Джоан Роулинг

"Гарри Поттер и принц-полукровка"

Избранные главы

Глава I
Другой премьер-министр

 Близилась полночь. Премьер-министр сидел один в своём кабинете, читая длиннейшую докладную записку, содержание которой проскальзывало сквозь мозг, исчезая без следа. Он ожидал звонка от президента одной весьма отдалённой страны. Между размышлениями о том, когда этот несчастный, наконец, соизволит позвонить, и воспоминаниями о длинной, утомительной и сложной неделе особого места для других мыслей в голове министра не оставалось. Чем больше он старался сосредоточиться на словах лежащей перед ним страницы, тем яснее ему представлялись злорадные лица политических оппонентов. Не далее как в тот же самый день главный недруг премьер-министра выступил в новостях и не только перечислил все ужасные происшествия последней недели (как будто кто-то мог о них забыть), но и объяснил, почему все вместе и каждое в отдельности из упомянутых несчастий произошли по вине правительства.
При мысли об этих обвинениях у премьер-министра участился пульс, поскольку они были совершенно нечестны и несправедливы. Каким таким чудом могло правительство предотвратить обвал моста? Возмутительно было бы даже помыслить о том, что они недостаточно тратили на мосты. Этому мосту ещё и десяти лет не было, и лучшие эксперты напрасно ломали головы, пытаясь объяснить, почему он раскололся аккурат пополам, отправив на дно реки дюжину автомобилей. И как только у кого-то смелости хватило предположить, что именно недосмотром полиции произошли те два отвратительных громких убийства? И как могло правительство предвидеть тот чудовищный ураган в Юго-Западных графствах, причинивший столько ущерба людям и имуществу? И уж конечно не мог лично премьер-министр быть виновен в том, что один из его парламентских секретарей, Герберт Чорли не нашёл другой недели для своеобразных действий, из-за которых ему теперь придётся гораздо больше времени проводить в семейном кругу.
“Страна повергнута в ужас мрачным оскалом несчастья”, – заключил свою речь оппонент премьер-министра, имея в виду, вероятно, свой собственный широкий оскал.
К сожалению, его слова были совершеннейшей правдой. Премьер-министр сам чувствовал это. Население действительно выглядело ещё более несчастным и подавленным, чем обычно. Даже погода была какая-то унылая: промозглый туман посреди июля… Это было неправильно, ненормально.

Министр перевернул вторую страницу докладной, прикинул протяжённость документа и понял, что сдаётся. Потянувшись, он хмуро оглядел кабинет. Это была красивая комната с прекрасным мраморным камином напротив высоких подъёмных окон, плотно закрытых от несезонного холода. Слегка вздрогнув, премьер-министр поднялся и подошёл к окну, глядя на жидкий туман, липнущий к стёклам. И в этот момент, стоя спиной к комнате, он услышал позади мягкое покашливание.
Он застыл – нос к носу с собственным перепуганным отражением в стекле. Он узнал этот кашель. Он слышал его прежде. Он медленно обернулся лицом к пустой комнате.
– Слушаю вас? – произнёс премьер-министр, стараясь, чтобы голос звучал как можно бодрее.
Всего лишь на мгновение он позволил себе невозможную надежду на то, что никто не ответит. Однако голос ответил немедленно: бодрый и решительный, звучавший так, словно его обладатель читает заготовленную речь. Голос исходил, – это премьер-министр понял с первого покашливания – от похожего на лягушку человечка в длинном серебряном парике, изображённого на маленькой пыльной масляной картине, висевшей в дальнем углу комнаты.
“Премьер-министру магглов. Необходима срочная встреча. Благоволите ответить немедленно. Искренне ваш, Фадж”.
Человечек с картины вопросительно смотрел на премьер-министра.
– М-м, – послушайте, это не совсем подходящий момент… – ответил премьер-министр. – Я жду телефонного звонка от президента …
--Это может и подождать, – тут же отозвался портрет.
