Огонь миджнуров. Солнечная леди. Глава 15

 Глава 15.

 Гагры оказались небольшим приморским городком, вытянутым вдоль побережья и ютящимся между морем и горами. Он встречал приезжающих ослепительным южным солнцем и дыханием Чёрного моря. Дневное светило стремилось выжечь здесь всё, насыщая камень жаром. Но наперекор ему щедрая богиня Флора кутала эту землю в зелёное покрывало, создавая райский уголок. На улицах города росли самые настоящие пальмы и не какие-то там низенькие в кадушках, что встречались в московских магазинах и в библиотеках, а огромные, как в мультиках про Африку.
 Злата была очарована местной красотой, необычным для неё ландшафтом, обилием зелени, карабкающейся к самому небу по склонам гор, вершины которых исчезали в дымке облаков. Ей казалось, что она попала из мрачного места в мир света, для неё сейчас Белокаменная выглядела сумрачным городом серых домов. Возможно, причиной резкого контраста служило не только обилие светлых и ярких красок, но и сами люди, стремящиеся сюда. Они ехали в отличном настроении, желая отдалиться от домашних проблем и ежедневной рутины; они предвкушали, как будут наслаждаться беззаботностью и весельем, ехали к солнцу, морю, празднику. Они не желали тратить ни минуты своего времени на что-либо другое. В их ближайших планах было поскорее добраться до места ночёвки, бросить сумки-чемоданы, набитые кремами для загара и от загара, тёмными очками, соломенными шляпками, панамками, летней одеждой, которую они, скорее всего, никогда не наденут у себя дома, и, облачившись в пляжные костюмы, устремиться к морю. А там, поплескавшись немного в солёных волнах, растянуться прямо на горячем бережку или на прихваченном с собой коврике и так лежать до тех пор, пока огненный диск солнца не скроется за горизонтом. Потом они поплетутся к ночному пристанищу и либо завалятся спать, либо постараются развлечься, насколько хватит их фантазии и средств. Но с утра они снова займут свой пост около моря, упрямо будут жарить сметанные бока, пока кожа не приобретёт цвет топлёного молока, а если удастся, то и молочной шоколадки. Так будет продолжаться каждый день до того момента, когда изрядно похудевшие кошельки не напомнят своим хозяевам, что пора укладывать чемоданы в обратную дорогу. Уже дома весь месяц они будут хвастаться перед друзьями загаром и уверять, что такой можно получить только на море.
 Злате подобный распорядок дня не грозил. Её планы выглядели куда скромнее: солнечные ванны она могла принимать только утром и вечером, когда жара ещё не набирала силу или уже спадала; купание в море сводилось к заходу в воду по колено – надеть на себя купальник или выйти из воды в мокром сарафане, плотно облепившем всё тело, Злата стеснялась. В этом году ей придётся довольствоваться лишь загорелыми плечами и руками, да ещё ноги до колен. Ничего, в следующем она проведёт всё лето в Сочи и наверстает упущенное.
 А пока Злата и Тариэль стояли на тротуаре со своими вещами. Девушка крутила по сторонам головой, стараясь получше рассмотреть город. Торопливо движущиеся мимо них новоприбывшие курортники не интересовали её, а только мешали. Не обратила внимания она и на молодого человека, который стоял неподалёку и наблюдал за ними.
 Только детский плач заставил Злату оторваться от своего занятия. Рядом с ними остановилась мамаша с брыкающимся капризным чадом. Папаша с сумками в обеих руках стоял тут же и терпеливо ждал, когда успокоят эту бурю в стакане. Скорее всего, подобные сцены его отпрыска не были такой уж редкостью, и в усмирении сына он всецело полагался на жену.
 - Ну, Мишенька, Мишутка, - кудахтала над ним мамаша. – Сейчас мы с папой положим вещи и пойдём все вместе к морю. Будем купаться, играть в песочке.
 - Не хочу, не хочу! – взревел ещё сильнее Мишутка.
 - А папа купит тебе мороженое и покатает на надувном матрасе на волнах.
 Папа Мишеньки был абсолютно спокоен, как стоящий поблизости фонарный столб, словно все обещания сыну его не касались. Мишутка притих, шмыгнул носом и, надув щёки, выдавил:
 - Не хочу мороженое. Хочу грушу.
 - Хорошо, хорошо. Папа купит груш, а теперь идём, - и она, взяв своё чадо за руку, пошла дальше.
