Кошка меняет цвета

Кошка хочет курить,
У кошки промокли уши...

(Ночные снайперы)

Не для тебя цветочек аленький растили!!!
(Народ)


Маша всегда была неравнодушна к обуви. С нежностью вспоминала почти каждую пару, стоптанную на жизненных перекрестках.

…Красные ботиночки с желтыми цыплятами. Они казались живыми. Маша скакала между весенними лужами и косилась на цыплят – казалось, что это ботинки заставляют ее прыгать. Иногда они путались и разъезжались в разные стороны, Маша смешно махала руками для равновесия и застенчиво улыбалась, засовывая за ухо растрепавшуюся прядь волос.

…Зимние сапожки – тоже красные, со шнуровкой на крючках и с язычками кошачьей расцветки. Толстая и неповоротливая, засунутая в мутоновую шубку Маша важно спускалась во двор и украдкой с удовольствием поглядывала на свои ноги. Ей казалось, что из-за того, что шнурки продеваются не в дырочки, как обычно, а цепляются за крючки, сапожки гораздо удобнее. А язычки хотелось погладить – такие они были славные.

… Желтые лаковые сандалии, родные и красивые, увы, пришлось выбросить на помойку, потому что Маша ухитрилась влезть в лужу смолы. Она прерывисто хлюпала розовым носом и переживала потерю, первый раз в жизни осознав, что последствия некоторых поступков неустранимы.

… Бегемоты… Которые были переданы кому-то по наследству практически новыми.
- Ну что ты сочиняешь? – недоумевала мама, - Нормальные ботинки! Немецкие, между прочим!
- Мааам! Я не бууууду в них ходиииить! Они толстые! Они некрасивые! Они похожи на бегемотов!
- И ничего они не похожи… - вяло возражала мама.
Бедные «бегемоты». Может, они и правда были вполне ничего?
35, 36…

…Кроссовки, настолько любимые, что Маша ухитрилась проносить их три года – сначала они были слегка велики, потом как раз, потом маловаты, но Маша их растоптала. Кроссовки туго охватывали ступни, немного жали, и от этого рождалась неуемная жажда приключений и стремление бежать, бежать, куда глядят глаза, вдыхая ветер, щурясь на солнце и захлопывая взмахами ресниц пушистую радугу.

…Красные летние «мокасинчики». Мягкие, пружинистые. Маша старалась ступать бесшумно и легко.

***
Их она купила из своей первой зарплаты – черные нобуковые высокие ботинки со шнуровкой на крючках, как и те, самые первые сапожки. Украдкой трогала. Материал холодил пальцы и от этого замирало сердце. Черные и бархатистые, как лапы самой Багиры. И никаких каблуков.

А вокруг была зима и низкое серое небо. Казалось, что стремительное время улетело в Африку вместе с птицами, а здесь навсегда поселилось бесцветное безвременье, и дороги Машу больше не манили. И ходила она медленно и осторожно, прислушиваясь к чему-то в себе. Наверное, влюбилась. Наверное, неудачно, как это всегда бывает.
И было горько. Горьким был дым сигарет, который, казалось, обосновался в ее легких, как полноправный хозяин. Горьким был кофе, который она пила литрами от невнятного желания что-то срочно изменить.
Машина походка превратилась в поступь красивой хищницы, а глаза горели, как и у всех представителей семейства кошачьих.
Вот примерно так она и выглядела, когда Сергей увидел ее в первый раз: девушка семнадцати лет, похожая на Покахонтас, с детскими чертами лица и каким-то непонятным самомнением. Она сидела на стойке у гардероба в институте и болтала ногами в черных ботинках на высокой шнуровке, нервно постукивая пятками - резкими движениями, чем-то напоминающими сердитые подергивания кошачьего хвоста. Взгляд у нее был отчаянный. Или просто грустный?
- Сереж? Привет! – поздоровалась с ним Ирка-староста, - О, Маш! И ты тут! А чего такая печальная?
Так вот они и познакомились. «Маша, это Сережа, Сережа, это Маша из NNой группы. Так у тебя все в порядке?»
Как бы вы ответили на подобный вопрос, заданный в присутствии незнакомого парня? Маша, например, наврала что-то про «хвосты» по сопромату и непреодолимый барьер к пониманию оного предмета. Сергей оживился и предложил свою помощь.
- Помощь… - неслышно пробормотала Маша, - Я бы любила всю жизнь того, кто мне помог…
Спрыгнула со стойки, неопределенно махнула ручкой – и рассеянно удалилась.
- Странная она какая-то… - улыбнулась Ирка.
А Сергей трогал ставшие малиновыми уши и думал над тем, что Маша только что сказала. И никак не мог решить, правда ли она сказала именно то, что он услышал.


