Огонь миджнуров. Солнечная леди. Глава 19

 Изнуряющая жара августовского дня погрузила окружающий мир в полусонное безразличие. Казалось, подымись температура немного выше, и море превратится в зыбкую, вязкую массу, в которой белой птицей застряла красавица яхта. Судно плавно покачивалось на волнах, убаюкивая расположившихся на палубе девушек. Злата в длинном, свободном платье, в рыжем парике полулежала, опираясь на локти. Лицо она подставила солнцу. Рядом в купальнике загорала Натали.
 - Тебе не жарко в парике? – приоткрыв глаза, спросила она подругу.
 - Нет. Не хочу, чтобы у меня выгорели волосы. Пусть только загорят лицо и шея.
 Натали нехотя перевернулась на живот и, приподнявшись, посмотрела в сторону берега, который виднелся узкой полоской вдали.
 - Когда уже и я смогу лечь на живот и позагорать, как ты? Скорей бы, - вздохнула Злата, глядя с завистью на Натали.
 - Потерпи немного. Ещё успеешь изжариться под солнцем. Ты же не собираешься рожать каждое лето?
 - Ну, уж нет. Если и буду, то только зимой. И тебе советую. Лето, жара и с таким животом… Жуть. Пить хочется.
 - У нас есть арбуз. Будешь?
 - Давай арбуз. Это даже лучше.
 - Павел, Павел! – позвала Натали. – Принеси нам арбуз.
 Павел появился на палубе с большим полосатым арбузом. На парне были светлые шорты, которые составляли эффектный контраст с его загорелым, мускулистым телом.
 «Если пройтись с таким по пляжу, многие женщины позавидуют», - промелькнула мысль в голове у Златы. Павел поймал её задумчивый взгляд, глаза их встретились, но Злата смотрела на него так, будто видела впервые.
 - Вот, - он положил арбуз между девушками.
 - А нож? Мы его есть собираемся, а не любоваться им.
 - Нож? Зачем вам нож? Ещё порежетесь. Вы лучше с него натюрморт пишите. «Арбуз на палубе». Он полосатый как матрос в тельняшке. Романтично.
 - А мы хотим его съесть, - ущипнула Натали мужа за ногу. – Принеси нож и побольше.
 - Фу, какие вы кровожадные. Ни капельки в вас романтики. Вот так же аборигены съели Кука.
 - Принеси нож, а то следующим будешь ты. - Натали попыталась ещё раз ущипнуть Павла, но тот вовремя отдёрнул ногу.
 - Вы тут случайно не перегрелись на солнце?
 - Злата хочет пить и я тоже.
 - Всё. Уже иду.
 - И захвати тарелку для кожуры и косточек, - крикнула вдогонку Натали.
 Злата принялась рассматривать арбуз, затем удобнее усевшись перед ним, погладила его круглые бока ладонью.
 - Он похож на мой живот. Как ты думаешь, они одинакового размера?
 - О-о, у тебя и мысли. Ты не можешь подумать о чём-нибудь другом?
 - Могу. Только это тебе тоже не понравится.
 - О чём ты?
 На палубе снова появился Павел.
 - Потом, - Злата махнула рукой.
 Парень подошёл к девушкам, присел рядом с женой на корточки и протянул ей какой-то предмет.
 - А побольше ты не нашёл?
 - Больше будет уже сабля. Вам арбуз резать, а не головы рубать.
 - Что это? – Злата потянулась к подруге, пытаясь рассмотреть предмет.
 Натали вытащила из кожаного чехла содержимое.
 - Кинжал.
 - Кинжал?
 Злата протянула руку, и подруга передала ей оружие. Девушка медленно крутила его в руках, внимательно изучила ручку, потрогала пальцем заточенный край лезвия. Павел наблюдал за Златиными действиями, в уголках его губ притаилась ироничная улыбка. Наконец, решив, что с неё довольно, осторожно, как у маленького ребёнка, в руки которого попал опасный предмет, забрал кинжал и принялся резать арбуз.
 - Никогда не видела настоящего холодного оружия, только в кино. А зачем оно тебе на яхте?
 - Как зачем? В море всякое может случиться.
 - Например.
 - Например, нападёт на тебя акула. Как ты будешь от неё защищаться? Стрелять? А если ты в воде? Огнестрельное оружие не годится, вот и будешь защищаться холодным, - Павел говорил уверенно, со знанием дела, словно не раз сражался с морскими хищницами. Лицо его было сосредоточено. – Или, например, нападут пираты.
 - Пираты? Да их давно уже нет.
 - Есть. Целые корабли захватывают. В драке кинжал пригодится. Или можно что-нибудь порезать: бутербродик с колбаской, как сейчас арбуз. Кинжал в море – нужная вещь.
 - Да врёт он тебе, - сказала Натали Злате, которая, затаив дыхание, слушала парня. – Это ему друзья подарили на день рождения. Он у него вроде талисмана, всегда его на яхту берёт. И ни с какими акулами и пиратами он не сражался.
 - С пиратами нет, а вот акул видел.
 Павел протянул Злате и Натали по красному с белым ободком полумесяцу, взял и себе дольку. Натали кончиком кинжала выковыривала арбузные зёрна из своих долек.
 - Прелесть.
 - Угу, - подтвердила Натали, вытирая рукой мокрый от арбузного сока подбородок, и неожиданно икнула. – Вот это наелась! У меня теперь живот не меньше, чем у тебя, - она похлопала ладонями по животу и захохотала.
