину в селение, стре-мясь укрыть ее за частоколом. Старики загоняли скот в большие загоны за домами. Уставшую девочку снял со спины вожака Белан. У нее не шевелились ни руки, ни ноги. Золотоволосый мужчина улыбнул-ся девочке, ставя на землю:

— Прибыли! Устала? Ты хорошо держалась и не стонала.

Вика застенчиво улыбнулась в ответ:

— Устала. Можно я сама стану ухаживать за Глоком? Ему плохо. У вас есть врач?

— Ты хочешь сказать — знахарь?

— Наверное. У нас их врачами или докторами зовут.

Гнед повернулся:

— Белан унеси Глока в мою хижину и уведи девочку туда же. Скажи Зарре, пусть позовет Во-лтарна. Мальчишке нужна помощь. Затем возвращайся к нам. Надо укрепить стены. Надеюсь, ты не за-был…

Золотоволосый кентавр кивнул и тяжело вздохнул, направляясь в сторону огромной хижины, над крышей которой виднелся высокий шпиль с флажком. На светло-голубой материи были вышиты пере-крещенные колосья. Крепкая светловолосая женщинастояла на входе и с удивлением смотрела на де-вочку и феникса. Белан пожал плечами:

— Гнед приказал. Размести их у вас и позови Волтарна. Глоку нужна помощь.

Зарра покосилась на крылатого юношу и гневно сказала:

— Он враг! Разве мужчины уже забыли, что Глок и его щенки убили четверых наших?

Белан устало вздохнул:

— Они не убивали. Кто-то подделался под них, а мы поверили. Глока в нашем мире не было во-обще. Мы нашли его бессознательного в переходе миров. Черкас видел змея…

Женщина с трудом вздохнула:

— Значит, снова война?.. Кто эта девочка, похожая на королеву Росинту?

— Не знаем. Выяснять было некогда, но она не враг, поверь мне.

Белан отдал женщине тело юноши и исчез. Зарра вошла в хижину и положила Глока в угол на постель из мягкого сена. Вика шла за ней. Кентавр посмотрела на девочку:

— Побудь с ним, я схожу за знахарем.

Торопясь, перешла на галоп от порога. Снаружи раздавались встревоженные голоса. Вика с лю-бопытством огляделась. Хижина оказалась сплетенной из толстых ивовых прутьев. Из-за дальней стены доносилось мычание и блеяние скотины. Девочка посмотрела сквозь щели и увидела двух коров и с де-сяток овец. Крыша была покрыта сухим тростником во много слоев и держалась на десятке вкопанных столбов. Рядом со срединой помещения были вкопаны еще четыре столба, значительно выше тех, что по сторонам. На них лежали доски, сходясь концами в центре и упираясь другим концом в столбы на углах. Это придавало крыше конусовидный скат и вода легко скатывалась по тростнику.

У стены стоял большой высокий стол, сколоченный из досок. На нем, прикрытые холстиной, гро-моздились караваи хлеба и стояли два больших кувшина. Рядом находился большой шкаф с искусно вылепленной из глины посудой. Посреди хижины, в выложенном из камней очаге, горел костер. Над ним, на вбитых в землю рогатинах, висел большой котел и в нем что-то булькало.

Зарры все не было и не было. Вика посмотрела на неподвижное тело юноши и вышла из хижины, понимая, что ему она не поможет ничем. Кентавры укрепляли стены толстыми бревнами, вмуровывая между ними острые колья, торчащие наружу. Подростки и женщины тщательно замазывали щели гли-ной. Трудились сосредоточенно и молча. Почти не переговаривались. Лишь изредка раздавался чей-нибудь голос, заметивший пропущенную щель.
Посреди селения, на высоком помосте, стоял старый кентавр с седой от старости шерстью на крупе и длинной белой бородой на морщинистом лице. Длинные седые волосы свисали почти до пояса, поверх ярко-алого плаща с серебряным узором в виде солнца. Он что-то говорил и говорил, часто пово-рачиваясь во все стороны и поднимая руки вверх. Слов было не разобрать. Зато от каждого его взмаха к стенам летела пыльца, золотисто посверкивая под последними лучами заходящего солнца.

Вика заметила Гнеда, который в этот момент поднимал огромное бревно. Направилась к нему. Кентавр заметил ее, но ничего не сказал и тогда девочка заговорила:

— Змеи не любят огня. Мы прорвались к проходу с его помощью. Ваш маг может устроить сна-ружи заграждение из огня?

Вожак внимательно поглядел на человека. Подобная мысль не приходила в его голову. Дождал-ся, когда бревно закрепят и сказал:

— Пойдем со мной. Поговори с Варнафом сама. Расскажи то, что видела.

Решительно направился к собиравшемуся спускаться магу:

— Варнаф, девочка хочет поговорить с тобой. Возможно, что ее сведения пригодятся нам. Вы-слушай ребенка.

Маг уставился на детское личико:

— Королева Росинта! Ее лицо… Кто ты, дитя?

