Клара Цеткин

КЛАРА ЦЕТКИН


Люблю я праздник 8-го марта. По настоящему он народный, отмечаемый всеми, от мала до велика. Этот день, что-то вроде единого дня рождения, лучшей половины человечества.
Таковы были мои размышления 7-го марта, едущего на работу. Вдоль трассы расположились цветочники, вывалив свои букеты прямо на капоты машин, а въезд в город был затруднен огромной пробкой. В этот весенний день, похоже, попросыпались после долгой зимней спячки все. Повылезали из своих берлог и хороводом ринулись сразу в цветочные магазины, да базары. В метро не протолкнуться, все спешат, все озабочены. Суета. И есть в ней одна примечательность – все по нарядней, чем в иные дни и благоухающие всеми оттенками цивилизации.
«Ага!», - подумал я, - «Посмотрю я на вас вечером, как и чем благоухать вы тогда будите тогда. Посмотрю на вашу пристойность!».
Но….
Увидеть этого мне не удалось.
На работе всё и все далеки от рабочей обстановки. Всё та же суета и озабоченность. И хорошо видно мне с окна моего кабинета подъезжающие, отъезжающие машины с одной и той же процедурой – из машин вытаскиваются пакеты и цветы, несутся куда-то. И тут же другой вариант – в машину укладываются какие-то пакеты и цветы и уезжаются куда-то. Сплошной круговорот из пакетов и цветов.
«Чего тянуть быка за хвост», - все те же мои размышления, - «Пора уже остановить суету, сесть за накрытый стол, тяпнуть, хрякнуть, поболтать». Все ж только и думают об этом.
Всему свое время и это время наконец-то пришло.
По какому-то неписанному закону, уверен созданному женщинами, в этот день все возлагается на мужчин. Пожалуй, это, единственный законотворческий акт, где в полной мере проявилось стопроцентное согласие прекрасной половины и мужчины впервые, на один день, уступили женщинам.
Впрочем…. Найдя в этом пользу и для себя.
Можно выпить за всех любимых, не упустив ни одной. А у настоящего мужчины много любимых женщин.
Мы соблюли закон.
В конторе стол был накрыт исключительно мужицкими руками. Все как положено – шампанское, цветы, мороженное - женщинам. Водка, соленые огурчики себе. Ничего не перепутали.
Все прошло торжественно, чинно и красиво. Были яркие речи, поцелуи, цветы, брызг шампанского, песни под гитару.
Учитывая, что женщин у нас в коллективе мало, пришлось пить за каждую по отдельности. Поэтому праздник удался.
Прекрасные наши были довольны. В принципе, здесь секрета нет. Женщин легко удовлетворить, они достаточно предсказуемы. Им надо уделить внимание и все. Вот только этого внимания они требуют к себе постоянно, много и во всем. Даже когда мы спим, мы должны думать о них. Так полагают женщины.
Насытившись, напившись, все в хорошем расположении духа, стали разбредаться по домам. Мужики, как полагаю, к своему любимому диванчику и телевизору, завтра у них будет тяжелый день, женщины к конфоркам газовых плит. Основной день праздника был впереди и этот выходной, по всей стране день, предвещал сытность, улыбки, объяснения в любви, интимное настроение.
В конторе нас осталось трое, самых верных и преданных негласному закону – оставаться мужчинами до конца. Не могли же мы нашим женщинам подложить свинью, оставив неубранный стол, немытою посуду. Поэтому быстро, оперативно, женщины так не умеют, мы посметали все со стола, свалили остатки струганной колбасы, ветчины, сыра в одну тарелку и запихнули все в холодильник, помыли посуду.
Все.
Мы довольны.
И тут…
Находится один «умник», даже имени его назвать не хочу. Этот «умник» находится всегда, у всех, и имен у него много. Он начинает издалека – типа, «… какой прекрасный, светлый праздник и придумал же его какой-то умный человек!».
