Огонь миджнуров. Солнечная леди. Глава 12

 Глава 12.

 С самого утра небо начало затягивать серыми тучами, а к обеду пошёл снег. Он падал на землю крупными пушистыми хлопьями столь густо, что через каких-нибудь пару метров ничего не было видно. Если смотреть на прохожих, то кажется, что люди выходят прямо из белой снежной стены и, сделав несколько шагов, снова уходят в стену.
 Вика взглянула в окно, задумчиво сказала:
 - Что-то сударыня Зима слишком рьяно щиплет своих снежных гусей. Как бы она их совсем голыми не оставила.
 То ли из-за погоды, то ли из-за второй смены, на которой сейчас работала бригада Златы, а может ещё по какой причине, но девушек не тянуло на разговоры. Даже Катя погрузилась в расслабленное, полудремотное состояние, что редко с ней бывало.
 Злата не стала рассказывать о своей беременности подругам. Причиной тому была не всеобщая меланхолия, охватившая девчонок в последние дни, а просто потому, что ей не хотелось говорить об этом раньше времени. Реакцию подружек она прекрасно могла предугадать, особенно Кати («Я же говорила, говорила, что это всё плохо кончится».) и Иры («Ой, Златочка, что же теперь будет?»). Пусть узнают позже, когда уже нельзя будет скрывать. Всё равно посыплются удивлённые и сочувственные вздохи, куча всевозможных, в том числе, ненужных советов, она ещё успеет наслушаться.
 После смены домой собирались молча, каждая думала о своём. Первой умчалась Люба, за ней – Катя. Вика, Злата и Ира вышли на улицу вместе. Злата остановилась у входа в парикмахерскую, посмотрела на чёрную бездну над головой. Где-то там скоро появится новая звезда. За прошедшие пять дней она начала привыкать к слову «мама».
 - Злат, ты чего? – спросила насторожено Вика.
 - Так. Снег почти кончил идти, - натянуто улыбнулась она.
 Подруги задрали головы к небу.
 - Угу, - подтвердила Ира. – Теперь всё наоборот: внизу белое, а вверху чёрное.
 - Да ну вас, - отмахнулась Вика. – Поехали лучше скорее домой, а то мороз крепчает. Под утро, наверняка, градусов двадцать будет.
 - Угу, - сказала Ира, и было непонятно, с чем она соглашается, то ли с утренней температурой, то ли с тем, что надо скорее ехать домой.
 Около своего дома Злата остановилась и снова посмотрела на небо. Как всё-таки звёзды далеко от нас. Правда, сейчас на небе ни одной звёздочки. Зато в морозном воздухе в серебристом звездопаде тихо кружились снежинки. Злата подставила ладошку. Одна из них запуталась в ворсе варежки. Девушка поднесла ладонь ближе к глазам. Как снежинка похожа на маленькую, холодную звёздочку, она ведь тоже рождается в небе. Тёплое дыхание превратило её в капельку воды. Жаль, что снежинку нельзя взять с собой, она непременно показала бы её Тариэлю. Злата ещё немножко полюбовалась на снежный звездопад и побежала домой.
 Рука только потянулась к кнопке звонка, а дверь уже распахнулась. На пороге стоял Тариэль.
 - Привет.
 - Привет, - Злата зашла в квартиру, захлопнула дверь.
 - Что ты там рассматривала на улице?
 Тариэль помог Злате снять пальто. Теперь всё ясно, он наблюдал за ней в окно и у двери оказался не случайно. Неспроста это, что-то тут не так.
 - Хотела принести тебе снежинку, а она растаяла. Знаешь, снежинки похожи на маленькие звёздочки.
 - А я похож? – он поставил ноги на ширину плеч, руки – в стороны.
 - Похож, похож. Лучше скажи в чём дело. Ты сейчас больше похож на довольного мартовского кота.
 - Сейчас ещё февраль.
 - Не важно, говори.
