Все живое

Утренние сумерки длились неприлично долго. Олег готов был поклясться, что рассвет наступил несколько часов назад. Он не пользовался будильником – биологические часы никогда не ошибались. К тому же, в разгар лета светает рано. Перевернувшись на кровати, Олег потянулся к тумбочке за наручными часами: полдевятого! Чертыхаясь вполголоса, он выпрыгнул из кровати и направился в ванную, рассчитывая в уме время. При самых благоприятных условиях до института можно добраться за двадцать минут, плюс десять минут на сборы: не раньше девяти, на подготовку времени не оставалось. Докладывать придется экспромтом, хотя два года работы достаточная подготовка. Диссертация закончена, и сегодня институт будет чествовать доктора биологических наук Олега Кравцова.
- И все бегут, бегут, бегут… - напевая под нос давно состарившуюся, но не забытую мелодию, он выскочил из ванной и направился к платяному шкафу. Вытираться пришлось на ходу: на полу осталась вереница мокрых следов.
Выхватив из шкафа наглаженные с вечера костюм и рубашку, он бросил их на кровать, и принялся растирать голову. В этот момент его взгляд остановился на окне.
- … и я бегу, - машинально допел Олег. Руки с полотенцем медленно опустились. Коттеджа Кирюхиных, газона и фрагмента дороги с баками для мусора в окне не было. Место привычного глазу пейзажа непостижимым образом заняло неизвестное бревенчатое ограждение.
Кравцов бросил полотенце на кровать, накинул халат и направился к дверям. Удивление постепенно уступало место раздражению. Если это очередная Ромкина шутка, от него не останется даже мокрого места. Роман Кирюхин, его верный друг и помощник во всех начинаниях еще со студенческой скамьи, страдал патологической тягой к оригинальным, но откровенно неуместным розыгрышам и, похоже, сегодня он превзошел сам себя. Из-за этого «забора» вместо того чтобы собираться, приходится тратить время на выяснение масштабов «бедствия».
«Забор» превзошел все ожидания. Сплошная стена из идеально подогнанных черных бревен около полуметра в обхвате и десять метров в высоту полностью окружала его участок. Олег, не спеша, обошел газон по периметру, пытаясь собраться с мыслями. Это уже не шутки. Закончив обход, он решительно направился к дому, на ходу размышляя кому позвонить…
      
Совершенно растерянный и лишенный способности соображать, Кравцов сидел на крыльце своего коттеджа. Время защиты в институте давно прошло, но теперь это казалось наименьшей проблемой. Телефон не работал, мобильный не принимал сигналов, электричества не было, а пять минут назад водопроводный кран, с утробным урчанием, уронил последнюю каплю воды и затих. Попытка разрушить ограждение не увенчалась успехом: поломанная бензопила лежала на газоне – с таким же успехом можно пилить дуло танка. От попыток докричаться до соседей першило горло, а брошенные вверх предметы необъяснимым образом падали обратно, не долетая до вершины ограды…
      