- Как, кто придумал? Клара Цеткин его изобрела, что-то там она еще сделала, - говорит один из нас.
- Вот, - говорит уже умник, - А за Клару-то мы не пили.
Дальше говорить уже ничего не пришлось.
Троица быстро сбросилась по копейке, и один из нас ракетой улетел в магазин. Не успели мы распаковать до конца холодильник, выкурить по сигарете, как посыльный уже был на месте, четко выполнив задание.
Стоит ли объяснять, что такое русская душа?
Любой, кто умеет читать, писать и говорить на русском, обладает этой непонятной натурой. Знает, что за этим стоит.
Это иностранцам не понять, они ж не говорят на русском, а значить не могут думать одним днем, как мы это умеем. А вернее не думать. Слово не правильное. Жить! Жить мгновением!
Есть два вопроса у всей русскоязычной нации, где не может у него быть на четвертину, половину, или до краев. В этих двух вопросах у русского должно быть только через край. Это вопросы жизни и смерти.
Поэтому многие меня поймут. Поймут, почему так посыльный совершил чудо левитации. Откуда, с каких истоков, появился «умник». Поймут, чем свят союз троих.
Мы торжественно выпили за Клару Цеткин, инициировавшей такой прекрасный праздник. Потом мы выпили за Ларису – русский, так сказать вариант Цеткин. Наконец-то, Клара еще и Лора, поэтому выпили и за нее.
Баночка пуста, но зато мы уже полные.
Посидев, покурив, посмотрев друг другу в глаза мы поняли, что ехать нам теперь каждому, к своим любимым, только на такси. Не трястись же в маршрутке, вытряхивая все так хорошо укладываемое в себя.
«Вот блин!», - подумал я, - «Им-то ничего. А мне аж в пригород и это-то в праздничный день, когда у таксистов двойной тариф. А все из-за чего? Из-за Клары Цеткин!».
Благо таксистский сервис поставлен хорошо, что можно не блуждать по просторам земли. Приедут сами. Загрузят и выгрузят.
Так мы и разъехались, думая о Цеткин.

Пробуждение было тяжелым. Верно, в песне Высоцким поется: «А в голове Бум-Бум, Бум-Бум! И матершинные слова идут на ум!».
Как же болела голова.
Вспомнилось вчерашнее.
Явно – Клара, Лариса и Лора были лишними.
Драгоценнейшая лежала рядом, я чувствовал ее теплое тело. Как шевелится не хочется, как уютно с ней.
Приоткрыв глаза, увидел, что она вся в телевизоре, там крутят какие-то клипы, говорят об их рейтингах, кто первый, кто десятый. В общем-то, для нее передача интересная и она увлечена. Это спасает меня. Немного.
Закинул ногу на нее.
Не реагирует.
Значить, не все так уж и плохо.
Понимаю.
Надо поздравить.
И знаю же, подлюка, это я про себя, что самое лучшее поздравление не слова, а нежно-страстный, горячий поцелуй. Лучше, конечно, без перегара. Но. Можно стараться не дышать.
Прибегаю к этой хитрости, и все вроде бы как…. Проходит успешно. Видно клипы с телевизора создали благоприятный фон.
Тихонечко спрашиваю ее.
- Чашечку кофе?
- Конечно!
Вскакиваю. В голове зайчики какие-то забегали, топчутся, толкаются во всю у меня в голове. Боже, как тяжело! Но….
Вида не подаю. Чашечку кофе, как положено, подал и сам же быстренько в постель, к любимой. Как уютно-то возле нее.
Лежу и размышляю с чего бы начать. Да, ладно, прямо спрошу.
- Ян! А я вчера пьяненький был. Да?
 - Как всегда. Пришел, улыбался как придурок весь вечер, еле спать уложила. Объяснялся в любви, потом всю ночь ползал по мне, спать не давал.
Понятно. Дальше я не продолжал разговор. Понял, что пусть лучше клипы смотрит, не переключается, значить, на меня.
