Музыка из ниоткуда

МУЗЫКА ИЗ НИОТКУДА
(ВИДЕНИЯ БЕССМЕРТНОГО).

"В моей гостиной звук рояля?! Странно? Откуда это было бы ему взяться? Да ладно, все равно красиво, зачем мне об этом беспокоиться, сейчас. Приятная мелодия," — молодой человек закрыл глаза и стал наслаждаться чарующими звуками клавишного инструмента, которого у него в доме не было отродясь и вряд ли будет в далеком будущем. Они вели его в страну странного блаженства, тепло стало разливаться по телу, принося с собой сладкие мечтания и видения. Тени, мелькавшие от зажженной свечи по наливающимся свинцом векам, сливались в странные картинки.
Рояль... Он стоял посреди гостиной, чёрный с темно-бордовой отделкой "внутренностей". За роялем сидела женщина в темном вечернем платье, в котором обычно ходят на важные встречи, деловые вечера, да и в оперные театры. Её огненно-рыжие волосы аккуратно ложились на плечи, прикрывая при этом лицо, и плавной волной спускались по спине. Тонкие, но изящные пальцы едва касались клавиш, и неведомая нигде ранее мелодия, как густой дым, наполняла пространство комнаты. Тени не двигались и казалось, что они навечно будут запечатлены на стенах гостиной комнаты, и никогда не сдвинуться с места, даже если их хозяева исчезнут куда-то, покинув своих подопечных. Комната крутилась, хоть медленно, но крутилась вокруг женщины и черного клавишного музыкального инструмента, стоящего на четырех ножках на вполне реальном желто-коричнево-красном ковре с причудливым орнаментом, знававшим много ног, топтавших его. Темно было в гостиной, да и во всей квартире тоже, лишь в ванной робко вздрагивал огонек недавно зажженной свечи.
Комната всеми своими четырьмя стенами медленно крутилась, женщина осторожно играла, сумрак тоскливо проникал во все углы, и за ним двигалась эта клубящаяся как дым и странно красивая музыка, сочиненная неизвестным композитором, очевидно гениальным до безумия. Один аккорд за другим и, вот, в комнате уже не только один звук рояля. Неведомо откуда взялись какие-то другие инструменты, какие именно сказать было трудно: мелодия была целостной и неразделимой; и никто из новоприбывших не брал на себя роль ведущего, оставляя это право за черным клавишным инструментом. Однако исполнители не появились в гостиной, там находилась только рыжеволосая женщина со своим, похожим чем-то на бархатный гроб, роялем, вокруг которых вращались стены комнаты, оклеенные коричневыми обоями с незатейливым рисунком желтоватого оттенка, с замершими на них тенями. В комнате, погруженной в сумрак наступающей ночи, угадывались силуэты дивана, секции, телевизора, вазонов с цветами. Пейзажи за окном постоянно менялись, но в то же время показывали что-то одно.
"Как красиво! Я слышу музыку. Откуда? Неужто в своей голове? Видимо я окончательно спятил, но это все равно красиво, пусть будет так до Конца," — пронеслась мысль в голове парня и тут же растаяла в наступающем туманном беспамятстве, вызванным блаженной лёгкостью и благословенной слабостью в каждом участке тела.
Музыка вдруг как-то повысилась, но в тот же момент упала на прежний уровень звучания. Вновь стал слышен только рояль, другие инструменты смолкли, и их заменил твёрдый женский голос, голос женщины, играющей на черном инструменте-гробу. Она всё так же сидела за роялем и лёгкими прикосновениями изящных пальцев к клавишам создавала неземные по красоте звуки. Она пела на простом русском языке, но слова, произносимые ясно и чётко, как-то не связывались в словосочетания и предложения, так что смысла было не уловить. Да это и не имело какого-либо значения: достаточно было слышать её голос и это давало успокоение и безмятежность. Лишь один раз до разума молодого человека дошли слова, примерно значившие что-то вроде: "мой дар". Но ослабевшее сознание не обратило на это никакого внимания, позволив словосочетанию исчезнуть во тьме безвозвратно.