У премьер-министра ёкнуло сердце. Именно этого он и боялся.
– Но я действительно рассчитывал побеседовать с…
– Мы устроим так, что президент забудет о звонке. Он позвонит завтра вечером, – сказал человечек. – Пожалуйста, ответьте немедленно мистеру Фаджу.
– Я… ну… Ну что ж, хорошо, – слабо ответил премьер-министр. – Хорошо, я встречусь с Фаджем.
Премьер-министр поспешил обратно к столу, затягивая на ходу галстук. Он едва успел сесть и изобразить на лице по возможности расслабленное и не слишком раздосадованное выражение, как в пустом камине под мраморной доской вспыхнул яркий зелёный огонь. Премьер-министр смотрел, стараясь не выдать признаков удивления или тревоги, как среди пламени возникает вертящаяся волчком фигура дородного мужчины. Несколько секунд спустя мужчина выступил из камина со светло-зелёной шляпой-котелком в руке, отряхивая пепел с рукавов своей длинной, в тончайшую полоску мантии, на весьма ценный антикварный ковёр.
– О.. Премьер-министр, – сказал Корнелиус Фадж, выступая вперёд с протянутой рукой, –рад видеть вас снова.
Поскольку премьер-министр не мог сказать того же, не кривя душой, он предпочёл промолчать. Он и близко не был рад видеть Фаджа, чьи неожиданные визиты были не только откровенно пугающими сами по себе, но и означали в большинстве случаев очень скверные новости. Кроме прочего вид у Фаджа был явно усталый и озабоченный. Он выглядел похудевшим, облысевшим, и лицо было какое-то мятое. Премьер-министр и раньше видел такие лица у политиков, и ничего хорошего это обычно не предвещало.
– Чем могу служить? – сказал он, коротко пожимая руку Фаджу и указывая на самый жёсткий стул напротив своего стола.
– Даже не знаю, с чего и начать, – пробормотал Фадж, отодвигая стул, садясь и устраивая свой котелок на коленях. – Что за неделя, боже мой, что за неделя…
– Неужели у вас тоже? – холодно поинтересовался премьер-министр, давая понять, что его чаша полна и без помощи Фаджа.
– Само собой, – Фадж, устало потёр глаза и угрюмо посмотрел на премьер-министра. – У меня тоже была невесёлая неделя, премьер-министр. Брокдейлский мост… Убийства Боунс и Вэнс… Не говоря уже о бедствиях в Юго-Западных графствах…
– Вы и эти ва… Я хотел сказать… Неужели кто-то из ваших людей был вовлечён в эти.. В эти происшествия?
Фадж яростно уставился на премьер-министра.
– А вы как думали? Вы же поняли, что происходит?
--Я… – нерешительно ответил премьер-министр.
Именно из-за этого он так не любил посещений Фаджа. Премьер-министр был, как-никак, премьер-министром и ему не слишком нравилось, когда его заставляли чувствовать себя нерадивым школьником. А именно так он себя и чувствовал, начиная с первой встречи с Фаджем, состоявшейся в его первый вечер в должности премьер-министра. Премьер-министр помнил тот вечер, словно он был вчера, и знал, что будет содрогаться при этом воспоминании до своего смертного часа.

 Он стоял один в этом самом кабинете, наслаждаясь ощущением триумфа, достигнутого после долгих лет мечтаний, дерзаний и махинаций, когда позади раздался кашель, точно такой же, как сегодня, и он обернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с маленьким уродливым портретом, который объявил, что прибывает с целью официального представления министр магии.