Лежу и размышляю дальше, как дальше жить. С чего начать. Ничего умного в голову не приходит.
Ну ладно в любви объяснялся. Это я и трезвый могу. Правда, когда провинюсь. А поскольку я винюсь часто, то в любви объясняюсь всегда. Но…. Не проходящая улыбка придурка – это стадия уже серьезная. Особенность у меня, у организма такая. Хотя глупый вопрос задал любимой. Что спрашивать. Когда итак все ясно, когда в голове Бум-Бум.
Может, думаю, про Клару Цеткин рассказать. Не-еее! Здесь и по морде можно заработать. Пусть уж клипы смотрит, набирается позитивной энергией. А мне нужен второй сон. Знаю свою особенность, что если еще раз усну и проснусь, то все как рукой снимет.
Музыка тихонечко играет, я начинаю дремать.
Тут, Драгоценнейшая резко, - «Не спать!», - пинает меня своей длинной ногой.
Понятно. Мстит значит. Наверное за то, что в любви объяснялся. Нарываться дальше не буду. Буду лучше лежать тихонечко, прижавшись к ней. Тепло. Уютно. Главное меньше думать.
А как тут меньше думать, когда день такой. Впереди ждет застолье у тещи – цветы, подарки, поцелуи многочисленных женщин нашего общего большего семейства.
А в голове Бум-Бум из-за Клары Цеткин.
Это ж бриться надо. Это ж как представлю жужжащую машинку по морде вазюкать. Она у меня хорошая, Филипс там какая-то. Но все равно. Филипсосовцы не придумали еще такого, чтобы их машинки не жужжали.
А зубы чистить. Это-то ковырять палкой в больной голове – туда-сюда, туда-сюда.
Мрак! Одним словом.
Тут я вспоминаю о посуде, что мне мыть ее придется. Совсем плохо стало. Это в квартирах и современных домах не проблема. Подставил тарелки под горящий поток воды, они сами и моются, ты только удовольствие получай. А здесь же как в 19 веке – надо нагреть воды, разлить ее по тазикам, замочить, оттереть, отскрести, прополоскать, сложить все на отдельное полотенце красивой стопочкой. Потом еще грязную воду вынести на компостную яму, да набрать с колонки в пустые ведра чистой воды.
Помнится мне, что там этой посуды на кухне гора не меньше Эвереста. Помнится, что Драгоценнейшая увидела, было ее, засучила рукава, а потом…. Так внимательно посмотрела на меня. Ох! Как я знаю этот взгляд! Говорит мне, - «Что ее мыть, когда 8-е марта скоро!». Только когда это было? Или 1-го, или 3-го марта кажется.
Вот умная женщина! Вот молодец! Вот за что я ее еще люблю!
Зачем, действительно, посуду мыть, зная, что наступит день ее торжества. Благо, много еще в резерве этой стеклянной, металлической утвари.
Сейчас моей главной задачей было лежать спокойно и не нарываться. А то…. Мало ли…. Придет в ее умную голову еще что-то. Половики да ковры, например, вытрясти, окна помыть, постирать. И попробуй ей отказать. Ей итак отказать никто не смеет, а в праздничный день, так вообще.
В общем-то, лежу я тихонечко и спокойно возле любимой и дышать боюсь.
Наконец-то клипы по ящику закончились и моя поднялась. Ну и я ж, естественно за ней.
Быстро собралась, сказала, что оставляет меня, идет к теще готовить на стол. От мужиков-то все равно толку мало. Дала указание, что ждет меня к беспятнадцатям три, ну и, что мне при этом с собой иметь, - «Надеюсь мозгов хватит догадаться!», - говорит.
Мозгов-то у меня может быть и хватит, но сосчитать, сколько женщин будет там, не могу. Из-за Клары Цеткин.
В общем-то, Драгоценнейшая ушла. Мне уже полегче, что за половики и за окна не вспомнила. Теперь, главное на кухню не заходить.
