Нинка

Четвертый день без остановки на землю белыми хлопьями падал снег. Казалось, зима задалась целью спрятать под своим пушистом одеялом не только наши серые тротуары, оголенные скверики, давно не крашеные дома, но и весь-весь город под самые крыши и выше. Снежные завалы подушками лежали на балконах и карнизах, на аккуратно сложенных дровянниках, на уснувших деревьях и даже на проводах.
- Людка! - негромко позвала меня Нина, балансируя с портфелем в руках на краю крыши двухэтажного сарая. – Иди сюда! Давай построим здесь комнату!
Я легко забралась по шаткой лесенке наверх, и моя розовая меховая шапочка склонилась рядом с такой же желтой над закрытым со всех сторон закуточком. Три на три – вполне подходящая площадь для комнаты, состоящей из письменного стола и двух стульев. Ну, если останется место, можно еще слепить кровать – спать-то тоже где-то надо. И легко взмахнув портфелями, мы, ощущая себя бесстрашными парашютистами, сиганули в белоснежный сугроб.
 Когда снежные стол и стулья были слеплены, красными от холода руками мы достали тетрадки и учебники.
- С чего начнем?
- С химии.
И усевшись на обледеневший стульчик, еще ничего не зная о «Ледяном Доме» Лажечникова, мы расставили локти на белоснежном столе, и, подражая училке по химии, сурово посмотрели друг на друга:
- Ну–с, что вы можете рассказать нам о составе данного элемента? Акимова, попрошу Вас к доске, - и утыкаясь изображаемой указкой в изображаемую модель атома кислорода, Нинка с обезьяньей комичностью, скопировала безостановочное качание старческой головы с покрашенными хной волосами, - очень плохо, Акимова. Вы опять не выучили урок.
И гомерический хохот отогревал наши зады и руки.
 Это было тогда, когда Никита Сергеевич показывал всему миру Кузькину мать, а наши матери вставали в очередь за хлебом задолго до открытия булочной и по праздникам получали по килограмму муки на пирог. Только это никого не огорчало, все знали, что скоро все будет хорошо.


 Та зима проходила медленно и красиво. С многочисленными Новогодними представлениями и балами, с ежедневными приготовлениями уроков, мелкими интрижками на едва заметных школьных переменках и ежегодной эпидемией гриппа, когда можно было, дождавшись тридцати семи и одной десятой на плотно прижатом подмышкой термометре, оставаться в постели на целый день и запоем читать Достоевского, словно последний модный детектив.
 Но пришло время теплым солнечным лучам. Сад, где мы гуляли всю зиму по вечерам и громко орали совсем какие-то блатные песенки, закрылся на просушку.
- Давай с этого дня не будем в школе покупать завтраки, - деловито сказала однажды Нинка. - Найдется же у тебя дома пара бутербродов с собой. Да и вообще можно потерпеть. К воскресенью нам с тобой будут нужны деньги.
Я посчитала в уме. Шесть раз по шестнадцать копеек – это целое состояние. Может быть, мы купим на него подарки своим мамам? Но вообще-то Восьмое марта уже прошло, и мы прекрасно обошлись собственноручно вышитыми на уроке труда платочками.
 - Ты когда-нибудь прыгала с парашютом? – Нинкины голубые глаза бегали, как два горячих огонька. Золотистые кудряшки выбивались из-под красной шерстяной шапочки, не желая укладываться в плотно сплетенную косу.
Я удивилась, а разве это возможно? Она снисходительно окинула меня взглядом и вместо ответа спокойно ответила:
- Сначала мы прокатимся на Американских горках. Уже все девчонки в классе знают, что это такое, а мы с тобой, как две дуры. Даже стыдно.
Воскресенье выдалось славным. Солнце светило совсем по-летнему. Мы шли, расстегнув нараспашку пальто, подставляя холодному ветру свои выступающие подростковые ключицы и жадно хватали холодный весенний ветер.
Американки снизу оказались не такими уж страшными, и, купив билеты, мы полезли по железной винтовой лестнице наверх. Пролетев четыре – пять проемов, мы заметно снизили скорость подъема и при очередном взгляде вниз у меня вдруг появилось желание вернуться на Землю. Пока не поздно.
- Нин! – заныла я.
Она не дала мне даже продолжить:
- Ты что? Ты понимаешь, что мы за билеты уже заплатили? Нам же денег никто не вернет! А потом, - и она выглянула с площадки вниз, - потом, ты посмотри – столько вниз никогда и не пройти. Мы же не кошки.
Я попробовала оценить обстановку. Мы находились на высоте пяти- шестиэтажного дома. Спускаться вниз по такой страшной лестнице было бы безумием.