Она грустно сказала, глядя в доброе лицо старого мага:

— Вика Литвинова. Меня принес в ваш мир Глок, сын короля фениксов. В нашем мире я чувст-вую себя чужой. Только отец любил меня, но он несчастен из-за меня и я ушла. Теперь он сможет раз-вестись с мамой. Кто такая королева Росинта? Я уже не первый раз слышу это имя…

Сморщенная ладошка легла на ее голову и слегка погладила по мягким волосам. Старик грустно улыбнулся:

— Все потом, а сейчас нам надо поторопиться. Что ты хотела сказать мне?

Вика рассказала все, что видела и испытала сама во время полета. Варнаф внимательно слушал. Затем повернулся к Гнеду, который стоял рядом:

— Девочка права. Нам надо создать огненное кольцо вокруг селения. Но как? Записи давно уте-ряны или кем-то изъяты из моих свитков…

Вика вдруг вспомнила, что в очаге горели не дрова, а странные синие камни. Задумчиво спроси-ла:

— Где вы берете горящие камни для очага? Это далеко и много ли их в селении?

Маг и Гнед переглянулись:

— А ведь верно! Горючий камень тлеет и горит целую ночь, выделяя тепло. Достаточно рассы-пать его широкой полосой и поджечь, чтобы ни одна ползучая тварь не пробралась в селение.

Вожак бросился к кентаврам и закричал:

— Все ко мне!

Через минуту ворота отворились и кентавры начали таскать синие камни и раскладывать их по-лосой в метр. Трудились все: женщины, дети, подростки, старики. Селение кентавров представляло со-бой почти правильный круг, обнесенный высоченным забором с острыми вершинками. Варнаф оставил Вику рядом с собой и вновь начал что-то шептать. Неожиданно на помост взобрались три огромные крысы, три крупные жирные мыши, а снизу раздался чей-то хриплый голос:

— Я ничего не вижу. Не могли бы вы поднять меня, господин маг?

Девочка от испуга забралась на поручни и сидела подтянув ноги к подбородку. Крысы и мыши смотрели на нее, сидя на задних лапках и подняв передние вверх. Неожиданно для девочки рядом с ни-ми шлепнулся крот в бархатной шубке. Грызуны что-то запищали, не отрывая бусинок глаз от девочки. Маг отвечал им таким же писком. Затем все перешли на человеческий язык. Варнаф заговорил:

— Змей вырвался на свободу. Вы знаете, чем это грозит. Сейчас мы укрепляем стены и собира-емся зажечь горючий камень вокруг всего селения. Змеи могут проникнуть по вашим ходам и норам.

Одна из крыс грубым голосом отрывисто гаркнула:

— Мы заделаем все ходы, Варнаф! Эти ползучие твари не щадят нашего племени и они нам вра-ги. Большого мира между нами и кентаврами тоже не существует, но сейчас мы должны действовать заодно. Вы никогда не приносили нам того урона, что эти безногие гады. Мои воины встанут под зем-лей всюду.

Крупная серая мышь с белой отметиной на лбу, пискнула:

— И наши тоже! Король Мышан Пятисотый передал приказ, чтоб мы были заодно с вами и не дали змеям прорваться к девочке.

Крот пробормотал:

— Скорее в лаз. Надо успеть подготовиться. Варнаф спусти меня на землю…

Грызуны исчезли и Вика спрыгнула с поручней. Маг улыбнулся:

— Ты, как все женщины, боишься крыс и мышей. Удивительно твое сходство с пропавшей коро-левой. У нее тоже не было крыльев, как у фениксов. Не имелось копыт, как у кентавров и хвоста с греб-нем, как у ящеров. Иди, мы поговорим позже…

Девочка вернулась в жилище Гнеда и обнаружила там молодого кентавра. Он стоял на коленях передних ног перед распластанным Глоком, на котором не было ничего, кроме кожаных трусов и чем-то смазывал обожженные места, тут же перебинтовывая их. Рядом лежала кожаная сумка и маленький глиняный горшочек. Девочка поздоровалась:

— Здравствуйте. Вы Волтарн? А я Вика. Где тетя Зарра?

Лекарь кивнул, перебинтовывая ожоги коричневатой тканью:

— Глоку сильно досталось. Придержи его, чтоб не падал. Я обработаю крылья. Зарра вместе со всеми таскает горючий камень.

Волтарн закончил перевязывать тело и принялся за крылья, перевернув юношу навзничь. Знахарь начал ножом срезать сожженные перья. Они гнулись и часто выскальзывали из его рук. Вика останови-ла:

— Подождите, лучше ножницами. Это значительно удобнее.

Знахарь удивленно посмотрел на девочку, но перестал резать перья. Вика подошла к брошенным в углу сумкам. Немного покопавшись, нашла ножницы и вернулась к постели. Протянула их Волтарну. Тот взял их в руки и долго разглядывал не знакомый предмет. Вика поняла, что лекарь не умеет ими пользоваться. Забрала инструмент назад. Всунула пальцы в колечки и легко состригла несколько опа-ленных пушинок. Повернула личико к знахарю:

— Поняли? Тогда держите…

Волтарн попытался проделать тоже самое. С третьей попытки ему удалось состричь крошечное перышко. Лекарь улыбнулся, поняв принцип работы непослушным инструментом и принялся за дело. Он постарался не сильно кромсать перо, убирая только сожженные участки. Вздохнув произнес:

— Хорошо, что он ничего не чувствует сейчас, а то бы от боли кричал.