Естественно, премьер-министр решил, что долгая избирательная кампания и тяготы выборов довели его до сумасшествия. Его до колик напугал говорящий портрет, но это были ещё цветочки по сравнению с тем, что он ощутил, когда самозванный чародей выскочил из камина и пожал ему руку. Премьер-министр не мог вымолвить ни слова, пока Фадж любезно пояснял ему, что чародеи и колдуньи по-прежнему существуют и тайно живут по всему миру и уверял, что голову ломать об этом совершенно не стоит, коль скоро Министерство магии несёт ответственность за всё магическое сообщество и предохраняет немагическое население от всех и всяческих соприкосновений с вышеупомянутыми. Это, сказал Фадж, нелёгкая работа, охватывающая все сферы: от правил пользования волшебными мётлами до контроля численности популяции драконов (премьер-министр вспомнил, что как раз на этом пункте он тогда вцепился в стол). Окончив говорить, Фадж отечески похлопал оцепенелого премьер-министра по плечу.
– Беспокоиться не о чем, – сказал он, – скорее всего вы никогда больше меня не увидите. Я потревожу вас, лишь если в наших палестинах случится что-то действительно серьёзное, что может отразиться на магглах – то есть, я хотел сказать, – на немагическом населении. А так – живи и дай жить другим. И, должен сказать, вы восприняли новости гораздо лучше, чем ваш предшественник. Он пытался выкинуть меня в окно, полагая, что я подослан оппозицией.
При этих словах к премьер-министр снова обрёл голос:
--То есть вы не подосланы оппозицией?
Это была его последняя соломинка.
-- Нет, – мягко сказал Фадж. – Боюсь, что нет. Взгляните.
И он превратил чайную чашку премьер-министра в крысу-песчанку.
– Но почему, – премьер-министр затаив дыхание наблюдал, как чайная чашка жуёт уголок его новой речи – почему мне никто не сказал?
– Министр магии являет свою особу лишь правящему премьер-министру, – отвечал Фадж, убирая волшебную палочку во внутренний карман. – Мы считаем, это лучший способ хранить секретность.
– Но почему тогда, – проблеял премьер-министр, – почему бывший премьер не предупредил меня?
Фадж от души рассмеялся:
-- Мой дорогой премьер-министр, вы сами-то разве кому-нибудь скажете?
Всё ещё посмеиваясь, Фадж бросил в камин горсть какого-то порошку, ступил в изумрудное пламя и исчез со свистящим звуком.
Премьер-министр так и остался стоять неподвижно, понимая, что никогда в жизни не отважится намекнуть об этой встрече ни одной живой душе, потому что кто на белом свете ему поверит?

Ему потребовалось некоторое время, чтобы оправиться от перенесённого шока. Он даже попытался убедить себя, что Фадж на самом деле был галлюцинацией, вызванной недосыпанием во время напряжённой избирательной кампании. Он тщетно пытался отделаться от всех напоминаний о малоприятной встрече: крыса-песчанка была отдана племяннице, к несказанной радости последней, а личному секретарю были отданы инструкции убрать со стены портрет уродливого человечка, который возвестил о прибытии Фаджа. Премьер-министр впал в крайнее замешательство, когда выяснилось, что убрать портрет невозможно. Его безуспешно пытались отодрать от стены строительные рабочие, плотники, искусствовед и министр финансов, после чего премьер-министр оставил попытки и решил просто надеяться на то, что портрет останется неподвижным и молчаливым до окончания его премьерского срока. Порой он мог поклясться, что замечал, как человечек на портрете зевает или почёсывает нос; пару раз случалось даже, что человечек покидал свою раму, оставляя пустой кусок бурого холста. Но премьер-министр приучился не смотреть на портрет слишком долго и всякий раз, когда подобное случалось, говорил себе, что это обман зрения.

Тогда, три года назад, ночью, очень похожей на эту, премьер-министр был один в кабинете, когда портрет снова объявил о надвигающемся визите Фаджа, который выскочил из камина назквозь мокрый, в состоянии, близком к панике. Прежде чем премьер-министр успел поинтересоваться, чего ради облили водой его ценный аксминистерский ковёр, Фадж разразился тирадой о тюрьме, про которую премьер-министр в жизни не слыхал, о человеке по имени Серьёзный Блэк, о чём-то, что звучало как Хогвартс, и о мальчике по имени Гарри Поттер, о котором премьер-министр также не имел даже самого отдалённого представления.
