Династия джучидов и её тайны

Из четырех сыновей Чингисхана от его старшей жены Бортэ-хатун лишь потомки Джучи дольше других продержались на исторической сцене. Уже один только этот факт привлекает к ним внимание исследователей, у которых возникает немало вопросов по ходу работы. Ответы на некоторые из них мне и хотелось бы дать в своей статье.
И начать следует издалека. Ведь у династии Джучидов существует своя предыстория. Там берут начало истоки грандиозных свершений, а также скрываются корни коварных заговоров и подлых интриг.



ВОЛЧЬЕ СЕМЯ

В год Свиньи по восточному календарю или в 1155 году от рождества Христова в Великой степи произошло событие, которое стало одним из поворотных моментов Всемирной истории.
В тот год у монгольского воина Есугея родился сын. Ему дали имя Темучин. С раннего детства он воспитывался в духе воинской доблести и ратных подвигов, которыми славились его предки. Да и сам отец был для него живым примером отваги и героизма. Природа наделила Есугея богатырской силой, и родной народ даже удостоил его почетной приставки к имени — багатур.
Интересно, что сам Темучин не был багатуром. На его физическом развитии сказались голодное детство и тяжелая юность. Эти периоды жизни «Порясателя вселенной» подробно описаны в монгольской летописи «Сокровенное сказание». У этого исторического документа есть еще и другое название. Исследователи справедливо именуют его «Тайной летописью монголов». Ведь там содержится множество исторических загадок и удивительных открытий, а ключом к ним служит знание древних обычаев и традиций мира степных номадов.
Взять, например, тот факт, что матерью Темучина была Оэлун. Казалось бы, какая тут может скрываться тайна? А ведь, тем не менее, она существует. Дело в том, что для кочевников большое значение имели не только статус и происхождение отца, но и матери.
Есугей силой отнял Оэлун у меркитского воина Челеду. Иными словами, она стала добычей сильного мужчины. Такое случалось в степи, когда племена находились в состоянии войны.
Какое же положение занимала пленница в семье своего похитителя? Она не имела имущества в виде приданого, и никто из её родственников не налаживал связей с семьей, в которой она оказалась. Лишенная всех этих привилегий, Оэлун могла стать только наложницей своего господина. Даже, несмотря на то, что сама она происходила из знатной семьи рода олхунуд.
Челеду предпринимал попытки освободить Оэлун, но после того как она родила Есугею сына, он уже не прилагал усилий. Просто у него не возникло желания кормить и воспитывать чужого ребенка, а точнее — сына врага.
Оэлун имела четырех сыновей Темучина, Хасара, Кашигуна, Темуге-Отчегина и одну дочь с красивым именем Темулун. Многодетные женщины пользовались уважением среди кочевников. Вероятно, именно по этой причине современные исследователи ошибочно называют Оэлун женой Есугей-багатура. На самом деле его жену звали Сочигел. Её старшим сыном и законным наследником был Бегтэр, а младшего сына звали Белтугей.
Сочигел со своими детьми жила в соседнем аиле, а юрта Оэлун располагалась в селении племени тайчиут. Есугей проявлял одинаковую заботу к жене и наложнице, а также устраивал жизнь родных детей.
Темучин был еще ребенком, когда отец сосватал для него будущую жену у вождя племени конгират Дай-сэчена. Девочку звали Бортэ. Согласно обычаю, жених должен был познакомиться с родственниками невесты и какое-то время пожить среди них. Для этого Есугей привез Темучина в аил Дай-сэчена, а сам отправился домой.
На обратном пути он встретил в степи татарских воинов, которые предложили путнику разделить с ними трапезу. Отведав их угощение, Есугей почувствовал себя плохо, но все же он смог добраться домой, где рассказал о случившемся, и вскоре умер. Так непобедимого в открытом бою степного воина подло отравили враги.