Муравей тянул щепку, которая в десять раз превышала его собственный размер. Создавалось впечатление, что он нарочно выбирает самый трудно проходимый маршрут. Разум Олега, едва не перешедший за грань безумия, нашел спасение в созерцании усилий упорного насекомого.
«Он просто не представляет всей картины. Вот если бы он мог увидеть местность моими глазами…»
Едва ученый собрался развить свою идею в теорию, как его внимание привлек маленький черный росток. Кравцов мог поклясться, что мгновение назад его здесь не было. Росток зашевелился, и за несколько секунд вытянулся на полметра по направлению к крыльцу. Испытывая полное замешательство, Олег попятился к дверям дома. По бокам от первого, появилось еще несколько ростков. Будто чувствуя поддержку, они потянулись к человеку.
Захлопнув за спиной дверь, он побежал на кухню и принялся лихорадочно разыскивать нож. Из прихожей раздался треск: похоже, входная дверь долго не выдержит. Шум усиливался, теперь казалось, что весь дом вот-вот развалится. Вооружившись парой самых больших ножей, Олег выглянул в коридор. Часть черных ростков, превратившись в ветви толщиной с человеческую руку, доламывали дверь и окно. Те, которым уже удалось проникнуть в дом, с невероятной для роста ветвей скоростью продвигались в направлении кухни. Ближайший, похожий на черное щупальце отросток был в полуметре от порога. Олег приготовился дать отпор непрошенным гостям. Что-то сжало его щиколотки, и пол ушел из-под ног: другие ветви-щупальца проникли в кухню через открытое окно. Ученый попытался освободиться, но черные путы по прочности не уступали бревнам ограды. Ветви образовали под ним подобие ложа, которое надежно удерживало, но не причиняло боли. Олегу оставалось только вращать глазами, тщетно пытаясь осмотреться.
Прошло около трех часов. Тело затекло и отчаянно нуждалось в движении. Кравцов несколько раз пытался пошевелиться, но черные ветви не поддавались. Потратив все силы, на бесполезные попытки освободится, Олег задремал.
Он проснулся от движения ветвей под головой. Одно из щупалец прошлось по щеке и попыталось пролезть в рот. Ученый замычал и попытался отдернуть голову, но хватка противника была сильней, а попытка кусаться едва не стоила передних зубов. Что-то теплое и сладкое полилось в горло, не давая дышать. Лишенный способности сопротивляться, ученый сделал большой глоток. Тепло разлилось по всему телу. Темнота окутала и лишила тело веса. Откуда-то из далекого детства, вернулась восхитительная, но давно забытая, способность летать во сне…
      
В окружающей темноте появилось белое пятно, потом еще одно. Теплый бархат тьмы покрылся белыми язвами, потом на них проступили цвета. И вот размазано как через мокрое стекло проступают силуэты.
Зрение восстановилось окончательно, и у него перехватило дыхание: внизу проносились бесконечные девственные леса, долины, озера, реки, время от времени попадались небольшие группы и огромные стада причудливых животных.
Этот прекрасный мир не Земля. Вокруг что-то невероятно далекое, и в тоже время, почти родное – это другая жизнь. Бесконечно долго пейзажи сменяют друг друга, в глазах рябит от разнообразия удивительных животных и растений. Внезапно все обрывается темнотой…
      
Вокруг пустота. Нет ничего. Только Оно. Движения скованы, но не путами. Странный металлический привкус. Тихо. Тепло. Уютно…
Беспокойство овладевает всем существом. Жажда действия. Время пришло. Сначала с трудом, потом все легче и легче начинается движение. Путь к свободе. Миллиардами молодых побегов Оно пробивается к свету, миллионами новорожденных падает в мягкую траву, захлебываясь первым вдохом. Бесчисленное количество Его листьев впитывают углекислый газ, который выдыхают Его же легкие. Солнечные лучи дают тепло и энергию. Тонны воды проливаются дождем, чтобы, пройдя сквозь Него, вернуться обратно в облака. Торжество Жизни и Гармонии переполняет все естество. Оно живет. Оно – Жизнь…
      
Олега разбудил удар головой о пол коридора. Затылок наполнила тупая боль, а перед глазами пошли круги. И еще странное чувство потери, будто лишился рук и ног. Но все происходившее перед этим не было сном. Об этом красноречиво свидетельствовали разбитое окно, висящая на одной петле дверь и сладковатый привкус во рту. Борясь с головокружением, он поднялся и, пошатываясь, вышел во двор. Был поздний вечер, на небе появились первые звезды. Значит, прошло около десяти часов. Олег обошел вокруг дома: ничего не изменилось, за исключением двух рыхлых участков там, где из земли вылезли ростки-щупальца.
Усталость пульсировала в висках, суставы ныли, болела ушибленная голова, ему был необходим отдых. В спальне ничего не изменилось с тех пор, как он утром вышел из душа. Повесив вещи обратно в шкаф, Олег повалился на кровать и забылся глубоким сном.
Наутро голова прояснилась, но боль не прошла. Самочувствие напоминало сильное похмелье. Бросив короткий взгляд в окно на черную стену, Кравцов вздохнул и направился к дождевой бочке.
Необходимо избавится от приторного привкуса во рту.
Прохладная вода и зубная щетка немного подняли настроение и вернули способность думать.
Нужно что-то предпринять. Безвыходных ситуаций не бывает. Мысленно подбадривая свою совершенно беспочвенную уверенность, Олег вышел на улицу. Хождение по периметру ограды, удары ногами и крики не принесли никакого результата.
«Должно быть, так себя чувствуют подопытные животные…»
Ученый в сердцах плюнул на ближайшее черное бревно, и зашагал к дому. Через несколько шагов земля ушла из под ног – его щиколотки опять сковали черные ростки. Борьба привела к тому, что еще большее количество отростков вылезло из земли, опутывая все тело. Сопротивление ничего не дало. Сладкая масса во рту…
      