 Папаша поспешил за ними. За всё время бурного спектакля выражение его лица так и не изменилось. Злата с Тариэлем смотрели вслед удаляющемуся семейству, пока оно не затерялось в толпе, потом переглянулись.
 - У меня таким сын не будет, - сказал Тариэль.
 - Я в этом не сомневаюсь.
 Рядом стоял молодой человек, который совсем недавно наблюдал за ними. Сказанные слова принадлежали ему.
 - Павел, привет! – Тариэль крепко пожал руку парню. – А я не заметил, как ты подошёл.
 - Привет. Я минут пять за вами наблюдал, ждал, когда толпа немного разойдётся. Потом эта семейка рядом с вами остановилась.
 - Разбаловали ребёнка. Подрастёт, такие фокусы начнёт откалывать, что мало не покажется. Ладно, чёрт с ними. Я же тебе Злату не представил. Павел, это Злата, моя вторая половина в настоящем и будущем. А это Павел, мой друг, - Тариэль попеременно посмотрел то на Злату, то на Павла, знакомя ребят друг с другом.
 - Здравствуйте, - улыбнулась Злата.
 - Вы действительно Злата, - подтвердил Павел.
 - Почему? – удивилась она.
 - Другое имя вам не подойдёт.
 - Спасибо. Но давайте перейдём на «ты». Раз вы с Тариэлем друзья, то, надеюсь, будешь и моим другом.
 - Не возражаю.
 Злата получила новый объект для изучения. Теперь её внимание полностью сосредоточилось на Павле. Это был парень выше среднего роста, довольно-таки крепкого телосложения: под обтягивающей белой футболкой хорошо вырисовывались накаченные мышцы. Русые волосы выгорели и приобрели удивительный соломенный оттенок. Кожа имела такой сильный загар, что невольно казалось, парень был сделан из чистого шоколада. Где-нибудь на выставке сладостей он мог бы превосходно сыграть роль одного из экспонатов кондитерского мастерства, уж дети непременно попытались бы откусить от него кусочек. Однажды в санатории Злата слышала рассказ одного мужчины, как он искупался в сгущенном молоке. Это случилось на молокозаводе, где он работал слесарем. Произошла авария: прорвало трубу, по которой подавалось готовое сгущенное молоко. Мужчине пришлось раздеться и в течение всего ремонта простоять под сладким душем. Этот случай очень понравился Злате, вот про кого в ту минуту можно было сказать: «Сладенький ты мой».
 Павла Злата про себя сразу же окрестила «Чёколад». Но самым необычным в этом «Чёколаде» было сочетание загорелой кожи и зелёных с голубизной глаз. Может, это море сделало глаза такими, ведь Павел часто смотрит на него? И хотя она особенно не стремилась рассматривать и запоминать какого цвета глаза у её знакомых, всё же могла поклясться, что подобных не встречала. И, конечно же, взгляд этих глаз. Взгляд, как будто на тебя смотрит целое море. Прямой, открытый и что-то ещё такое, такое… Нет, не объяснить, не понять, что же ещё зацепило её, Злату, в этом взгляде не получалось.
 «Ладно. Разберёмся позже, - сказала она сама себе. – Но выясним ОБЯЗАТЕЛЬНО». Слово «обязательно» в её сознании было выделено крупным, жирным шрифтом. Не могла же она допустить, чтобы что-то осталось для неё неизвестным.
 Злата попыталась отгадать, сколько Павлу лет. Тридцать? Тридцать пять? То, что он старше Тариэля – это точно. Но сильный загар, светлые глаза, выгоревшие волосы сбивали с толку, мешали подобрать нужную цифру.
 «Ну, этот вопрос совсем лёгкий. Спрошу потом у Тариэля».
 - Это что? – Павел ткнул сразу обоими указательными пальцами в их багаж, который состоял всего из двух спортивных сумок. В них находились в основном Златина одежда. – Вот это все ваши вещи?
 - Угу, - кивнул Тариэль. – Злата с ребёнком останутся в Сочи, а я вернусь в Москву.
 - Понятно. - Павел поднял сумки. – М-да… А выглядели совсем лёгкими. Там у вас из одежды случайно не доспехи? Вы куда собрались: на турнир или на море отдыхать? Здесь одежда должна быть минимальной.
 - Это я свой вечерний рыцарский костюмчик прихватил, а у Златы там всякие безделушки: бриллиантики, золотишко. Могу помочь, - Тариэль потянулся за сумками.