Изгнанники

После смерти Есугей-багатура Оэлун должна была достаться одному из его братьев. Поскольку в древних и традиционных обществах наложницы и их дети считались частью имущества. После смерти владельца все они переходили к его родственникам и были в их доме всего лишь слугами. Ведь они не могли по своему статусу быть выше законных наследников того, кто приютил бедных сирот.
Оэлун выразила возмущение и стала добиваться большего уважения к себе и своим детям. Сейчас её поступок не выглядит странно, но в то время она буквально шокировала монгольское общество, нарушив Закон Степи, по которому издавна жили Предки.
Оэлун можно по праву назвать первой женщиной, описанной в древних летописях, которая устроила настоящую революцию против старых порядков в кочевом обществе. Это был настолько смелый поступок, что люди откочевали подальше от неё, чтобы своим примером она не заразила других. При этом родственники прихватили все имущество покойного Есугей-багатура.
Так племя тайчиутов бросило на произвол судьбы Оэлун и её детей. Вместе с ними осталась и Сочигел с двумя сыновьями и старой служанкой. Очевидно, вдов объединило общее горе и потеря кормильца.
Все вместе они стойко держались, перенося голод и лишения. Едой им служили корни диких растений и мелкие грызуны, обитавшие в степи. В «Сокровенном сказании» говорится, что с утра до ночи Оэлун бегала вдоль реки в поисках пропитания. Очевидно, она уже хотела смириться с жестокими законами общества, чтобы облегчить жизнь детей. Оэлун даже подготавливала их к этому шагу, рассказывая истории о Великой Праматери монголов Алан-гоа. Эта женщина после смерти мужа родила еще несколько сыновей, но, соблюдая приличия, имя их отца сохранила в тайне. Считается, что эти дети рождались благодаря божественному свету, который по ночам проникал через дымовое отверстие в юрту одинокой вдовы.
Темучин был в том возрасте, когда человек понимает, что люди не рождаются от лунного света, младенцев не приносят аисты и детей не находят в капусте. Поэтому, слушая рассказы матери, он делал свои выводы.
Поскольку Оэлун не пожелала разделить ложе ни с одним из братьев Есугея, то самым вероятным претендентом на эту роль мог быть только один человек — Бегтэр, старший сын Есугея от другой женщины. Если бы Оэлун стала его наложницей, то поступила бы по закону Предков. Тогда вдовы Есугей-багатура и все их дети могли вернуться в селение тайчиутов и жить среди них. Однако при этом дети Оэлун должны были признать себя слугами Бегтэра. И тот уже начал повелевать ими.
Однажды Темучин подстрелил на охоте птицу и Бегтэр отнял добычу. Казалось бы, случай незначительный. Только почему же он описан в «Сокровенном сказании»? Или взять другой эпизод. Темучин как-то поймал рыбу в реке, а Бегтэр присвоил улов. Ну, что тут сказать? Пустяк какой-то и, на первый взгляд странно, что летописец вообще уделил этому внимание.
Случись сегодня подобное, никто и значения не придаст, даже вспоминать не будут. Тем более не станут описывать в серьезных исторических трудах, чтобы сохранить эту память для потомков. Однако, как выясняется, тут не все так просто. Ведь в те времена люди жили по другим законам.
Средневековый автор на конкретных примерах дает понять, что Бегтэр относился к Темучину не как к младшему брату. Он обращался с ним как хозяин со слугой. Ведь только господин имел право безнаказанно отнять добычу у раба, но он не мог вести себя так с близким ему человеком и равным по происхождению. Иначе их спор должен был решить поединок.
Темучин был младше Бегтэра и слабее его. Он пожаловался матери, но она не поддержала сына. Тем самым Оэлун по сути дела признала Бегтэра хозяином Темучина. Тот не пожелал мириться с таким унизительным положением. Он вышел из юрты, откинув в гневе войлочный полог. Младший брат Хасар устремился следом за ним. Взяв луки и стрелы, они направились к холму, где сидел Бегтэр, и незаметно подкрались к нему с разных сторон.
Увидев их, Бегтэр не испугался и отказался драться с ними. Тем самым он дал понять, что считает себя выше их. Сводный брат продолжал сидеть на скрещенных ногах, когда Темучин и Хасар выпустили в него стрелы из луков. После этой расправы у изгнанников исчезла всякая надежда на возвращение в селение тайчиутов.

Позорное ярмо

Очевидно, Темучин взял всю ответственность за убийство Бектэра на себя, будучи уверен в том, что поступил правильно. Однако сородичи расценили этот поступок иначе и осудили его. Нет, преступника не лишили жизни. С ним обошлись не так, как того заслуживал человек благородного происхождения.
Бывает, что и преданная собака кусает хозяина или любимая лошадь может лягнуть копытом насмерть. Не убивать же за это домашнее животное. И в этом рабы не отличались от них, но их строго наказывали.
В назидание другим Темучин был осужден влачить жалкое существование. Долгое время он ходил по аилу сородичей покойного отца с деревянным ярмом на шее и питался отбросами. Лишь одинокая старуха проявляла к нему сострадание. Она расчесывала его волосы и подкладывала под ярмо тряпки на ночь, чтобы оно не натирало шею во сне.
Согласно китайским летописям, Темучин провел в рабстве более десяти лет. Так прошла его юность, и миновал тот цветущий возраст, когда мужчина развивается физически. Ему удалось бежать и вернуться к родному очагу, а потом скрываться вместе с семьей от врагов, которых он не искал. Они сами находили его.
Тайчиуты разыскивали беглого раба, и опасность угрожала не только ему, но и всем, кто был связан с ним. Меркиты тоже совершали рейды по чужой территории. Да и без того по степи разъезжало немало «лихих людей», жадных до чужого добра.
О том тревожном времени монгольская летопись «Сокровенное сказание» сообщает: «Звездное небо вращалось — была всенародная распря. В постель не ложились, все друг друга грабили». Выжить в таких условиях можно было лишь в том случае, если имеешь сильных союзников или могущественных покровителей. Темучину удалось найти и тех, и других.

