Кошки

Вот уже целую неделю Пух тайно работал во имя процветания фирмы УПСА. Тайно – потому что фирма о вышеупомянутом факте даже не подозревала. А ведь Пух каждые два дня исправно относил в ближайшую аптеку энную сумму и получал взамен пластиковый флакончик с большими круглыми таблетками. Флакончик один раз был зелененький, и два раза – синенький. В чем разница – Пух так и не понял. Скорее всего, разница была, просто Пух очень туго соображал всю последнюю неделю. Дело в том, что он сильно простыл и ходил теперь с температурой и насморком. Это было весьма неприятно, но идти в поликлинику ни свет ни заря, сидеть там в очереди таких же страждущих и обмениваться с ними свежими штаммами рино-, адено- и прочих вирусов Пуху было неприятно еще больше. К тому же Пух хотел только одного – спокойно сидеть в тепле и хотя бы дремать, так как полноценно спать мешал равномерный мощный звенящий чих. Но вызывать врача на дом, и выпрашивать больничный из-за банальной простуды было как-то неловко, вот Пух и пытался выжить при помощи больших круглых таблеток в синеньком или зелененьком флакончике. Без разницы, лишь бы помогло.

Пух бросил кругляш в стакан с тепловатой водой. Таблетка мигом всплыла и зашипела, как рассерженная кошка. Пух подставил горящий лоб под мельчайшие брызги, выстреливающие из стакана. Они покалывали кожу, как маленькие снежинки, и по позвоночнику сразу побежали противные мурашки. Таблетка закончила шипеть и Пух, зажмурившись, выпил раствор залпом. Ждать результата не было времени – пора идти на работу. Авось по дороге усвоится, подумал Пух, тщетно пытаясь уйти в куртку с головой.

На остановке вовсю развлекался ветер. Хватал с сугробов пригоршни снега и швырял в людей, норовя попасть в лицо. Люди отворачивались, но ветер ловко менял направление и часто праздновал победу. Если бы моя мама была медведица, она была бы мной довольна, подумал Пух, прикрывая нос перчаткой. Наверняка я бы переловил всех нерп в округе. Потом позвали бы гостей, пили бы коктейль, морская вода в ледяных бокалах… потом бал… вальс среди торосов, и маленькие, наверное, специально приглашенные для такого случая бурунчики кружатся вокруг, рассыпают льдистые искры, а на ужасно высоком, густо-синем потолке горят громадные бледно-зеленые люстры полярного сияния…

Размечтавшийся Пух опустил руку и тут же получил по носу отрезвляющей порцией снежной крупы. Немедленно захотелось чихнуть, но Пух жестко подавил это желание – следовало сначала добраться до газетного киоска и купить там бумажных носовых платков. И побольше.

А в автобусе было жарко. Люди сосредоточенно дышали в соседские затылки, игнорируя хриплые выкрики кондукторши. Необъятная тетя давно оставила попытки сходить в народ и собрать там дань, и только нервно колыхалась на своем высоком сиденье, тщетно выискивая в толпе тех, у кого «не уплочено за проезд». Пух попытался было слазить в карман за деньгами, даже поизвивался немного, но потом решил, что жизнь дороже, а ехать все равно почти до конца, так что успеется. Опять жутко захотелось чихнуть, Пух судорожно пытался вспомнить дурацкие советы – как этого избежать… вроде бы надо потереть переносицу, но руки плотно прижаты к бокам, не вытащишь… Потом желание чихать вроде отпустило, но тут автобус остановился и народ начал перетекать к выходу. В результате у Пуха перед лицом оказался меховой воротник повышенной пушистости. Воротник с маниакальным упорством тыкался Пуху в нос, сводя с ума Пухов мерцательный эпителий. Но главный сюрприз подстерегал Пуха впереди. У мехового воротника оказался детеныш! Человеческое существо пока неопределенного пола, в яркой разноцветной шапочке, выглянуло из-за меха, и уставилось на Пуха, сияя парой новеньких резцов. Пух мужественно терпел свербеж в носу и молча таращился на нежное явление.
Дитя секунду глядело на Пуха огромными карими глазищами, потом радостно ухнуло, пустило пузырь и доверчиво, но крепко ухватилось за Пухову челку. Пух замычал и осторожно помотал головой. Детеныш захлебнулся от восторга и начал тыкать кулачками Пуху в лицо. Только б не чихнуть, - думал Пух. Малыш-то славный, плохо только, что его мамаша нацепила на себя шкуру какого-то, неизвестного науке, зверя из отряда розовых длинношерстных, и шкура эта чрезвычайно раздражает при непосредственном контакте обонятельные рецепторы.

И тут детскому развлечению пришел конец. Между Пухом и Меховым Воротником втиснулась кондукторша. Внезапно Пух понял, что может пошевелиться, и торопливо ссыпал мелочь в кондукторшину длань. У кого еще не уплочено? – оживилась кондукторша, тыча билетиком Пуху в живот. Пух забрал билет и начал протискиваться к выходу.

