Левая и правая две галоши парою

История болезни


«Правые» политические силы проиграли региональные выборы. Это факт. Генеральная репетиция предстоящих думских баталий с треском провалилась. Едва преодолен 7%-й барьер в четырёх-пяти областях России.

Лидеры СПС матерят нелояльных к ним журналистов и призывают партийцев на митинги протеста против фальсификации результатов выборов – махать кулаками после драки. Но, полно, в фальсификации ли дело? Действительно ли она исказила политический рейтинг ведущей и, по её же собственным уверениям, «наиболее последовательной «правой» партии? Иными словами, абсолютно честные выборы позволили бы СПС, как недавно в Пермском крае, заполнить своими представителями не менее пятнадцати-шестнадцати процентов кресел в региональных законодательных собраниях или добавили бы «правым» максимум еще по одному депутатскому мандату в каждом регионе?

Разобраться в этом необходимо, поскольку перед СПС всерьез маячит перспектива ухода с политической арены сначала во второй эшелон, а затем – и вообще в историю.

В теоретической дискуссии, инициированной Е.Г.Ясиным на официальном сайте Союза Правых Сил в конце 2006 года, был сформулирован тезис: «у нас (в СПС) много политических технологий, но мало политики».

Это утверждение, объективность которого признают аналитики как внутри СПС, так и вне его, свидетельствует, прежде всего, о кризисе «правой» идеологии.

Неизбежность сегодняшнего кризиса была предопределена еще на рубеже 80-х-90-х годов прошлого века, когда в России «правыми» – вопреки сложившейся традиции – стали называть приверженцев либерально-демократического направления политической мысли, имевшего тогда отчетливый антигосударственный привкус.

В то время подобная вольность в обращении с терминологией была оправдана, т.к. предполагалось, что после разрушения институтов социализма (по сути – малоэффективного госмонополистического капитализма) произойдет построение нового государства, в фундамент которого будут заложены либерально-буржуазные ценности: частная собственность, свобода предпринимательства, политические свободы, способствующие бурному и всестороннему развитию общества, жаждущего вырваться из эпохи «застоя».

Социально-экономические реформы, начатые в период президентства Б.Н.Ельцина, в целом подтвердили верность «правых» выбранному направлению и довольно внятно определили их политическое лицо. С этим имиджем (хотя к тому времени уже изрядно потускневшим) они вошли и в 2000 год, получив места в Государственной Думе.

Убедительное теоретическое обоснование «правыми» необходимости разгосударствления и приватизации прежде социалистической собственности, а также западные кредиты и административный ресурс либерального в ту пору Кремля обеспечили им немало сторонников, главным образом, в среде нарождающегося класса предпринимателей и свободомыслящей интеллигенции. Наиболее видные представители «правых сил» обрели возможность участвовать в формировании властной элиты.

Однако постепенно становилась все более очевидной несостоятельность «правых», как строителей цивилизованного капитализма. Так, приватизация через ваучеризацию потерпела моральное поражение.

Сегодня экономисты доказывают высокую доходность ваучеров. Но при их раздаче населению не были объяснены правила, действуя по которым можно было получить потенциально высокие доходы. В результате в короткий срок значительная часть собственности перешла в руки наиболее осведомленных и искушенных игроков, что только укрепило общество в мысли об изначальной недобросовестности ваучеризации. Репутации «правых» был нанесен серьезный урон.

С самого начала не заладилось и формирование среднего класса, который мог бы стать социальной опорой «правых». Спекуляции – основной источник доходов тогдашних предпринимателей – затормозили развитие наукоемких технологий. От среднего класса «отвалился» большой «кусок» научно-технической интеллигенции. Вообще, интеллектуалы оказались на периферии экономических реформ .

Попытка оказать помощь малому предпринимательству, в частности, посредством учреждения профильного государственного комитета во главе с И.М.Хакамадой, также ни к чему не привела. «Правые» не смогли создать необходимых административных условий для развития малого бизнеса в России . Благая цель преодоления зависимости отечественной экономики от экспорта сырья через создание современных инвестиционных площадок оказалась неподкрепленной реальными проектами.

Между тем, крепнущий «режим Путина», привлекший к сотрудничеству наиболее деятельных «правых» (Г.О.Греф, А.Б.Чубайс, А.Л.Кудрин и др.), перехватил инициативу и предложил свою концепцию профилактики «голландской болезни» .

Прочих «правых» – по принципу «проигравший выбывает» – стали выдавливать из тех областей политической жизни, которые они сами изначально и основали.

Важно понять, что подобное «выдавливание слабых» является не искусственным, инспирированным кем-то закулисным действом, а совершенно естественным процессом саморегуляции общественных отношений. Если этот процесс еще и подталкивают… что ж, тогда он происходит быстрее.