 - Ты чего? – застыла от удивления с недоеденной долькой Злата. Павел тоже смотрел на жену с любопытством.
 - Ой! Не обращайте на меня внимания, - махала руками сквозь смех девушка. – Так. Глупая мысль в голову пришла.
 - А всё же?
 - Я подумала, вот Злата родит ребёнка, а я кого? Арбуз? – Натали захохотала ещё сильнее, хлопая себя при этом по животу.
 Злата с Павлом тоже не выдержали и засмеялись.
 - У меня не жена, а настоящий клоун. Тебе нужно в цирке выступать, а не в школе работать.
 - Фу-х! От вашей глупости чуть рожать не начала. Были бы вам роды на воде с русалочкой. Возись потом дома с бассейном.
 Друзья засмеялись снова.
 - Всё, девчонки, я больше не могу. Пошёл к себе, повожусь с рацией, а то с вами не выдержу и расплескаю весь арбузный сок.
 - Иди, иди. Смотри, чтобы твои акулы тебя по мокрому следу не нашли.
 Павел уже отдалился и в ответ только махнул рукой. Девушки несколько минут сидели молча.
 - Жарко, - вздохнула Злата. – Сейчас бы поплавать.
 - А мы что делаем? Плаваем.
 - Нет, поплавать в воде. Залезть в неё по самое горлышко или хотя бы окунуть ноги. Жаль, что не дотянешься.
 - Руки, ноги… У меня появилась идея. Давай спустим на воду надувную лодку. Ты будешь сидеть в надувной лодке, плескаться, сколько хочешь, а я поплаваю.
 - Натали, лодку может далеко отнести от яхты.
 - Может, если мы её не привяжем. Я уже так плавала. Павел специально спускал её на воду, чтобы в случае чего можно было за неё ухватиться. Ну как, согласна?
 - Согласна.
 - Вот и отлично. Не бойся, я буду плавать рядом. Кстати, как ты себя чувствуешь?
 - Сейчас как рыба на сковородке. А в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо, - пропела Злата.
 - Да-а… Тогда жди-и, - протянула в тон её хорошему настроению Натали.
 Злата осталась на палубе одна. Рядом тарелка с арбузными зёрнами, горка из корок, пара не тронутых долек и кинжал. Девушка, как и в первый раз, осторожно взяла его, покрутила в руках, рассматривая оружие. Идеально отполированная поверхность лезвия блестела на солнце. Красиво! Злата зажала рукоятку в ладони, расположив лезвие параллельно своей груди. Кулак сжался изо всей силы, пальцы на сгибах побелели, и невольно верилось в то, что девушка собирается нанести смертельный удар. Поворот кисти, и кончик лезвия направлен вперёд на воображаемого противника.
 Фантазия сразу нарисовала перед ней палубу старинного корабля, на котором сошлись в жестоком поединке два соперника. Один из них в длинном парике и широкополой шляпе с белым пером, в высоких сапогах и рубашке с кружевным воротничком. Это, конечно, благородный сеньор, который при всей своей изысканной внешности лицом уж очень напоминал Павла. Он сжимает в своей руке кинжал. Другой – в длинных шароварах, коротком жилете на голое тело, с косынкой на голове, завязанной сзади (косынка почему-то красного цвета в белый горошек). У этого человека на одной ноге деревянный протез, на лице короткая, торчащая в разные стороны борода, а один глаз прикрывает чёрная лента. В руке жуткий субъект держит длинный мясницкий нож. Да! Ещё обязательно в его ухе висит серьга-кольцо. Противником благородного сеньора был морской разбойник, пират, лицо которого в Златиных фантазиях оставалось расплывчатым. Но злой пират непременно должен был иметь такой устрашающий вид. Это скажут даже дети.
 Образ положительного героя Злата содрала из какой-то приключенческой книги, которые обожала читать Люба. Саму же Злату содержание подобных книг не интересовало, она перелистывала их только из-за картинок.
 Шум сзади отвлёк девушку. Мгновенно исчезла палуба корабля, а с ней и два соперника.
Чем закончится поединок, Злата теперь не узнает, но по законам приключенческого жанра должен победить положительный герой.
 - Злата, иди сюда. Спускаем на воду лодку, - позвала Натали.
 - Что с этим делать? – девушка посмотрела на лежащие перед ней объедки и только сейчас заметила, что всё ещё продолжает сжимать в руке кинжал.
 - Оставь. Потом соберём.
 Злата убрала кинжал в чехол, подоткнула его под лежащие рядом верёвки. К ребятам она подошла, когда Павел помогал жене спускаться в воду. Привязанная к яхте большая надувная лодка плавно покачивалась на волнах. Натали, оказавшись в воде по пояс, нырнула. Вынырнула она почти на том же месте, громко фыркая и сдувая с кончика носа набегающие капли.
 - Какая прелесть! Это просто божественно! Злата, спускайся скорее. Я подержу лодку.
 Несколько минут, и Злата уже покачивается вместе с лодкой на волнах.
 - Значит так, - командным голосом сообщил Павел. – Инструкция по безопасности. Правила поведения на воде не нарушать, не баловаться, глубоко не нырять, далеко не заплывать. Помнить, что пересечение границы чужого государства карается законом. В случае опасности громко звать меня на помощь. У вас на всё про всё – сорок минут.
 - Пятьдесят, - парировала Натали, улёгшись грудью на борт лодки.
 - Сорок пять. Время пошло, - он постучал по руке с часами. – Я у себя.