 - Да ладно уж. Как-нибудь донесу ваш металлолом. Представлю, что я в тренажёрном зале с гирями. Рыцарь, ты лучше смотри, чтобы Злату не толкнули. Нам прямо. У меня там машина.
 - Ты купил машину?
 - Нет. У соседа одолжил, встретить вас. Пошли.
 Беленький «Жигулёнок», поблёскивая на солнце идеально чистыми боками, ожидал своих пассажиров на стоянке. Он выглядел не хуже только что сошедших с конвейера собратьев.
 - Ого! Блестит как новая копейка, - восхитился Тариэль.
 - Это что. Ты посмотришь, как эта машина ходит. Не автомобиль, а швейцарские часы. Романыч – механик от бога. Он тебе любой механизм разберёт и соберёт, и тот будет работать лучше прежнего. Любит он это дело.
 - И это, наверное, тоже, - Тариэль легонько ударил себя по шее.
 - Это? Не-е… Это работе мешает. У него сейчас самая горячая пора. Многие едут сюда на машинах, а дороги сам знаешь у нас какие. Что-нибудь да разболтается-поломается. Романыч у нас фигура известная, быстро его найдут. Больших ремонтов не делает, что-нибудь попроще, но на совесть, марку не теряет, а то клиентура сбежит. Серьёзное ремонтирует зимой, когда заказов меньше. Вот карты – это да. Картёжник заядлый.
 - Может, насчёт «Волги» что подскажет? Отец говорил, что там барахлит у него в машине.
 - Зайдём, спросим, - Павел захлопнул крышку багажника. – Садитесь.
 Он открыл дверцы машины. Изнутри дохнуло жаром. Солнце так разогрело металл, что салон машины больше походил на душегубку, чем на место перевоза пассажиров. Пришлось опускать стёкла.
 - Поедем, будет прохладнее, - сказал Павел, заводя машину. – Я мог бы показать сейчас город, но думаю, вам лучше отдохнуть.
 «Жигули» выехали со стоянки на дорогу, и у Златы появилась прекрасная возможность получше рассмотреть город. Она уткнулась в окошко, за которым мелькали дома, деревья, гуляющие люди, но вскоре для неё все это превратилось в одну разноцветную пульсирующую картинку. Тариэль сидел рядом с Павлом, они о чём-то увлечённо разговаривали. Злата изредка бросала на них взгляд, но прислушиваться к разговору не пыталась, её голова была забита собственными мыслям.
 «А ведь Павел мне сразу понравился. Почему? По-че-му… Он чем-то похож на Тариэля. Нет, не внешне конечно. Внешне они совершенно разные люди. Если один – это сила, то другой – это… это… Как лучше сказать? Может так: дуб и кипарис. Кажется, здорово получилось. Внешне разные, а внутри, по характеру, что-то общее. Интересно, сколько этого общего и в чём?»
 Машина притормозила на перекрёстке и, повернув, медленно въехала на соседнюю улицу. На углу тротуара стояли подростки и что-то бурно обсуждали: они размахивали руками, толкали друг друга, смеялись. Ребята отвлекли Злату от мыслей, но уже через минуту весёлая компания осталась далеко позади, и она снова вернулась к своим размышлениям.
 «Чёрт знает что! Ну почему я начала сравнивать Тариэля и Павла? Какое мне дело до Павла? Не всё ли равно, какой он? Через десять дней мы расстанемся и, быть может, вообще никогда не встретимся. - Злата посмотрела на двух друзей. – И всё-таки, чем таким он зацепил меня? Дурочка…»
 Машина притормозила и остановилась. Не готовую к остановке Злату качнуло вперёд.
 - Приехали.
 Злата посмотрела по сторонам: надо же, она и не заметила, как они оказались на этой улице.
 «Нет. Я всё-таки настоящая дура. В голове у меня полный бардак».
 Тариэль помог ей выйти из машины, зайти во двор дома.
 - О! Наконец-то приехали.
 Злата обернулась на голос. На крыльце дома стояла девушка с тёмными, коротко стрижеными волосами. Одета она была в жёлтую маечку и тёмно-зелёные шорты, на плече у неё висело полотенце. Худенькая, невысокого роста, она показалась Злате похожей на изящную статуэтку японочки, которая раньше стояла на бабушкином комоде. И всё из-за собственных Златиных размеров. Сейчас она чувствовала себя чем-то огромным, необъятным и неуклюжим.
 - Натали, - представилась девушка. – А ты – Злата. Привет.
 - Да. Здравствуй.
