Сердце

Стал Коля последнее время замечать за собой, что как-то он закостенел, очерствел душой, что ли. Вчера вот узнал, что в горах погиб один его дружбан, а сердце даже не екнуло, не заныло. А ведь лучший друг был в институте - Леха-астроном. Сколько с ним выпито, сколько сессий завалено, сколько приключений на свою голову найдено, сколько переговорено, сколько всего пережито за годы учебы… Ни разу не повздорили с ним. Даже когда одну девчонку не поделили – Ленку Хромову с социологического. Взяли пузырь, мирно все обсудили и решили оба отступиться – мужская дружба дороже. Так Ленка вообще без кавалеров осталась. А теперь нет Лехи. Что поделаешь, это жизнь.

Но не только в том дело, что не испытывал Коля никакой скорби, никакого серьезного душевного потрясения. Он вообще стал равнодушен и к смерти, и к насилию. Не трогало его это. Упадет самолет, а Коля думает: «Что за люди погибли? Ведь большей частью - дрянь-людишки. Много ли от них толку? Не больше ли вреда?». Посмотрит милицейскую сводку: сын по пьяни мать убил, а Коля думает: «Видно, такая мать. Сама виновата, что быдло вырастила. Получи свое!». Детей только жалко иногда было.

Колю в семье никогда пальцем не трогали: даже банального подзатыльника или затрещины – и то за всю жизнь ни от отца, ни от матери не получил. А дрался по-серьезному Коля всего дважды.

Первый раз – с одноклассником, Ленькой Комаровым: он его «шестеркой» и лизоблюдом обозвал из-за того, что Коля, один среди всех, отказался с урока физики сбежать. Ему физика нравилась. А еще больше нравилась физичка – Алена Николаевна. Она этажом выше жила с тремя детьми. Все дети были от одного мужа, который приходил к ним иногда по ночам –сильно пьяный и агрессивный. В такие ночи сверху слышался грохот мебели и матерная ругань, и изредка робкий тоненький голос Алены Николаевны, которая все повторяла: «Уйди по-хорошему, дети услышат». Коля ворочался в постели и представлял себе, как он врывается в их квартиру и спускает с лестницы эту пьяную сволочь, а Алена Николаевна смотрит на него своими благодарными голубыми глазами в круглых очках.

Коля в той драке с Ленькой победил, потому что был злее. Когда тот уже лежал на лопатках, Коля поставил ногу ему на шею и заставил просить прощения (он такое видел в одном боевике). На том все и закончилось.

А второй раз – побили его. Он только одному успел двинуть, зато хорошо двинул – аж хруст послышался. А потом на него человек шесть набросились: били ногами по голове, позвоночнику и почкам. Остановились только тогда, когда у него кровь горлом пошла. Коля встал и поплелся домой. Мать только успела дверь открыть и тут же по стеночке сползла. Отец вызывал скорую сразу двоим: и Коле, и матери. Мать привели в чувство, Колю положили на носилки. Он по дороге сознание потерял, очнулся уже в реанимации. Оказалось – внутричерепная травма. Как он до дома дошел, до сих пор не понятно.

В армию Колю забрали уже после института, противно ему было юлить, отмазываться. Он юридический факультет закончил, поэтому его сразу определили в Военную комендатуру дознавателем. Насмотрелся он всякого и утвердился во мнении, что солдатня – свиньи, недочеловеки. Друг друга ни во что не ставят, измываются как фашисты, избивают беспощадно, убивают бесстрастно. Редко Коля видел, чтобы кто-то из них раскаивался – так, от страха только трясутся за свою никчемную, вредную жизнь. Даже плачут иногда. Выродки. Один случай ему запомнился: как старушку зверски убили и изнасиловали в соседнем с одной военной частью поселке. В избе валялись пустые бутылки, ошметки курицы и воблы, окурки и, собственно, сама старуха, а рядом ее отпиленная нога. Три солдата-новобранца, все сами деревенские. Хотели ограбить, а старуха самогонщицей оказалась. Ну и пошло-поехало. Труп хотели расчленить и спрятать, да так нажрались, что и на это сил не хватило. Мать одного потом приезжала к следователю, просила, говорила: «Они же еще совсем дети». Дети, мать вашу…

Тогда Коля сильно переживал из-за всего этого, горячился, осуждал. А потом как-то остыл, закрылся. Спокойно делал свою работу, на вещдоки смотрел невозмутимым взглядом, пострадавших выслушивал с холодком внутри. Все они, в сущности, твари, сами заслужили. Сегодня их, а завтра они. И не поморщатся. Так думал Коля.

Сегодня утром обогнал он одну женщину с девочкой лет трех. Девчонка ревела в голос, а мамаша эта ей по губам рукой шлепнула. Коля только подумал, что слишком сильно она ее ударила – не рассчитала, верно. Оглянулся – да, девчонка ладошкой кровь со слезами по лицу размазывает, а мать испуганно у нее спрашивает: «Тебе что, больно?». Коля усмехнулся и пошел дальше. Нет, все-таки не то что-то с сердцем.


2007