 Злата попыталась пройти в комнату, но Тариэль преградил ей дорогу.
 - У меня сюрприз. Отгадай.
 - Сюрприз, сюрприз… У нас гости?
 Тариэль покачал головой: нет, ты ошиблась.
 - Что-то в университете?
 Опять отрицание.
 - Тогда… ты приготовил что-то необычно вкусненькое.
 - Теплее.
 - Всё, хватит гадать. Пошли скорее есть, пока не остыло.
 Злата попыталась прорваться на кухню.
 - Успеешь. Иди сюда, - он потащил её за руку в гостиную, остановился около дивана. – Вот.
 - Какая прелесть!
 На диване лежала ослепительно-белая, под стать дневным хлопьям снега, женская шуба. Злата провела по ней рукой. Искусственный мех был мягким, шелковистым на ощупь.
 - Какая красивая, мягкая. Это чья?
 - Это тебе.
 - Мне? Правда? – Злата уже собиралась взять её, чтобы примерить, но вдруг что-то остановило девушку. – Подожди, а где ты её взял?
 Она моментально распрощалась с желанием поскорее примерить шубу. Злата повернулась к Тариэлю, строго посмотрела на него. Дудки! Его лицо ни капельки не изменилось. Глаза как смотрели с самого начала насмешливо, так и смотрят теперь. Ни волнения тебе, ни смущения – ничего. А вот в неё проворной змейкой вползла тревога.
 - Купил.
 - Не ври.
 - Не вру. Можешь спросить у Софьи Леонтьевны. Я попросил её подыскать тебе хорошую шубу, она предложила эту.
 - А где ты взял деньги? Эта вещь не копейки стоит. Только не говори, что ты их заработал. Я же знаю, что это не правда.
 - Я и не отрицаю. Деньги не мои.
 - Тогда откуда они? Ты их …
 На мгновение глаза Тариэля изменились, но только на мгновение. И снова они дразнятся, смеются над ней за нетерпение, за её недогадливость.
 - А об этом не смей думать.
 - Тогда откуда?
 - Я тебе скажу, но сначала ты поклянёшься, что никому не скажешь.
 - Не пугай меня.
 - Тогда не скажу.
 - Хорошо. Я клянусь.
 - Нет, не так. Поклянись клятвой индейского племени чина-чхи. Нужно зажать пальцами нос и сказать: «Клянусь». Это значит, если я проболтаюсь, не дышать мне больше.
 - Ладно, - кажется, теперь он не только подшучивает над ней, а смеётся в открытую. Но что же делать, если любопытство сильнее всего, а из Тариэля никаким способом не вытряхнешь правду, будет только битый час морочить голову глупостями или молчать. Придётся соглашаться на эту дурацкую клятву. Злата вдохнула поглубже, зажала указательными пальцами нос и выдохнула. – Клянусь.
 Тариэль взял её за плечи и подвёл к окну.
 - Смотри. Видишь вон тот дом? – он показал пальцем вдаль.
 - Да.
 - Так вот. За тем домом есть скверик, небольшой такой. Однажды ночью, когда ты спала, я пошёл туда и …
 - Нашёл там деньги.
 - Почти. Я сделал ямку, положил туда десять рублей, посолил, поперчил, засыпал и сказал: «Рекс, пекс, фекс».
 - Знаю. И выросло дерево, а вместо листьев – денежки. Эту сказочку я знаю, - Златино терпение лопнуло. Она ухватила Тариэля за кончик носа. – Признавайся, богатенький Буратино, откуда деньги?
 - Ладно, ладно. Отпусти, сдаюсь.
 - Говори правду.
 - Клянусь говорить правду и только правду. Родители выслали. - Злата отпустила нос Тариэля. Он потёр его ладонью. – Вытянула на целый миллиметр. Они написали, чтобы ты берегла себя, не простуживалась, хорошо кушала. Вот я и решил сделать тебе подарок: тёплый, удобный, мягкий.
