Лошадь в сапогах

Старая черная лошадь выбиралась из быстро осмелевшей реки. Шел дождь, намокшая земля кривых берегов превратилась в месиво грязи, песка и выброшенного ила. Бурлящие, находящиеся в движении воды, омывали с жестокостью бока кобылы, смывали и снова набрасывали на нее обрывки водорослей и части тел камышей, а ряска иногда элегантной сеточкой одевалась как колготки на ляжки. Хвост то и дело, после очередного опускания в воду, собирался в мокрый кнут сплетенных волос, бессмысленно стегал по бокам, наверно, инстинктивно лошадь сама себя погоняла. Течение сносило тело животного в сторону, не позволяло достаточно близко приблизиться к тягучему и вязкому берегу. Очередное, казавшееся безнадежным, усилие, последовавший рывок всем телом, грациозный изгиб спины в прыжке, исчезновение всего туловища с головой под слоем темно-рыжей бурлящей воды, и спустя секунды возвращение к воздушной среде для вдоха. Ноздри нервно расширялись и сжимались, мясистый красный язык вывалился из пасти, стекающая слюна растворялась в уносящей ее воде. Еще одна попытка справится со стихией реки увенчалась только небольшим продвижением к берегу, но с огромной затратой сил для старой клячи. Но судьба сделала как всегда неожиданный ход: задние копыта наткнулись на большой подводный камень, позволивший оттолкнуться. Преодолев течение реки одним рывком, лошадь ступила передними конечностями в грязь берега, которые тут же увязли, и кобыла стала обездвиженной, зажатая берегом. Задние продолжали скользить по подводным камням, плиткой выложенных на дне самой природой и отполированных за много лет водой.
"Я даже не представляла, как это будут тяжело перебраться с одного берега на другой! Зачем я двинулась в этот путь в дождь? Вот дура!" — корила себя в мыслях лошадь. Пытаясь освободиться от комьев грязи, загипсовавших ноги, кобыла еще больше увязала в трясине, а задними копытами больно ударялась о камни. Глубокий и тяжелый вдох и рывок... Последние силы, собранные непродолжительным отдыхом в тисках, в очередную попытку, освободили передние конечности, но скользкие камни не позволили правильно оттолкнуться, и лошадь распласталась, половиной тела оказавшись в бурлящей воде, а другой половиной в грязи. Сознание пришло не сразу, но вовремя! Обмякшее тело стало потихоньку смывать течением.
"О, Боже, я не чувствую задних ног, я не могу пошевелить ими! Надо выбираться!!!" — пугающая реальность быстро отрезвила адреналином и окончательно отогнала обморочное состояние. Сердце заколотилось с опасной для такого возраста как у кобылы скоростью. Работая передними копытами, лошадь потихоньку подтаскивала свое тело к более твердой земле и постепенно вытягивала себя из воды. Померкло в глазах, веки опустились, копыта плавно снова увязли в черной грязи. Но что-то произошло, как будто запас внутренних сил, иссякших в этой бесполезной борьбе, пополнился из неиссякаемого источника, скрытого от сознания лошади. Мышцы передних конечностей сократились, и сработал рычаг, разрывший мягкую вязкую землю. Копыта освободились и к удивлению были обуты в красные женские сапоги с высоким каблуком, а в образовавшейся канавке тут же собралась коричневая вода. Каблуки сапог были подбиты стальной набойкой, и лошадь вдруг ощутила гордость, за то, что снова у нее есть подковы. Молодость пролетела мимо глаз за доли секунды, но и это дало достаточно отдыха и сил стало побольше. Надо выбираться! Цепляясь каблуками, лошадь снова стала продвигаться к земной тверди из зыбучего месива. Задние конечности так и продолжали волочиться, только мешая, но кобыле было все равно, так как надежда двигала вперед именно передними, обутыми в сапоги. Грязные красные сапожки погружались в землю, каблуки протыкали ее, но раны быстро зарастали водой. За лошадью, тащащей за собой задние копыта, оставался след-канава как от змей, оставляющих свою сброшенную шкуру, или как от слизи, оставленной улитками на листе лопуха, растущем между лесом и скоростной автострадой. В обуви уже образовалось болото: куски растений, выкинутых рекой, земля и черная вода — все вместе было одним мерзким зельем.
Полчаса нескончаемой битвы и, в конце концов, лошадь окончательно обессилила — источник иссяк. Она рухнула в грязь и распласталась, голова легла в большую лужу, озерцом образовавшуюся на твердой земле, по бурлящей воде стал расходиться волны от широко раскрытых ноздрей. Тело начала бить дрожь. Резкий порыв ветра, снесший стену дождя в сторону, как будто взбесил обессилившее создание: кобыла изогнулась в спине, и если бы задние конечности не были парализованы, то она непременно стала бы на дыбы. Но тело вдруг обмякло и пало в лужу, грязь разлетелась в стороны от массивной туши.


4/IV/5