Бортэ

С давних времен кочевники налаживали связи с союзниками при помощи браков. Поэтому вместе со своим сводным братом Белтугеем Темучин отправился на поиски аила Дай-сэчена, где жила его невеста Борэ. Была ли у него надежда, что по прошествии стольких лет она дождалась его? Сложно сказать.
Однако вождь племени конгират Дай-сэчен придерживался строгих порядков. Он сдержал слово, которое дал Есугей-багатуру. Бортэ ждала жениха. Узнав об этом, Темучин обрадовался. Он привез её в свою юрту, где молодожены испытали все радости семейной жизни.
Вероятно, именно тогда Темучин осознал, что стал главой семьи и теперь он должен был заботиться о своих родственниках. С ним в селении жили пять женщин. Это его жена Бортэ, мать Оэлун, сестренка Темулун, а также вдова покойного отца Сочегел и её старая служанка, имени которой история не сохранила. Кроме женщин были еще и мужчины. Это сам Темучин, его родные братья Хасар, Кашигун, Темуге-Отчегин и сводный брат Белтугей.
Следующим шагом Темучина стала поездка к могущественному правителю кереитов хану Тогорилу, который был женат на старшей сестре Бортэ. Правда, поводом для этой встречи послужило не родство жен, а другие обстоятельства.
В свое время Есугей-багатур помог хану Тогорилу расправиться с соперниками в борьбе за власть. С тех пор они заключили обет анда, то есть стали назваными братьями. Согласно обычаю, после смерти одного из них семья покойного могла рассчитывать на поддержку анды.
Темучин прибыл к хану Тогорилу вместе с Хасаром и Белтугеем. Правитель кереитов тепло встретил их и даже предложил Темучину возглавить военный отряд. Очевидно, он хотел назначить его десятником в своём войске. Это был низший офицерский чин и больших перспектив не сулил. Темучин отказался. Впрочем, на его решение могли повлиять и другие причины. Быть может, он хотел зажить тихой семейной жизнью и скрасить жизнь родных, которым он доставил столько неприятностей и хлопот. Как бы там ни было, но братья вернулись в селение, заручившись поддержкой могущественного покровителя.

Меркитская пленница

Казалось, жизнь наладилась, и все беды были уже позади. Однако враги не дали семье Темучина жить спокойно. Когда Борте носила под сердцем своего первенца, на аил Темучина напали меркиты и увели её в плен. Так она оказалась в юрте воина Чильчира-бохо.
Бортэ могла повторить судьбу Оэлун, и лишь вмешательство хана Тогорила уберегло её от этой участи. В то время правитель кереитов не враждовал с ханом меркитов, и он обратился к нему с просьбой отдать ему жену Темучина. Вряд ли Чильчир-бохо подчинился бы своему правителю и легко расстался со своей законной добычей, если бы его не испугала мысль, что ему придется кормить и воспитывать чужого ребенка.
Борте отпустили. Она приехала в аил хана Тогорила, где встретилась со своей старшей сестрой и загостила у неё. Узнав о том, что жена получила свободу и находится в Улусе кереитов, Темучин направил за ней друга по имени Саба. Когда они возвращались домой, Бортэ родила в дороге мальчика. Стояла зима, и младенец мог простыть. Саба замесил мягкого теста, запеленал в него новорожденного и устроил его в складке своей одежды.
Четыре месяца Темучин не видел Бортэ. Радость их встречи усилила весть о рождении сына. Счастливый отец произнес: «К нам благополучно прибыл новый гость». Так младенец получил свое имя — Джучи. Ведь слово «джучи» по-монгольски означает «новый гость».
Случай с пленением Бортэ некоторые историки описывают иначе, ссылаясь при этом на средневековых авторов. Они считают, будто хан Тогорил и Джамуха-сэчен поддержали Темучина и совершили вместе с ним налет на меркитов. В результате Темучин вызволил Бортэ из плена, а его союзники поделили между собой всю добычу.
Версия интересная, но необходимо сказать, что в то время Темучин не обладал большим влиянием среди военной аристократии, чтобы он смог поднять на войну с меркитами огромные силы. Это случилось позже.