 - Ладно. Иди, иди, формалист, - вслед удаляющемуся Павлу бросила Натали. – Попробуй тебя дозваться.
 - Он не услышит?
 - Услышит, услышит. Не бойся. Через сорок пять минут будет стоять здесь как штык, - она оттолкнулась от лодки и поплыла прочь. От поднятых Наташей волн лодка закачалась сильнее.
 Сесть так, чтобы можно было спустить ноги в воду у Златы не получилось. Надувная лодка совсем не похожа на надувной матрас. У надувной лодки оказались слишком толстые борта, и попытайся Злата окунуть ноги в воду, то намочила бы только пятки. Залезть же в море и плавать, держась за лодку, она не рискнула, тем более что была в длинном платье, которое в воде обязательно запутается в ногах. Выход был один – устроиться поудобнее и окунуть в воду не ноги, а руки, что Злата и сделала.
 Девушка осторожно повозилась в лодке, опасаясь, что та от резких движений может перевернуться, вдобавок мешали лежащие в ней вёсла. Натали была права: Павел изрядный формалист. Если в комплект к лодке прилагались вёсла, значит, по его умозаключению, они должны быть вместе с ней, как указанно в прилагаемой инструкции. Он не нарушит содержание дурацкой бумажки, даже если к надувной лодке завод-изготовитель прицепит огнетушитель. Впрочем, злиться на Павла за чрезмерную, мелочную аккуратность было глупо, Тариэль не лучший экземпляр. В каком-нибудь обыденном деле эти двое проявят себя жуткими педантами. Как эта черта характера объединяет их! Только у Павла с ней был явный перебор, возможно из-за того, что он в своей жизни часто рисковал. А вот если дело коснётся личного, тогда все инструкции, все прописные истины полетят к чёрту, оба парня не будут соблюдать никакой формальности и порядка, пойдут напролом, особенно в вопросах любви.
 Наташиного плавания хватило ненадолго. Уже минут через семь она сидела с подругой в лодке и болтала. Расстояние между лодкой и яхтой потихоньку увеличивалось. Со стороны это походило на мамашу с ребёнком, который плёлся сзади и всё замедлял и замедлял шаг, отдаляясь от неё. Правда, предел его мечтаний ограничивался длиной верёвки, которая соединяла их и с помощью которой мамаша в любую минуту могла подтянуть своё чадо к себе.
 - Что Павел имел в виду, когда говорил о границе?
 - Так, чепуха, шутка. Он говорил о Турции, СССР граничит с ней на Чёрном море.
 - Значит, если плыть туда, - Злата ткнула пальцем в противоположную от берега сторону, - то окажешься в Турции.
 - Теоретически «да».
 - А практически?
 - Если доплывёшь. У тебя красивое украшение. Раньше ты его не надевала.
 - Это подарок Тариэля. Он пообещал мне подарить звезду, вот и подарил. Она называется «Злата», на обороте есть надпись, а я подарила ему такую же с именем «Тариэль».
 - Здорово. Он молодец. Пообещал – сделал. Он во всём молодец.
 - Натали, когда ты его в первый раз увидела, каким человеком он тебе показался?
 - Каким? Я просто сразу влюбилась в него. Как в человека, как в мужчину, как ты влюбилась в Павла.
 - Я-а…
 - Ты. И отрицать этого не стоит, глупо. Со мной произошло то же самое, что с тобой сейчас, только в отличие от Павла Тариэль был корректен со мной и сразу дал понять, что я всего лишь для него друг и не более. Я не была его мечтой. Мечтой была ты, мечтой ты стала и для Павла, который повёл себя по-другому.
 - А как же ты? Разве он тебя не любит?
 - Любит, по-своему любит. Но я что-то вроде запасного варианта, если он не найдёт свою мечту. Я всегда это чувствовала, с самого начала.
 - Так зачем ты вышла за него замуж?
 - Мечта могла навсегда остаться мечтою. Мои шансы уменьшились, когда я познакомилась с Тариэлем. Всё никак не могла разобраться, почему меня тянет к нему. Пока однажды поняла, хотя Тариэль и Павел внешне очень разные и в характерах имеются отличия, сходства намного больше. Главное – целеустремлённость, способность добиваться намеченного. Тогда я поняла ещё одну вещь: настоящая любовь Тариэля может стать любовью Павла. Они как два сиамских близнеца соединены между собою одной мечтою о любви, и что самое удивительное, до недавнего времени даже не подозревали об этом.
 - Получается, Тариэль стал не только твоим другом, но и врагом.
 - Получается, что так.
 - Если ты всё это знала, зачем согласилась на наш приезд?
 - Во-первых, я не знала, насколько Тариэль любит тебя: то ли ты нелепая случайность для него, то ли настоящая большая любовь. Да и какая разница, когда произошла бы эта встреча? Как видишь, Павла не остановила твоя беременность. Эдак лет через пятьдесят дряхлый, седой старик всё ещё будет признаваться тебе в любви. Можешь быть уверена, это будет Павел.
 - Бред какой-то. Дурацкая выдумка. Такого не может быть. Я люблю Тариэля и хочу быть с ним.
 - Это не бред. К сожалению, это правда. Павел будет ждать тебя всю жизнь.
 - Но почему? Почему я?
 - Не знаю. Такова прихоть судьбы. Ты его мечта, а от мечты не отказываются. Можно отказаться от вещей, от денег, от желания, в конце концов, но от мечты не отказываются. Без неё человек мёртв. Порой она единственное, что остаётся у него. Вот забери у скупого мечту собрать миллион. Тогда зачем ему сто тысяч? Иногда и сама смерть бывает мечтой. Злат, скажи, как это, когда тебя любят сразу два таких человека?