 
 К огромным,безразмерным и тяжелым саням нас пристегнули такими же тяжелыми ремнями и, чья-то рука, не задумываясь, толкнула это сооружение вперед-вниз. На нас резко побежали рельсы, по которым должны были бы спускаться мы. Все вокруг менялось с такой быстротой, что разум отказывался фиксировать впечатления. Мимо, как взбесившиеся, летели деревья, мчались облака и сама гора, узкая и страшная. Казалось, это не мы на них, а они на нас налетали своей махиной. Еще один небольшой удар о низенькую стенку, и мы вылетим из саней прямо на этой безумной скорости. Сердце ухало вверх - вниз. Мы сидели, крепко сжав зубы, не дыша, и летели навстречу неизвестности, мечтая лишь о скором конце. Когда перед глазами вставала очередная отвесная скала, глаза невольно закрывались сами собой, и из нас вырывался леденящий душу крик ужаса. После очередного скачка между небом и Землей показался последний крутой поворот, и когда и он был преодолен со скоростью молнии, то возникло первое осознанное желание–остановиться. Но как? Набранная в этом полете скорость требовала, по меньшей мере, километра тормозного пути. Но все было решено умными дяденьками и тетеньками задолго до нашего рождения, и сани, резко влетев на песок, также резко, но уверенно остановились.
 Идиотский смех и нервное хихиканье вернули нас в существующую реальность.
- Здорово! – Нинка поправила ленточку на косичк. - А тебе понравилось?
- Еще бы! –Главное, не выдать собственного страха и малодушия.
- А еще хочешь?
Я решительно помотала головой:
- Ни за что.
- И я тоже… – она помялась, - пока не хочу.
Нинка, неужели и ты также боялась, как я? А я то думала про себя – что я трусиха!


 Не знаю,какой закон физики срабатывал в те времена, но время имело свою размерность, совершенно отличную от действительности. Нинка никогда на давала останавливаться на чем-нибудь одном.
 Когда прошли летние каникулы и мы, обрадованные друг другу рассекали окрестные улицы и переулки, рассказывая о себе события трех прошедших порознь месяцев, Нинка вдруг выпалила:
- А еще я снялась в фильме «Спящая красавица».
- Как это, - удивилась я. – В кино?
- Ну, конечно, - она рассмеялась мне прямо в глаза, - конечно, в кино. Режиссеру очень понравились мои волосы, и за это он взял меня на главную роль.
Меня распирала зависть. Самая обыкновенная зависть к везучим и красивым. Я понимала, что кто-то должен сниматься в кино и обольщать с экрана всю страну. В мире существует бессчетное количество красавиц,пожалуй, все девочки мира были бы достойны сниматься в роли первой красавицы королевства. Все, кроме меня. И все-таки, чтобы так повезло моей Нинке! Невероятно. Но факт. Чтобы не дразнить себя, я даже не стала расспрашивать подробности. Спящая так спящая. Подумаешь. Каждый бы мог. Особенно по - быстренькому, за три летних месяца. Советский Голливуд! Удивительно, но снобизм, видимо, был мне не свойственен, и поэтому я тут же перешла на другую тему.
- Нинка, а ты боишься рожать детей?
- Боюсь, - она с радостью сменила направление разговора. –По-моему, это очень несправедливо, что девчонки должны в муках рожать. А мальчишкам – одно наслаждение по жизни.
- И я очень боюсь.
Нинка выпучила глаза и, всплеснув руками, как птица, загадочно произнесла:
- А я знаю, что надо сделать, чтобы у них ничего не получилось!
- А что?
- Когда выйдешь замуж, надо ложиться спать в одежде. У него ничегошеньки не выйдет!
Она не оправдала моих ожиданий, и я была немного огорчена. Хотелось спросить, а зачем же выходить замуж, если ложиться спать в одежде? Но Нинка могла бы плохо обо мне подумать, и я такой вопрос не задала. Я просто подумала, что пока еще не могу по достоинству оценить ее замечательную мысль. Это же совсем не то, что, что мое маленькое самостоятельное открытие существования отрицательных чисел из области математики. И даже не то неожиданное прозрение про, то, что такое бесконечность. Это совершенно взрослые мысли про взрослую жизнь, о которой мне лично еще ничего не известно. А Нинка уже все понимает!


