Прости...

- Ну что ж ты вытворяешь то, Господи, - причитал Василь, таща за шкирку своё ненаглядное сокровище. Именно за шкирку, как тащит бестолкового, беспомощного кутёнка заботливая кошка, чтоб избавить его от возможных неприятностей. Впрочем, неприятностей его пьяная дурочка натворила уже предостаточно. Об этом язвительно уведомили вредные и всезнающие старухи, просиживающие у подъезда на лавочке остатки своих, когда-то не менее бурных, а теперь никому уже не нужных жизней.
Они и вызвали его на улицу криками, завидев Ирку в таком неприглядном виде. Жене было совсем плохо, где-то по дороге её вырвало и запах, валивший с ног всё живое, сейчас вызывал рвотный рефлекс и у него. Василь с трудом терпел эту ужасную вонь, въевшуюся в Иркину полурасстёгнутую на груди кофточку и задравшуюся кожаную юбку, напоминавшую сейчас скорее набедренную повязку. Ирка икала, бессмысленно закатив глаза и радостно орала на весь подъезд: - Василь, меня кто-то вспоминает, не, ты прикинь, не знаешь кто?
- Да иди ты уже, - с трудом тащил он горланящую жену на третий этаж, в их маленькую, но очень уютную квартирку, которую Ирка всегда вылизывала до блеска в редкие минуты трезвости, словно искупая этим свою вину. Дотащив жену до открытой двери, он втолкнул её в коридор, и, не удержавшись на ногах, сам упал сверху, больно ударившись локтем об косяк. Ирка, расхохотавшись, заорала ещё громче: - Люди, помогите, насилуют, - и, вытянув губы в мерзкую вонючую трубочку, попыталась дотянуться до его рта, чтобы поцеловать. С трудом увернувшись, он вскочил на ноги и захлопнул дверь, в которую, ехидно посмеиваясь, уже заглядывали бабки, не поленившиеся подняться за ними по лестнице, позабыв про свои радикулиты и остеохондрозы.
Снова взглянув на Ирку, он брезгливо поморщился, она уже почти засыпала прямо здесь, на полу прихожей, лишившись своих постоянных зрителей. Василь попытался поднять жену на руки, она тут же обмякла, бессмысленно улыбаясь. С трудом Василь дотащил её до ванной, засунув грязную, отвратительно пахнущую голову под струю тёплой воды, стараясь, чтоб женщина не захлебнулась. Та не сопротивлялась, видимо, уже не было сил. Как смог, он умыл Ирку, и, не вытирая полотенцем, уложил на диван, накрыв тёплым пледом. Жена блаженно зачмокала, пытаясь что то сказать. Василь погладил её по плечу, и она засопела носом ровно, слегка похрапывая.
Постояв немного у дивана, Василь побрёл на кухню. Он остановился у окна и невольно загляделся на бушующую там весну. Уже пятую весну его женатой жизни. Маленькие ручейки, переплетаясь в причудливые узоры, сбегались в ручьи побольше, звонко журча в канавках, заботливо вырытых дворником, затем сливались в один большой поток, стекающий в яму где-то там, за домом.
Озорные воробьи, оттаявшие от зимних холодов, весело чирикая возле воды, пытались искупаться. Иногда самые отчаянные из них, прыгали в ручей, их сносило потоком, и они вылетали на сушу, растопорщив крылышки и громко возмущаясь, но через некоторое время запрыгивали обратно, будто показывая пример нерешительным. Сейчас Василь сам напоминал себе взъерошенного и напуганного воробья, боявшегося сделать последний шаг. Семейная жизнь трещала по всем швам, Ирка словно сорвалась с привязи. Зная, что без него она совсем сопьётся, Василь не мог уйти, но и жить так больше не было сил.
Василь вспомнил, как они познакомились, тогда тоже была очень тёплая и бурная весна, хотелось влюбляться, петь, танцевать. Он гулял в центре города и вдруг увидел впереди себя безбашенную девчонку, которая, сняв туфли, босиком скакала по лужам, весело распевая что-то на всю улицу. Сначала он просто пошёл следом, не в силах оторвать взгляд от этой сумасшедшей, потом он крикнул ей:
-Эй, простудишься, холодно же ещё!
Девчонка обернулась, и он утонул в этих огромных, бездонных чёрных глазищах-омутах. Василь сам не понял, как получилось, что уже через месяц предложил ей выйти за него замуж. Она, так же весело напевая, кивнула головой, и молодожёны пошли в ЗАГС, писать заявление, всё было как-то несерьёзно, между прочим. Родители помогли снять эту квартирку, и они стали жить вместе, не то, чтобы припеваючи, но, в-общем, неплохо.
Василь много работал, пытаясь обеспечить молодую жену. Ирка поступила в институт, но учиться ей быстро надоело, работать она тоже не стремилась, ей больше нравилось петь, танцевать, веселиться. Сначала они вместе ходили на бесчисленные тусовки, потом Василь стал отпускать жену с подругой. Вернее, Ирка только в первый раз спросила разрешение, а потом просто уходила и возвращалась под утро, сильно навеселе. Василь обижался, она, чувствуя себя виноватой, делала всё для того, чтобы наладить мир в семье. До её следующего ухода он терпел, но уходила она всё чаще, а возвращалась всё пьянее.