Среди нукеров

Налет меркитов заставил Темучина взяться за оружие и выступить против врагов. Правда, кроме врагов, были у него еще и друзья. Всех их он называл «нукер», потому что это слово означает «друг». Лишь после эпохи великих монгольских завоеваний оно утвердилось в значении телохранителя кочевой знати.
Самыми верными из нукеров Темучина были Джэлме и Боорчу. С ними он познакомился в юности. Джэлме по прозвищу Ухэ родился в семье потомственного воина племени уранхай. Его отцом был нойон Хабыл, соратник Есугей-багатура.
Джэлме стал первым, кого Темучин удостоил самого высокого титула в своей армии — «Свирепый пес». Кстати, такой почет в Монгольской империи был оказан только четырем военачальникам. Кроме Джэлме этот титул носил его младший брат Субедей-багатур, третьим был Джирго-адай по прозвищу Джэбе, а четвертым — Угедэй, третий сын Темучина.
Что касается Боорчу, то он происходил из семьи степного аристократа Наху-Баяна племени арулат. Отец воспитал в сыне любовь к наукам и ремеслам. Позже Боорчу занимался всеми хозяйственными делами Монгольской империи и был главным советником Великого хана.
Джэлме и Боорчу стали верными соратниками Темучина. Именно они начали прокладывать ему путь к вершинам мира сего, собирая на этом пути все больше и больше сторонников. Темучин оправдал их надежды. Он был незаурядным человеком и обладал способностями, которые привлекали людей. Они объединялись вокруг него, и вскоре Темучин возглавил союз монгольских родов и племен. Формой правления в этом обществе была так называемая военная демократия, когда хан утверждался во власти решением военного совета под названием курултай.
Какими же качествами природа наделила сына наложницы, пережившего рабство, что он смог заслужить уважение народа и возглавить бывалых воинов? Мало сказать, что Темучин был великим стратегом и тактиком, превратившим войну в искусство побеждать. Причем он всегда побеждал малыми силами превосходящего по численности врага.
Темучин стал живым воплощением боевого духа монголов. За короткое время он сумел подчинить своей власти 12 кочевых племен и не остановился на достигнутом. В 1206 году произошло важное событие в мировой истории.
Как только сошел снег и наступила весна года Барса по восточному календарю, у истоков реки Онон состоялся великий курултай, на котором писарь огласил список 88 имен кочевой знати. Всех этих людей удостоили чести стать опорой первого правителя Монгольской империи. На её престол вождь монгольского союза племен хан Темучин взошел под новым титулом — Чингис-хан.
Значение и происхождение этого титула точно не установлено. Однако известно, что монгольское слово «чино» означает «волк». Кстати, само имя, которое носил первый правитель Монгольской империи, означает «Волчье семя», буквально — «Тукум-чино». Хотя перевести его также можно как «Тысячу волков», то есть — «Тьма-чино».
Добавим также, что предком Темучина был Буртэ-чино. Согласно религиозно-философским представлениям почитателей бога Тенгри (тенгриане), Дух Предка (Аруах) пробудился в его потомке. В этой связи возникает вопрос: кем был при жизни Буртэ-чино и чем он прославился?
Исследователям удалось установить, что Буртэ-чино жил в середине VIII века, то есть во времена распада Тюркского каганата. На развалинах этой могущественной державы появились такие ханства как Кимакское, Уйгурское, Карлукское, Тюргешское, Караханидское и другие более мелкие государственные образования. Известно также, что в этот период истории тюркские рода рассеялись по Великой степи, а часть из них слилась с монгольскими племенами. Этот процесс нашел своё отражение в имени Буртэ-чино. Так как тюркское слово «бури» и могольское «чино» означают одно и то же — «волк». Кроме того, Буртэ-чино считается основателем рода Буржигин (Бури-тегин) у монголов.
Причем, слово «бури» — это тотемное имя волка у всех кочевых племен и народов Великой степи. В нем издавна было заложено понятие «воин». В средневековые времена об этом знали не только в мире степных номадов, но и все жители ойкумены — от Китая до Египта. В этих странах кочевников нанимали оберегать караваны, защищать города и целые государства, они служили телохранителями у мелких правителей и грозных владык.