Причины поражения «правых», получивших и не использовавших шанс провести полноценные либеральные реформы, достойны отдельного анализа.

Возможно, сыграла роль неподготовленность общества к реформам (низкий уровень экономической культуры, укоренившаяся привычка к несамостоятельности – исконно русская «обломовщина» и т.п.). Может быть, либеральные руководители ельцинской поры не были достаточно убедительны в диалоге с Западом и не смогли доказать мировому сообществу, что экономически сильная Россия будет для него гораздо более выгодным партнером, чем слабая, зависимая, разобщенная, деморализованная…

Возможно, существуют и иные причины. Даже наверняка. Но речь не о них. Важно, что за теоретическими рассуждениями «правых» о необходимости экономического роста на основе частной собственности и свободного предпринимательства не последовало адекватного дела. Всего, что было сделано в этом направлении, оказалось недостаточно. И общество отказало «правым» в доверии. Таков итог их политических усилий.

Тактические их просчеты, как было сказано выше, должны быть изучены отдельно. Но главный стратегический просчет уже теперь очевиден.

«Правые», не имея четкой программы управления социально-экономическими процессами, уповая исключительно на механизмы рынка, по-наполеоновски «ввязались в бой» и… привели к созданию класса «энергичных людей» – посредников и спекулянтов – которые стали использовать потенциал страны в качестве донора ресурсов для своих личных проектов, ориентированных на цивилизованный Запад. И это не случайно – ведь посредники всегда играют на стороне сильных, наиболее компетентных участников любой сделки. Это важнейшая социальная закономерность.

Страна стала ощутимо терять, что привело к еще большему недовольству в обществе. Вот откуда – несмотря на немалое число допускаемых ошибок – очевидная поддержка населением «режима Путина».

И это не торжество чьих-то более эффективных политтехнологий, не только и не столько мощь «административного ресурса». Признаемся честно. Что, кроме витиеватых теоретических рассуждений о преимуществах демократии способны сегодня предложить россиянам лидеры «правых»? Если их начать показывать по всем телеканалам с утра до вечера, то число людей, раздраженных подобной говорливой немочью, увеличится в разы. У сегодняшних «правых», отрешенных от СМИ, есть хотя бы возможность создавать иллюзию своей глубокой идейной содержательности. Так что нужно не становиться в позу обиженных детей, а трезво отдавать себе отчет – Путин и его команда выигрывают у «правых», прежде всего, на политическом поле.

Складывается впечатление, что «правые», еще тогда – в начале девяностых, так и не определились: в чьих интересах они разрушают социалистическое государство – в интересах грядущих хозяев своей страны, целеустремленных, амбициозных собственников, во все времена составлявших опору нации, или в интересах вечных фрондеров, «митинговщиков», горлопанов, анархистов-максималистов, не намеренных нести ответственность перед кем бы-то ни было.

Вероятно, изначально приоритет все-таки отдавался социально-ответственным собственникам, но законодательные и иные управленческие инструменты в их поддержку не были приготовлены «правыми» в срок.

В результате, вместо заинтересованного в развитии экономики собственника, честного предпринимателя страна получила вороватого спекулянта нефтью, газом, цветными металлами... Разбазаривание национального потенциала приобрело угрожающие размеры. Экономика тяжело болела, и внятных рецептов для ее выздоровления никто не предлагал. «Правые» ограничивались благими пожеланиями (за фасадом которых активно занимались той же спекуляцией).

Политическая власть перешла к антикризисным менеджерам, начавшим действовать по законам этого управленческого жанра. Над «свободным рынком» и прочими свободами нависла угроза.
«Правые» не захотели (а на самом деле, похоже, просто не смогли!) сотрудничать с Кремлем, отстаивая необходимость преодолевать кризис не только за счет прочной чиновничьей «вертикали», развиваемой Путиным, но и разветвленной общественной «горизонтали».

Вместо этого они вернулись к митинговой риторике «ниспровергателей власти», в которой всегда были наиболее сильны.
 
Все иные «ниспровергатели» разной политической ориентации начали активно зазывать «правых» в свои ряды, и подобное потянулось к подобному. Замаршировали «несогласные». В целом, в стране возникла ситуация, описываемая формулой «каждому своё». Потеряв остатки политического базиса, «правые» ухватились за политтехнологии, как за соломинку: стали искать «харизматического лидера», выстраивать «объединенную оппозицию», тыча в нос властям их ошибки и просчеты, и т.д., лелея надежду вернуться если не в Кремль, то хотя бы в Думу.


 Кто там шагает левой?!