По выходным Маша спала столько, сколько возможно.
- Маааа-шаааа!!! Встааааа-ваааай! Сколько можно спать!!! Скоро пролежни образуются! – мама всегда так позуживала, но не слишком навязчиво и с длинными перерывами.
В общем, Маша успела продрать глаза, умыться и позавтракать, когда в дверь позвонили. Гости в их доме были явлением обыденным, поэтому она даже не повернулась к двери, продолжая наслаждаться первой чашкой утреннего кофе.
- Маш, это к тебе!
- Кто?
- Мальчик какой-то, я его не знаю.

- Привет.
- При-веет… - Маша растерялась, настолько неожиданным было появление Сергея в ее доме в воскресенье, «ни свет, ни заря» - всего-то в полдень.

- А как ты узнал, где я живу?..!?
- Это… тайна.
- А, ну… заходи тогда… Чай будешь? Или кофе?
- Вообще-то я пришел помочь тебе разобраться с сопроматом.
Эта девушка была совсем не похожа на ту, позавчерашнюю. Та была черная и «роковая», эта – домашняя, утренняя, розовая, вкусная.
Сергей смотрел на нее во все глаза, забыв о приличиях.
- Правда? А, ну, спасибо…проходи тогда в комнату…

Вообще-то, никаких особых проблем с сопроматом у нее не было. По крайней мере, не больше, чем у других. Но люди, которые отлично разбираются в сопромате – это вообще редкость. Ситуация начинала ее забавлять. Сергей поправил очки и приступил к разъяснению простеньких задачек, Маша рассматривала нежданного гостя, не слишком вслушиваясь в то, что он говорит. Потом решила воспользоваться ситуацией и в целях экономии времени подсунула ему свое домашнее задание, за которое сама еще не бралась. Сергей что-то там насчитал, начертил, выпил чаю с двумя пирожками и ушел. Маша закрыла дверь, подошла к столу и с сомнением уставилась на начерченную Сергеем эпюру. Пробежалась глазами по формулам и уверенным движением исправила график.
Выдохнула, рухнула в кресло и принялась ржать. В комнате остался запах чужого мужчины. Слегка приторный аромат туалетной воды. Чужой. Который совершенно точно НИКОГДА не станет родным.
***
…Сергей поселился в Машиной жизни всерьез и надолго, и Маша толком не знала, что делать с этим неожиданным приобретением. В глубине души она чувствовала себя виноватой, не слишком задумываясь над причинами этого чувства.

Они виделись каждый день: в институте, дома, на улице, в самых неожиданных местах. Иногда у Маши появлялось ощущение, что Сергей за ней следит. Почти каждый день он приходил в гости и сидел подолгу, невзирая на ее вежливые намеки, вздохи и косые взгляды на часы.

В апреле Сережа дарил Маше одуванчики. Летом – розы. Чахленькие, явно позаимствованные с какой-то клумбы в институте. Приносил какие-то книжки по психологии и пытался их обсуждать. Рассказывал про свой родной город. Однажды Маша даже осталась у него ночевать… не успев на метро. Они сидели вдвоем у гудящей печки. Сергей снимал часть дома в частном секторе, и Маше все здесь казалось экзотикой: часы с кукушкой, печка. А Сергей, как настоящий джентльмен, не мог воспользоваться ситуацией - даже не попытался. И они просто просидели полночи у огня, разговаривая и вздрагивая каждый час от навязчивого кукования.

Однажды он все-таки решился и сделал «признание». Сколько раз он проговаривал эти слова – и в уме, и вслух, когда Маши не было рядом. А когда решился сказать ЕЙ – впал в такое смятение, что потом сам долго не мог понять, что же именно наговорил. Видимо, все же наговорил какой-то ерунды, потому что Маша закусила нижнюю пухлую губу, сдерживая улыбку, и ответила, что…

 «Сереж, ты давным-давно стал моим другом! Извини, но это именно так!» И умчалась вдаль на трамвае, пронзительно тренькающем и трясущемся. Сергей уныло потоптался на остановке и понял, что Маша, скорее всего, поехала на свидание с каким-нибудь очередным «подонком», в которых она частенько влюблялась. Потому что выражение лица у нее было такое… как у кошки, собирающейся переловить всех мышей в амбаре.

…Однажды Маша утратила свою обычную доброжелательность. Все началось с того, что Маша и Лена сдали последний экзамен летней сессии и, не успев еще в полной мере ощутить вкус свободы, робко примерялись к этому ощущению, обсуждая, куда бы можно было поехать летом. Ужасно хотелось на море, хотелось пыльных дорог и холодных соленых волн, а возможно – и мускулистых (для Лены), а также необязательно мускулистых, но непременно интеллектуальных и сексуальных (для Маши) красавцев, падающих к их ногам, как спелые кокосы и бананы.