 - Привет, Тариэль. Как доехали? Как твои родители? Устали? – она засыпала их вопросами. – Как ты себя чувствуешь? – снова обратилась Натали к Злате.
 - Ничего. Хорошо. Только мне всё ещё кажется, что я еду, немного качает.
 - It’s a trifle.
 Злата ничего не поняла. Кажется, она плохо расслышала слова Натали.
 - Что, что?
 - Она говорит, что это пустяк, - подошедший Павел поставил на землю сумки. – Она у меня иностранка.
 - Правда? А откуда ты? – на лице Златы была написана столь высокая степень удивления, что Натали не выдержала и расхохоталась.
 - Злат, - тоже улыбаясь, сказал Тариэль. – Она из Советского Союза. Павел имел в виду, что Наташа учитель иностранного языка.
 - В школе, английский, - добавила девушка. – Ладно, комедианты. Несите вещи во флигель. Злате надо умыться, переодеться, отдохнуть с дороги. Быстренько.
 - А-а-а! – за спинами друзей пропел голос, напоминающий прерывистое, предрассветное кукареканье ещё не совсем проснувшегося петуха.
 От калитки к ребятам шёл сухощавый, высокого роста мужчина лет сорока. Его когда-то белая майка приобрела грязно-серый цвет и на животе имела чёрные полосы от технических масел. Брюки выглядели не лучше и на коленях вздулись, на ногах – тапочки со стоптанными задниками.
 Данный субъект неблаговидной наружности именовался Осланом Романовичем, а по-простому Романыч, и являлся соседом Натали и Павла. За глаза от Натали он получил прозвище «дядя Кыш». «Кыш» было любимым словечком Романыча, когда он прогонял свою или чужую детвору.
 - Кыш отсюда, - доносилось со двора его дома. – Малы, тут ещё лазить. Вот тётя Наташа вам покажет, у неё по-другому зачирикаете.
 Романыч, конечно же, имел в виду учёбу в школе, но двум его сорванцам-погодкам шести и семи лет «чирикать» по-другому, то есть учиться говорить на иностранном языке, предстояло ещё не скоро. Все его угрозы насчёт чириканья получали обратный результат. Калитка во двор Наташиного дома потихоньку открывалась, и в проёме появлялись две черноволосые головки с любопытными глазами-бусинками и личиками, вытянутыми как лисьи мордочки. Малышам очень хотелось знать, что же такого интересного может показать тётя Наташа. Натали, заметив мальчиков, смеялась, звала их к себе, угощала их чем-нибудь вкусненьким и давала посмотреть книжки с цветными весёлыми картинками и кораблями, а дядя Паша разрешал покрутить настоящий руль-штурвал от корабля и позвонить в висящий рядом судовой колокол.
 Романыч на всё это только махал рукой и говорил:
 - Балуете вы их.
 Жене Романыча, несколько меланхоличной женщине, особенно некогда было возиться с детьми. Она работала заведующей в магазине, что вызывало со стороны мужа глубокое уважение.
 - Лора Думбадзе очень занятый человек. У неё такая ответственная работа, - подняв указательный палец, глубокомысленно сообщал Романыч.
 Думбадзе была девичья фамилия жены, но всякий раз, когда речь заходила о ней, Романыч называл её только так, даже если супруга находилась рядом.
 - Значит, прибыли, - сделал заключение Романыч, прочистив своё горло длинным «а». Речь его имела сильный кавказский акцент. – Копаюсь я у себя в сарае, слышу, очень знакомо машина подъехала. Может моя? Смотрю – точно.
 - Романыч, это Тариэль, а это Злата.
 - Приветствую вас, Тариэль. Руки не даю, видишь, все грязные. И вам здравствуйте, барышни.
 - Ремонтируешь? – поинтересовался Павел.
 - Как всегда, как всегда, - он махнул рукой. – Надолго?
 - Дней на десять, - ответил Тариэль.
 - Понимаю, - многозначительно кивнул Романыч, глядя на Злату.
 - Романыч, я хочу у тебя ещё раз машину взять, ребятам город показать.
 - Почему не взять, возьми, покажи. Ты им ещё со стороны моря покажи. Сам видел, красота какая.
 - Не знаю, как получится. Времени маловато. С ребятами готовим яхту к соревнованиям, целый день занят.
 - Так теперь ещё один помощник есть, быстрее справитесь.
 - Здрасте, приехали, - фыркнула Натали. – То один оттуда не вылазит, теперь и второй там пропадать будет. Только свяжись с этим формалистом-буквоедом. Он на этой яхте и днюет, и ночует. Раз сто, наверное, её по винтику разобрали и собрали, всё не так плавает. Она у них скоро не плавать, а летать будет.