Дело обстоит так: либо «правые» определяют и внятно объясняют населению свою идеологию, либо (в своем сегодняшнем персональном составе) – уходят с политической сцены навсегда.
Приближение развала Союза Правых Сил (а другой более или менее серьезной политической организации у «правых» нет) чувствуется во всем.

Его прежние лидеры и вдохновители (И.М.Хакамада, Е.Т.Гайдар, Б.Е.Немцов) меняют социальные роли, все более перевоплощаясь в популярных телеперсон, в теоретиков, занятых поиском смысла жизни, в принцев в изгнании … А.Б.Чубайс также дистанцируется от «правого» движения: не приходит на важнейший – предвыборный – съезд партии СПС.

Московская организация СПС на конференции большинством голосов принимает решение не участвовать в т.н. «марше несогласных» (иначе придется солидаризироваться с «нацболами» и «анпиловцами»), и, тем не менее, значительная часть партийцев, в том числе – члены московского политсовета, призывает через доступные СМИ к поддержке «марша» и самотеком приходит на этот митинг.

Н.Ю.Белых – лидер партии, участвующий в трудных для него дебатах с Г.К.Каспаровым, не получает от своих сторонников ни хлопка, ни крика в поддержку…

Нарастающий раскол проявляется особенно отчетливо в призывах к «ребрендингу» партии, к изменению ее сути и названия, исходящих от различных организаций СПС.

Между тем, с точки зрения правил построения бренда, название идеальное: «Союз Правых Сил». Любому, кто воспринимает это название, сразу становится ясно, с кем он имеет дело. Например, названия типа «Другая Россия» или «Справедливая Россия» гораздо менее удачны, в них есть неопределенность, к ним возникают вопросы.

Значит, дело не в названии? А в чем? – Видимо, в самом понятии «правые силы».

Общество состоит принципиально из двух типов людей: успешно реализующих себя в труде (прежде всего!) и нереализованных .

Людям, самостоятельно управляющим своими достижениями, способным реализовать себя, сотрудничая с обществом, получающим удовольствие от труда, нужно не мешать. Эти люди заинтересованы в свободе поступков, поскольку они лучше многих знают, как жить эффективно. Они и других готовы этому научить, т.к. объективно нуждаются в сильном окружении .

Тем же, кто не реализован (и не знает, как реализовать себя) и, как следствие, относится к труду, как к повинности, рассчитывая получить от общества не большую свободу действий, а большую компенсацию за истраченные на него ресурсы, нужно помогать. Прежде всего, помогать обрести себя.

В политике «правыми» всегда называли себя те, кто представлял во власти интересы успешных, созидательных людей, интересы хозяев жизни (в самом позитивном смысле).

Да, состояние даже наиболее цивилизованных обществ далеко от идеала, поэтому сильные (т.е. реализованные, наиболее компетентные) люди часто всеми способами декларировали свою исключительность, элитарность, образуя замкнутые сообщества. «Правые» политики в полной мере несли на себе груз этой ошибки (за что им по справедливости доставалось от «левых»).

«Левые» – те, кто на стороне нереализованных, неустроенных. «Левые» постоянно настаивают на том, что слабые не должны далеко отставать от сильных. И в этом – глубокий смысл. Общество неравных партнеров обречено на гибель, на развал.

Итак, область ответственности «правых» – благополучие успешных людей. Нельзя останавливать их развитие только на том основании, что не все поспевают за ними. Нельзя бить их по рукам и головам. Нельзя превращать их в доноров ресурсов для слабых. Они должны быть инвесторами, но не донорами!

Разумеется, освоенные ими технологии эффективной жизни обязаны стать подспорьем для развития остальных, для тех, кто еще не обрел себя. Но эти вложения в «отстающих» должны осуществляться с умом, с расчетом, с пользой для всех, и ни в коем случае не проходить под лозунгом: «Отнять и разделить!»

Обязанность «левых» – со всей настойчивостью напоминать обществу, что «сильный» – характеристика социального положения, состояния, а не человека. Сильным может стать любой, кто нашел способ реализовать себя, слабым – любой, кто потерял вектор эффективного развития.

«Левые» выступают против корпораций людей, достигших успеха, потому что – по закону жизнеспособности равных партнерств – такие корпорации будут стремиться сотрудничать не с собственной нацией, а с другими корпорациями сильных мира сего. «Левые» требуют от сильных инвестировать в развитие слабых , вкладывать ресурсы в устранение причин слабости (в организацию рабочих мест, в новые технологии, в образование и профориентацию молодежи, в трудоустройство пожилых людей, социальную реабилитацию инвалидов и т.п.).