Ставший привычным фоном Машиной жизни Сергей находился тут же, но в разговоре до поры до времени участия не принимал. В общем-то, его никто и не приглашал участвовать. Ему открыли дверь, поприветствовали и махнули рукой в направлении кухни. Примерно, как домашнему любимцу, возвратившемуся домой из необходимого променада:
- А это ты… Привет, заходи.
Ну, кофе налили. Ну, накормили яичницей. Почему-то роль театрального реквизита Сергею надоела. Поэтому в разгаре обсуждения он вытащил из рюкзака огромную и очень подробную карту Крыма - и ненавязчиво уточнил, водя пальцем по поверхности:
- Так куда вы, говорите, собрались?

Маша и Лена округлили глаза и замолчали. Лена с ужасом таращилась на карту. Маша беззвучно открывала и закрывала рот. Перед ее внутренним взором проносились красочные картинки, одна другой страшнее.

Вот к ней подходит Мужчина-Ее-Мечты, улыбается и предлагает поднести тяжеленный рюкзак, и тут из рюкзака показывается красная рожа Сергея – и Мужчина-Мечты в ужасе убегает. Вот Сергей мелкими перебежками от акации к акации с биноклем, а она, Маша, решила присесть за кустиком… ЭТА картинка стала последней каплей.

- Ты! Ты!!! Тыыы!!! Ты гнусный извращенец!!! Ты не даешь мне никакого покоя! Я не знаю уже, куда мне от тебя деваться! Оставь меня, наконец!!!!
Сергей улыбался, опустив глаза. Уши покраснели.
- Уходи сейчас же!!!
Сергей остался там же.
- Бип-бип-бип-бип-бип!!!! – выдала разъяренная Маша, вышибая из-под Сергея табурет.
Сергей ловко устоял, и, не лишенным изящества движением, накинул на плечо рюкзак. В рюкзаке что-то перекатывалось. Снял, запустил руку:
- Хочешь апельсинчик?
- НЕЕЕЕЕЕТ!!!!
- Не хочешь – как хочешь. До завтра.

Маша села за стол и охватила голову руками. Ей было очень стыдно.

Сергей всю ночь провел на балконе в своем общежитии (денег на то, чтобы продолжать снимать часть дома, не хватало) глядя на огни в домах и выискивая взглядом ее окно. Он даже напился, хотя раньше никогда этого не делал. И к утру принял решение, что он сильный, он может заставить себя перестать страдать. То есть, каждый день видеть Машу и знать, что она никогда не… гм… выберет его своим мужчиной. Что эта идиотка скорее на пьяную голову переспит с футбольной командой, чем с ним. Потому что он «ботан» и девственник. Потому что «друг» - это приговор.

Следующий год они не виделись. Сергею принятое решение давалось с огромным трудом. Машу занимали совершенно другие вещи. Ну, иногда, конечно, совесть слегка грызла, но не более того.

Через год Сергей решил, что он «выздоровел» и, чтобы окончательно увериться в этом, прошел до боли знакомой дорогой, поднялся по знакомой лестнице и нажал на кнопку знакомого звонка. Дверь, как всегда, распахнули, не размениваясь на такие мелочи, как «кто там». И, как и всегда, предложили чаю. Или кофе. И бутербродов. Сергей смотрел на Машу и не мог понять, что же в ней изменилось. Она стала мягче, округлее, добрее и лучезарнее. Поправилась. Он все смотрел на нее и смотрел – как на картинку из прошлого, на запись чего-то, случившегося давным-давно. И ушел. И даже перестал злиться. Только было немного грустно.

Потом заходил еще несколько раз – но дома никого не было.

Однажды осенью, когда сосед по комнате уехал домой, а друзья из пятьсот двадцатой убежали на дискотеку, Сергей отправился гулять в одиночестве. Что-то его беспокоило, бросало в дрожь, заставляло сжимать и разжимать кулаки. Разлетались мокрые листья под ногами. Золотились пушистые огни окон. Пушистые – потому что у Сергея зрение плохое, а очки он не стал надевать, в темноте он что в очках, что без очков видел одинаково плохо.

И как-то незаметно оказался под Машиным окном. На кухне горел свет, маячили чьи-то силуэты.

- Сергей?!
- Здравствуйте, Марина Александровна.
- Здравствуй…А Маши нет.
- Да? А где она?
- Она в роддоме, - нервно ответила Машина мама. Ее губы слегка подрагивали.
- А что она там делает? – фыркнул Сергей, не успев обработать полученную информацию.
- Она там РОЖАЕТ, - невозмутимо поведал Машин папа из кухни, - А ты что подумал?
- Ладно, я тогда пойду…
- Иди, - машинально ответила Марина Александровна. Похоже, она тоже плохо обрабатывала полученную информацию

Сергей строил предположения несколько дней. И в конце концов решил, что, наверное, Маша допрыгалась. С некоторым злорадством он пришел к выводу, что, видимо, Маша залетела от очередного «подонка». «А ведь могла бы быть любовью всей моей жизни! Была бы моей женой – было бы у нее все: и белая фата, и носил бы на руках!» Еще через пару дней Сергей решил сменить гнев на милость. Скорее всего, думал он, теперь Маша будет более покладистой. Ведь женщина никогда не хочет быть матерью-одиночкой! Ради ребенка она будет согласна на любого мужчину! А вот с мужчинами теперь будет сложнее. Таким образом, его шансы невероятно возросли!