На чужбине степные воины объединялись в общины и кланы, названия которых часто встречаются на пожелтевших страницах фолиантов: «фули», «гулямы», «куламы», «капукулари», «кулы», «турушка», «кулемены», «мамлюки» и другие. Их исторической родиной была Великая степь, где существовали древние династии, для которых война стала профессией.
Одной из таких династий был род Буржигин у монголов. Темучин продолжил традицию предков, воспитывая своих сыновей в духе воинской доблести. К тому времени у него уже родилось четыре сына от Бортэ-хатун. Старшим из них был Джучи, вторым — Чагатай, третьим — Угедэй, четвертым — Толе. Все они с раннего возраста принимали участие в походах отца, перенимая опыт и навыки ратного ремесла, а потом сами возглавляли армии, покоряя племена и народы. Их завоевания считались законной добычей, то есть они переходили по наследству от отца к сыну или близким родственникам.


«Новый гость»

Став правителем Монгольской империи, Чингис-хан сразу же отравил Джучи в Сибирь. В этом походе он не проявил способностей полководца, зато обнаружил задатки дипломата и привел к покорности енисейских кыргызов.
Весной 1209 года Чингис-хан призвал Джучи принять участие в очередных военных кампаниях. Монголы совершили победоносное шествие по территории тунгутского государства Си-Ся, а в 1211 году они захватили девяносто городов китайской империи Цзинь.
После похода в южные страны Чингис-хан отправил Джучи на меркитов. В помощь ему он дал опытного полководца Судедей-багатура. Вместе они выступили в 1216 году из Монголии. Близ Алтайских гор к ним присоединился двухтысячный отряд нойона Тугучара, после чего монголы ворвались в кыпчакские степи, наводя страх и ужас на местных жителей.
Меркиты отступили на запад. Беглецов удалось настичь у реки Иргиз. Они укрепили свой лагерь повозками и телегами, приготовились к сражению. Утром над степью разлетелась барабанная дробь, и монгольские воины ринулись в атаку. Меркиты были разбиты, многие из них оказались в плену.
Едва победители отъехали от места сражения, прискакали дозорные и сообщили, что их преследует огромное войско. Субедей и Джучи направились в ту сторону, откуда к ним приближалась неизвестная армия, и увидели, что по всхолмленной степи следом за ними ехало шесть туменов всадников. Их намерения были очевидны.
Субедей велел не останавливать обозов и уводить пленных меркитов как можно дальше. Чтобы затянуть время и дать возможность перестроиться армии, Джучи выехал навстречу неприятелю. Подъехав ближе, он увидел перед собой бородатых воинов с чалмами на головах. Их предводителем был хорезмшах Мухаммад. Узнав об этом, Джучи сказал ему, что его отец Чингис-хан не давал приказа воевать с ним. В ответ Мухаммад надменно произнес: «Аллах повелел мне уничтожать неверных, где бы я их ни встретил!».
Под смех и свист Джучи умчался обратно. Субедей успел перестроить войско, и сражение началось. Хорезмийцев было в три раза больше. Очевидно, они рассчитывали на легкую победу и первыми бросились в атаку. Туча стрел обрушилась на их головы. Стонали люди, ржали лошади, над землей разлетался звон оружия.
Лишь с наступлением сумерек войска отступили на свои позиции. Хорезмийцы сильно пострадали, но и монголы понесли большие потери. Выдержав подряд две битвы, Джучи и Субедей уже не хотели посылать воинов на смерть. Они приказали развести костры, и ночью увели людей. Хорезмийцы не стали преследовать их.
Весть о победе над меркитами гонцы уже сообщили Чингис-хану, а известие о стычке с хорезмшахом он узнал от Джучи и Субедея. Выслушав их, он не стал принимать опрометчивых решений. Первым делом необходимо было выяснить, насколько силен его западный сосед. С этой целью во владения хорезмшаха отправился караван, в котором были соглядатаи. Правитель города Отрар Гайир-хан Иналчук разгадал коварные намерения монголов и велел казнить всех купцов.
Чингис-хан отправил к хорезмшаху Мухаммеду посольство, которое возглавил Ухуна. Он выехал в сопровождении ста воинов и, прибыв на место, потребовал вернуть товары и выдать Гайир-хана. В ответ на это требование Мухаммад приказал перебить монгольских послов. Лишь одному из них сохранили жизнь и отправили обратно, чтобы он рассказал обо всем Чингис-хану.
Выслушав уцелевшего посла, правитель Монгольской империи решительно произнес: «Пойду войною на Сартаульский народ и законною местью отомщу за сотню своих посольских людей во главе с Ухуна. Можно ли позволить Сартаульскому народу безнаказанно обрывать украшенья моих златоцарственных поводьев?»