Совершенно очевидно, что в этой концепции «левые» и «правые» – не враги, а сотрудничающие оппоненты. Общество не мыслимо без сильного авангарда, без лидеров, без примеров успешной жизни, но и отрыв наиболее динамично развивающихся групп от остальных тоже недопустим. И, главное, сильные должны постоянно пополнять свои ряды за счет вчерашних слабых, ставших сильными – реализованными и компетентными. В этом смысл либерально устроенного общества.

Именно так следует понимать в двадцать первом веке роль «правого» и «левого» политических течений. Только при таком их позиционировании в обществе возможен конструктивный диалог.

А что же мы имеем в реальности?

Вот уже два десятилетия «правыми» в России называют себя все, кто против «левых» - коммунистов, с которыми связан моральный груз вмешательства государства в частную жизнь. Поэтому среди так называемых «правых» есть и те, кто действительно разделяет «правую» идеологию, и те, кто требует от государства оставить его в покое и дать возможность жить так, как он хочет, и те, кто категорически отрицает государство, как институт власти, полагая, что управление обществом должно осуществляться на уровне профессиональных цехов и муниципалитетов.

Идеологи «правых», имея такую структуру сторонников, вынуждены оправдывать откровенную «левизну». Отсюда реверансы в сторону «несогласных» всех мастей, протесты против законодательного преследования экстремизма (дескать, смотря, что называть экстремизмом!), замешательство от вопросов о взаимоотношениях с Кремлем, включение в предвыборную программу обещаний, в случае прихода к власти, больше тратить бюджетных денег на социально незащищенные слои населения, повышение пенсий и т.д.
 
Неужели «правые» не понимают, что социально компетентный человек никогда – и в трудную минуту – не прибегнет к экстремизму, даже если «экстремизм» этот заключается в громком стуке ложкой по пустой кастрюле?! Компетентный потому так и называется, что он хорошо владеет иными – гораздо более продуктивными способами отстоять свои права. Орать «спасите люди добрые!» пристало тем, кто не умеет ничего другого.
 
Что дает «правым» основание полагать, что их поддержат люди, не нашедшие себя в новых условиях? Разве подавляющее большинство населения России не винит в своих бедах именно «правых»? Разве у последовательных «левых» нет отшлифованных технологий мобилизации исконно «левого» электората? Почему «правые» не предпринимают никаких попыток наладить диалог с теми, кто научился жить по-новому и думает сегодня уже не о накоплении капиталов, а о совершенствовании системы управления капиталами (а это шаг на пути к цивилизованному капитализму)? Почему призыв «достроим капитализм», с которым «правые» вступают в предвыборную борьбу, обращен в неструктурированное пространство, в том числе к тем, кто за такие слова готов голову оторвать?

От сегодняшних «правых» за версту несет «левизной», что дезориентирует их потенциальных избирателей. «Левые» (за исключением политических маргиналов) брезгливо посмеиваются над попытками «правых» говорить с народом не на своем языке. Социально успешные слои населения не видят в «правых» своих представителей и, соответственно, не доверяют им.

«Эти люди не ходят на выборы, они равнодушны к ним!» – Заявляют лидеры «правых», разводя руками. Так не ходят-то почему? Разве СПС заявляет о том, что поддерживает только конструктивных людей, а не всех подряд, кто недоволен Путиным? За кого же прикажете голосовать?

СПС-овцы оправдывают свою, мягко говоря, широту взглядов и предпочтений тем, в частности, что не хотят «скатываться в социалдарвинизм» (как выразилась недавно З.И.Шаргатова, заместитель председателя Московского городского отделения СПС).

Социалдарвинизм – учение, постулирующее изначальное психофизиологическое неравенство людей и, как следствие, неизбежность социального неравенства – здесь ни при чем.
Социально сильным или слабым человек становится не потому, что он таким родился.

Интеллектуал, вынужденный заниматься грубым физическим трудом, в котором он не способен реализоваться полностью, так же слаб, как и физически развитый, но интеллектуально посредственный человек, возглавляющий университетскую кафедру. Любое человеческое качество – благо. И любое может оказаться злом, если проявится в неподходящих условиях.
 
Нужно не пугать себя социалдарвинизмом, но твердо знать, что, скажем, владелец серьезной компании не захочет сидеть за одним столом с курьером. Не потому, разумеется, что у курьера не тот костюм или парфюм, а потому, что у владельца (если он, конечно, не примитивный рантье) не может быть общих дел с курьером – слишком неравнозначны их зоны социальной ответственности.

Станет этот курьер со временем топ-менеджером компании – начнется диалог равных партнеров, останется курьером – будет всю жизнь пить чай со своей ровней.

Либеральное устройство общества означает, что у человека не должно быть никаких препятствий к развитию в любом направлении. И только. Все остальное обусловлено его личным рвением и его способностями. И никакого социалдарвинизма.