Василь стал подумывать о разводе, но, очухавшись от очередной пьянки, Ирка так жалобно умоляла его не оставлять её одну, что он не мог уйти. Родители даже не догадывались, что в их семье такие проблемы. Василю было стыдно говорить об этом с ними. Впрочем, если бы даже он сказал, никто бы не поверил. Ирка была девочкой-ботаничкой до встречи с ним. Она ни с кем не гуляла, не очень то жаловала мальчиков, упорно учила уроки и готовилась к поступлению в институт.
Что случилось с ней сейчас, наверное, смог бы подсказать только опытный психолог. Может, она почувствовала себя взрослой и пустилась во все тяжкие, а может быть, что-то не нравилось ей в муже и она пыталась доказать, что и без него проживёт. Иногда Василь думал, что причина её пьянства – то, что они живут вместе и особо не предохраняются, а забеременеть ей почему-то не удаётся. Несколько раз он пытался вызвать её на откровенный разговор, но она отшучивалась и никак не хотела открыться перед ним. Клятвенно обещая, что этот загул последний, она срывалась снова и снова.
- Что же мне делать, господи? – Спросил он, подняв голову к небу, хотя этот риторический вопрос он задавал уже много раз, а ответа не было. Он никак не мог понять: Почему? Почему это случилось именно с ними? Ещё немного постояв у окна, Василь привычно постелил себе на полу матрас, кинул подушку к батарее, чтоб было удобнее и не так жарко, и заснул неспокойным сном. Вдруг, посреди ночи, какая то неясная тревога подняла его голову с подушки, он прислушался к звукам – в комнате было неестественно тихо.
Василь привстал, взглянув на диван, жены там не было. Он огляделся по сторонам, понял, что Ирки в комнате вообще нет. Вскочив с пола, в полной растерянности, Василь пошёл на кухню, там было темно, и пусто. Только из-под двери ванной пробивался яркий свет, но зловещая тишина, царившая там, пугала. Не слышно было ни всплесков воды, ни голоса Ирки, которая всегда тихонько напевала себе под нос.
-Ира-а-а, ты где? – прошептал он, всем телом ощущая, что она там, в этой вязкой и мрачной тишине. Василь медленно подошёл к двери, розовый пупс, нарисованный на картинке, которую Ирка купила и сама привесила сюда, глупо улыбался, плавая в пене. С трудом заставив себя взяться за ручку, Василь приоткрыл дверь и взгляд тупо упёрся в пену, такую же кукольно розовую, как на картинке. В ней с закрытыми глазами лежала Ирка, красивая как тогда, в их первую встречу. Казалось, она просто тихо и безмятежно спит…
Василь подошёл поближе, зачем-то потрогал воду, пальцы тоже стали розовыми, словно рассвет прикоснулся к ним своим поцелуем. Только тут он понял, что Ирки нет больше, просто нет, то, что лежит сейчас в ванной, это её оболочка, тело, расставшееся с тем, что любил он больше всего, с её всегда весёлой, неунывающей в любых обстоятельствах, душой. Разум, не желающий понять то, что видели глаза, заставил схватить её руку, пощупать пульс, пульса не было. Обезумев, он лихорадочно перебирал её пальцы, которые впервые не отвечали на его прикосновения, говорил Ирке самые ласковые и нежные слова, какие знал, она почему-то не отвечала. Очнулся он только тогда, когда ярко-красная капелька её крови, выкатившаяся из ранки на запястье, прокатилась по его руке до самого локтя и застряла там, впитавшись в рубашку.
Василь отпустил безжизненную руку жены, сел на пол и завыл от безысходности. Только теперь он понял, как дорога была ему эта бесшабашная девчонка, и почему он так долго терпел её. Как же она могла вот так, не поговорив с ним, уйти из его жизни навсегда? Обида захлестнула с головой, он заплакал, а она молча лежала в ванной с загадочной полуулыбкой на губах.
Наконец, сообразив, что надо вызвать скорую помощь, он поднялся с пола и пошёл в комнату, к телефону. Внимание привлёк белый листок, лежащий в коридоре на полочке для обуви. Василь взял его в руки, буквы плясали перед глазами, не желая выстраиваться в слова, с трудом собравшись, Василь прочёл:
- Прости, любимый, я не могла сказать тебе этого, поэтому пишу. Я была в одной весёлой компании, познакомилась с молодым человеком, он был классный. Мне показалось, что это любовь с первого взгляда, и я тогда была с ним. А потом оказалось, что он ВИЧ-инфицирован. Как только я узнала об этом, я сдала анализы, диагноз подтвердился, у меня СПИД. Но ты не волнуйся, после этого мы с тобой не были, ты же помнишь, я под любыми предлогами пыталась уйти от близости.
Прости, прости, прости…
Всегда твоя… Иришка…