Вой

Не так уж глупо выть на Луну, когда она освещает сквозь молочное небо те спящие улицы, укрытые снегом и мыслями ночи. Пустыми и тихими видятся одиночества улочки, дорожки и скверы. И Луна в одиночестве этом со мною идёт. Романтический свет неживых фонарей окрашивают оранжевым длинные кривые когти деревьев ветвей. Музыка льётся словами, играет созвучиями чувств, смягчает шум в голове и душевную злость. Безразличие смотрит моими глазами, выступая в роли орудия в войне против жизни. Тишина и молчание дверь открывают ощущений потокам. Потокам живым. Запутавшись в сетях проводов, наполненных цифровыми улыбками, вспоминаю, что я ещё здесь, в городе лунного света и одиноких домов. Вою молчанием на холодную Луну в облаках, превращаюсь в волка, опускаюсь на лапы, убегаю от мира, скалясь на всех, кто встал на пути. Забываю о стае, считая, что я в ней один. Под отстранёнными взорами всего, что существует, на Земли край сажусь, поднимаю глаза с пустыми зрачками, гляжу на диск холодного серебра и слабо отчаянно вою. Разносится звук ветром несбывшихся снов, затихая, почти исчезая, ложась вместе со снегом на улиц асфальт. Проникает незаметно в тишину мыслей ночного прохожего города одиночества, пробуждая в нём волка. И вот он тоже бежит, и садится, и воет вместе со мной и отдельно. Вот ещё, ещё один и ещё... Луна слушает эти пения будто бы отстранённо, будто этот вой не посвящён ей в благодарность за то, что она всегда рядом с теми, кто не знает, зачем существует. Доброжелательно блестнув, уплывает за край, оставляя одних в темноте. Проводив её взглядом, поднявшись на ноги, каждый уходит домой, к тёплой постели, засыпает и вновь ощущает лёгкость и цвета во снах. Я же, продолжаю смотреть в пустое небо, будто бы ожидая, что Луна вернётся. Когда все уже ушли, я также поднимаюсь и ухожу домой. И также засыпаю, забывая эту ночь, вой и взгляды. Забывая одиночество. Улыбаюсь во сне...