– Только что из Азкабана, – выдохнул Фадж, сливая воду с полей котелка в карман. – Посреди Северного моря, понимаете ли, погода нелётная… дементоры волнуются, – он передёрнулся – прежде от них никто не сбегал. Так вот, пришлось явиться к вам, премьер-министр. Блэк – известный убийца магглов и, возможно, снова намеревается присоединиться к Вы-Знаете-Кому… Но вы же, конечно, не знаете, кто такой Вы-Знаете-Кто!
Он бросил безнадёжный взгляд на премьер-министра.
-- Присаживайтесь-ка, пожалуй, и я введу вас в курс… Выпейте глоточек виски…
Премьер-министр был возмущён тем, что ему предложили сесть в его собственном кабинете, не говоря уже о том, что его пытались угостить его собственным виски, но всё-таки сел. Фадж вытащил волшебную палочку, выколдовал из воздуха два больших стакана с янтарной жидкостью, один из которых порхнул в руку премьер-министра, и пододвинул себе стул.

Фадж говорил более часа. Некое имя он отказался произносить вслух и вместо этого написал на куске пергамента, который сунул в свободную руку премьер-министра. Когда Фадж поднялся, чтобы откланяться, премьер-министр тоже встал с места.
– То есть вы думаете что, – он опустил взгляд на пергамент, который держал в левой руке, – лорд Воль…
-- Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Назван! – сердито оборвал Фадж.
– Простите… Так вы полагаете, что Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Назван всё ещё жив?
– Так говорит Дамблдор, – отвечал Фадж, застёгивая у подбородка свою мантию в тонкую полоску, – но обнаружить его нам так и не удалось. Если вы спросите меня, я скажу, что он не опасен, даже если найдёт поддержку. Так что беспокоиться стоит главным образом насчёт Блэка. Так вы опубликуете предупреждение? Отлично. Что ж, надеюсь, мы больше не увидимся, премьер-министр! Доброй ночи.

 Но они увиделись ещё раз. Меньше года спустя встревоженный Фадж возник из воздуха в совещательной комнате кабинета министров чтобы сообщить о неприятностях, возникших на мировом кубке по квиддичу (именно так или схоже звучало это слово), и что некоторые магглы были “вовлечены” в события, но что премьер-министру не стоит беспокоиться, поскольку тот факт, что снова было замечено Вы-Знаете-Чьё клеймо, ничего не значит; Фадж уверен, что это отдельный инцидент, а Отдел связей с магглами как раз сейчас работает над корректировкой памяти участников происшествия.
– О да, чуть не забыл. Мы собираемся ввезти трёх импортных драконов и сфинкса для Турнира Трёх Чародеев. Дело в общем обычное, но Отдел контроля за магическими существами сообщил, что по правилам необходимо уведомить вас при ввозе особо опасных магических существ в страну.
-- К-какие драконы?
-- Драконы. Три штуки. И сфинкс. Что ж, удачного вам дня.

Премьер-министр от души надеялся, что драконы и сфинкс окажутся наибольшим злом, но увы. Прошло меньше двух лет и Фадж снова извергся из камина, на этот раз с известием о том, что из Азкабана был совершён массовый побег.
-- Массовый? – повторил премьер-министр.
– Никаких, никаких причин для беспокойства! – крикнул Фадж, уже стоя одной ногой в пламени. – Мы изловим их немедленно: я просто решил поставить вас в известность!
И прежде чем премьер-министр успел крикнуть: “Подождите!”, Фадж исчер среди вихря зелёных искр.