В голове все те же зайчики толкутся, Бум-Бум как и прежде. Жить надо начинать с чего-то. А вот с чего?
И что-то мне понадобился телефон – мобильник. Хотя зачем, я тут же и забыл.
Я начинаю его искать, а его в положенных местах нет. Хожу, как зомби по дому по всем комнатам, в своем халате, зову, - «Телефона! Телефона!», - коты шарахаются от меня. Нет его нигде. Зато вспоминаю Клару Цеткин. И телефон мне уже не нужен, тут дело принципа.
Так не годится.
Думаю, хоть бы падлюка какая-нибудь позвонила, выдала бы мне еще неизведанный, неведомый тайник. Да только, кому я там нужен на 8-е марта. Не мой это день!
Ладно.
Решаюсь в космос сходить, знаю, что поможет. «Сходить в космос» - это у меня круглогодичная, ежедневная процедура обливания холодной водой. Хорошее дело, скажу. Во дворе есть у меня специальный алтарь под небом, где сутки водичка отстаивается, заряжается энергией значить. И водичка эта смывает всякую грязь, все неприятности и болезни.
Слетал в космос. Сразу полегчало, хорошо стало. В голове прояснилось, посвежело. На улице класс! Солнце светит во всю, птички поют, земля паром исходит. Жизнь налаживается!
Пока набрал новой воды для следующего полета в космос, водрузил ведро на алтарь для подзарядки, чувствую, что с головы не все еще зайцы убежали. Хорошо значить меня зацепила вчера Клара Цеткин, раз даже водичка не полностью помогла.
Тут слышу телефон трубит, я ж во дворе. Срываюсь, как ошпаренный, бегу, чтобы успеть, если не трубу взять, так хоть примерное место его нахождения обнаружить.
Успел!
Звонила Драгоценнейшая, дала еще одно важное ЦУ. Теперь, главное не забыть о нем, иначе будет расстрел на месте без суда и следствия.
Ну…. А телефон-то мой оказался в рабочей, дворовой фуфайке!
Вот как, спрашивается, он туда попал?
И все это из-за Клары.
Зашел на кухню. Тут у меня все и помутнело. Это сколько ж работы?
Ладно. Будем искать силы у воли. А может волю у силы.
Поставил воду греться.
Посуда требует особого настроя. Его надо создать. Взял маленькую табуретку, набросил фуфайку, пошел на травку посидеть, покурить, погреться на солнышке.
Долго искал место, где пристроиться. Чего, спрашивается? Садись, где хочешь. Сел на табуреточку. Хорошо. Закурил. Тупо смотрю в землю и вижу…. Свежеиспеченное, свежайшее, еще дымящееся собачье дерьмо.
Тфу ты!
Выбрал место называется. Опять вспомнил Клару Цеткин.
Пересел на другое место. Здесь и лохматое семейство все собралось – кот с кошкой, да собака. Масяна просит почухать ей блохастое брюшко, разлеглась в ногах, коты трутся здесь же. Все в глаза заглядывают, призывают значить к совести человеческой, жрать просят.
Ну что ж. Пойдемте.
Открываю холодильник, а там…. Одна банка с горчицей.
Вот блин!
Не едят звери горчицу почему-то. Не понимают полезность продукта.
И посещает меня тут единственная, гениальная мысль за все утро. Надо сходить в киоск, благо не далеко, купить мохнатым по сардельке. Там же и пиво есть. Понимаю, что без него видно мне не сонастроиться на творческий процесс по мытью посуды, не избавиться от Клары Цеткин, так прицепившейся ко мне. Зубы только придется чистить тщательно перед походом к теще.

Эх пиво! Самый бестолковый и бесполезный напиток, из всех, что знаю. Нет в нем ни ума, ни толка. Всегда так говорил и говорю, потягивая его свежительную влагу. И единственный, сильный аргумент в его пользу, называется «А пописать», да может быть избавиться от …!

09.03.07