Кстати, и никакого «священного права частной собственности». Это распространенный «правый» перегиб. «Наследовать достоин только тот, кто может к жизни приложить наследство» (Гёте).

Многие сегодняшние лидеры «правых» не умеют разговаривать на равных с состоявшимися, успешными людьми. Им легче говорить с обездоленными и обозленными. Может быть, здесь дело не только в исторических условиях формирования «правых сил», как политического винегрета, но и в качествах их руководства?

Возможно, их «левацкая» риторика и, главное, понимание происходящего обусловлены тем, что сами они недостаточно компетентны ни в политике, ни в той сфере, откуда они в политику пришли? Чем менее компетентен человек, тем острее он переживает необходимость социального протеста, тем сильнее его бросает влево.

Так или иначе, но «правое» движение поражено «болезнью левизны», и его политическое будущее целиком зависит от динамики и полноты выздоровления. Времени осталось крайне мало.


Кремль: «время собирать камни»

«Правые» негодуют на «режим Путина» за то, что он лишил их свободного волеизъявления, отстранил от СМИ, не пускает во власть.

Да, это так (хотя лидеры СПС и их политические позиции всегда были известны избирателю не хуже, чем, скажем, персоны и лозунги «Родины», КПРФ, ЛДПР). Хакамада, Гайдар, Немцов, Греф и Чубайс – вообще былинные герои. Их знают все.

Но в чем причина отгораживания Кремля от «правых»? Если заводить разговор о чьих-то персональных (или узкокорпоративных) интересах, называть имена людей, которые наживаются на существующем раскладе политических сил – то ничего конструктивного не выйдет. Разумеется, любая ситуация, оцениваемая на примитивном уровне, представляется кому-то выгодной, а кому-то нет.

В реальности (если вскрывать суть происходящего и прогнозировать системные последствия) дело обстоит иначе. Прогресс в делах выгоден всем, регресс – никому.

Общество – через информационно-аналитические и властные институты – пытается наладить управление принадлежащими ему ресурсами. Причем вопрос стоит ребром: сумеет Россия управлять своим потенциалом – выживет в том виде, который она приобрела за последние триста лет, не сумеет – распадется на более компактные, более управляемые государственные образования. Тенденция к этому уже наметилась. Кто на этом заработает, сколько, и куда потом пристроится с этим капиталом – уже мало кому будет интересно.

Основная задача федеральной власти по сохранению целостности и суверенитета России – ослабить зависимость экономики страны от сырьевой ренты. Эта задача решается в условиях цейтнота: самые оптимистичные прогнозы доступности нефти и газа обещают нам лишь несколько десятилетий неустойчивого (из-за колебаний рыночных цен) благополучия.

Исходя из этого, главная претензия «команды Путина», а точнее – действующей власти, к реформаторам-рыночникам в том, что они увлеклись макроэкономическими изысканиями и не создали в России за пять-шесть относительно спокойных лет (93-98 гг.) серьезных предпосылок для развития производственных и информационных отраслей экономики. Они не сумели уберечь страну от надвигающегося банкротства.

Центробежные силы, растаскивающие Россию на отдельные княжества, достигли на излете правления Б.Н.Ельцина наивысшей точки. Республики и края удержались в орбите федеральной власти только потому, что еще не успели создать необходимых механизмов обеспечения самостоятельности. Они не спешили, т.к. не хотели повторить судьбу СССР и России.
В этих условиях В.В.Путин применил тактику антикризисного менеджмента просто как наиболее результативную.

Антикризисный менеджмент предполагает: а) концентрацию управления системой в одних руках (централизацию); б) унификацию (одни для всех) правил игры; в) устранение дублирования функций; г) укрупнение управляемых подсистем.

И команда В.В.Путина – не сразу, с ошибками – но справилась с выстраиванием антикризисного управления.

Естественный саморегулирующийся процесс олигополизации рынка (когда борьбу за экономическую «живучесть» могут реально продолжить не более десяти-пятнадцати фирм в каждом сегменте) совпал с курсом Кремля на укрепление вертикали власти и создание гигантских предприятий, где собственником выступало государство.

Кроме того, активное устранение кремлевской администрацией и правительством из социально-экономических отношений игроков, пренебрегающих по тем или иным мотивам общими правилами, способствовало становлению пусть не идеальных, но понятных, «прозрачных» условий жизни и хозяйствования. И это получило одобрение общества, уставшего от «дикого капитализма».

 По крайней мере, центробежные тенденции существенно ослабли, возросла управляемость бюджетными и внебюджетными доходами и расходами, более чем заметно пополнилась казна. Все это в «плюс».