Ослепительный свет трех звезд согревает листву, шкуры, дает энергию, мрак влажной земли питает корни; каждый получает от земли все для жизни, и отдает долги, когда приходит его черед. Великая Гармония – основа Жизни.
Оно полноценно, наслаждается покоем и равновесием. Жизнь развивается, достигает все новых и новых вершин, но совершенству, кажется, нет предела. Проходят годы, столетия, тысячелетия, абсолютная Гармония ложится фундаментом в их основание, в основание Жизни. Оно не одиноко во Вселенной – где-то еще, миллиарды километров корней пьют из земли воду, и множество легких каждым выдохом помогают жить бесчисленным растениям. Там тоже Гармония – основа Жизни. Осознание этого делает Его счастливым. Но вдруг что-то нарушает покой, какое-то смутное беспокойство мешает Гармонии. Все по-прежнему: Оно, как и раньше, гармонично – беспокойство и тревога идут извне. Космос всегда с готовностью делится информацией, просто до этого дня новости не слишком Его интересовали – создание Гармонии и идеального равновесия требуют концентрации.
То, что поведал Космос, было невероятно и вселяло ужас в каждый из миллиардов организмов: где-то, на другом конце Вселенной, один из множества видов такой же уравновешенной Жизни, как и Оно, действовал вопреки интересам всех остальных составляющих, нарушая тем самым Гармонию. При одной мысли о том, что это явление может стать новым законом Вселенной, Его охватила ранее не знакомая смесь из ужаса и решимости…
      
