Почему всё так случилось?

«Я очень прошу – забудь меня. Нет, я совсем не хочу этого, но не могу не просить… А ты не можешь не выполнить этой моей просьбы.
Как можно расценивать то, что я ухожу? Нет, это не детское " чтобы-всем-было-плохо", не чья-то воля, а моё собственное решение. Не уверена и уже не надеюсь, что ты меня простишь.
Постарайся меня забыть.
 Алекс»

И всё. Больше не единой строчки, ни обратного адреса. А ещё, я понял это после самого первого прочтения письма, она не написала, что любит меня, ведь так бы я точно не смог забыть.
В конверте, помимо записки, которую даже письмом я не могу назвать, была ещё одна вещь, взяв которую в руки, я плакал последний раз в жизни. Это было маленькое, просто крошечное серебряное колечко, украшенное камешком розового кварца. Помнится, я подарил его, когда нам с Алекс было лет по пять-шесть. Она носила его на указательном пальце, потом на мизинце, а когда выросла - перевесила на цепочку и носила на груди, никогда не снимая. Это было так жестоко – что она сняла его. Хотя, думаю, ей было ещё сложнее.
Я вспоминаю, как долго мы были вместе.
Впервые познакомились мы в детском саду, стали учиться в одной школе и даже поступили вдвоём в институт. Мы думали, что будем рядом всегда,…что бы ни случилось. Когда думаю об этом, снова хочется, чтобы из глаз потекли слёзы, но я перестал плакать.
Помню, как однажды вечером мы шли вдоль по набережной и просто болтали, перекидываясь какими-то шуточками. Внезапно, как по неведомой команде или сигналу, я остановился и посмотрел на свою подругу. На фоне сверкающей в сиянии городских огней воды она была просто невероятно красива. Наверное, Алекс тоже почувствовала что-то, потому что в следующее мгновение мы уже целовались… Так смешно мне вспоминать тот день. Я стоял, обнимая и целуя её, целуя так, как никого раньше и никого больше. Она в моих руках, такая тёплая и с таким безумно сложным миром внутри, который я так и не сумел разгадать… Вначале я испугался, не зная, что делать с её душой и нежностью, как просто не разрушить то, что было создано нами до этого. Но я всё забыл, остались только её сладкие губы. Я просто полюбил её. Просто…
Летом прошлого года мы с Алекс сняли домик в тридцати минутах езды до города. То были самые счастливые времена моей жизни: мы купались, ловили рыбу, проводили вечера у костра и бессонные ночи в спальне. Одно из самых ярких воспоминаний того лета – это «дождливый день». Ливень не переставал всё утро, а Алекс, только проснувшись, заявила, что хочет погулять по лесу.
-- Я люблю дождь, ты же прекрасно знаешь! – упрямо повторяла она мне тогда.
-- Да, знаю, милая, - покорно отвечал я.
Возможно, я был слишком слабоволен? Ей хотелось сделать меня сильнее? Почему всё так случилось?
Моя любимая, надев чёрный плащ, легко выскользнула за дверь и направилась к тёмному сырому лесу, где дождь пел свои самые удивительные песни.
В ожидании я провёл час. Потом ещё один. Мои мысли всё сильнее беспокоили частые удары капель о крышу и окна, их игривый блеск. Я надел на ноги сапоги, взял зонт и трость. Ждать я больше не мог, к тому же в голове кружились неисчислимые версии того, почему Алекс не вернулась. Войдя во владения леса, я не стал звать её, а напротив, настороженно вслушивался в звуки природы, хорошо зная, что услышу знакомое пение. Моя Алекс хорошо пела, хотя никогда не занималась музыкой и даже не знала нотной грамоты. Она пела, когда тоска сжимала её сердце, когда ей было радостна, во время дождя и снега. Пройдя ещё пару сотен метров в лес, я наконец-то услышал едва различимый смех. Следуя по звуку, я не без удивления обнаружил девушку в глубоком логе, заросшем дикой травой, играющей с маленьким серым волчонком. Его мать лежала неподалёку с разодранным горлом и, возможно, другие волчата тоже не выжили, только этот малыш… Мы взяли его себе и назвали Дорианом. Когда к осени мы вернулись в город, наши друзья долго удивлялись и не могли понять, что за странная порода у нашего пса.
Казалось бы, что с того времени прошло чуть больше года, но для меня время, бередя душу, растянулось на мучительные отрезки боли. У нас обоих была хорошая работа, - я играл в небольшом, но популярном театре, она – вела колонку журнале, писала книгу. Иногда мы вместе помогали записываться нашим друзьям из группы – Алекс пела на бэк-вокале, а я играл на бас-гитаре… Меня так устраивала наша жизнь, что я даже не задумывался о том, чтобы сделать своей любимой предложение, чтобы завести ребёнка.
Может, мне только казалось, что я знаю её? Может, она вовсе не хотела такой жизни? Почему всё так случилось?
И вот, пришёл ноябрь. Что-то происходило с моей милой, с моей нежной, красивой, умной и такой любимой Алекс. Я не мог понять, как ни старался – она была слишком сложной.
 Почему я полюбил её? Из-за этой тайны? Почему?
Не буду говорить о том, что на тот период в нашей карьере всё было просто замечательно, особенно у меня в театре. Просто – это были последние дни с Алекс. Я уже чувствовал, что надвигается нечто, ломающее меня, но, увы, я никогда не отличался хорошей интуицией. Я буду помнить её такой, когда она возвращалась домой почти за полночь, а потом сидела на кухне и без перерыва на кофе печатала очередное творение. Склонившись над клавиатурой, она была похожа на тень. Блестящие чёрные волосы закрывали лицо, но я знал, что её серые яркие глаза светятся силой, которая била ключом из-под ловких пальцев. Такая уставшая, тёплая, она залезала под одеяло и обнимала подушку, улыбаясь с закрытыми глазами, а я обнимал её…
Как ни странно, я не читал её книг, её работ и даже небольших колонок в популярных журналах. Мне казалось, что тем самым я помешаю ей, не знаю, почему я так думал… Только недавно я открыл и прочитал самую последнюю её книгу. Может, она была гениальна? Может, я не достоин всего того, что она подарила мне?
-- Когда ты меня обнимаешь, значит, я дорога и нужна тебе, а прижимаешь крепко – не хочешь отпускать. Если ты меня целуешь нежно и страстно, то в тебе любовь, а когда просишь, чтобы я сама поцеловала тебя, хочешь, чтобы я тоже любила тебя… А ещё, ты смотришь на меня так, словно хотел бы видеть меня вечно и быть рядом со мной навсегда, - говорила она мне, когда я начинал спрашивать о том, что происходит и что должно случится. Она всё понимала, но не хотела объяснять.
Может, я зря не говорил о своих чувствах? Может, мне нужно было вести себя как-то иначе? Ну почему? Почему, Господи, всё так случилось?
Я не спал всю ночь. Дориан крутился в моих ногах, прогрызая одеяло и тихонько подвывая. Она не вернулась домой. Нигде её не было. Я искал везде. Письмо пришло на следующее утро. Я плакал, зажав маленькое колечко в руке. Перечитывая записку в бесчисленный раз, я наконец-то убрал его в дальний ящик стола. С тех пор я больше никогда не плакал. И не заплачу впредь. И я забуду её,…может, позже, но я должен сделать это для неё! Больше никогда.
Но… Почему всё так случилось?