 Через несколько лет, через несколько долгих лет, нашпигованных маленькими приключениями, очередными и бесконечными открытиями, страшными и явно неисправимыми трагедиями, Нинка вышла замуж за человека, который носил ее на руках. В прямом смысле. Она рассказывала мне об этом в обеденный перерыв в столовке НИИ, в который меня устроила чертежницей моя мама, а Нинку уже устроила я. Мы выбегали из разных отделов и встречались, как в детстве в углу крытого перехода из одного здания в другое. Или в библиотеке. Нинка рассказывала мне по секрету, как ее Петя насобирал в поле цветов и осыпал ее ими. А потом поднял на руки и пронес вдоль всей тропинки. Она все время смеялась и вскидывала теперь уже подстриженными кудряшками. Правда, потом, она начала рассказывать совсем другое. Но это уже не имело значения – она ждала ребенка. Тогда я забыла ее спросить, почему она все забыла и разделась перед сном. Впрочем, это было уже не важно. Важнее было другое. То, что будущего ребенка воспитывать будут они втроем: Нинка, ее мама и мама ее мамы. К сожалению, Петя оказался не тем, человеком, с которым она хотела бы оставаться до конца своих дней. Наверное, тогда Нинка плакала по ночам. Потому что днем после нескольких коротких всхлипываний она снова встряхивала головой и снова громко смеялась, произнося при этом: «Ну и пусть!»

 И все-таки, интересно устроен человек. В детстве и в ранней юности время течет не то, чтобы медленно, но с наслаждением и со вкусом. Оно насыщено событиями, а еще больше надеждами и ожиданиями чего-то необыкновенного. Хочется жить, хочется по утрам просыпаться и встречать рассвет. Вообще хочется, чтобы скорее наступало завтра или Новый год, или хотя бы Первое мая. Не важно, что, лишь бы наступало, лишь бы было, лишь бы ждать. Нового и хорошего. И кажется, что самое главное еще впереди. Может быть, даже завтра.
 Когда мы встретились с Нинкой спустя двадцать лет, она смотрела на меня так, будто мы расстались вчера. Наверное, в ее жизни не было нашей молчаливой крупной ссоры, не было и обиды из-за недосказанности. Она смотрела, как моя подруга, открыто и немного смешливо. За пол жизни Нинка слегка округлилась, но ничуть не посерьезнела. Ее квартира напоминала маленькое уютное гнездышко, где сытно пахло обедом.
- Ой, да ты не разувайся. Не ходи босиком, у меня же тут не как в операционной. Уж не помню, когда убиралась.
Нинка, ты все та же лукавая девчонка! Та нас ждала, готовила и явно прибирала квартиру. Но Нинка была бы не Нинка, если бы перестала рисоваться во что-то большее и серьезное.
- Муж пока еще на работе. Он поздно приходит. Нет, это уже совсем другой муж, - она кокетливо рассмеялась, как маленькая девочка, - даже не другой, а третий. Про сына ты меня лучше не спрашивай. У нас очень разные взгляды на жизнь. Мы уже давно не видимся. Да не знаю я, где он, не приставай. Он сам по себе.
Маленькая курносая мопсина забралась всеми четырьмя лапами на кухонный диванчик и смотрела на стол избалованными равнодушными глазками.
- Ах, ты моя ласточка, моя девочка, ну, что ты хочешь поесть? – Нинка выложила для нее в отдельную тарелочку всего понемногу и поставила на пол. Мопсина ела-ела, потом тупо села на широкую задницу, икнула, совсем, как человек и дальше сделала кое-что не очень-то приличное.
– У нее слабый желудочек и маленький , так бывает, - извинилась перед гостями Нинка, подбирая салфеткой не переваренную мопсину еду.
Мопсина, обнюхав нас и наши ноги, жалостливо подобралась Нинке под руку и уткнулась носом ей в колени, как ребенок.
- Мы с Фенечкой дружим. Знаете, как мы много гуляем каждое утро. Она от меня не отходит. И спит она только со мной на кровати. Вот доченька моя. Вот мое солнышко. Ласковая и умная. Мы обожаем друг друга.
Фенечка смотрела на маму кругленькими черненькими глазками, не отводя от нее влюбленного преданного взгляда. Ее приплюснутый носик слегка сочился водичкой. Только что не шмыгал.
- Такие вот не предают. Такие все понимают. И разговаривают со мной.
Я смотрела на Нинку и удивлялась сама себе. В ее лице все было идеально. Мягкие выразительные глаза, правильный прямой нос (все-таки, Нина!), маленький кокетливый ротик. А волосы! Роскошные волосы, как у кинозвезды. Передо мной сидела красавица. Спящая красавица. Как я могла когда-то сомневаться, что ее образ не подходит на эту роль? Женщина, которая могла бы украсить собой любое благородное общество. Но почему, почему так грустно? Помнится, у нее был старший брат.
- Он переехал в другой город. И потом, он настолько старше, что нам совсем не о чем говорить. Бабуля умерла. Конечно, уже маме-то под девяносто. Мы же с тобой у родителей поздние дети. Нет, мама здесь, в этой же квартире. Только она со мной не разговаривает. Из-за внука. Ну, нельзя же так баловать детей! А последний муж у меня хороший. Мне повезло. Он сядет рядом со мной и смотрит, и смотрит на меня часами. Никак налюбоваться не может. Помолчит, помолчит и скажет, мне ничего не надо, только вот так быть с тобою рядом.
При этом улыбка не сходила с ее губ и редкие смешки, выдающие просто хорошее настроение напоминали далекое-далекое детство.
Я смотрела на Нинку и любовалась ею, испытывая при этом настолько противоречивые чувства, что восторг и тоска смешивались во мне в жуткий коктейль, от которого почему-то хотелось плакать. Как в грустной сказке про Спящую красавицу с оборванными последними страницами. Ниночка, не могла же ты тогда знать, что выбрала себе роль сама. Гладкошерстная Фенечка блестела вымытой шкурой, и морда ее лоснилась от счастья на Нинкиных коленях. Да, действительно, выражение лица у нее было человеческое.