 - Ага, «летучий голландец».
 - Ой, голландец. Ты вообще тогда забудешь, как земля выглядит и где твой дом родной. Ослан Романович, приходите к нам через полчасика обедать.
 - Спасибо, но у меня есть дело.
 - Дело есть нельзя. А у нас сегодня пельмени, домашние, - Натали ехидно сощурила глаза.
 Вот плутовка! Она прекрасно знала, чем можно соблазнить Романыча. Тот хмыкнул. Что такого особенного в пельмене? Всего лишь кусочек мясного фарша с луком и специями, завёрнутый в тесто и сваренный. Вот и всё. Но Натали приглашала на домашние пельмени, а разница между ними и покупными была существенной. Когда жуёшь пельмень из магазина, то пытаешься найти хоть какой-то признак мяса. Но либо его там слишком мало, либо ты глотаешь с такой скоростью, что во рту умудряются остаться только привкус соли и перца. Щедрая рука изготовителя не поскупилась на жгучий продукт, и поэтому при каждом выдохе ощущаешь себя по меньшей мере трёхглавым драконом. А соль? После такой еды кажется, что все мировые запасы соли сосредоточены только в нашей стране, от чего тебя должна распереть гордость. Домашние пельменьчики – совсем другое дело. Натали умела их готовить, Романыч это знал. Такие, голубчики, маленькие, кругленькие, аккуратненькие, всё в них в нужных пропорциях, не распадаются при варке на две составляющие: тесто и фарш. А ещё если искупать их в соусе из сметаны и томата… М-м-м… В общем всё для телесного и душевного наслаждения. Ослан Романович сглотнул скопившуюся во рту слюну, нерешительно потоптался на месте. Кто же устоит перед таким соблазном? Ребята с нетерпением ждали, когда Романыч сломается.
 - Ну-у, если домашние… - неуверенно протянул он и снова переступил с ноги на ногу.
 - Есть! – радостно хлопнул его по плечу Павел. – Давай дуй домой, приводи себя в божеский вид, а я минут через десять загоню машину.
 Теперь Романыч не стал себя долго уговаривать, а развернулся и потопал домой. Павел подхватил сумки.
 - Мы вас во флигеле поселим, - говорила по дороге Натали. – Там вам удобнее будет. Тихо, спокойно, не так жарко, спи, сколько захочешь. Павел рано встаёт, выспаться не даст. А тебе всё можно есть? – поинтересовалась она у Златы.
 - Всё.
 - Если что, ты сразу скажи, мне лучше заранее знать.
 - Я буду помогать тебе готовить.
 - Справлюсь сама, хотя от помощи не откажусь. У меня в школе просто ещё есть работа.
 Они вошли во флигель. Прихожая, небольшая кухня и просторная жилая комната.
 - Вот, - развела руками Натали, показывая комнату, в которой стояли широкая кровать, шкаф, стол с задвинутыми под него тремя стульями, тумбочка с телевизором. Стены были обклеены светлыми в цветочек обоями. Уютненькая, аккуратненькая комната – ничего, Злате понравилось. – Устраивайтесь и приходите в дом обедать. А потом отдохнёте, и вечером прогуляемся к морю. Всё. Ждём вас, - она потащила Павла за руку к выходу.
 - Как тебе? – поинтересовался Тариэль, когда хозяева ушли.
 - Мне нравится, - Злата присела на кровать. Ещё раз окинула комнату взглядом. – Здесь не жарко.
 - А как ребята?
 - Тоже понравились. Натали такая весёлая. Сколько ей лет?
 - Двадцать семь.
 - Павел… - спрашивать о его возрасте Злате вдруг стало неловко. – Ты давно с ними знаком?
 - С Павлом уже пять лет. Он всегда останавливается у нас, когда приезжает в Сочи по своим делам. Я же тебе говорил, он друг Тима, и оба яхтсмены. Тим с родителями в квартире живёт, а у нас свой дом, места много. С Наташей познакомился три года назад, она приезжала летом с Павлом. О! – Тариэль похлопал себя ладонью по животу. – Что-то есть хочется.
 - У-у, обжора. Пельменьчиков захотелось. Кто бы говорил о еде. Это я должна есть за двоих.
 - Хорошо. Пару своих пельменей я тебе уступлю.
 - Договорились. Сейчас переоденусь и пойдём.