Что бы там ни говорили газетчики и оппозиция, дураком премьер-министр отнюдь не был. От его внимания не ускользнуло, что несмотря на уверения Фаджа, имевшие место при первой встрече, виделись они теперь довольно часто, и что вид у Фаджа с каждым новым визитом всё более взволнованный. Хотя премьер-министру не слишком нравилось вспоминать о министре магии (или, как он всегда про себя называл Фаджа – о другом премьер-министре); он ничего не мог поделать со своим страхом при мысли о том, что следующий визит Фаджа ознаменуется ещё более неприятными новостями. Поэтому появление встрёпанного Фаджа, очередной раз выходящего из камина и раздражённо недоумевающего, почему это премьер-министр не в курсе причины его визита, стало едва ли не худшим событием за всю эту мрачную неделю.

– Откуда мне знать, что происходит в в…Среди магического сообщества? – огрызнулся премьер-министр. – Мне надо управляться с целой страной, забот хватает и без ва…
– У нас те же заботы, – прервал его Фадж. – Брокдейлский мост обрушился вовсе не от ветхости. И это был отнюдь не ураган. И убийства – не дело рук магглов. И вдали от Герберта Чорли его семья будет в большей безопасности. Мы как раз решили позаботиться о том, чтобы перевезти его в Госпиталь магических заболеваний святого Мунго. Сегодня ночью это и будет сделано.
-- Что вы име… Боюсь, я не… Что?! – взревел премьер-министр.
Фадж сделал глубокий вдох и произнёс:
– Премьер-министр, мне очень жаль, что приходится сообщать вам это, но он возвратился. Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Назван возвратился.
-- Возвратился? Вы сказали “возвратился”, – значит он жив? Я хочу сказать…
Премьер-министр попытался нащупать в глубинах памяти детали того ужасного разговора трёхлетней давности, когда Фадж рассказывал о чародее, которого боялись больше всех, волшебнике, совершившем тысячи чудовищных преступлений перед тем как загадочно исчезнуть пятнадцать лет тому назад.
– Да, он жив, – ответил Фадж. – Хотя, не знаю, можно ли человека назвать живым, если его нельзя убить? Я и в самом деле этого не понимаю, а Дамблдор вряд ли станет объяснять по-человечески. Но как бы то ни было, у него теперь точно есть тело, он ходит, говорит и убивает, так что применительно к теме нашей беседы – да, он жив.
Премьер-министр не знал, что сказать на это, но застарелая привычка пытаться выглядеть хорошо осведомлённым в любом вопросе, ставшая второй натурой, заставила его пошарить в памяти на предмет подробностей, какие он мог припомнить из предыдущих разговоров.
– А Блэк Всерьёз… Этот, Серьёзный… Он с тем, который… С Тем-Кто-Не-Должен-Быть-Назван?
– Блэк? Блэк? – Фадж тревожно вертел свой котелок. – Сириус Блэк, вы имеете в виду. Мерлин свидетель, нет. Блэк мёртв. Выяснилось, что мы ошибались на его счёт. В итоге оказалось, что он невиновен. И он не был в сговоре с Тем-Кто-Не-Должен-Быть-Назван. То есть все улики указывали, – агрессивно добавил он, терзая котелок, – у нас было более пятидесяти свидетелей, – но, как бы то ни было, он мёртв. Убит, фактически. В здании Министерства магии. Расследование, собственно, ещё предстоит…
 
К собственному великому удивлению премьер-министр ощутил нечто вроде жалости к Фаджу при этих словах. Жалость, однако, немедленно испарилась в лучах самодовольства, которое охватило премьер-министра при мысли о том, что хотя сам он, возможно, и не обладает достаточными талантами к материализации из каминов, ни в одном из правительственных департаментов, находящихся в его попечении, убийств не случалось. Пока, во всяком случае…
Премьер-министр суеверно постучал по деревянной крышке стола. Фадж тем временем продолжал:
– Но нам сейчас не до Блэка. Мы на военном положении, премьер-министр, необходимо принять меры.
– На военном положении? – нервно повторил премьер-министр. – Вы, часом, не преувеличиваете?