 - Как? – Злата замолчала, посмотрела на берег. Как можно объяснить всё то, что творится в душе? Но Натали ждёт ответа. Злата вспомнила о двух дорогах. – Как? Представь себе, родился человек и идёт по жизни до самой смерти только своей дорогой. На ней будет много препятствий, и он сам будет решать, как их преодолеть. Вот так и моя дорога однажды упёрлась в гору, а там два проводника. Один предлагает провести без страховки и получить такие ощущения, которых ты никогда не испытывала, но при этом с тобой будет страх. Второй проведёт со страховкой, но тогда не узнаешь себя до конца. Стоишь и думаешь, что выбрать: надёжность или риск.
 - Есть ещё третий путь – обойти эту гору.
 - Можно и так. Не будет в твоей жизни этих проводников, будет кто-то другой. Может вообще никого и ничего интересного в ней не будет.
 Девушки сидели молча, каждая думала о своём. Натали опустила руку за борт, поводила ей немного, а потом ударила ладонью по поверхности воды.
 - Тебе сейчас трудно, а я всё равно завидую.
 - Натали, ты говорила, ребята не предполагали, что могут влюбиться в одного человека. Ты думаешь, Тариэль знает…
 - Что Павел нравится тебе? Однажды мы разговаривали о любви, о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. И Тариэль на один вопрос дал красивый ответ словами Шота Руставели. Попробую вспомнить, - Натали призадумалась. – Кажется так, если я не ошиблась: «Долг миджнура…». Миджнур – это влюблённый.
 - Я знаю.
 - «Долг миджнура в том, чтоб дева от любви не знала бед». Понимаешь?
 - Не совсем.
 - Я думаю, Тариэль всё знает и старается не причинить тебе боли. Он не хочет на тебя давить, специально уехал один, дал возможность разобраться самой в себе, подумать и сделать выбор. Понимаешь теперь? Выбор только за тобой. Тобой! Если бы тебе не нравился Павел, Тариэль давно бы сгрёб тебя в охапку и умотал отсюда. А в данной ситуации его действия выглядели бы с позиции силы.
 - Какая же я дура! Я на него ещё и злилась – бросает меня одну. Как он там мучается, страдает. Мне надо было обнять его крепко-крепко и сказать: «Я тебя очень-очень люблю». Я просто неисправимая дура.
 - Хватит себя казнить. Приедет, всё ему скажешь.
 - Ой, Натали, а что ты теперь…
 Со стороны Гагр вдоль побережья на большой скорости шёл катер.
 - Шальной за рулём, - сказала Натали, наблюдая за быстро движущимся объектом.
 Девушки проводили его взглядом, пока он не превратился в маленькую точку.
 - Злат, за меня не переживай. Что будет, то будет, а чего не должно быть, того не будет.
 - Я поражаюсь тебе. Какая ты умная, рассудительная, так хорошо разбираешься в людях.
 Натали засмеялась.
 - Ох, Златка! Ну, зачем я парилась в институте пять лет, зачем учила психологию и подобную ей чепуху. Я не только должна учить – это без меня могут сделать книжки и умные машины, но ещё должна находить контакт с учениками и их родителями. Тариэля и Павла я знаю дольше, чем ты. Вот и весь мой ум и моя рассудительность. Впрочем, люди уж очень часто поступают безрассудно. Возвращается.
 - Кто?
 - Катер возвращается, - Злата повернула голову в ту сторону, куда смотрела Натали. – Изменил направление. Кажется, идёт к нам. Кого это несёт с такой скоростью?
 Катер ушёл в море слишком далеко от яхты, чтобы можно было рассмотреть в нём людей. Вскоре он развернулся и обошёл яхту с другой стороны, направляясь к берегу. Девушки продолжали наблюдать за ним. Было похоже, что катер выбрал направление в сторону Гагр. Но предположение оказалось ошибочным. Хозяин, видимо, решил сделать ещё один круг вокруг яхты, и, развернувшись, в этот раз прошёл намного ближе от надувной лодки.
 - Он похож на катер нашего знакомого, но за рулём не он. Точно не он. Там двое чужих людей, - Натали следила за катером, который снова шёл в сторону берега. Из-за его маневров на воде появились более крупные волны, лодка закачалась сильнее. – Что-то мне это не нравится. Лучше вернуться на яхту. Павел! Павел! – позвала Натали. – Нет, не стоит ждать. Я поплыву к яхте, а ты попробуй его позвать ещё раз. Кажется, он слишком увлёкся. Мы вдвоём быстрее подтянем лодку и поднимем тебя на яхту. Не боишься побыть одна?
 - Ты же не собираешься плыть до самых Гагр, - отшутилась Злата. – Тут всего метров десять. Плыви. Я подожду.
 Натали соскользнула в воду, поплыла к яхте.
 За рулём катера был чернявый, загорелый подросток лет пятнадцати. Рядом с ним стоял паренёк, его же ровесник, чей нос основательно облупился, а загар на теле во много раз уступал приятельскому, вероятно, солнечные ванны он начал принимать совсем недавно.
 - Ну как? Видал? – похвастался чернявый.
 - Ха. Так любой дурак может кругами ходить.
 - Дурак, да? Дурак? – чернявый крутанул руль. Катер изменил направление, пошёл в сторону яхты. – Говоришь, любой дурак? Сейчас увидишь высший пилотаж. Пройдём между яхтой и лодкой.