Конфликт

Чингис-хан не рассчитывал на легкую победу. Об этом свидетельствует его решение, которое он принял накануне западного похода. Правитель Монгольской империи хотел заранее выбрать наследника, в случае своей смерти.
В «Сокровенном сказании» говорится, что эту идею Чингис-хану подсказала ханша Есуй. Она обратилась к нему с таким словами:
«Государь, каган!
О благе народном все мысли твои:
Проходишь ли ты перевалом высоким,
Широкие ль реки ты вплавь переходишь,
Иль в дальний поход ты, как ныне, идешь.
Но в мире не вечно ведь все, что родилось.
Как семя, народ твой развеется,
Когда упадешь ты, владыка,
Как падает в бурю высокое древо.
Кому же ты царство свое завещаешь?
Как стая испуганных птиц, разлетится
Народ твой, когда, пошатнувшись,
Падет его царственный столп и опора.
Кому же ты царство свое завещаешь?»

Чингис-хан ответил: «Даром, что Есуй — женщина, а слово ее справедливее справедливого. И никто ведь: ни братья, ни сыновья, ни вы, Боорчу с Мухали — подобного мне не говорили! Сам же я, видно, забылся. Будто за предками мне не идти! Сам же я, видно, заспался. Будто бы смерть и меня не возьмет!».
Чингис-хан созвал семейный курултай, чтобы на нем выбрать своего законного наследника. Значение этого собрания очень велико для истории, так как сама организация семейного собрания говорит о том, что еще при жизни Чингис-хана за его потомками было узаконено право наследовать титул Великого хана. Хотя раньше монгольские вожди избирались на всеобщем курултае, куда съезжалась военная аристократия и кочевая знать.
Кроме сыновей от старшей жены Бортэ-хатун Чингис-хан пригласил на семейный курултай и верных друзей. Они должны были гарантировать, что после смерти Великого хана на престол Монгольской империи взойдет его избранник.
Когда начался совет, Джучи и Чагатай выглядели напряженно. Угедэй был спокоен, а Толе старался не попадаться отцу на глаза. Чингис-хан объяснил, зачем он собрал всех. Затем произнес: «Если все мои сыновья пожелают быть Великим ханом и откажутся служить друг другу, все произойдет так, как это было в той басне про одноголовую и многоголовую змею».
В средневековые времена притча о двух змеях была очень популярна и скрытый в ней смысл знали все участники курултая. Поэтому Чингис-хан не стал пересказывать её. Однако нашим читателям следует пояснить, что речь в этой притче идет о двух змеях: у одной из них была одна голова и много хвостов, а у другой наоборот — много голов и один хвост. Когда наступила зима, головы многоголовой змеи перессорились между собой и не смогли решить, в какой норе им укрыться от холодов. Зато одноголовая змея быстро выбрала жилище и благополучно переждала там зиму. Весной она выползла из норы и обнаружила, что её подружка околела.
Объяснив таким образом всю серьезность предстоящего выбора своего преемника, Чингис-хан дал слово старшему сыну Джучи. Тем самым он как бы подчеркивал, что считает его своим законным наследником. Дело в том, что, согласно традиции кочевых народов, даже в будничной жизни важно было оказать знаки внимания уважаемому человеку. Ему первому после хозяина позволяли войти в юрту и предоставляли за дастарханом почетное место, во время трапезы ему первому подносили угощение и предлагали напитки, а также сам хозяин давал ему первое слово. Во время высоких собраний кочевой знати этому ритуалу придавали важное значение.
Если бы младшие братья промолчали, то тем самым они выразили бы согласие с таким порядком ведения курултая, а также смирились с решением отца и признали над собой власть Джучи. Но Джучи не успел раскрыть рот, когда его перебил Чагатай и, обращаясь к отцу, прямо спросил: «Когда ты позволяешь Джучи говорить первым, ты назначаешь его своим наследником?» А затем возмущённо выкрикнул всему собранию: «Как мы можем стерперть, чтобы нами правил ублюдок меркитов!?»
Эти слова задели Джучи за живое, и он бросился в драку. Ведь из уст Чагатая прозвучало ужасное обвинение в том, что Джучи не был сыном Чингис-хана. Принцев вовремя разняли соратники Великого хана. Боорчи начал оттаскивать Джучи, а Мухали занялся Чагатаем. И пока их разнимали, Джучи успел выкрикнуть целую тираду: «Родитель-государь пока еще не нарек тебя. Так почему же ты судишь меня? Какими заслугами ты отличаешься? Разве только свирепостью своей ты превосходишь всех. Даю на отсечение свой большой палец, если только ты победишь меня хотя бы в пустой стрельбе вверх. И не встать мне с места, если только ты опрокинешь меня в борьбе. Но будет на то воля родителя и государя!»
Успокоить разбушевавшихся принцев удалось степному мудрецу по имени Коко-Цос (Небесный Цос), который с укором произнес: «Если вы оскорбляете свою мать, которая даровала вам жизнь из сердца своего, если заставите её любовь к вам покрыться льдом, то даже если потом вы будете просить прощения, уже ничего нельзя будет изменить».
После этого к сыновьям обратился сам Чингис-хан: «Как вы смеете отзываться подобным образом о Джучи?! Не он ли старший из моих царевичей? Впредь не смейте произносить подобных слов!»
Улыбнулся при этих словах Чагатай и сказал: «Никто не оспаривает ни заслуг Джучи, ни его достоинств, но ведь за убийство на словах не полагается тяжкого наказания, точно так же как за причинение смерти языком с живого человека кожи не дерут. Ведь оба мы с Джучи старшие сыновья. Вот и будем мы парою служить отцу-государю. И пусть каждый из нас руку по самое плечо отхватит тому, кто будет фальшивить, пусть ногу по жилам отхватит по самую голень тому, кто отставать станет. Угедэй у нас великодушен, Угедэя и надо наречь. Добро государю и отцу преподать Угедэю наставление о Великой темной шапке!»
Чингис-хан спросил у старшего сына: «А ты, Джучи, что скажешь?» Джучи ответил: «Чагатай уже сказал. Будем служить парой с Чагатаем. Высказываемся за Угедэя!»
«К чему же непременно парой? — удивился Чингис-хан. — Земля велика. Много на ней рек и озер. Скажите лучше – будем отдельно друг от друга править, широко раздвинув свои кочевья. Да смотрите же вы оба, Джучи с Чагатаем, крепко держитесь только что данного друг другу слова! Не давайте своим подданным поводов для насмешек или рабам — для пересудов».
Сказав это, Чингис-хан обратился к Угедэю: «А ты, Угедэй, что скажешь?»
Угедэй произнес: «Как мне ответить, что мне это не по силам? Про себя-то я могу сказать, что постараюсь осилить. Но что будет после меня? Вдруг у меня народятся такие потомки, что, как говорится, хоть ты травой их оберни — коровы есть не станут, хоть салом обмажь — собаки есть не станут. Не выйдет ли все, как в той пословице: «Лося-сохатого пропустил, а за мышью погнался» Что еще мне сказать? Только это я и могу сказать».
«Вот это дело говорит Угедэй, — сказал Чингис-хан. — Ну, а ты, Толе, что скажешь? Говори!»
Толе ответил: «А я, я пребуду возле того из старших братьев, которого наречет мой отец-государь. Я буду напоминать ему то, о чем он позабудет, буду будить его, если он заспится. Буду эхом его, буду плетью для его рыжего коня! Повиновением не замедлю, порядка не нарушу! В дальних ли походах, в коротких ли стычках, а буду служить ему!»
Чингис-хан одобрил его слова и повелел: «Мое наследие я поручаю лишь одному из вас. Мое повеление — неизменно. И если это решение вы не измените сами, то не ошибетесь и ничего не потеряете. Ну, а уж если у Угедэя народятся такие потомки, что хоть травой их оберни — коровы есть не станут, хоть салом обмажь — собаки есть не станут, то среди моих-то потомков неужели ни одного доброго уже так-таки и не родилось?»
Так он соизволил повелеть».
На семейном курултае был решен вопрос о преемнике Чингис-хана в пользу Угедэя. Однако вместе с тем это собрание разожгло вражду между старшими братьями, став мрачной прелюдией эпохи заговоров и интриг.