– К Тому-Кто-Не-Должен-Быть-Назван сейчас присоединились его сторонники, сбежавшие в январе из Азкабана, – Фадж говорил всё быстрее и быстрее и всё энергичней крутил на кончиках пальцев свой котелок, так что его контуры размылись, превратившись в смутное пятно цвета лайма. – Вырвавшись на свободу, они предались мести и опустошению. Брокдейлский мост – его работа, премьер-министр, – он угрожал массовым убийством магглов, если я не оставлю его в покое и …
– Боже милосердный, так это вы виноваты в том что убиты люди, а я теперь должен отвечать на вопросы об износе несущих конструкций, коррозии сварных швов и бог знает о чём ещё! – премьер-министр был в ярости.
– Да, я виноват! – ответил Фадж, багровея. – Но вы хотите сказать, что поддались бы на шантаж?
– Допускаю, что нет, – премьер-министр вскочил и принялся мерить шагами комнату, –но я приложил бы все усилия, чтобы поймать шантажиста прежде, чем он на такое отважится!
– Вы что же думаете, я не приложил всех возможных усилий? – пылко возразил Фадж. – Все до единого мракоборцы министерства искали и продолжают искать его и преследовать его сторонников; но речь идёт об одном из самых могущественных чародеев всех времён, о маге, который избегал поимки почти тридцать лет!
– Полагаю, вы собираетесь сказать мне, что и ураган в Юго-Западных графствах тоже его работа? – самообладание премьер-министра таяло с каждым шагом. Он был в бешенстве от того, что причина всех ужасных бедствий нашлась, но обнародовать её не представляется возможным – уж лучше бы и верно оказалось виноватым правительство.
-- Это был не ураган, – убитым голосом отвечал Фадж.
– Прошу меня простить! – пролаял премьер-министр, покачиваясь на мысах. – Деревья вырваны с корнем, крыши снесло, фонарные столбы погнуты, чудовищный ущерб…
– Это были Пожиратели Жизни, – отозвался Фадж. – Приспешники Того-Кто-Не-Должен-Быть-Назван. И… мы подозреваем, что дело не обошлось без участия великана.
Премьер-министр замер, словно наткнувшись на невидимую стену.
-- Чьего участия?
Фадж скривился:
– В последний раз он использовал великанов для вящего эффекта. Отдел дезинформации работал круглые сутки, мы выслали команды Обливиаторов, чтобы изменить память всех магглов, видевших, что произошло на самом деле. Отдел контроля за магическими существами в полном составе прочёсывал Сомерсет, но найти великана мы так и не смогли – это было настоящее бедствие.
-- И вы мне ещё об этом говорите! – премьер-министр был вне себя.
– Не стану отрицать, боевой дух в министерстве нынче невысок, – отвечал Фадж. – Всё это, да ещё мы потеряли Амелию Боунс…
--Кого?
– Амелию Боунс. Главу Отдела магического правопорядка. Мы полагаем, Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Назван убил её лично, поскольку волшебницей она была чрезвычайно одарённой и по всему ясно, что она дала ему решительный бой. – Фадж прочистил горло и с некоторым усилием прекратил вертеть свой котелок.
– Но это убийство было во всех газетах, – премьер-министр на мгновение забыл о гневе, -- в наших газетах. Амелия Боунс… речь шла всего лишь об одиноко живущей женщине средних лет. Это было … отвратительное убийство, кажется? Шуму в прессе было порядком. Полиция потерпела фиаско, как видите.
– Само собой они не справились, – вздохнул Фадж. – Её убили в комнате, запертой изнутри, так ведь? Мы-то конечно, знаем, кто это сделал, но толку для его поимки от этого немного. А потом ещё Эммелина Вэнс, – вы о ней, наверное, и не слышали даже.
– Ещё как слышал! – воскликнул премьер-министр. – К вашему сведению, это случилось в двух шагах отсюда, буквально за углом. Лучшего подарка газетчикам было просто не найти: “Попрание закона и порядка в вотчине премьер-министра…”
– И ко всем нашим бедам, – сказал Фадж, не особенно прислушиваясь к премьер-министру, – дементоры кишат всюду и нападают на людей то тут, то там…
В прежние, лучшие времена смысл этой фразы остался бы тёмен для премьер-министра, но теперь он стал мудрее.