Олег очнулся на газоне, на полпути от «забора» к дому. Рот и нос были забиты сладкой массой, захлебываясь кашлем, он с трудом поднялся и побрел к дому. Воды в дождевом баке осталось не много, но умыться было необходимо. После водных процедур вернулась способность рассуждать, и принесла поразительное открытие: с ним пытаются говорить. Все еще слабо веря своим выводам, ученый вернулся к ограде.
- Кто вы?! Что вам от меня нужно?.. – Олег выкрикивал вопросы, обращаясь, то к «забору», то к голубому полуденному небу, но ответа не последовало.
Выход есть, только нужно его найти. Ученый вернулся в дом, перекусил продуктами из холодильника и вернулся на крыльцо с бутылкой пива. Почему ему все это показывали? Кто это с ним делает? Чего они добиваются? Вопросы роились в голове, окончательно сбивая с толку. Необходимо сосредоточится. Он попытался вспомнить первое «нападение» в мельчайших подробностях: ростки, ножи, борьба, сладкая жидкость… Нет было что-то еще… Что-то очень важное…
Ученый вскочил и принялся расхаживать перед крыльцом, забыв недопитое пиво. Ответ был где-то близко, инстинкт ученого-исследователя не должен подвести. Когда появился первый росток… «Муравей!» Эта мысль заставила ученого подскочить. Не задумываясь о том, как это выглядит со стороны, Кравцов упал на колени, высматривая в траве муравьев…
Пойманное насекомое не захотело идти на контакт, игнорируя вопросы ученого, муравей все время норовил залезть в рукав.
Разочарованный, он опустился на крыльцо и потянулся к пиву. Глупо было полагать, что в его теперешней ситуации виноваты насекомые. Олег представил себе разговор с муравьем и рассмеялся. Нервное напряжение последних суток, наконец, нашло выход. Со слезами на глазах, захлебываясь смехом, ученый катался по крыльцу. Крупные слезы катились по щекам. Немного успокоившись, Олег вытер лицо краем рубахи и высморкался в траву. Из под земли послышался подозрительный шорох. У его ног образовался небольшой холмик, потом, не выдержав натяжения, дерн начал рваться. Спустя мгновение, из земли показалась массивная голова насекомого. Кравцов расширенными от ужаса глазами наблюдал, как из земли выбирается огромный, размером с крупного пса, муравей. Он не помнил, как оказался на чердаке – ноги и руки сами знали что делать. Запирая и баррикадируя за собой все двери, обезумевший от страха Олег в два прыжка преодолел подъем, забрался на чердак и втянул лестницу. Внизу насекомое пыталось добраться до люка на потолке, но, к счастью, это был не простой муравей, и штукатурка не выдерживала его вес. Но вечно так продолжаться не могло, рано или поздно он сможет зацепиться за деревянное перекрытие потолка и тогда… Об этом думать не хотелось.
Ученый забился в дальний угол чердака и, глядя неподвижным взглядом на люк в полу, начал молиться. Наделав множество обещаний, Кравцов закрыл глаза и представил, что, открыв их, обнаружит, что просто задремал за рабочим столом, и все это ему приснилось. Потому что, муравьев такого размера просто не бывает. Да нужно быть сумасшедшим, что бы в такое поверить. Олег представил себе обычного муравья, который недавно пытался залезть в его рукав. Внизу гигантское насекомое в очередной раз с грохотом сорвалось на пол и затихло.
Прошло более часа прежде, чем он решился выглянуть вниз. Муравей исчез, единственными доказательствами его существования были ободранный потолок и следы на полу и мебели. На полусогнутых ногах, готовый в любой момент бросится наутек, Олег обследовал дом и участок: насекомого нигде не было. Бутылка, по-прежнему, стояла на крыльце. Прихватив пиво, он отправился в дом.
Когда наручные часы показали начало первого ночи, а двери и окна спальни были надежно заколочены измотанный ученый, не раздеваясь, уснул в кресле.
Во сне он тонул. Вода была необычной. Словно живая она шевелилась у него во рту и в носу. Потом все тело покрыла копошащаяся живая масса. Муравьи! Олег подскочил на кровати, захлебываясь кашлем. Муравьи были повсюду на его теле, во рту, все кресло было наполнено насекомыми. Стряхивая с себя черную массу, он попытался встать, но вдруг почувствовал на языке знакомый сладковатый привкус, и все поплыло…
      
Вернулось чувство полноценности и гармонии, но вместе с ним вернулся и ужас. Необходимо что-то предпринять. Оно должно спасти Гармонию и равновесие. Вся мудрость, опыт и силы были брошены на помощь нарушенному равновесию. Миллионы ростков вылезли из почвы, чтобы стать массивными полыми стволами. Каждый ствол внутри был забит шаром из крепчайшей скорлупы, наполненным всем необходимым для поддержания жизни. В пустотах под шарами огромные армии бактерий вырабатывали газы, постепенно доводя давление до критической величины. Когда пришло время, Оно «коснулось» каждого шара, оставляя в нем частичку себя. Затем микроорганизмы ослабили мембраны между газовыми полостями и с оглушительным грохотом искры светящихся шаров взмыли в небо. Оно испытывало волнение и радость, наблюдая за красочным «фейерверком» миллиардами глаз. Когда-то, бесконечно давно Оно также покинуло другой мир, и до того были миры, каждый из них хранился в памяти…
Холод Космоса принял Его в свои ледяные объятья, но причин для страха не было – это дом Жизни. «Скорлупа» начала настраиваться на потоки пространства и времени. «Рой» шаров переливался всеми цветами радуги. Затем они начали исчезать один за другим, устремляясь к своей далекой цели…
      