В «минус» то, что олигополизация, а по отдельным отраслям – медленная, но верная монополизация рынка, адекватная существу антикризисных мер, в ближайшей перспективе грозит уничтожить частную инициативу, свободное предпринимательство.

И беда не в том, что пострадает свобода слова, митингов и собраний – в нормальном обществе свобода слова должна прямо коррелировать с уровнем компетентности и социальной ответственности говорящего.

Драматизм ситуации заключается в неизбежном превращении в централизованном государстве работающих граждан в служащих.

Для значительного большинства людей это отнюдь не трагедия. Наоборот. Служащий огромной компании, охватывающей целую отрасль экономики, социально обеспечен, его настоящее и будущее надежно. Но для общества в целом это грозит большими неприятностями.

Психология служащего (человека, поставленного в эти условия) в корне отличается от психологии предпринимателя.

Служащий обязан получить результат заданного качества и количества, при этом он отлучен от собственности на ресурсы. Поэтому он кровно заинтересован привлечь как можно больше ресурсов, чтобы обезопасить себя от срыва производственного задания. Спросите у служащего, сколько ему нужно времени, денег, помощников… И он ответит: «больше, больше, больше». Служащий результативен, но не заинтересован в снижении затрат, т.е. не эффективен.

Другое дело – предприниматель. Он собственник ресурсов. Поэтому он их бережет, стремится к эффективности их использования, проявляет инициативу, изобретательность, предприимчивость, что крайне важно для успешного, динамичного развития общества.

Чем больше выстраиваемый в России капитализм будет государственно-монополистическим по своей сути, тем менее эффективной будет экономика.

Централизованное управление результативно, поэтому оно лучше работает в условиях кризиса, войны, катастрофы. Но оно слишком дорого стоит. Вот почему будущее – за либеральной экономикой, за свободным рынком. Он гораздо эффективнее, он способствует развитию всех своих участников, он многих делает сильными. Кризис рано или поздно будет преодолен, но не ценой ли воссоздания аналога СССР? Тогда порочный круг замкнется.

Сознательно или интуитивно оценивая эту проблему, Кремль пытается найти способ воссоздать политический «правый» фланг.

Естественно, что в первую очередь он смотрит при этом в сторону Союза Правых Сил. И что? Лидеры СПС, плохо владея и внутренней и внешней ситуацией, подозревают в этом подвох. «Им нужна видимость оппозиции, чтобы не поссориться с Западом», – комментируют «правые» действия кремлевской администрации.

Возможно, это действительно так. Но в любом случае, системного представительства сильной части общества на политической сцене нет. Все пристраиваются к власти «слева», добиваясь расположения слабых. Собственно «партия власти» – это даже не партия «президентского кресла», как назвал «Единую Россию» В.В.Путин. Это объединение людей, вольно или вопреки их желанию вовлеченных в систему антикризисных мер, и стремящихся каждый по-своему распорядиться предоставленными возможностями.

Крайне важно правильно понимать ситуацию, в которую попала Россия, ее центральная власть. Не менее важно – уважать свой народ. Проще всего представлять его туповатой жертвой политтехнологий, фальсификаций. У кого, дескать, больше власти, денег, больше времени в эфире – тот и победит на выборах.

Как исследователь, хорошо знающий, насколько субъективно могут быть истолкованы результаты любого научного поиска, как много может возникать артефактов, уводящих от истины, обязан предостеречь от ошибки.

О каком народе мы говорим? Не о том ли, который сформировался в атмосфере всеобщего среднего образования, когда каждый обязан был освоить базовые законы физики, генетики, социологии, азы астрономии, уметь доказать теорему, написать сочинение? Не о том ли, который в значительной своей части прошел высшую школу, получил хорошую профессиональную квалификацию? Кто эти «бабушки» и «дедушки»? Не доктора ли они наук, врачи, учителя, военные в отставке?

Почему эти же люди никому не казались доверчивыми простаками, когда миллионными толпами выходили на улицы в защиту демократии, когда зачитывались «Известиями» и «Огоньком», дебатировали в общественном транспорте, соревнуясь в красноречии и глубине анализа с известными политиками, не отрываясь, слушали прямые трансляции со Съезда народных депутатов? Почему тогда они голосовали за «правильных» кандидатов, а сейчас «тупят»?

Плохому актеру всегда публика представляется быдлом. Иначе и быть не может. Иначе он должен будет усомниться в своих талантах. Разве можно признать, например, что Хакамаду не выбирают президентом России потому, что она только думает, что она менеджер, а в реальности не более чем демагог, любительница покрасоваться на публике?

То, что «правых» не зовут в Государственную Думу, свидетельствует не о наступлении на горло либералам, а о том, что Дума наконец-то превращается из клуба ораторов и примитивных лоббистов в действенный орган власти, где нет времени на пустые декларативные протесты «несогласных».