– Я полагал, дементоры охраняют заключённых в Азкабане, – осторожно заметил он.
– Охраняли, – устало ответил Фадж. – Но не теперь. Они оставили тюрьму и присоединились к Тому-Кто-Не-Должен-Быть-Назван. Не стану скрывать, это был удар.
– Но разве, – с ощущением ползучего ужаса спросил премьер-министр, – разве вы не говорили мне, что эти твари вытягивают из людей надежду и счастье?
– Именно так. И они порождают новых дементоров . Собственно из-за этого на дворе такой туман.
У премьер-министра подкосились ноги и он опустился в ближайшее кресло. От мысли о невидимых тварях, которые рыщут по городам и весям, вселяя отчаяние и безнадёжность в его электорат он почувствовал лёгкую дурноту.
– Послушайте, Фадж, вы должны что-то предпринять! Это ваша обязанность как министра магии!
– Мой дорогой премьер-министр, неужели вы думаете, что после этого я всё ещё министр магии? Меня сняли с должности три дня назад! Всё магическое сообщество две недели вопияло о моей отставке. Никогда не замечал в них такого единства за весь мой министерский срок, – Фадж храбро попытался изобразить улыбку.
Премьер-министр на мгновение растерялся. Хотя и возмущённый положением, в которое его поставили, он всё ещё испытывал что-то вроде сочувствия к человеку, сидевшему напротив с убитым видом.
– Я весьма сожалею, – сказал он наконец. – Могу я чем-то помочь?
– Вы очень добры, премьер-министр, но увы, ничем. Меня прислали сегодня, чтобы я ввёл вас в курс последних событий и представил моему преемнику. Полагаю, он прибудет с минуты на минуту, хотя, конечно же, он очень занят в данный момент, дел невпроворот.
Фадж оглянулся на портрет уродливого человечка в длинном серебряном парике. Тот как раз ковырял в ухе кончиком гусиного пера. Встретив взгляд Фаджа, портрет ответил:
– Он будет здесь сию минуту. Как раз заканчивает письмо Дамблдору.
– Удачи ему, – в голосе Фаджа впервые прорезался яд. – Я писал Дамблдору дважды в деньпоследние две недели, но он не соизволил ответить. Если бы он вовремя убедил мальчишку, я мог всё ещё… Ну что ж, может быть Скримджер справится лучше.
Фадж едва успел погрузиться в горькое молчание, как оно тут же было прервано портретом, который неожиданно заговорил своим дребезжащим казённым голосом:
– Премьер-министру магглов. Требую встречи. Срочно. Пожалуйста, ответьте немедленно. Руфус Скримджер, министр магии.
– Да, да, хорошо, – рассеянно отвечал премьер-министр, лишь слегка вздрогнув, когда пламя в камине снова позеленело и поднялось; второй вертящийся чародей возник в его сердцевине и извергся спустя мгновение на старинный ковёр.
Фадж поднялся с места, и премьер-министр после секундного колебания последовал его примеру, глядя как новоприбывший выпрямляется, отряхивает своё длинное чёрное одеяние и оглядывается по сторонам.
Первая дурацкая мысль премьер-министра была о том, что Руфус Скримджер изрядно похож на старого льва. В гриве его рыжеватых волос и в кустистых бровях были заметны седые пряди; из-за стёкол очков в проволочной оправе смотрели острые желтоватые глаза. Двигался он с настороженным и вольным изяществом хищника, хотя слегка прихрамывал, и производил мгновенное впечатление человека проницательного и твёрдого; премьер-министр подумал, что вполне понимает, почему магическое сообщество предпочло Скримджера Фаджу в эти опасные времена.
-- Рад встрече, – вежливо сказал премьер-министр, протягивая руку.
