Полёт гордой птицы главы из повести

 
  "Полёт гордой птицы" издана два года назад, а в 2008 году вышла в переводе на иврит. Повесть основана на реальных событиях, в ней сохранены настоящие имена исторических личностей. Повесть, как мне кажется, объясняет и современную историю Ближнего Востока. Предлагаю прочесть все главы. Желаю приятного и познавательного чтения.




Полёт гордой птицы
 Героико-романтическая повесть

 Мы соперники Рока -
 Род последний для рабства и
 Первый для радости воли
 На вершинах утёсов
 И скал, где рождаются бури,
 Нас учили свободе орлы,
 властелины лазури
Мы взойдём на вершину!
И не будет над нами владыки…
Пусть погибнут из нас мириады,
Мы взойдём на вершину!
 
 Хаим Нахман Бялик
 
 Всадник летел на вороном арабском скакуне. Ветер свистел в ушах, за спиной, как крылья, развевались полы одежды. Ему казалось, что там, за горизонтом, перед ним распахнётся небо, он взлетит и будет парить смелой, гордой птицей. Иона всё скакал в погоне за горизонтом, прижавшись к холке своего любимого коня. Слившись воедино, они неслись навстречу мечте о полёте.
 Впереди показались палатки бедуинов. Между раскинутыми шатрами стояли привязанные к вбитым в землю колышкам верблюды. Они невозмутимо жевали свою жвачку большими жёлтыми зубами и глядели на гостя печальным взглядом из-под опущенных, торчащих ресниц. Спины их покрывали полосатые домотканые попоны. Кое-где у привязи подрагивали чуткими ушами неоседланные кони, в загонах под навесами из чёрной шерсти блеяли козы и овцы.
 Заслышав стук копыт, из палатки вышел хозяин – дочерна загорелый молодой бедуин Салем. Поверх длинной белой бедуинской рубахи на нём был тканый полосатый халат, но голове куфия - белый мужской платок, схваченный чёрным обручем.
 - Йона, дорогой, - Салем протянул обе руки для приветствия, - как я рад, что ты почтил нас своим присутствием. Ты принёс свет в наш дом, – он обнял Йону и повёл его в мужскую часть палатки. – Друг мой, добрый попутный ветер занес тебя к нам на радость.
Как по мановению волшебной палочки на низеньком столике, посреди большого довольно пыльного ковра, появились крошечные чашечки и финджан с дымящимся кофе.
 Мужчины опустились на ковёр перед столиком. Женщина в длинном чёрном платье и такой же чёрной накидке на голове, подав на стол поднос, мгновенно исчезла.
 Йона Расин не впервые приезжал в стойбище бедуинов этого клана. На завтра намечалась свадьба Фатмы – младшей сестры Салема, и Йону пригласили быть почётным гостем. При каждом появлении молодого красавца-еврея в стойбище Фатма всегда следила за Ионой влюблённым, зовущим взглядом, стараясь попасть ему на глаза. Она, как полагалось молодой бедуинской девушке, носила голубое платье, расшитое по подолу розочками, и не прятала лица. Большие глаза сверкали агатом из-под тонких чёрных бровей или метали молнии, стоило ей рассердиться. Сегодня Фатма впервые не вышла навстречу гостю.
 Йона рассчитывал провести ночь в гостеприимной палатке и в знак того, что никуда не спешит, оставил у входа свою обувь. По заведённому у бедуинов обычаю, гостя прежде всего угощали крепким смолянистым кофе, потом чаем из маленьких стеклянных стаканчиков, и только после этого появлялся поднос с лепёшками и большими кусками жареного мяса. Хозяин неспешно угощал гостя и занимал его беседой. Вопросов не задавал – не принято, зато принялся расхваливать его коня.
 - Какой конь у тебя, друг Иона! Красавец, мечта любого наездника. Добрый конь дарован Аллахом, как знак благоволения. Ты хороший человек, Иона, потому Аллах послал тебе такого красивого коня.
 Конь у Ионы и впрямь красавец. Вороной жеребец чистокровной арабской породы по имени Хец шахор (в переводе с иврита - чёрная стрела). У него аккуратная, словно точёная, маленькая голова с небольшими подвижными ушами. Тонкие ноздри подрагивают, а тёмные губы будто целуют хозяина, когда тот подносит ему лакомство. Дугой изгибается длинная шея, блестит шелковистым ворсом. Грива струится, как косы длинноволосой смуглянки.
 - Какой конь! - продолжает восхищаться Салем. – Хорош! А взгляд, - он качает головой и причмокивает губами, - а глаза, как у восточной красавицы. Ноги тонкие, лёгкие, такой конь мог бы танцевать на груди возлюбленной, не повредив её. Он по бедуинской традиции ещё долго расхваливает коня, воздаёт уважение хозяину, усыпляя его бдительность льстивыми речами. И внезапно меняя тон, холодно прищурив глаз, говорит:
 - Продай! Бедуину конь нужнее.
 - Оставь, Салем, - незлобиво ответил гость, - не первый раз говорим об этом. Конь мой – друг мой, а друзей не продают. Ты согласен?
 - Согласен, - с сожалением вздыхает Салем, утвердительно качая головой.
 - Украдут его у тебя, - хозяин снова делает попытку уговорить гостя.
 Иона очень устал. День был длинным и трудным. Он крепко спал на расстеленных одеялах из верблюжьей шерсти. Над черными бедуинскими палатками ночь разбросала свой сине-звёздный шатёр