Похоже, отсутствие у СПС внятной политики очевидно не только ее аналитикам, но и всем остальным, включая Кремль и избирателей. Причем из этих последних именно Кремль наиболее расположен к «правым».

Сегодня всем ясно – нужно обустраивать Россию. Отсюда высокая, как никогда, лояльность граждан к власти. Отсюда боязнь большинства населения отклониться от избранного пути в связи с уходом с поста Президента В.В.Путина. В этой ситуации поддерживать право индивидуальности на бунт – хуже самоубийства, это – политическая ошибка.

Необходимо отстаивать право индивида на общественно полезную инициативу, право конструктивной личности, имеющей альтернативную точку зрения, не быть раздавленной катком подслеповатой государственной машины. Но это совсем не то же самое, что призывы к дискредитации государства и его институтов, к признанию права каждого потерянного и неприкаянного на асоциальное поведение.

Время разбрасывать камни миновало. Настало время собирать камни. И одним из краеугольных камней в основание новой России должна быть заложена истинно «правая» идея:

«Свободу и социальные преимущества тем, кто способен на зрелые, конструктивные, самостоятельные суждения и поступки, кто представляет собой интеллектуально-технологическую, трудовую элиту общества! Свободу и возможности всем, кто намерен делом доказать свою способность войти в эту элиту!»

«Довольно уравниловки! Именно провозглашенное равенство придает неравенству самые уродливые формы. Право высказываться и решать должно принадлежать, прежде всего, тем, кто глубже других понимает существо вопроса. Право трудиться на ведущих рабочих местах должны иметь объективно лучшие профессионалы! Свобода – это право взять на себя ответственность за реализацию альтернативной позиции».

Что, эта идея не охватывает всех «несогласных»? – Прекрасно. Незачем. Пусть у каждого социального страта будут свои защитники. Тогда их легче будет понять.

Кто станет источником и проводником этой идеи? – Вот в чем вопрос. Хватит ли у лидеров СПС политической прозорливости и решимости взвалить на себя эту ношу? Понимают ли они, что среди их сегодняшних сторонников немало таких, кому наплевать и на обездоленных пенсионеров, и на чиновников-бюрократов, и на Россию, кто лишь инфантильно надеется, что ему и впредь будет позволено развлекаться за чужой счет, имитируя политическую активность?


Что делать?

Когда политика определена, время обсудить стратегию и тактику ее реализации.

Первый вопрос в этом ряду: «На кого может опереться СПС, переходя на позицию истинно «правой» партии? Какова численность и структура его потенциального электората?

Опрос, проведенный осенью 2005 года Левада-Центром, показал, что в России 76% граждан важнейшими правами считают право на бесплатное здравоохранение, образование и т.п. Право на гарантированный государством прожиточный минимум интересует 45% опрошенных .

Это в то же время означает, что четверть населения страны не нуждается остро в «бесплатных» благах, эти люди нашли способ обеспечить себя самостоятельно. Более половины – не думают о прожиточном минимуме. Им нужно больше, они хотят развиваться, жить полноценной жизнью, а не существовать на пособие. Именно на них следует ориентироваться, предлагая «правые» ценности. Они заинтересованы в «достраивании капитализма».

Соцопрос о состоянии и перспективах национальной валюты, проведенный в 2006 году в России, также выявил крайне любопытный факт: 18 % опрошенных считают нецелесообразным укрепление рубля по отношению к доллару, объясняя свою позицию экономически грамотными соображениями.

Из всего этого следует, что каждый пятый взрослый россиянин (по самым осторожным прикидкам) хорошо разбирается в экономическом положении своего отечества, не питает вредных иллюзий и, хочется надеяться, готов присоединиться к созидательной работе по модернизации страны.

Так что ответ на стратегически важный вопрос: «С кем осуществлять «правую» эволюцию общества?» должен звучать так:

С предпринимателями, но не с теми, кто любыми способами добывает деньги, не отдавая себе отчет: зачем они ему нужны, что истинно ценное он сможет на них приобрести, а с теми, кто нацелен на создание и распространение своего продукта, как общественного блага, кто дорожит своей репутацией и хочет передать свое дело потомкам.

С чиновниками, но не с теми, кто плохо разбираясь в том, что собственно они призваны делать, хорошо освоили лишь умение быть лояльными к вышестоящим и извлекать личную выгоду из своего административного ресурса, а с теми, кто переживает свою социальную роль, как часть самого себя, кто с юности мечтал быть причастным к управлению государственной машиной, по-хорошему амбициозными, профессионально компетентными «капитанами» и «флагманами» необходимой бюрократической системы.

