Пастельная сцена. Искусствоведческий фарс

Произведение практически крикливого толку. Говоря это, я подразумеваю крик души, пытающийся ворвавшись хоть в чье-то сознание, пробудить в нем уважение к языку, к культуре и помочь обрести наконец национальное самосознание, а иначе результат будет подобен тому, что описан в моем очередном эссе.
Затрут, забудут, искалечат.



Пастельная сцена.


На начало 2-70 года городок Н. имел в своем культурном распоряжении только один музей - бывший старый кинотеатр еще довоенной постройки. Местоположение этого раритетного великолепия какого-то местного гения от архитектуры из конца девятнадцатого века определялось пересечением Малого переулка и одной из самых главных улиц, которых, кстати сказать, в городе было три, а следовательно и улица была одной из самых главных.
Вход старого кинотеатра был украшен величественной колоннадой из красного гранита, местами ощутимо поколотой временем и заезжими туристами. В нишах, грубо выдолбленных во фронтоне в середине двадцатого века, расположились в разнообразных позах статуи греческих богов, волею судеб награжденные скорбными лицами, ярко свидетельствующими об алкогольном прошлом натурщиков. Но главное не это, главное это соцреализм! Никогда не забуду какого-то суетливого ваятеля, убеждавшего председателя местного совета рабочих и солдатских депутатов в том, что данная скульптурная группа будет поднимать качественный уровень морально-этического сознания советских граждан.
Ступени, сделанные из белого мрамора с черными вкраплениями неизвестных мне минералов и слюдяных отложений, были протоптаны как тропинка в лесу, основательно, глубоко, на века… Местами протоптыши доходили до десяти сантиметров (заметно было по перепадам между дорогой к дверям и, скажем, вокруг колон.) так много посетителей когда-то приняло это здание. Из всех предметов экстерьера реставрировались только деревянные двери, да и то силами работников музея. Но поработали они добротно - теперь на фоне резного мореного дуба ярким и радостным пятном выделяется оковка, окрашенная кислотно-фиолетовой тиккуриллой. Это и сейчас выглядит впечатляюще, самое ужасное, что это мой дом.
Окна музея по неизвестной причуде того самого хулиганствующего авангардиста из девятнадцатого века располагались исключительно внутри, снаружи же музей напоминал бункер, если не считать крыши. Это странная особенность архитектуры постоянно вызывает во мне споры с самим собой. С одной стороны благодаря ей моя жизнь всегда была спокойна и размерена – не было необходимости прятаться по ночам, опасаясь, что кто-то снаружи заметит мою старую керосиновую лампу, но с стороны я так и не вырос больше тридцати сантиметров, и это очевидно из-за недостатка в организме витамина Д и гормона роста. По меткому выражению, услышанному от одного из посетителей, здесь темно как у негра… Нет, я конечно лукавлю, по необходимости естественный свет в здание всегда проникал, но только через крышу. На время сеанса, если он проходил днем, с помощью каких-то хитроумных механизмов из Австро-Венгрии пространство под прозрачной крышей затягивалось плотной и темной тканью, привезенной откуда-то из Китая. Вечерами же можно было совместить просмотр кино с лицезрением звезд. Но как вы думаете, насколько часто я рисковал быть замеченным в кинозале, греясь на солнышке на одном из кресел в партере в одних бермудах и сжимая в руках охлажденный коктейль? Ни разу!
За резными входными дверьми с элегантным цветовым решением в стиле поп-арт, посетителя встречал внушительных размеров гардероб, поражавший своей монументальностью. Для кинозала на 1000 человек был создан гардероб, рассчитанный на 2000 человек. Возможно кинотеатр, как и любой иной театр, также начинался с вешалки, но конкретно этот для половины своих посетителей очевидно на ней и заканчивался. Но какое это было помещение, наверное, он один являлся истинной гордостью этой фантасмагорической постройки. По левую и правую руки следовали, перемежающиеся высокими прямоугольными колоннами из мрамора, искусно окрашенными под дерево, длинные ряды гардеробных стоек, за которыми лет шестьдесят назад можно был увидеть суетливых работников кинотеатра. Начиная от входа, через одну, в нишах вырезанных в колонах также были расположены скульптуры персонажей древнегреческих эпосов, но в отличие от венчающих фронтон, эти были вырезаны из дерева и исполнены с особой любовью и истинным мастерством. За прекрасным вестибюлем с его потекшими от времени зеркалами расположенными так, чтобы создавать еще больший эффект монументальности, образовывая бесконечную анфиладу отражений рядов гардеробных стоек и вешалок за ними, располагалась непримечательная зала. Потолок гардероба был украшен искусной лепниной, центральную розетку венчала бронзовая люстра, переливающаяся в лучах света специально передающимся с улицы по сложной системе зеркал. Однако, исключая это интригующее решение, в вестибюле вечерами было светло только благодаря искусственному освещению. Все же, как приятно отметить, что рука идеализатров от дизайна не коснулась этого чудесного помещения.