 От поднятых катером волн резиновую лодку стало раскачивать сильнее, и она ещё быстрее начала отдаляться от яхты. В конце концов, расстояние между ними достигло своего предела, и соединяющая их верёвка натянулась.
 - Смотри! – крикнул мальчишка с облупившимся носом. Он вытянул руку вперёд, указывая на неожиданно возникшее препятствие.
 Приятель молчал. Но это молчание не значило, что парень не понимал всей серьёзности ситуации, напротив, он слишком отчётливо представил себе надвигающуюся беду, и страх тот час же сковал его. Внезапно он резко крутанул руль вправо, и катер, снова изменив направление, пошёл прямо на яхту.
 - Что ты делаешь! Мы врежемся в яхту! – заорал его друг.
 Но чернявый продолжал молчать. Если первое его действие было спонтанным, то теперь он сознательно всё сильнее и сильнее поворачивал руль вправо, пытаясь увести в сторону мчащийся на большой скорости катер, чтобы избежать столкновения.
 Павел поднялся на палубу. Он заметил приближающийся к ним катер, но его больше интересовала подплывшая к борту яхты Натали. Павел уже собирался идти к жене, чтобы помочь ей подняться на палубу, когда резкий, сильный наклон судна сначала на левый, потом на правый борт отбросил парня назад. Всё произошло настолько стремительно, что он не успел что-либо сообразить и, теряя равновесие, даже не попытался за что-нибудь ухватиться. По странному стечению обстоятельств Павла не выбросило за борт, он полетел прямо в трюм яхты, падая вниз, ударился затылком о металлический выступ и потерял сознание.
 И ЭТО повторилось снова. Когда несколько дней назад бутылка виноградного сока выскользнула из Златиных рук, мир вокруг неё изменился. Теперь произошло то же самое, будто кто-то, стараясь показать в мельчайших подробностях весь ужас случившейся трагедии, специально замедлил вращение колеса времени. Но если тогда Злата страстно желала увидеть ещё раз, как останавливается время, то сейчас она многое бы отдала, чтобы подобное не повторилось никогда.
 Злата видела, как наклонившийся на правый борт катер подошёл к яхте и столкнулся с ней. Видела, как его ещё больше развернуло вправо, подбросило вверх, и уже в воздухе, потеряв всякую точку опоры, он перевернулся. Катер был похож на торпеду, медленно уходящую в воду. Она видела, как исчез с палубы Павел, как сдвинувшаяся яхта ударила и подмяла под себя подплывшую к ней и машущую Злате рукой Натали. Весь этот ужас, весь кошмар Злата видела одновременно, но её разум не мог и не хотел понимать, что за короткие секунды, растянувшиеся для девушки в сотни раз, изменилась её жизнь, что страшная картина происходит не где-то там и с кем-то незнакомым, так что Злату это не касается, а рядом и с ней.
 «Нет. Всё не правда, всё ложь. Дурной сон, чья-то дикая фантазия. Надо только подождать, немного подождать, и кошмар рассеется, испарится как мираж. Чуть-чуть, ещё чуть-чуть».
 Злата ждала. Ждала с настойчивостью ребёнка, когда кадры страшного кино, ускоряясь и издавая неприятный визжащий звук, побегут назад к тому месту, где всё было хорошо и спокойно. Скоро, совсем скоро всё станет как прежде: Натали помашет ей рукой, а Павел поможет жене подняться на яхту. Надо подождать. Чуть-чуть подождать. Но впереди, словно наваждение, застыл лишь один кадр: пустая яхта, слегка покачивающаяся на волнах. Время сейчас не существовало для Златы, оно исчезло для неё.
 
* * *

 Павел открыл глаза. И сразу же, ещё не осознав, что произошло, начал подниматься. Тело не слушалось, руки дрожали, скользили по полу, но он с тупым упорством продолжал вставать. Наконец, ему удалось сесть. Склонённая голова при каждом наклоне судна начинала качаться как маятник. Парень бессмысленно смотрел вниз. В голове пустота, но даже в этом состоянии, состоянии полупрострации, он почему-то знал, что Наташи больше нет. Вообще нет. Что случилось с ней, он не видел, что произошло недавно, он не помнил. Была лишь твёрдая уверенность – её нет. Ужасно болела голова, и любая попытка сосредоточиться на чём-либо вызывала ещё больший приступ нестерпимой боли. Что-то липкое, тёплое медленно ползло по спине. С трудом он приподнял руку, прикоснулся к шее. Правая рука, опирающаяся о пол, задрожала от напряжения. Павел поднёс левую руку к лицу. Всё расплывается, какое-то непонятное пятно. Он продолжал приближать руку к глазам, пока почти не упёрся носом в ладонь. Кровь. Пятно – это кровь. Что-то подсказало ему это. То, что кровь может быть только красной, сейчас он не понимал. И вдруг резкая вспышка в его сознании вырвала слово «Злата». Перед глазами сразу пронеслось: Наташа у борта яхты, Злата в резиновой лодке, удар. Злата в лодке! Надо выбираться отсюда, надо помочь Злате.
 Павел встал на четвереньки, пополз к выходу. Яхта качнулась, и он, чтобы не потерять равновесие, прижался к полу. Огибая его ладони, пробежали струйки воды. Судно выровнялось, и он пополз дальше.