 - Спасибо. Ты все деньги потратил на меня?
 - Нет, ещё осталось на витамины.
 - Ой, что-то есть захотелось.
 - Я приготовил курочку под названием «Пальчики оближешь».
 - А! Так я про вкусненькое, значит, отгадала. Пошли скорее есть, - она стала подталкивать Тариэля к кухне.
 А там, в воздухе, витали наиаппетитнейшие запахи, вдыхая которые, не выдержал бы самый рьяный стоик в диете. Курочка с золотистой корочкой купалась в жире, приглашая к чревоугодию: «Ах, посмотрите на меня. Какие у меня румяные бока, какая хрустящая корочка. А какое нежное, белое мясо. Ну скушайте меня, скушайте, пожалуйста».
 Тариэль превосходно умел готовить мясные блюда, и Злата, не колеблясь, уступила ему место у плиты. Нет, конечно же, она не полностью самоустранилась. Котлетки и биточки из мяса остались за ней, но блюда вроде шашлыка и плова даже не пыталась готовить, поскольку никогда их не делала.
 Ставя тарелки и раскладывая на них гарнир, Злата удивлялась, почему говорят, что у беременных женщин возникают проблемы с едой. Лично у неё никаких проблем не было: аппетит превосходный, и жевать всякую дрянь не тянуло. Она, конечно, не отказалась бы попробовать черепахового супа, а уж тем более пренебречь ананасами и рябчиками, но вот лягушачьи лапки есть, пожалуй, не стала бы.
 Тариэль резал курицу на кусочки.
 - Это мне. Это тоже мне. А тебе крылышко.
 - Подожди, как крылышко? А ножка?
 - Ты же у меня звёздочка, значит, тебе крылышко, чтобы лучше в небе летать.
 - Что значит летать? На куриных крылышках далеко не улетишь. И не хочу я летать, хочу бегать. Где моя ножка? Или ты хочешь сказать, что курица была хромая?
 - Ладно, ладно. Не хочешь летать – не летай. Вот тебе ножка, а я тогда тоже возьму себе крылышко. Картинка получилась, натуральный Ван Гог: две звезды и у каждой по одному крылышку и по одной ножке.
 Злата потянула носом воздух. Какой чудесный запах идёт от курочки. Она немного поколебалась с чего ей начать и выбрала ножку. Проглотив очередной кусочек мяса, Злата поинтересовалась:
 - Что это ты за индейское племя придумал «Чинга-чих»?
 - Чина-чхи. Между прочим, оно действительно существует.
 - И в каких джунглях Амазонки обитает это дикое племя?
 - Почему дикое? Вполне культурное племя. Приедем в Сочи, я тебя познакомлю с вождём Тим - Зоркий глаз, если он на своём каноэ далеко не уплыл. Есть ещё Ник – Быстрая рука.
 - Дерётся хорошо.
 - Нет, бутерброды быстро делает. Ещё познакомлю с кузенами. Жаль, что нам придётся свадьбу немного отложить. Леван собирается жениться в августе, у него невеста тоже оканчивает институт в этом году, только сельскохозяйственный. Можно было сделать одну свадьбу, настоящую грузинскую.
 - А какое прозвище у индейца Таля?
 - Мудрый филин.
 - Да? Ну-ка скажи мне мудрая птичка, что будет лет так через пятьдесят?
 Тариэль на минутку задумался, покрутил рукой с обглоданной костью от куриной ножки.
 - Что будет… А буду я такой седой, чуть сгорбленный. Буду шаркать по земле с палочкой, - он опёрся о стол куриной костью, словно это была трость. Его рука немного подрагивала как у пожилого человека. – А вокруг меня будут бегать внуки и правнуки.
 Злата расхохоталась. Она представила себе эту картину: сгорбленный старик с тростью-костью.
 - Я, какая буду я?
 - Ты будешь такая же красивая как сейчас. Что для звезды какая-то половина века – всего лишь миг. Поверь Мудрому филину.