Клевета

Конфликт Джучи и Чагатая заставляет нас обратить на этот случай особое внимание. Так как он стал первой страницей тех мрачных событий, которые погрузили Монгольскую империю в эпоху таинственных смертей.
Безусловно, только зависть и злоба на старшего брата заставили Чагатая вспомнить тот случай с пленением Бортэ, когда она оказалась в юрте меркитского воина Чильчира-бохо. Для кочевников, придававших важное значение своему происхождению и уж тем более для ханской семьи, которая ревностно соблюдала чистоту крови, это было даже не оскорбление, а именно обвинение. Причем, не только в адрес Джучи. Задевалась честь отца и матери.
Дело в том, что измена супругов в Монгольской империи каралась смертью. Если бы Чингис-хан только заподозрил Бортэ в измене, то поступил бы согласно обычаю: усадил неверную жену на коня лицом к хвосту и отправил в аил её отца. Там с ней разобрались бы, согласно степному закону. Однако он этого не сделал. Почему?
Ответ на этот вопрос был известен, прежде всего, самому Чингис-хану и его жене Бортэ. Однако некоторые средневековые летописцы и современные историки успели породить столько басен и побасенок о происхождении Джучи, что теперь нам приходится прояснять для наших читателей эту проблему.
На самом деле ответ на вопрос о происхождении Джучи был дан еще XV веке, когда появилось одно из самых первых научных исследований под названием «Родословие тюрков». Эта книга написана персидскими авторами, но до наших дней она дошла в виде фрагментов. Они были собраны и переведены выдающимся ученым В.Г. Тизенгаузеном.
И вот о чем сообщает средневековый автор: «Чагатай и Угедэй постоянно клеветали Чингис-хану о происхождения Джучи — так же, как эту клевету излагают в историях чагатайских ученых. Из жадности и зависти Чагатай и Угедэй создали на этом великую клевету. Однако все авторы справедливых, правильных и достоверных историй стоят на том, что продолжительность времени пленения Бортэ среди войска меркитов и кереитов, до прибытия в аил Чингисов, не достигает 4 месяцев. Также из большой любви Чингис-хана к Джучи-хану, изложение которой было бы длинно, видно, что это чистая клевета, ибо как бы ни был хорош ребенок, от жалости родного отца до жалости приемного расстояние будет как от земли до неба. И также ни одному умному человеку не покажется разумным, чтобы кто-нибудь любил сына другого человека больше, чем своих родных сыновей, в особенности же в деле наследия царства. Чингис-хан же любил Джучи-хана больше, чем всех своих детей мужского и женского пола. Да так, что ни у кого не было смелости в его присутствии произнести имя Джучи-хана с неодобрением».
Из этой цитаты выясняется, что Чагатай и Угедэй настраивали отца против Джучи. По этой причине, согласно средневековому автору, между Джучи и его младшими братьями не было согласия. Эти отношения привели к кровавой развязке, но об этом мы расскажем чуть позже.

На закат солнца

Монгольские тумены шли «на закат солнца», стягиваясь к берегам Иртыша. Там они объединились и выступили в поход на хорезмшаха Мухаммеда в сентябре 1219 года. Вскоре воины Чингис-хана уже стояли под стенами Отрара.
Разведка донесла, что хорезмшах разбросал своё войско по городам, а сам бежал за Амударью. Узнав об этом, Чингис-хан презрительно ухмыльнулся и сказал: «Ему не народом, а баранами надо править».
Монгольское войско разделилось. Джучи получил приказ захватить города в нижнем течении реки Сырдарьи. Первым в этом регионе пал Сыгнак. Затем Узгенд, Барчылыкент, Ашнас, Шехркент (Яникент) и Дженд, где Джучи расположил свою ставку. В 1220 году он выступил на северную столицу Хорезма — город Ургенч. Это был большой и хорошо укрепленный город. Поэтому в помощь старшему сыну Чингис-хан отправил дополнительные отряды во главе с младшими сыновьями Чагатаем и Угедэем.
Защитники стойко держали оборону. Это вызвало ссору Джучи и Чагатая. Очевидно, тогда вновь всплыли старые обиды и упреки. Узнав об этом, Чингис-хан отстранил их от управления войском, приказав Угедэю командовать штурмом. Город пал, все его защитники были перебиты.
После захвата Ургенча, Джучи со своими воинами остался в Приаралье дальше покорять земли Дешт-и Кыпчака, а тумены Чагатая и Угедэя соединились с главными силами монгольской армии, которая двинулась на юг.
Чингис-хан завершил западный поход летом 1222 года под городом Мультан, что расположен на территории современного Пакистана. Ему удалось покорить всю Среднюю Азию и большую часть Ближнего Востока. Кроме того, тумены под предводительством Субедея и Джебе совершили стремительный рейд по землям Персии, Кавказа, Половецкой степи, Руси и Волжской Булгарии . На всем этом пути монголы одерживали победы и потерпели поражение лишь от камских булгар. В той битве Джебе-нойон был убит, а Субедей-багатур получил серьезные ранения. С тех пор он лишился одного глаза и стал хромым.