 
 Как-то потом, спустя пару лет, я проезжала по улице, на которой стоит наша школа. Она уже давно не наша, в нее ходят совсем другие дети, в модных платьях вместо нашей коричневой формы. Она смотрит на старую разбитую дорогу отремонтированным фасадом, как будто новой маской, но я то знаю, что ее содержание осталось нашим. Там сидят за партами девочки и мальчики из нашего класса, там наши учителя строго останавливают в коридорах не в меру разыгравшихся детей, там мы учимся дружить. Кто-то удачно, а кто-то не очень. И вдруг моя медленно идущая машина резко останавливается - это я жму на тормоза и бросаю от неожиданности руль. По левой стороне улицы вдоль нашего стадиона торопливо летят две девчонки. На одной из них розовая меховая шапочка и старое клетчатое пальто, а на другой такая же желтая шапочка и шитая бабушкой коричневая куртка. Они идут, раскачивая одинаковыми портфелями и нависающими на них коньками с белыми ботинками. И я кричу им прямо из машины: «Эй, постойте, подождите меня, Нинка, Людка, это же я, оглянитесь, я здесь, с вами. Ну, здравствуйте!» Но они мне не верят. Просто они еще не знают, что я это я. Они еще ничему не научились.



Я ищу тишины среди узеньких улиц,
На которые окнами смотрят дома,
Среди пасмурных луж, где колюче волнуясь,
Запоздалая ищет дорогу зима.


Ни к кому, ни к чему – просто к Космосу Космос,
За один только свежего ветра глоток,
Я бегу ото всех на невидимый остров,
Оторвавшийся с ветки осенний листок.


Вот дойду до Озер, за спиной светом город,
Так, наверно в пустыне горящий мираж,
Словно ток в проводах, стылым воздухом дернет,
И по жилам взбежит полудетский кураж.


И захочется крикнуть до дрожи Вселенной,
В непроглядную тьму, в непролазную грязь:
– Я люблю эту жизнь, ее тонкие звенья,
Между прошлым и будущим захоронясь.

Я люблю, что случилось и, знаю, случится,
Я люблю эту все содержащую тьму,
Куда пало вчера, где потом серебрится,
Где листок на ветру – ни к кому... ни к чему...


Рецензии
Рассказ понравился. Единственно, что смутило
"И усевшись на обледеневший стульчик, еще ничего не зная о «Ледяном Дворце» Лажечникова"

Насколько мне помнится, у Ивана Лажечникова есть роман "Ледяной Дом"

Успехов в творчестве!

Наталия Толмачёва   25.07.2007 22:35     Заявить о нарушении
Спасибо, Наталия за рецензию. Действительно, есть такой роман Лажечникова. Его я и имела ввиду. Честно, забыла точное название, а посмотреть, поленилась. Вы внимательны. Еще раз благодарю.
И вам успехов!
Людмила

Семенова   26.07.2007 17:33   Заявить о нарушении
На это произведение написано 10 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.