Он вскочил из кресла, затравленно оглядываясь по сторонам. Сердце было готово выскочить из груди. Во рту что-то мешало – несколько муравьев. Насекомые на ладони доказывали, что это был не сон. Олег сорвал с окна доски и обследовал кресло: раздавленные муравьи, с ним опять говорили. Или пытались говорить.
Чтобы не возится с дверью, ученый выбрался на улицу через окно. Утро было уже в разгаре, но из-за забора, свет едва попадал во двор. Необходимо было сосредоточиться и проанализировать сложившуюся ситуацию.
Неизвестная сила изолировала его на небольшом участке земли с непонятными пока целями. Были попытки контакта или какие-то опыты. Первый раз это произошло в тот момент, когда Олег наблюдал за муравьем. Потом когда пытался с ними поговорить. И в третий раз – опять муравей…
Может, они умеют читать мысли? Он попробовал повторить все свои вопросы мысленно и несколько минут напряженно вслушивался в тишину – ничего не произошло. Кравцов сделал глоток из бутылки, пиво выдохлось. Сейчас бы яблочного сока, а лучше яблоко. Олег на мгновение задумался, представляя себе яблони возле его корпуса на экспериментальной ферме. Теплое пиво напоминало по вкусу вязкий сок загадочных черных ростков. Кравцов выплюнул его на траву… Под дерном послышался уже знакомый шорох. Не дожидаясь продолжения, он со всех ног рванул на чердак…
Прошло около получаса. Сквозь узенькое окошко чердака не было видно ничего подозрительного. Ученый осторожно спустился вниз и выглянул на улицу: в нескольких метрах от крыльца шелестела листвой молодая яблонька. Крупный единственный плод раскачивался на ветру. Олег обошел дерево, осторожно пощупал листья, и, наконец, набравшись смелости, сорвал яблоко. На вид это был обычный плод яблони, и в запахе не было ничего подозрительного. Если бы его хотели убить, сделали бы это уже давно. Он вздохнул и откусил большой кусок яблока. Плод оказался необыкновенно вкусным, но со знакомым сладковатым привкусом…
      
  Оно скользило по «волнам» Космоса. Прошло очень много времени, но цель была близка. Наконец, спустя века, потоки выбросили Его в прохладной системе с одной небольшой звездой. Жизнь была заметна сразу, голубая планета манила к себе, наполняя волнением и предвкушением встречи. Оно устремилось к цели. Сначала бесформенные, очертания морей и суши становились все четче, пока не стали видны зелень листвы и рябь на поверхности воды. Земля стремительно приближалась… Удар…
      
Олег очнулся с жуткой головной болью - очевидно, ударился при падении о ступеньку. Яблоня исчезла, на ее месте остался неровный круг взрыхленной земли. Кравцов с отвращением отбросил огрызок. По крайней мере, теперь можно попытаться вступить в контакт. Предположение казалось нелепым, но все факты указывали на установление контакта путем обмена генетическим материалом. Теперь нужно сформулировать главный вопрос…
Увеличивать количество ушибов не хотелось – Олег сел на траву по середине газона, закрыл глаза и постарался сосредоточиться. Он был диким скакуном, несся по холмам, перепрыгивая овраги, птицей в небесной синеве, волком, разрывающим воем тишину зимнего леса, но это в прошлом, теперь свободу сменил черный забор из толстых бревен и теперь дикий, некогда вольный зверь, погибал в неволе…
Кравцов набрал полный рот слюны и сплюнул на землю у себя между ног.
Он старался во всех подробностях представить себе эту картину, чувствуя, как по спине скользнул росток, обвил шею, и потянулся ко рту. На этот раз Олег не сопротивлялся и с готовностью проглотил сладковатую массу…
      
В темной сырой прохладе почвы Оно набиралось сил. Скорлупа шаров была давно расколота, и приближалось время, когда можно будет выйти наружу. От некогда могущественных Жизни и Гармонии этого мира осталось немного, но критический момент еще не наступил. Оно смогло обнаружить остатки Жизни, но возродить ее смогут только те, кто ее погубил. Самоуверенные и жестокие частички, отказавшиеся от Гармонии, не желающие быть частью Жизни, но лишь, после возвращения этого звена в цепочку, возможно возрождение.
Время пришло. Оно множеством ростков потянулось к свету и, образовав стволы близкие по свойствам шарам для путешествий, отделило одну частичку, которой предстояло стать первым звеном новой цепочки…
      