Вика тихо спросила, с жалостью глядя в лицо нового друга:

— Перо отрастет или нет?

Волтарн махнул рукой:

— Отрастет и быстро. Это же феникс. Через пару недель сможет летать, если конечно к тому времени король Карагёз ему голову не отрубит.

Вика вскрикнула:

— За что?!

— Его отец, король Глокан, вчера убил лучшего оружейника нашего короля.

— Откуда известно?

— Седое перо Глокана известно всем. Оно торчало из груди Игона.

Вика пригляделась к перу Глока. Затем спросила:

— Так они что, перьями убивают?

— Не только. Пользуются луками, мечами, щитами и даже палицами. Но перьями чаще. Они у
них острые, словно иглы у сосны. — Волтарн приподнял крыло Глока и показал девочке: — Сначала летят вот эти, крайние перья, затем эти и так далее. Могут стрелять одним пером или целой кучей. Фе-никсы опасны…

— Но ведь Глок не виноват! Пусть говорят с его отцом. При чем здесь Глок? Он и так еле
живой.

Лекарь старательно смазал крылья и тоже замотал тканью. Закрыл горшочек плотной крышкой и положил в сумку. Протянул ножницы девочке:

— Вот и все. Я пошел. Надо мази против змеиного яда готовить…

Кентавр вышел. Вика осторожно перевернула и уложила феникса на постель, разровняв крылья по сену. Провела ладошкой по темным волосам:

— Бедненький! Я не дам тебя убить, ни за что не дам! Иначе им придется и меня убить…

Подошла к очагу и с трудом заглянула в котел. Тот висел слишком высоко. Кое-как достала мис-ку из шкафа у стены и ложку на длинном черенке. Зачерпнула несколько ложек овощного супа и стара-тельно растолкла овощи в бульоне. Девочка помнила, как отец кормил ее, когда болела. Поставила на край стола, чтобы остудить.

Глок заметался головой по сену и застонал. Хриплый клекот вырвался из его горла. Он бредил. Вика осмотрелась еще раз. Заметила большой глиняный горшок в углу, прикрытый крышкой. Подошла. Там оказалась чистая вода. Вика кружкой зачерпнула ее и подошла к метавшемуся Глоку. Встала рядом на колени. Приподняла его голову и осторожно принялась поить. Выпоив половину кружки, опустила голову феникса на сено.

Достала из сумки носовой платок. Намочив его остатком воды, положила на горячий лоб юноши. Так тоже когда-то делал ее отец. Вытащила массажную расческу и принялась осторожно расчесывать густые кудри. Часто принималась распутывать свалявшиеся пряди пальцами. В жилище зашла Зарра. С интересом поглядела на то, чем занимается девочка. Спросила:

— Он приходил в себя?

— Нет. Волтарн перевязал его и ушел. Я налила немного супа. Вы извините, что без разрешения. Хотела покормить его.

Женщина улыбнулась:

— Я не против, но фениксы не едят овощные супы.

Вика возразила:

— Почему же? В моем мире он с удовольствием уплетал картошку. Просто они не умеют гото-вить супы с овощами, вот и все, но они едят овощи.

Зарра задумалась, а потом спросила:

— А ты сама ела?

— Нет. Я могу потерпеть, а он ранен.

Женщина тряхнула головой. Задумчиво произнесла, отходя к очагу:

— Росинта тоже была доброй. Волтарн сказал, что ты тоже больна, хотя на тебе почти нет ожо-гов. Лишь одежда сгорела местами. Почему?

— Глок прикрыл меня крыльями от огня и этим спас. У меня обычная человеческая болезнь — астма. Я не могу бегать, прыгать, быстро ходить и даже играть с другими детьми. Я задыхаюсь и выну-ждена пользоваться лекарствами…

Вика снова подошла к сумке и вытащила из кармашка крошечный флакончик с аэрозолью. По-рылась еще немного. На лице мелькнул испуг. Грустно улыбнулась наблюдавшей хозяйке:

— Забыла взять запасные два из холодильника. Жить мне осталось ровно столько, сколько
аэро-золя в этом флаконе…

Зарра подивилась спокойствию ребенка и то, как она говорит о смерти. Сердце сжалось. Она по-дошла и обняла Вику:

— Ну-ну, успокойся! Волтарн вылечит твою болячку. Кентавры тоже иногда задыхаются. Скоро Гнед придет с детьми и мы поужинаем.

Голова девочки доставала ей до того места, где человеческое тело переходит в лошадиное. Силь-ные женские руки ласково погладили светлые волосы и Вика спросила:

— У вас есть дети?

Женщина гордо произнесла, слегка отстраняясь:

— Четверо. Три сына и дочь. Проказница Леда примерно твоего возраста, хотя значительно мас-сивнее. Надо снять котел с огня. Суп давно готов. А вот и они…

ПРОДОЛЖЕНИЕ имеется.