 Он полз, не ощущая времени, он полз, плохо различая предметы, он полз, превозмогая боль, он полз туда, где была Злата, он знал только одно – он должен ей помочь. В его голове постоянно пульсировало слово «Злата, Злата, Злата».
 Выбравшись на палубу, Павел позволил себе сесть отдохнуть, с трудом приподнял отяжелевшую голову. От усталости и яркого света перед глазами мерцают, прыгают белые пятна и круги. Медленно, очень медленно начала проясняться синеватая гладь моря и на ней точка, которая, постепенно увеличиваясь, превратилась в нечёткие очертания человека и лодки.
 Заметив, что на яхте происходит какое-то движение, Злата стала потихоньку выходить из оцепенения. За всё время с начала трагедии и по сию минуту она так и не сменила позы: сидела неподвижно, вцепившись до боли в руках в резиновую лодку.
 «Это случилось с ними. Не с кем-нибудь, а с ними. Павел. Где Павел? Кто это на яхте? Павел?.. Павел!»
 - Павел! Павел! Павел!
 Слова оглушительным звуком, разрывая тишину, ворвались в его мозг. Павел попытался резко встать, но тут же упал на колени. Голова кружилась, тело не хотело подчиняться ему.
 «Надо встать. Надо встать. Надо помочь Злате добраться до яхты», - мелькало в его голове.
 Он сделал несколько движений, судно наклонилось, и Павел, пытаясь удержаться, прижался к палубе. Мгновенно в памяти вспыхнула картинка из трюма: струйки воды, бегущие по полу и огибающие его ладони. Дрожь охватила всё тело, затем бросило в жар. В затылке запульсировала боль, и опять очертания предметов поплыли перед глазами. На яхту нельзя! Чутьё опытного моряка говорило, что судно повреждено и неуправляемо. Теперь это просто дырявое корыто, которое погружается в воду, и как долго оно продержится на поверхности, трудно было представить. Это смерть. Единственное спасение – резиновая лодка.
 Павла качнуло, он еле удержался. Ему не добраться до неё, утонет, хотя вот она, рядом, плыть всего меньше минуты, но только не теперь. Злата не сможет ему помочь.
 «Ребёнок. Она утонет вместе со мной, если попытается помочь. Она должна сама добраться до берега».
 И опять приступ холодного озноба охватил Павла. Лодка привязана к яхте, словно тонущий к огромному камню, они обе пойдут на дно.
 «Нужно отвязать лодку. Нужно отвязать лодку. Если потеряю сознание от потери крови, тогда всё». Пошатываясь, он пополз на четвереньках.
 Злата молча следила за Павлом. Она не понимала, что он собирается делать. Когда же парень вцепился с трудом сжимающимися пальцами в узел верёвки и начал тормошить его, девушка закричала:
 - Павел! Павел! Что ты делаешь? Павел, прекрати!
 Верёвка намокла, и узел не поддавался. У Павла не хватало сил развязать его, но больше всего он опасался потерять равновесие и свалиться за борт. Отвязывать лодку было бессмысленно, единственный выход – перерезать верёвку.
 - Злата, постарайся отвязать лодку, а я попробую перерезать верёвку.
 - Нет! Не делай этого!
 - Яхта тонет. Она тянет лодку на дно.
 - Нет! Я без тебя не останусь! Я с тобой!
 - Тебе нужно добраться до берега, пока не стемнело. Иначе может унести в море, или ты разобьёшься о скалы, - и, не обращая внимания на крики протеста, пополз искать подходящий острый предмет.
 Злата попыталась встать, но лодка угрожающе закачалась на волнах, и ей пришлось снова сесть. Девушка понимала, что стоит только порваться этой единственной ниточке, связывающей два островка на поверхности моря, и она останется один на один с огромной, угрожающей массой воды, готовой поглотить её точно так же как катер, как Наташу, как сейчас она забирала себе яхту и Павла. Нет, она не хотела этого, она боялась этого. Почему Павел бросает её одну? Злата вцепилась в верёвку, которая удерживала лодку, попыталась подтянуть её к яхте, но от страха должали руки, не хватало сил, и ладони попросту скользили. Почувствовав, что кожу рук начало печь, девушка бросила бесполезное занятие. Слёзы текли по щекам от бессилия что-либо изменить, исправить.
 После недолгих поисков Павел наткнулся на кинжал. Всё. Теперь только бы добраться назад, только бы хватило времени и сил перерезать верёвку. Он зажал в зубах чехол с кинжалом: так будет легче передвигаться. Боль стала тупой и отошла куда-то назад, но неуверенные движения ещё больше замедлились и давались с трудом. Ему казалось, что между каждым из них проходит целая вечность. Свет в его глазах потускнел.
 «Наверное, приближается вечер. Надо спешить».
 Вот и верёвка. Павел встал на колени, чтобы не упасть, левой рукой ухватился за борт, вытащил кинжал. Выплюнув изо рта чехол и крепче сжав в правой руке спасительный талисман, он принялся за работу. Получалось плохо. У Павла не хватало сил надавить на лезвие, и поэтому оно большей частью просто скользило по верёвке, а не резало её. Оставалось совсем немного времени, когда вода из трюма хлынет на палубу.
 Злата плакала и продолжала умолять:
 - Павел, не делай этого. Павел, я прошу тебя. Не оставляй меня одну. Павел!
 Верёвка вдруг поплыла в сторону перед глазами Павла. Он перестал ощущать зажатый в руке кинжал. Парень попытался надавить на лезвие, но ничего не изменилось, теперь и рука, и нож в его сознании начали превращаться в одно расплывающееся пятно.
