Я твоё грустное солнце с букетиком фиалок под дождём...

Через несколько недель после свадьбы он пожалел. Впервые, глупо и по-детски. Поймав себя на мысли, он не удивился. В свои тридцать четыре он почему-то не сомневался, что сожаления приходить будут.
Маленькая искорка вспыхнула и зажглась. Тогда, ещё до свадьбы, он думал, что видит её в первый и последний раз. Тогда он и не подозревал, что будет видеть её каждый день.
Она была высокой девочкой с золотистыми волосами и тёмными глубокими глазами.
Она казалась ему совсем ребёнком: совсем по-детски непосредственная и по-взрослому серьёзная.
В общем-то ничего особенного в ней не было. Не спорю, может быть, она была красива.
Она была из разряда тех девочек, с которыми он не умел общаться.
Временами слегка приближаясь и открываясь, временами отдаляясь настолько, что невозможно было добраться.
Таких девочек нужно было завоёвывать, долго и упорно. Правда был другой путь: понравиться ей. И тогда завоёвывать будет она.
Весьма упорная, но не настойчивая. Способная всего добиваться сама.
В этот момент он понимал, что думает не о том. И тогда, когда он начинал думать о ней постоянно, он останавливался на секунду передохнуть, брал ключи и уезжал. Не важно куда, руль точно подчинялся движениям рук давно доведённых до автоматизма.
Две пачки сигарет в день спасали от всего. Дома можно быть как всегда задорным и весёлым.

Когда ей нужен был совет, она звонила, когда ей нужна была помощь, она приходила. Иногда он на неё злился за то, что думал о ней и уходил не сказав не слова. Впрочем, он и не любил прощаться.
Он звонил ей сам, но не чаще, чем позволял статус. У неё был забавный и запоминающийся голос. Он звенел, как маленький колокольчик, когда она смеялась, когда она смеялась и был абсолютно сухим строгим, когда разговор шёл о делах. Когда она уставала, она приходила просто поговорить.
Больше всего его притягивали её глаза. Он мог бы часами смотреть в них не произнося не слова. Но прекращал это занятие через секунду, считая, что взрослый человек не должен этим заниматься.
Теперь... Теперь всё уже было решено. Встреть он её тогда, девять лет назад, всё могло бы быть иначе. Потом была полная вялотекущая неизбежности.
Эх, если бы он знал тогда, что будет через девять лет, что где-то есть девочка лет тринадцати и, может быть тогда, он отдал бы эти девять лет, чтобы на мгновение оказаться рядом и стать ей другом навсегда.

По логике вещей, огромная любовь, вспыхнувшая между двумя героями должна была пережить сотни нелепых испытаний, сломить все преграды на своём пути и закончитсья пышной свадьбой.
В реальной жизни, он знал, что никто ей не нужен и никакой любви нет и однажды всё должно закончится одним тяжёлым вечером, который бы стал последней ложкой в бочке непонимания.
Он не боялся одиночества, он давно к нему привык и даже при всей внешней раскованности, общительности и неподражаемости он всегда чувствовал себя абсолютной единицей. И в большей степени дома.
А больше всего на свете он боялся не заметить, не разглядеть, упустить что-то безмерно важное. Упустить окончательно и бесповоротно. Делать всё правильно и по-настоящему. Чтобы потом никогда ни о чём не жалеть.
И даже, казалось бы, в совсем не верной и неправильной ситуации до последнего быть свято уверенным в правильность выбранного пути.

Быть может, никто и никогда не узнает от него об этой маленькой девочке, а он навсегда останется пределом её девичьих мечтаний, и я почти уверена, что будет именно так, оставшееся же от "почти" по праву жанра выпадет на случай.
Лет через пять она выйдет замуж за весьма подающего надежды юриста, родит ему троих (да, да, именно троих!) здоровых малышей. Лет через десять ни она, ни он уже не вспомнит друг друга. И будут абсолютно счастливы. Каждый по-своему.
А лет через двадцать-тридцать они вновь встретятся где-то на берегу одинокого моря, где не будет места ни общественному мнению, ни людским пересудам. И даже там они скорее всего не вспомнят ту девочку и того мужчину.
И на этом сказка закончится, да и быль тоже закончится...