Любовь прошла, завяли помидоры...

Помните фразу из детства "любовь прошла, завяли помидоры"? Через десять лет супружеской жизни трудно определить качество овощей. Но можно создать группу русского экстрима и по реакции жены точно вычислить ее отношение к вам.

У нас все началось прозаически. Жена в выходной затеяла уборку, и, как всегда, мы ей только мешаем. А мне в тот день нездоровилось и идти на холод гулять с дочерью, ну, никак не хотелось. «У нас нет хлеба, молока и подсолнечного масла», - наседает жена. Делать нечего, мотив серьезный, пошли. «Через час чтобы были дома», - напутствовали нас.

Пошли на Финский залив в парк 300-летия Санкт-Петербурга, на горку, без санок. Дочь съехала на попе, легко ударилась, интерес был потерян, и мы пошли смотреть глыбы льда на берегу.

Напротив - Крестовский остров, башня, колокольчики. Можно подойти поближе, рассмотреть. Ну, думаю, пингвины сидят, значит, и нам можно. Пингвины - на языке аборигенов - любители подлёдного лова. И пошли мы через излучину Невы. Поля бежит впереди, я, проваливаясь по щиколотку, за ней. И таки перешли. Поля все время оборачивалась, наш дом виден, успокаивалась и дальше. Поднялись на остров, обошли стадион. Светло, солнышко светит, спортсмены бегают. А через Неву виден Васильевский остров, и наши друзья там живут, вот бы к ним в гости нагрянуть, да дома нашего не видно, страшно. Беру я палочку и рисую на снегу линию. Вот наш дом, а вот здесь живут Петр с Аркадием и Катя. Одну треть прошли, осталось две. Что будем делать? Вернемся или вперёд? А погода солнечная, снег сверкает, и на душе как-то радостно. «Вперёд!» - кричит пятилетняя дочь и бросается вниз к Неве. «Стой, надо сверху выработать маршрут». Тропинка протоптана до гостиницы «Прибалтийская», это крюк, а через 2-3 часа начнёт смеркаться. Надо идти наперерез по нехоженым тропам.

Ну, пошли, с Богом. От себя не отпускал дальше метра, рассчитав, что успею схватить в прыжке. И если не судьба вернуться домой обоим, то один я тем более не вернусь. Так потом успокаивал жену, но она как-то странно среагировала. Пальцем молча покрутила у виска. Хотя все понятно: им, гагарам, недоступно наслажденье жаждой бури. А тогда жалел, что ни фотоаппарата, ни камеры не взял. Никто же не ожидал такого поворота сюжета. А картина, доложу вам.

Девственный, бескрайний снег залива, заходящее солнце, и бежит, оставляя маленькие следы, одна одинешенька, маленькое человеческое существо в розовом комбинезоне. Айвазовский отдыхает!

На фарватере разломанный лед блестит, остановилась, варежкой протерла и разглядывает. «Не стой на месте, - ору. - Двигайся!» Она легко бежит, а мои 95 кг проваливаются, весь в мыле. И вышли на Ваську. В гости пришли, вещи сушили, чай попивали.

Наслаждались восторженными взглядами мальчишек. Они с папой на 10 метров от берега не отходили. Да и то понятно, папа-то рыболов, соображает, что к чему, не то что я.

"Позвони, - прошу хозяина, - нам домой, нас уже три с лишним часа нет. Как там обстановка, разведай". Звонит: "Ваши у нас, - говорит, - даю трубку". Жена спокойно: "Ну, взяли такси и домой". Ах, так! "А как мы здесь оказались? - спрашиваю, - а напрямки от дома до дома. Слабо?" - говорю. Молчание, видимо, маршрут определяла. "Езжайте домой", - и повесила трубку. Да, думаю, влипли. Ну, хозяин, справляй авто. И вкруговую, через три моста, поехали домой. Ребята напросились нас проводить и прокатиться лишний раз. Приехали. «Может, с вами подняться?» - предложил Пухов. Да что там, ещё под горячую руку и вам влетит. Пойдем сами сдаваться. Нам в переходе ещё хлеб и масло надо купить.

Бежит моё чудо по переходу весело, задорно. В одной подмышке литр молока, в другой - подсолнечное масло. И звонко так:
- Папа! А мама нас будет ругать?
- Еще как!..

Итог, товарищи: все произошло молча. Раздели дочь, помыли в ванной, уложили спать. Я что-то с виноватой улыбкой лепетал, потом замолк. Со мной заговорили на третий день. Но таких выразительных глаз у нее даже на свадьбе не было. Кстати, мы прошли шесть километров по Финскому заливу, друзья подсчитали и все мне объяснили доходчиво, с примерами из жизни, и про рельефность льда, и про риск, а самый знаток наш, внимательно глядя мне в глаза, тихо сказал, что он и один бы не пошёл, слишком рискованно. И как-то так доходчиво сказал, по-дружески проникновенно, что у меня ноги подкосились и на лбу выступила испарина.

А дочь недавно предложила:
- Давай на следующий год опять пойдем!
- Знаешь что, - ответил я, - мы бы пошли, да маму жалко. Такой любовью не шутят.