С молодежью, но не с той, которая потерялась в океане новых технологий и информации, не справилась с требованием времени и только смакует свою неприкаянность и ущербность, заменяя реальность суррогатами, а с той, которая учится и работает втрое интенсивнее своих родителей, прекрасно понимая, что каждый упущенный день чреват крушением планов на будущее.

С военными, но не с теми, кто разочарован и деморализован положением в армии, кто боится ее или использует как свалку, на которой еще можно найти и присвоить нечто ценное, а с теми, кто оскорблен потерей боеготовности русского воинства, кто хорошо понимает, что воинская честь и доблесть немыслима без профессионализма (вне зависимости от того, на каком законодательном основании комплектуются войска).

С рабочими, инженерами и менеджерами во всех сферах хозяйства, которые завидуют не столько западному товарному изобилию и уровню потребления, сколько западной культуре производства, технологиям, качеству и объему достигаемых результатов.

С пенсионерами, которые не утратили здравого смысла и отдают себе отчет в том, что щедрая раздача населению сегодняшних богатств подрывает экономику завтрашнего дня, лишает перспективы их внуков и правнуков; с теми, кто намерен не только требовать «заслуженное», но и заслуживать требуемое.

 С крестьянами, фермерами, для которых частная собственность на землю, орудия и плоды сельскохозяйственного производства – вопрос выживания.

Словом, потенциальные сторонники правой идеологии существуют, как конкретные персоны, как общественные группы. Их необходимо выявить, организовать и связать между собой идеологически и электорально. Им, в конце концов, нужно объяснить, что они – «правые».

Для этого нужна разумная тактика, направленная, прежде всего, на четкое позиционирование самой «правой» партии. Союз Правых Сил просто обязан внести в свои программные и оперативные документы, в свои иные декларации идеологически определенные «правые» положения. При этом из этих же документов должна быть безжалостно вычищена любая «левизна». Иначе невнятица отпугнет конструктивно настроенное население, оно просто не поймет, что с этими «правыми» оно – «одной крови».

К сожалению, сегодня наблюдается другое. Не умея (и не пытаясь толком) найти общий язык со своими единомышленниками, «правые» неуклюже пытаются оторвать часть электората (именно в политтехнологическом смысле) у «левых» и социальных маргиналов. Это самое опасное, что может происходить с политической партией.

Вместо этого следует смело формулировать «правую» позицию в тех местах и тем языком, который доступен выделенным выше группам населения. Благо, что им-то как раз доступна сложная, объемная и объективная информация. Своим образом жизни и интеллектуальными возможностями они подготовлены к самому серьезному диалогу.

Теперь собственно о политтехнологиях, о борьбе за власть. Эта борьба невозможна без союзников. Для СПС этими союзниками могут стать и т.н. «правящий режим», и общественные объединения социально активных и состоявшихся людей (например, Союз промышленников и предпринимателей и др.).

Почему «Кремль», «режим Путина» заинтересован в союзе с «правыми» силами? Прежде всего, потому, что без мобилизации социально активной, наиболее компетентной части общества ему не справиться с нарастающими проблемами.

Не распределив ответственность за судьбу страны между теми, кто способен ее нести, «режим» вынужден будет отвечать за все сам, все более и более концентрируя власть в одних руках. Хватит ли у него на это сил?

Пока он обнаруживает только способность наводить порядок в экономике, основанной на сырьевой ренте, и манипулировать ожиданиями социально-незащищенных слоев населения. Для выживания этого драматически мало.

Нужно дело – новое, активное, профессиональное. Нужна диверсификация экономики, рост ее конкурентоспособности на мировом рынке. А деятельные профессионалы лояльны к «режиму» лишь отчасти. Например, они недовольны сворачиванием поля для предпринимательства, крепнущей в обществе психологией возврата к уравниловке, ползущей национализацией и т.д.
 
Целый ряд предпринимателей поддерживает – в т.ч. финансово – партию «Единая Россия», но в кулуарах признается, что делает это не от хорошей жизни. «Единая Россия» в той мере, в какой это будет в интересах антикризисного менеджмента, выступит на стороне капиталистов, но в перспективе ее деятельность не оставит им шанса на выживание, особенно мелким и средним. Просто другого – более последовательного и надежного – выразителя интересов предпринимателей в России сегодня нет.

Уверен, разумные силы в Кремле прекрасно понимают сложность ситуации. У них нет оснований не соглашаться на разделение сфер политической ответственности, при условии сотрудничества между «правыми» и «левыми» в укреплении государственности, развитии экономики. Этим необходимо воспользоваться.

Это, если угодно, исторический шанс для «правых» вернуться во власть.