Золотой род Чингис-хана

Прежде чем вернуться в родные аилы, Чингис-хан устроил самую большую охоту в истории человечества. В ней приняли участие десятки тысяч воинов. В назначенный срок все они двинулись к условленному месту, выстроившись цепью. Всадники гнали перед собой дичь. Её было так много, что два года армия могла питаться только добычей.
Встреча Чингис-хана с сыновьями состоялась в 1223 году на равнине Кулан-Баши, что расположена недалеко от города Сайрам. Очевидно, ссора Джучи и Чагатая не давала отцу покоя, и семейные раздоры сказывались на управлении государством.
Все лето 1223 года Чингис-хан провел с детьми и, очевидно, пытался примирить их. Затем армия двинулось к реке Иртыш, где воины провели все следующее лето. Именно здесь Великий хан объявил о разделе покоренных земель между сыновьями, рожденными от старшей жены Борте-хатун.
Младший сын Толе, согласно монгольской традиции, унаследовал «дом отца», то есть главный юрт — внутреннюю Монголию. Владения Угедэя, третьего сына, находились в пределах Эмеля и Кобака. Чагатай, второй сын, получил территорию от Южного Алтая до Амударьи и от «области уйгуров до Самарканда и Бухары». Его власть распространялась на Восточный Туркестан, большую часть Семиречья и Мавераннахр, а также Балх и Хорасан. Главные владения Чагатая называлась Иль-Аларгу, а столицей был город Алмалык. Он кочевал на реке Или, лето проводил в местности Куяш, а зиму — в местности Мераузик-Ила.
Джучи тоже получил во владение свой Улус, который арабские летописцы именуют «Дешт-и Кыпчак», что означает «Страна кыпчаков». По сведениям мусульманского автора Джувайни, удел Джучи, занимал «обширные земли к западу от реки Иртыш и до границ Каялыка (в Семиречье) и Хорезма до мест Саксин и Булгар, вплоть до тех пределов, куда доходили копыта монгольских коней».
Кроме того, все дети Чингис-хана были объединены отцом в так называемый «Золотой род», который он сам и возглавил. Этот род сегодня больше известен под названием «чингизиды». На протяжении долгого времени они играли важную роль не только в истории Монгольской империи, но и всего Евразийского континента.

Правитель страны Кыпчаков

Интересно, что Джучи получил самый большой Улус из всех, которые достались сыновьям Чингис-хана. Причем, фраза средневекового автора «до тех пределов, куда доходили копыта монгольских коней» встречается и у других летописцев. Случайно ли это? Скорее всего — нет.
Дело в том, что в этих словах могла быть скрыта сама программа дальнейших действий, которая позволяла Джучи раздвинуть границы своих владений до самого Киева. Ведь в 1223 году там побывали тумены Джебэ-нойона и Субедей-багатура во время их знаменитого рейда. Впрочем, это только догадка, но её подтверждает развитие дальнейших событий.
Осенью 1224 года Чингис-хан снялся со стоянки и отправился на восток. Три его сына выступили вместе с ним, а своенравный первенец Джучи остался в Кыпчакских степях. Во время прощания с ним отец произнес: «Отделяю тебя, чтобы стал ты опорою половины моего дома и половины моей особы».
Чтобы оправдать надежды отца, Джучи сразу же взялся за дело. Он начал восстанавливать разрушенные города и населять их людьми. Одним из первых из руин поднялся Ургенч, а вместе с ним стал возрождаться и весь северный Хорезм.
Очевидно, восстановление городов в покоренной стране не входило в планы Чингис-хана. Поэтому он отправил в ставку старшего сына гонца с приказом: «Иди в земли, где побывали Субедей-багатур и Джэбэ-нойон, займи там все зимовья и летовья. Булгар и половцев истреби!»
Джучи медлил. У него было всего четыре тысячи монгольских воинов. Левым крылом войска командовал Мунгар, правым — Байку. А тысячи Хушитая и Кигитай Кутан-нойона составляли центр. Были у него еще воины из местных племен, но точное их число неизвестно. Да и мог ли он рассчитывать на них?
Словом, сил у Джучи едва хватало, чтобы поддерживать порядок в собственных владениях, которые тянулись от реки Иртыш на востоке до берегов Урала — на западе. Тем не менее, он не мог ослушаться отца и не исполнить его приказа. В конце концов, переживания довели его до того, что он сильно заболел и слег, о чем было доложено Чингис-хану.
И вот однажды в главной ставке появился человек из монгольского племени мангут и сообщил, будто он своими глазами видел Джучи на охоте, когда проезжал через его владения. Эта весть рассердила правителя Монгольской империи, и он уже намеревался направить на расправу с Джучи тумены Чагатая и Угедэя.
Однако битвы не произошло, поскольку её опередила черная весть. Она долетела до ставки Великого хана, и его главный советник Улуг-Джирчи сообщил отцу о смерти его старшего сына Джучи.
Чингис-хан велел провести расследование. Все тут же бросились искать того таинственного мангута, который ополчил отца на родного сына. Но виновника уже и след простыл, а вместе с ним канули и все концы, как в воду.
Очевидно, только тогда Великий хан понял, что жизнь вокруг него была наполнена суетной ложью, сотканной из паутины коварных заговоров и подлых интриг, в которую на старости лет угодил он сам. И разбитый горем отец запричитал: «Подобно кулану, лишившемуся детеныша, я разлучен со своим детенышем. Подобно разлетевшейся в разные стороны стае уток, я разлучен со своим героем-сыном».
Услышав эти слова, князья и нойоны, находившиеся в это время рядом с ним, выразили свои соболезнования и начали голосить. Однако горе уже свершилось.
Джучи похоронили близ священной горы Улутау , а над его могилой возвели мавзолей. В середине XX веке мавзолей был исследован археологами. Они обнаружили, что в могиле покоятся останки мужчины, у которого не было одной руки. Там же ученые обнаружили и кости диких животных.
Это открытие породило множество слухов, часть которых просочилась даже на страницы периодических изданий. Авторы этих публикаций на полном серьезе утверждали, будто вместе с Джучи захоронена одна из его жен. Им даже было известно её имя. Правда, все эти домыслы так и не прояснили истинных причин смерти старшего сына Чингис-хана.
Сегодня нам известно лишь, что Джучи-хан умер в феврале 1227 года при обстоятельствах более загадочных, чем обстоятельства его рождения.