Женщина встала и стул, или что-то подобное, на чём она сидела, растаял как дым. Пальцы оторвались от клавиш, но те сами собой продолжали вдавливаться, и божественная мелодия не прекращалась ни на секунду. Женщина брала всё выше и выше, но голос от этого не становился дребезжащим, он наоборот как-то грубел, придавая этим своеобразную остроту. Она шла вдоль "гроба" и, проводя рукой по бордовой отделке рояля, отбросила волосы, но черты лица, скрытые ранее, так и остались неуловимы: женщина в этот момент просто растворилась в воздухе как тот предмет, на котором она сидела. Голос пропал, и вновь в партию вошли незримые музыканты. Комната продолжала крутиться вокруг самоиграющего рояля.
Огонёк свечи резко дёрнулся и как-то странно щёлкнул, и лёгкий белый дымок растаял во всегда окружающей горящую свечу темное. Глаза молодого человека лежащего в незаполненной водой белой ванне через силу открылись. Неимоверных усилий стоило это ему: вся сила куда-то утекла как вода, и теперь веки, налившиеся свинцом, старались закрыться, конечности онемели. "Где же ты, Божественная? Где ты? Где твой голос?" — это всё, что смогло сконструировать сознание.
Пустота в ванной комнате стала обретать очертания, или так казалось. Вновь появился женский голос. Он шёл не из гостиной, а был уже в ванной, и исходил из пустоты предпотолочного пространства. Но голос опять пропал, как только прозвучали два куплета, и пустота окончательно приняла форму...
Над молодым человеком, лежащем в ванной и упорно смотрящим до ужаса уставшими глазами в потолок, в воздухе появилась та самая женщина, игравшая на рояле и исполнявшая своим высоким голосом таинственную песню. Музыка всё ещё наполняла квартиру. Божественная вернулась. Её рыжие волосы плавно развивались как на ветру, черты лица были отчётливо видны, но какое это сейчас имело значение для него. Собирая всю оставшуюся волю в кулак, парень мысленно обратился к этой таинственной особе: "Твой голос божественен!" — "Это мой дар тебе, вся эта музыка для тебя, только для тебя," — ответила она ему также мысленно. "Ты плод моего воображения? Но я рад, что ты сейчас со мной," — сказал он опять же мысленно, потому что сказать это вслух не было сил, губы слиплись и пересохли, смотря своим мутными глазами ей в глаза. "Да, я — это ты, сейчас и здесь, но потом я буду играть для других, чем-то похожих на тебя, на всё-таки других. И вот тебе последний дар от меня," — она стала спускаться вниз и, оказавшись прямо над молодым человеком лет двадцати отроду, едва коснулась его губ своими губами. Глаза с легкостью закрылись, призрак пропал, и вдруг взявшийся невесть откуда (хотя все окна были закрыты) ветер потушил свечу, озарявшую ванную комнату болезненным красно-желтым пламенем. Пропал рояль, гостиная больше не крутилась, но тени так и не пробудились; они остались на стенах в память о своих ушедших безвозвратно, но по своей воле, хозяевах. Где-то за стеной соседи громко включили музыку, и через стены пронеслись слова, зазвучавшей где-то посередине песни: "...ты получишь всё, что заслужил: вечный поцелуй Богини Смерти..." — спела женщина, и за ней продолжил мужчина, но его партию заглушил веселый и громкий смех соседей и их гостей.
"Мама, о Боже, я решился. Прости меня, если сможешь, я буду ВЕЧНО помнить Тебя." Коротенькая записка, написанная на аккуратном листке из школьной тетрадки, лежала на полу у ванны, в которой лежал человек. Алая струйка уже стала густой, но всё так же, как и раньше, живо текла по эмалированной поверхности к стальному отверстию стока.


ЯНВАРЬ 2004