 «Я разрублю тебя».
 Рука медленно стала подниматься вверх. Павел зашатался и упал спиной на палубу. Перед глазами возникла чёрная точка, которая расширялась и, как водоворот, затягивала в себя.
 - Прости… - последнее слово слетело с губ парня, теряющего сознание.
 Злата замерла в ожидании, когда Павел начнёт подниматься. На щеках блестели две мокрые дорожки. Огромной змеёй стала наползать и обволакивать тревога, превратившаяся в удушающий ком страха, который подкатил к самому горлу.
 - Нет, только не это. Только не это, - шептали её дрожащие губы.
 Трясущимися руками Злата вцепилась в верёвку и со всей силы, на какую только была способна, рванула её на себя. Волокна, ослабевшие в том месте, где Павел пытался перерезать, не выдержали напряжения и лопнули. Девушка упала в лодку. И в тот же миг вода хлынула из трюма на палубу, а оттуда за борт яхты. Пока Злата поднялась, над водой осталась лишь плавно погружающаяся мачта.
 Теперь всё. Теперь конец. То, что было страстью, увлечением всей жизни Павла, превратилось в погребальный катафалк, который опускал его на дно могилы. Её не придётся засыпать. Солёные волны слёз так крепко сомкнутся между собой, что не позволят нарушить покой человека, служившего морю, и покой той женщины, которая предназначена ему в вечные спутницы.
 И опять, как в первый раз, ужас потихоньку начал сковывать тело и разум Златы. Малыш зашевелился в животе, ему явно что-то не понравилось. Движения маленького существа сразу же вернули девушку в реальный мир. Она схватилась за живот.
 - Ребёнок. Мой ребёнок, мой маленький. Как я про тебя забыла. Тариэль, я забыла и о тебе. Какой выбор сделала судьба. Как грубо, как жестоко! Но я не позволю ей распоряжаться мной. Надо спасти ребёнка. Я не отдам тебя этому чудовищу, малыш.
 Злата задвигалась в лодке. Её рука случайно натолкнулась на вёсла, о которых все позабыли. Педантизм мёртвого Павла давал ей шанс на жизнь. Злата взяла вёсла, посмотрела в сторону берега.
 - Тебе не удержать меня. Я всё равно доберусь до него.
 Она принялась грести. Как хорошо, что ещё девчонкой она не слушалась бабушку, пропускала мимо ушей все её нравоучения об опасности на воде и убегала с мальчишками кататься на лодке по озеру. А потом возвращалась домой в мокром платье, со стёртыми ладонями, которые прятала за спиной, и, глядя исподлобья невинными глазами, рассказывала бабуле сказку, как мальчишки облили её водой.
 Злата гребла к берегу. Со стороны моря дул небольшой ветерок, что спасало её от возможности быть унесённой в море, но помощник был очень слаб, и расстояние до спасительной суши сокращалось слишком медленно. К тому же добавлялась одна неприятность: лодка двигалась не только вперёд, её ещё сносило в сторону, параллельно береговой линии. Девушка никак не могла определить, насколько она приблизилась к суше, очертания которой всё время менялись, выбранная ей недавно точка для ориентира вскоре оказывалась где-то в стороне. Возникало ощущение, что она всё время гребёт на одном месте. Но самым ужасным сейчас для неё было солнце. Шла вторая половина дня, а жара не спадала. Ни близость к воде, ни лёгкие порывы ветра не ослабляли духоты. После часа работы платье намокло от пота и морских брызг, противно прилипало к телу. Губы пересохли, и во рту появилась горечь. Злата прекратила грести, потёрла друг о друга раскрасневшиеся влажные ладони, потом вытерла их о платье и облизала губы.
 «Надо передохнуть и снова за работу. Я доберусь, всё равно доберусь до берега».

* * *

 Солнце подбиралось к горизонту. Всё больше времени уходило на отдых, всё реже Злата бралась за вёсла. Руки стали ватными, ныла спина, и вёсла уже просто касались поверхности воды. От постоянного всматривания в очертания берега и играющих на морской глади солнечных бликов рябило в глазах. Не хотелось ничего: не двигаться, не открывать глаза. Весь мир сжался до размера лодки, в которой лежала Злата. Сейчас она чувствовала только слабые удары воды о резиновое дно и плавное покачивание на волнах. Девушка начала проваливаться в небытие, из которого её на короткие мгновения выдёргивали более сильные толчки, чем обычно.

 Из ничего Злата оказалась летящей над землёй. Она летела не слишком высоко, так, что хорошо было видно ровную поверхность, покрытую золотистым песком. Ни одного холмика, ни одного бугорка, всюду толстый слой песка, по которому нельзя идти, ноги непременно провалятся в горячую, сыпучую массу. А над головой раскинулась выцветшая синева неба, и весит ослепительный желтовато-белый диск солнца. Впереди как-то сразу возник светло-серый, высокий дом, может, из двенадцати, а может, из пятнадцати этажей с тремя подъездами. Злата опустилась около одного из них, села на скамейку. Вокруг дома нет ничего: ни дорожек, ни газонов. Да и сам дом, похожий на картонную коробку, стоял прямо на песке, словно вырос из него. Тишина. Дом казался совершенно пустым, но она чувствовала, там есть люди.