Скримджер ответил коротким пожатием, обшарил глазами комнату; затем вынул из складок мантии волшебную палочку.
– Фадж рассказал вам? – спросил он, отступая к двери и поворачивая волшебную палочку в замке. Премьер-министр услышал щелчок.
– Д-да, – отвечал премьер-министр. – И, если не возражаете, я предпочёл бы оставить дверь открытой.
– Я предпочёл бы, чтобы нас не прерывали, – коротко отвечал Скримджер, – и чтобы никто не следил, – добавил он и взмахом палочки заставил занавеси опуститься на окна. – Ну что ж, я человек занятой, так что давайте сразу к делу. И в первую очередь обсудим вопрос вашей безопасности.
Премьер-министр выпрямился во весь рост и заявил:
-- Я совершенно удовлетворён безопасностью, которой пользуюсь, спасибо вам большо…
– А мы нет, – отрезал Скримджер. – Магглы будут не слишком счастливы, если их премьер-министр окажется под заклятием Империус. Новый секретарь вашей администрации –
– Если вы имеете в виду Кингсли Шэклболта, я ни за что его не уволю! – горячо вскликнул премьер-министр. – Он работает крайне эффективно, берёт на себя вдвое больше остальных…
– Потому что он волшебник , – сказал Скримджер без намёка на улыбку. – Отлично подготовленный аврор-мракоборец, назначенный для вашей защиты.
– Погодите-ка! – заявил премьер-министр. – Вы не можете так вот просто засовывать своих людей в мою администрацию, я сам решаю, кто должен на меня работать…
-- Я полагал, вы были довольны Шэклболтом? – холодно спросил Скримджер.
-- Я доволен… То есть я хочу сказать, был доволен…
-- Тогда какие могут быть проблемы?
– Я.. Ну что ж, можно сказать никаких, но лишь до тех пор, пока работа Шэклболта остаётся… хм… отличной, – запинаясь выговорил премьер-министр, но Скримджер его уже не слушал.
– Теперь что касается вашего парламентского секретаря Герберта Чорли, – продолжил он. – Того самого, что так развлёк публику в виде утки.
– А что с ним такого?
– Он явно находится под заклятием Империус, хотя и неудачно наложенным, – ответил Скримджер. – Заклятие сделало его совершенно безмозглым, но он всё ещё может быть опасен.
– Но он всего-навсего крякает! Я уверен, что небольшой отдых… Не так налегать на выпивку…
– Консилиум целителей Госпиталя магических заболеваний святого Мунго как раз сейчас осматривает его. Поскольку он попытался задушить троих из упомянутых целителей, полагаю, лучше удалить его на некоторое время из общества магглов, – сказал Скримджер.
– Я.. Что ж, я надеюсь, с ним всё будет в порядке, не правда ли? – обеспокоенно спросил премьер-министр.
Скримджер лишь слегка пожал плечами, направляясь обратно к камину.
– Ну что ж, собственно, это всё, что я хотел сказать. Я буду держать вас в курсе развития событий, премьер-министр. Если же, что возможно, я буду слишком занят чтобы явиться лично, пришлю сюда Фаджа. Он согласился остаться на службе в качестве советника.
Фадж попытался улыбнуться, но безуспешно – выглядело это так, словно его скривило зубной болью. Скримджер тем временем уже шарил в кармане в поисках загадочного порошка, превращавшего обычное пламя в зелёное. Премьер-министр безнадёжно смотрел на обоих волшебников и тут слова, которые он пытался удержать в себе весь вечер, вырвались наружу:
– Но – ради всего святого – вы же чародеи! Вы умеете творить волшебство! Вы же можете уладить всё что угодно!
Скримджер медленно повернулся и обменялся скептическим взглядом с Фаджем, который на этот раз смог выдавить улыбку.
– Неприятность в том, что противная сторона тоже умеет, премьер-министр, – мягко сказал Фадж.
С этим волшебники один за другим ступили в яркий зелёный огонь и исчезли.