  Кравцов открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света. Нос и лоб обгорели на солнце и теперь болели. Но, по крайней мере, картина начинала проясняться: его здесь держит некий разум, который почему-то решил, что жизнь на Земле нужно спасать. Как он, или точнее Оно, собирается это делать пока неясно, но перспектива быть «первым звеном» Олега не радовала. Тем более что значения этого понятия он не знал. Информация передавалась ему в виде похожих на сны образов, и уже потом мозг связывал их с конкретными понятиями. Эксперимент с обратной передачей образов, похоже, в основном удался: может невнятный, но ответ последовал. Ученого начинал охватывать хорошо знакомый азарт. Вылив, уже успевшее нагреться, пиво Кравцов разбил бутылку. Небольшой острый осколок легко проткнул кожу на пальце.
На этот раз, он выбрал место в тени, до которого солнце уже не доберется, лег на спину и закрыл глаза.
Дикий зверь прожил жизнь в неволе, и умер, так и не увидев свободы… Скакуны, подобно урагану, неслись по прерии… Деревья зарождались в земле, пробивались крошечными росточками, достигали десятков метров в высоту, падали превращаясь в землю, в которую роняли свои семена их потомки…
Тоненький росток поднялся из земли и обвился вокруг порезанного мизинца…
Во сны Олега незаметно вторгались посторонние образы, но его мозг не отторгал их, а принимал, жадно впитывая, как сухая земля влагу…
      
Жизнь и Гармония этого мира готовы возродиться. Оно гордилось своей работой и в противовес стыдилось своей гордыни. Отобранная частичка «мятежной» жизни, достигла гармоничного состояния и была готова занять свое место. Время пришло…
      
Олег Кравцов «взорвался», разделившись та бесчисленное количество частичек. Его тело увеличилось до размеров Солнечной системы. Он горел в центре Солнца и в ядрах планет, сковывал их поверхность холодом и несся по ней ураганами, бился в каждом сердце, разбивался волной о скалы и лежал снегами на недоступных пиках. Весь этот калейдоскоп длился несколько мгновений, после чего его тело вновь оказалось на лужайке перед домом, но разум продолжал ощущать присутствие чужака и кого-то третьего родного, но еще слишком слабого, чтобы проявить себя.
      
…Жизнь этого мира возрождается – Оно должно идти дальше и искать себе новый Дом. Грусть смешивалась с радостным предвкушением новых открытий…
      
Дикий зверь перестал метаться, замер и заворчал: нечто могущественное, внушающее трепет, провело по его загривку и одним движением разрушило стены ограждения…
      
Кравцов с трудом заставил себя приподняться на локте. В черной «ограде» была пробита широкая брешь, через которую нерешительно заглядывали вооруженные люди в касках и бронежилетах. Очевидно, последние дни они здорово понервничали: если кто-то и контролировал ситуацию, то уж точно не военные. Как глупо смотрелись их жалкие орудия смерти, на фоне той невероятной мощи Жизни, с которой ему довелось столкнуться. Олег расхохотался. Он никак не мог успокоиться, когда к нему подбежали медики и уложили на носилки.
Хохочущего Кравцова не пронесли и десятка метров – с громким скрежетом ломая асфальт, из земли полезли знакомые черные стволы. Они были гораздо крупнее своих предшественников, и ученый точно знал, что внутри они полые, и в каждом плотно сидит большой твердый шар – Оно уходит…
Первый хлопок сбил ближайших зевак с ног. Прикрывая глаза рукой, Олег наблюдал за ослепительным свечением в облаках. Подобно северному сиянию, небосвод переливался всеми цветами радуги. Впервые, Кравцов чувствовал себя полноценным. Быть частью огромного мира, в котором живешь, оказалось так восхитительно. Ученый начинал чувствовать все живое вокруг себя, смутно понимая роль каждого своего вдоха в Гармонии возрождающейся Жизни.
Оно ушло, но в мире Олега есть своя Жизнь и своя Гармония, с которыми еще предстоит познакомиться. Он испытывал радость, которая передавалась от человека к человеку, разливалась по стадам животных, шелестя листьями, заглядывала в самые укромные уголки, находя там жизнь.
Кравцов почувствовал, как Оно просыпается, набирается сил, вдыхает воздух его легкими, видит мир его глазами. Теперь он был Его частичкой. Частичкой Всего Живого.


26.02.2007