Пародист Гаврилиадин

"Однажды я вел спектакль в каком-то провинциальном театре. Ох уж эти провинциальные театры… хотя есть в них своя прелесть. Люди идут туда как на праздник, и готовы смотреть всякую чушь, - у нас так в торговые центры ходят. Но, что примечательно – фальшь чувствуют. Если столичная звезда приехала просто, что говориться, погастролить, - то не одобрят. Похлопают, цветы подарят, но – не одобрят. А местного актера, который выкладывается, как говорится, «с душой». – будут на руках носить.

Так вот, объявлял я в каком-то концерте двух пародистов-баянистов, не помню их имена, да и помнил – не сказал бы. Тысячи таких… И вдруг в тринадцатом ряду на тринадцатом месте, - а там никто не сидел, точно помню, - я увидел себя. Точно в таком же костюме, с бабочкой, цветком в петлице. Сижу и внимательно слушаю, что я сам говорил со сцены. Странно, да? А я дар речи потерял, потом взял себя в руки, говорю: «И вам, уважаемый двойник, поклон!». И продолжаю.

Потом его как-то не сделалось. Я, конечно, спросил старожилов, знакомы ли они с этим явлением. Оказалось, лет пятьдесят назад в этом театре был пародист. Не то, чтобы очень талантливый, но разнорядку «утром в газете, вечером в куплете», - выполнял исправно. Рузвельт был у него любимым персонажем. Сядет так на стульчик, чуть приподастся вперед, и говорит: «мы, - говорит, - еще устроим вам баню по-штатски!». А как Рузвельт умер, так и пародист, - Гаврилиадин его звали, - недолго продержался.

И после того, как Гаврилиадина похоронили, стали в театре происходить странные вещи. То зеркало в гримерке треснет, то софит задымится, то пудреница через всю сцену пролетит. Чертовщина, одним словом. А потом и сам объявился. Ровно на том самом месте. Правда, когда я его там увидел, не знал. Что это именно тринадцатый ряд и тринадцатое место. Потом рассказали. Любил он это число. И день рождения у него был тринадцатого февраля 1913 года. Все шутил: если бы в году было тринадцать месяцев – все бы кругло было. Так вот – актеры частенько со сцены себя как в зеркале на этом месте видят. Сначала пугались, иных особо впечатлительных валерьянкой с коньяком отпаивали. Потом попривыкли.

А на место это билеты даже не продаются. Пару раз продали, так у зрителей, - кто там сидел, - понос случался. Больше не рисковали".