Сразу за вестибюлем располагалась массивная лестница, выполненная в стиле русского барокко. Да… архитектор был большой экспериментатор. Лестница, имевшая в своей форме букву греческого алфавита - ипсилон, своими верхними ветвями выводила на второй этаж и оканчивалась как раз напротив левого и правого входа в кинозал соответственно. Благодаря экспериментаторскому духу архитектора, туалетные комнаты расположились в той же архитектурной группе, прямо под левой и правой ветвями лестницы; М – слева, Ж справа. Для того чтобы проникнуть в кинозал нужно было поднявшись по одной из ветвей, пройти соответствующую ей дверь, затем миновать ложи, превращенные в ниши для ресторанных столиков и отгороженные от зала звуконепроницаемым стеклопакетом, при этом, умудрившись не встать на пути официанта спешащего в одну из лож, оставить позади почти пятьдесят метров вглубь, в полумрак, и лишь затем очутиться в районе первого ряда партера, потирая уставшие руки и колени после пятиминутного спуска по винтовой лестнице.
Внутреннее убранство кинозала меняло свои стилевые и цветовые оттенки уже несколько раз так, что припомнить каждый из них даже для меня представляется слабовозможным. Однако, пожалуй, необходимо рассказать, как выглядит зал сейчас и последние лет двадцать. Некие горе-дизайнеры в партере расположили сотни вращающихся кожаных кресел, очевидно для тех случаев, когда сцена разворачивающаяся позади была интереснее сцены той, что на экране или на подмостках. По этой же логике можно сделать вывод, что местами для поцелуев были все и каждое кресло в отдельности. Партер имел деление на три части. Первая, для самый важных гостей, - белая – для брахманов, третья – красная – для кшатрий, между ними вторая – синяя. По какой логике присутствовал синий цвет сегодня неизвестно, но многие склоняются к тому, что это цвет мудрости. Тем не менее, будет слишком смелым говорить о том, что все эти дизайнерско-архитектурные изыски и были в центре внимания приезжих, которых сегодня к счастью или к сожалению больше нет. А привлекала их всех в первую очередь самое непримечательное – сцена кинотеатра. Казалось бы что в ней есть? Но нет… ехали-понаезжали себе – не продохнешь, и все смотрят, удивляются, всем надо сфотографироваться, а потом уезжают к себе домой, оставив после себя лишь бациллу расчиханную по углам и козявки примазанные под сиденья. Срамота!!! А люди говорят культура… Тьфу!!!
Знали бы вы, как достали меня эти заезжие туристы, сколько разнообразных человеческих лиц я успел повидать за тот век, который я прожил в этой постройке. ( Когда я поселился все уже было так как есть сейчас, по крайней мере относительно кинозала) Сколько было высокомерных до глупости англичан, сколько было японцев, отличающихся друг от друга только моделью фотоаппарата и цветом волос, сколько было немцев, датчан, китайцев… да разве всех и вспомнишь – целыми делегациями приезжали, по три автобуса.
Туристам, перед тем как их вести в собственно музей, обязательно показывали книгу отзывов и предложений, неизвестно как сохранившуюся с 2-23 года, в которой несколько сотен человек в один день, 13 июля 2-08 года, оставили практически идентичные отзывы, которые стало возможно перевести с древнерусского только благодаря стараниям криптографов и этнографов.
После своеобразного ритуала туристы, прочитав и воодушевившись, отправлялись в музей лицезреть впечатлившую столь многих научных сотрудников НИИ им.БАЦА пастельную сцену. До сих пор не могу понять из-за чего такой сыр бор, из-за чего наш маленький городок стал Меккой для стольких туристов и из-за чего мой дом вдруг стал общечеловеческим достоянием только из-за этой дурацкой пастельной сцены, которую какой-то идиот от искусства когда-то догадался выкрасить в розовый с голубой крапинкой. На мой взгляд, это бездарность… хотя… или я что-то плохо понимаю, или криптографы начудили с переводом и не так поняли или люди, все, вообще ничего никогда не понимали в истории, и не знали, как правильно её читать, но фразу, привлекшую всеобщее вниманиие, я все же приведу:
«ПРЕВЕД, ИСКУССВАФЕТЧЕГИ!!! ФТЫКАЛИ НЕ ОФЛЕКАЯСО!!! НЕМЦЫ РУЛЕЗ!!! (не переводимай игра слов) ПАСТЕЛЬНАЯ СЦЕНА ВАСЬМОИ ЧУДА СВЕТЫ!
Па До Наг, ссатрутник НИИ БАЦА.