Через месяц Сергей отправился в «Детский мир» и долго думал, что бы подарить Машиному сыну. Или дочке? И вообще, какие они, эти дети? Ему помогла девушка-продавщица, выбрала какой-то микроскопический костюмчик цыплячьего цвета, пушистенький и с круглыми ушами на капюшоне кофты. Узнав, сколько стоит костюмчик, Сергей слегка приуныл, но все-таки попросил упаковать.

Было страшно увидеть всегда такую неуемную Машку после родов и с ребенком. Наверняка она сильно изменилась…

Топот за дверью раздался вполне бодрый. Растрепанная Машка в махровом халатике оказалась точно такой же, как и всегда. Даже похудела. И еще сменила привычную мечтательную неторопливость на азартные метания по маршруту кухня – кроватка - стиральная машинка- сушилка. Так что поговорить не удалось. Но одно Сергей понял точно: никакого мужа в этом доме нет. За подарок Машка поблагодарила и даже повосхищалась ушами. Из кроватки кто-то попискивал. Потом попискивал у Машки на руках. Такой пупс. Стоя над кроваткой, Сергей смотрел на него с отчуждением, не испытывая никаких позывов к общению с этим непонятным существом. И даже ревновал.

Впечатлений хватило на месяц. Он все вспоминал Машку и новенького человечка и вдруг понял, что Машка очень похожа на его кошку Аську. Аська так же таскала своих детенышей, так же мурлыкала над ними, так же опасливо зыркала по сторонам, устраиваясь для кормежки, так же олицетворяла собой безоглядное материнство. Это завораживало…

Когда он созрел для очередного посещения, дверь открыл Машкин папа Петр Викторович.
- Здравствуйте.
- Ну… Здд..орово… коли не шутишь… Пить будешь?
- Да я, вообще-то, Машу хотел увидеть.
- Дык… это… нету ее…
- А куда же она делась?
- Да ты, заходи, заходи, - дядь Петя налил Сергею сто грамм. ХХо!
Хлоп.

- Так где Маша?
- Все. Уехала. Уехала дочка! – горестно всхлипнул Петр Ви… дядя Петя.
- Куда?!!! – Сергей ничего не понимал. Это не поддавалось никаким логическим объяснениям. Машка никогда не поддавалась никаким объяснениям, но куда она могла уехать с ребенком, которому еще и двух месяцев не исполнилось?
- В Питер уехала Машка твоя.
- Зачем????
- Дак… К мужу, ясен пень, куда ж еще она могла уехать?
- ККкк кК какому МУЖУ? – Сергей начал заикаться.
- Ну, так он у нее один. Мужчина мечты, блин! Поближе найти не могла она! Млин!
- Так когда ж они успели пожениться-то? – Сергей нервно выпил еще сто грамм и слегка успокоился.
- Так они давно поженились, ты чего? Не знал, что ль? Они еще летом поженились.
- А что ж она сразу не уехала?
- А у него тогда еще жить негде было, квартиру менял там, что-то такое, все дела… Ну, дождался вот.

В этот день Сергей напился второй раз в жизни.


…Машка протаптывала дороги чужого города, оставляя на снегу следы от рельефных подошв и колес коляски. Машка топала по первому снегу под огромным тяжелым и еще чужим небом – и ей казалось, что земля кружится в танце от легких прикосновений ее ботинок.

Машка всегда была неравнодушна к обуви, потому что любила гулять по незнакомым дорогам. И сейчас она направлялась в потрясающее и незабываемо увлекательное путешествие, укрывая сына от редких снежинок. Ей предстояло найти ближайшие продуктовые магазины, чтобы приготовить самый вкусный в мире ужин для любимого мужа. Она осваивала новый ареал.

В наушниках мурлыкали "Ночные снайперы". Маша подумала, что кошки тоже бывают счастливы. И вовсе они не стервозные, и вовсе не строптивые, а просто честные. А то, что гуляют сами по себе - так дело не в том, чтобы оставаться в одиночестве. Дело в том, чтобы рядом был именно тот, с кем не будет одиноко. Дело в том, чтобы выбранная дорога была выбрана не кем-то другим, а тобой самой, ведь только по такой дороге можно идти танцующей походкой, под музыку, которая звучит в самом сердце.