Сон

 Я не раз читала и слышала от людей, хорошо мне известных, о явленияx живым их усопших. Чаще, кажется, были явления "утешительные", которые помогали оставшимся справиться с их болью. И вот умер мой муж, мой Сеня - после семи лет тяжелой, все более изнурявшей нас обоих болезни. Мы прожили вместе 57 лет и 6 месяцев. Ровно. А последние семьдесят дней из упомянутых семи лет - в венчанном христианском браке. Господь, по-видимому, послал ему "кончину мирную, безболезненную и непостыдную", потому что отошел он во сне, в воскресный день ("малую Пасху"), и девятый день пришелся на Рождество Христово. Друзья удивлялись числу "знаков". А я ждала, что он сам придет и скажет мне, как ему "там", хоть и боялась согрешить "духовным вымогательством" и все повторяла, обращаясь к Господу: "Да будет воля Твоя".

 Пару раз видела мужа смутно, как бы в болезни и, естественно, печалилась еще больше. Много молилась, читала Акафист по единоумершему, псалмы. Поначалу друзья передавали меня с рук на руки, но вскоре я засела дома, и самая мысль выйти на улицу пугала меня. Ночами вставала, шла в его комнату и с тоской смотрела на пустой его диванчик. Вспоминала, с каким мучительным трудом, хватаясь за дверную скобу и опираясь на палку, вставал он с дивана в последние годы. Ноги не держали его...

 За неделю до сороковин я увидела сон: вхожу в его комнату, зачем-то иду к столу и вдруг сознаю, что диван... не пуст. Оборачиваюсь - Сеня лежит на нем как обычно(cразу оговорюсь, что ощущала я происходящее как бы физически, как нечто очень реальное.) Подхожу к дивану, и в нос ударяет... запах тления. Вы когда-нибудь чувствовали во сне запахи? Я ощутила впервые, но не испугалась.
 - Это ты? - спрашиваю, - Но ведь ты же умер...
 Слов в ответ не слышу, но какое-то непередаваемое выражение на лице старого человека, с оттенком лукавства: мол, думай, как знаешь.
 - Ну и что теперь? Ты что-нибудь можешь? - спрашиваю с недоверием я.
 - Могу.
 Резким, незатрудненным движением он садится на диване, и я вижу перед собой Сеню, каким он был пятьдесят лет тому назад, вполне живого, черноволосого.
 - И пойти можешь? Без палки?
 - Могу. - весело отвечает он. - Смотри.
 Поднимается с дивана и озорно поворачивается вокруг себя, делая ногой этакий пируэт. Неприятный запах постепенно исчезает. И вот он уже идет, убыстряя шаг; направляется в соседнюю комнату. Снова будто садится, я опускаюсь перед ним на корточки, говорю:
 - Какой же ты молодой. Я перед тобой старуха. Возьмешь меня такую? (мне на девять лет меньше, да и выглядела всегда моложе своего возраста.) Или там и меня "починят"? – спрашиваю. (Удивительно, но слова, произносимые нами, четко запомнились мне.)

 ...Помнится, поворачиваюсь к окну и вижу стоящую к нему спиной Марину, с волосами цвета бледного золота, собранными за спиной. Дорогую мою подружку, сыну моему ровесницу.
 - Мариша, - говорю взволнованно, - Ты понимаешь, что тут происходит? Неужели это - последствие наших с тобой вчерашних разговоров? Награда за то, что я согласилась?
 Беззвучно, но что-то она ответила, подтверждая мою догадку. Накануне мы дважды говорили с ней по телефону. Марина позвонила первой и очень настойчиво стала убеждать меня, чтобы "взялась за дело" и стала делиться с людьми "чудесными" рассказами из моей жизни. Я сопротивлялась: ведь писать на духовную тему и переводить я закончила около десяти лет назад. Компьютером не владею. На интернет никогда не заходила. Словом, в прошлом веке осталась. А теперь, похоже, последние силы оставляют меня... Впрочем, дети мои и друзья настаивали на том же, что и Марина. Предлагавшая стать посредником между мной и интернетовской аудиторией. На этот раз она, что называется, "достала меня".
 - Пишите, у вас столько чудес в жизни было, интересные рассказы получатся. Богоугодное дело, в конце концов!
 - Ну, если так, попробую. Напишу, помолясь, вступление. Но, если тебе не понравится, переделывать не буду, и поставим на этом точку.
 Марине понравилось. И я решила продолжать. С этим легла спать. И вот что случилось той ночью... Сон это был? Или нечто большее? Не знаю. Уж больно реальным все выглядело...

 Из квартиры мы с мужем попадаем на некий простор, слегка всхолмленный, а там - столы, заваленные всякой вкуснятиной, и множество людей за столами. Присели и мы друг против друга. Помню, черный хлеб мазала маслом и делилась с Сеней сладким пирожком... Потом вспомнила "о главном" и, встревоженная, обогнув стол, подошла к мужу. Опять опустилась на корточки и спросила:
 - Там, где ты теперь, не так, как у нас, или похоже?
 Он ответил кратко:
 - Не совсем так, но похоже.
 - А тебе хорошо там?
 - Хорошо.
 
 И снова я в его комнате. Кажется, одна. На шкафчике, уставленном в разное время подаренными безделушками, старенький приемник; как-то вдруг он начинает... обновляться на моих глазах, покрываясь при этом множеством блестящих кнопок непонятного назначения. Из него отчетливо слышатся человеческая речь и музыка. С мыслью, что Сеня где-то еще здесь, а из-за этого шума мы не услышим друг друга, пытаюсь выключить приемник, нажимая на кнопки. На минуту он замолкает и снова "включается". Мужа больше не вижу. И думаю: "Когда же это началось? Надо было на часы посмотреть." Возле умолкнувшего, кажется, приемника возникают часы, похожие на старинные, никогда у меня таких не было... Четко запомнилось: стрелка побежала по циферблату, почему-то начиная от 5.15 и приостанавливаясь каждые пять минут: 5.20, 5.25, 5.30... 5,45. Остановилась на цифре шесть. "Ну, от шести и буду считать, часа два ведь это продолжается?" - подумала я. Но тут же от слепящего солнца открыла глаза: будильник передо мной показывал 8 часов 10 минут.

 Вообще-то сны мне снятся, хоть и цветные, но однообразные: на четыре-пять тем. Содержавшие явно нездешнюю информацию или о чем-то предупреждавшие видела до сих пор всего два раза в жизни: в 1968 и в 1994 годах, и вот теперь, в 2007 году - в третий. Через четыре недели после кончины мужа.

 Чаще или реже, но подобное всему тому, что я здесь рассказала, происходит в жизни каждого человека. Не каждый, однако, хочет заметить и прислушаться, тем более задуматься и... ответить. А ведь с ним (с ней) говорят. Оттуда, куда мы все пойдем и придем.
 Как сказал некогда Н.А.Бердяев, "свобода (воли и выбора) это самый прекрасный, но и самый страшный дар Бога человеку".