 Рядом с ней сел человек. Ей было всё равно, кто он: мужчина или женщина, сколько ему лет. Ей хотелось всего лишь узнать, как жители этого города, – а это она знала точно, – передвигаются по нему. «Мы не ходим и не ездим. Мы летаем от дома к дому. Если устанем в пути, можем присесть отдохнуть на дерево». Человек не произнёс ни звука, но она прекрасно слышала его слова-мысли, как будто между ними обоими была телепатическая связь. « Полетели?!» - так же мысленно предложил он. И они поднялись вверх. Дом остался позади, они летели, а под ними без конца и края до самого горизонта стелился и стелился песчаный ковёр. Изредка попадались деревья, почему-то небольшие, шаровидные клёны. Было странно и непонятно, как они могли расти на песке. Иногда она видела пролетающих или отдыхающих на дереве людей. Злата и спутник опустились на плоскую крышу многоэтажного дома. «Мы обычно входим в дом с крыши или залетаем через окно». Они сидели на краю, свесив ноги вниз, смотрели на этот выцветший от палящего солнца город, где дома располагались за несколько километров друг от друга, и ей нисколько не было страшно.

 Очередной сильный толчок вырвал Злату из небытия. Она с трудом заставила себя открыть глаза. Солнца не было. Девушка приподняла голову. Впереди в слабых сумерках заката виднелись скалистые выступы берега. Это совсем рядом, туда можно добраться вплавь.
 Злата опустила голову, закрыла глаза. Берег близко, а ей уже всё равно. Во рту сухо, и каждый вдох обжигает горло. Руки и ноги затекли, спину всю ломит, а голова, словно из чугуна, в которой отчётливо слышится шум прибоя. И в этот шум вползает голос Натали: «To be or not to be. Из двух: быть или не быть, я всегда выбираю третье – надо».
 - Надо, - беззвучно повторили губы Златы.
 Надо бороться до конца. Чуть приоткрыв глаза, она подползла к краю лодки, нагнулась и соскользнула вниз, почти с головой уйдя в воду. Прохлада моря помогла ей почувствовать своё тело и вернула желание бороться за жизнь.
 Приподняв голову над водой и сделав глубокий вдох, Злата поплыла к берегу. До него оставалось совсем чуть-чуть, каких-то два-три метра, как вдруг она почувствовала, что что-то оплело её ноги и не даёт плыть. Изо всех сил она принялась грести руками, ноги тянуло к поверхности воды, и Злата в отчаянии стала пытаться погрузить их как можно глубже. Внезапно она ощутила под ногами дно, оттолкнулась от него. Толчок и набегающие волны вынесли девушку на берег. Ей повезло, клочок прибрежной полосы, куда море прибило лодку, был усеян галькой, а совсем немного в стороне громоздились камни и нависали обрывистые скалы.
 Злата поползла на четвереньках, но это «нечто», опутавшее ноги, мешало, тянуло назад. Она остановилась и легла на землю только тогда, когда почувствовала, что набегающие на берег волны не могут добраться до неё. Наконец, за долгие часы борьбы с огромным, зыбким чудовищем, каким представлялось ей море, она смогла вырваться из его солёных, цепких лап, смогла ощутить под собой такую желанную, такую надёжную земную твердь.
 Злата позволила себе расслабиться, и сразу пришло понимание, что «нечтом» была верёвка от лодки, запутавшаяся в её ногах, но освободиться от неё уже не было сил.
 И снова, как раньше, она перестала ощущать своё тело, а монотонный шум прибоя начал погружать её в мир забвения, который был гранью двух других огромных миров: шаг назад – и ты в мире жизни, шаг вперёд – и ты во владениях смерти.

 Злата шла по улице такой узкой, что машина с трудом могла бы проехать по ней. С двух сторон маленькие белые домики, прячущиеся за низкими заборами и деревьями с белой кроной от цветов. На пустой улице тишина, и спросить дорогу не у кого. Улица плавно поднимается вверх и неожиданно резко сворачивает в сторону. Не раздумывая, Злата идёт по ней и за углом сразу же оказывается перед аркой, ведущей во двор длинного, многоэтажного дома. Наверное, там можно встретить людей, которые подскажут ей дорогу.
 Она вошла под арку, но в середине туннеля остановилась. Двора Злата не увидела, вместо него была тьма, и только небольшая площадка за туннелем слабо освещалась солнечным светом. Сзади - день, впереди – ночь. Но ведь должны же быть люди, для кого построен дом?
 Она идёт дальше и останавливается в полумраке той площадки, куда ещё дотягивается свет. Идти в темноту не было смысла, всё равно ничего не видно. Из глубины мрака показалась фигура в чёрном, длинном плаще с наброшенным на голову капюшоном. Самого идущего Злата не видела. Фигура плавно приблизилась, поравнялась с ней. Злата шагнула ей навстречу. Фигура замерла.
 - Простите, вы не скажете который час? – спросила она, пытаясь увидеть лицо под капюшоном.
 Но там оказалась чёрная пустота. Не дожидаясь ответа, Злата бросилась прочь. Она долго бежала по улице с белыми деревьями, пока не остановилась около маленького, приземистого домика, вошла вовнутрь. Вся прихожая и большая комната без мебели были заполнены людьми. Одни сидели, другие стояли, некоторые взрослые прижимали к себе детей. На их лицах застыло одно выражение – страх, из-за которого люди были похожи друг на друга. Злата стояла посреди комнаты, окружённая взглядами перепуганных людей, и страшная догадка пришла к ней: она попала в город теней.

 Только к середине ночи верёвка перетёрлась о прибрежные камни, и резиновую лодку стало уносить в море.