Большая круглая таблетка из зелененького (или синенького?) флакончика шипела утром совершенно напрасно. В этом Пух окончательно удостоверился где-то к обеду. Глазам было жарко, а позвоночнику – холодно, а самому Пуху уже ничего не хотелось примерно с полудня. Правда, надо быть справедливым – у Пуха имелась армия поддержки в лице одной дамы из финансовой части, двух – из отдела маркетинга, и двух – из отдела информации. Именно последние и вытолкали его из кабинета с чайником в руках и пачкой внушений о пользе зеленого чая.

- А какая кожа от него делается…- некстати ляпнула вслед Пуху одна из информационисток.

Пух стоял в коридоре с чайником в руках и легким звоном в ушах. А неплохо бы сейчас… - думал он. Что именно было бы неплохо, почему-то никак не додумывалось, но Пуха это отчего-то не волновало. Неплохо бы было, если было бы не плохо, а наоборот, хорошо – какая-то такая смутная мысль медленно трепыхалась в глубинах Пухова сознания, так и не имея сил подняться на поверхность. Пух ждал, пока освободится санузел. Чтобы наполнить чайник, нужен был кулер. Кулер стоял в кабинете IT-менеджера, кабинет был заперт, туалет был заперт тоже, причем изнутри, следовательно, хозяин кулера, Константин, находился там. Это умозаключение Пух произвел только что, и сильно подозревал, что в самое ближайшее время оно подтвердится. Пару минут спустя послышался характерный шум локального водопадика, и из санузла, отдуваясь, вышел Котик.

- Че, за водой опять бабы послали? Пошли что ль…

Котик подплыл к двери своего кабинета и начал ковыряться ключом в замке. Пух поплелся за ним. Костя протиснулся между серверами и плюхнулся на кресло, благодушно разглядывая Пуха.

- С облегчением, – буркнул Пух, сунув чайник под синий кран кулера.
- Че-то ты выглядишь хреново…. - задумчиво протянул Котик, ковыряясь в зубах китайской палочкой для еды. Вторая была воткнута в окаменевшие остатки «Доширака». Заболел чтоль?
- А че, так заметно?
Пух захлопнул чайник и собрался уходить.
- Спасибы за водичку!
- Да уж, видок у тя, прямо скажем… - не отставал Костя, - Простыл?
- Да… пью вот… - неопределенно отозвался Пух, покрутив воздухе полупустым флакончиком из-под шипучих таблеток.
- Ну! Оно и видно – пьешь! – заржал Костян, - Че холодной воды-то налил? Закипела только что, налил бы кипятку! Мудрец, блин! - и добавил уже серьезно, - Кошки тебе нужны, вот что.
- Кошки? Какие кошки? – удивился Пух.
- Обычные, - авторитетно сказал Костик.

Пух все равно не понимал, и Константин пустился в объяснения.

- Кошки, понимаешь, они теплые. И мурчат они. Вот я и говорю – приходишь домой, чайку себе горячего заварил – и на диванчик. Телек там включил, или книжку взял – без разницы. А кошки садятся вокруг тебя и греют боками, урчат… А потом ты спать захотел, лег в кровать, опять же обложился весь кошками – и тебе тепло… лечат они, кошки-то, – резюмировал Котик, зачем-то хлопнув ладонью по системному блоку. - Понял? Молоток! Ну, покедова, вали, кипяти свой чайник.

Котик уткнулся в монитор, тут же забыв о Пухе. Пух потоптался и вышел, тихонько притворив дверь. Потом, вдруг сообразив что-то, просунул голову обратно.

- Коть! А у меня, понимаешь, нету кошек-то, – печально поведал Пух.
- Че, ни одной? – озадачился Костик.
- Не-а, совсем… - честно повинился Пух.
- Ну блин… как же… плохо! – покачал головой Константин, - Дык… найди где-нить, кошек-то вон, полно! Пошарься там по двору, что ль… и будут те кошки! Пойдешь вон домой – и слушай, где мяукает, делов-то! Ну, давай!

Костик снова уткнулся в компьютер, а Пух втянул голову обратно и медленно побрел по коридору. Надо же… Кошки… Как же он сам-то не додумался? Кошки… они живые… А таблетки только шипят – и все. Кошки тоже шипят, но они – всегда по делу. А Белка? – вдруг остановился Пух. Знакомая горячая волна прошла по телу, захлестнула глаза. Пух помотал головой, медленно приходя в себя. Не надо, - в который раз твердил себе Пух, - не надо, ты же больше всего на свете хотел, чтобы она была счастлива… А она и была – до тебя… Стоп, стоп… Ну подумать только – кошки… Ну Котька дает, что удумал! Приходишь, значит, домой – а тебя, понимаешь, встречают…

Пух посмотрел на синенький (а вроде был зелененький?) флакончик у себя в руке. Кажется, было еще что-то… Чайник! Чайник он забыл у Котьки. Придется возвращаться, ничего не попишешь…

Откуда-то потянуло свежим воздухом. Так и есть, проветрили, а окно закрыть забыли! Пух высунул голову на улицу. Пахло бензином, тающим снегом и отчего-то апельсинами. На соседнее дерево тяжело опустилась ворона и насмешливо, боком, посмотрела на Пуха.

- Эй, Пух! Где наш чай? – донеслось из коридора.
- Где-где… - несправедливо срифмовал Пух и запустил в ворону полупустым сине-зеленым флакончиком.