Сны разума. Сон 1 Ты полагаешь, поиск истины...

 
 
 
 - Ты полагаешь, поиск истины лишен, какого бы то ни было, смысла?
 - Я полагаю бессмысленным искать там, где ее нет и быть не может, ибо истина неуловима, она кроется не в утверждении, а в некоем равновесии полярных точек зрения.
 - Тогда что ты предлагаешь?
 - Я предлагаю поохотиться за истиной, сокрытой в хитроумном сплетении множества взглядов и точек зрения, очевидность которых ускользает, как только мы начинаем приближаться к пониманию их
до той степени, когда кажется, что они есть та самая неопровержимая истина, к познанию которой стремится мысль. И назовем мы эту охоту …
 - Охота … на лис?
 - Близко, … но что-то подсказывает мне, что это будут «сны», … сны разума. Да, да, «сны», извлекающие из нашего подсознания тайные знания, зашифрованные в символах снов - дремлющий разум порой более проницателен, нежели бодрствующий, ибо его безмолвие позволяет заглянуть … в пропасть неведомого.
 
 

 «СНЫ» РАЗУМА
 
 
  Благословенен сон, дарующий нам наважденья,
 И радостно пусть будет пробужденье от этих грез...

 Сон 1

Корабль плыл, разрезая тяжелые, утомленные солнцем, волны океана. Легкий бриз, как бы нехотя, приподнимал поля широкополой шляпы, небрежно струился по обнаженному телу Николь, дразня намеком на свежесть. Однако она была столь погружена в себя, некий внутренний мир, в котором сейчас происходил процесс образного перевоплощения, что ничего вокруг себя не замечала. Голос, неожиданно прозвучавший рядом, заставил ее вздрогнуть, выводя из состояния внутреннего сосредоточения. Медленно поднимая голову и не снимая солнцезащитных очков, она взглянула на того, кто нарушил столь необходимую ей сейчас атмосферу уединения. Она осознавала, что творческое вдохновение чрезвычайно хрупкое и капризное состояние, чтобы пренебречь им. Оно требует к себе трепетного отношения, не прощая тех, кто делает выбор не в его пользу - вдохновение мстит за пренебрежение им, с легкостью покидая того, на кого оно снизошло. В последствие, оно будет терзать своим долгим молчанием, ожидая покаяния через изнурительный, лишенный вдохновения, труд. Сколько это будет продолжаться - неведомо никому, но это будет продолжаться до тех пор, пока оно не смилостивится и не посетит вновь, заряжая создателя и создаваемое им некой энергетикой. И все же, не отдавая себе в том отчета, Николь переключила свое внимание на того, кто, в ожидании склонив голову, смотрел на нее, казалось, готовый к любой интриге. На подсознательном уровне ей что-то подсказывало, что встреча с этим человеком не случайна - это нечто, что посылается судьбой, а отвергать то, что ею посылается, чревато более серьезными последствиями, нежели теми, которые последуют, в качестве ответной меры, от сил, дарующих вдохновение.
 - Простите, вы что-то сказали?
 - Я уже несколько дней наблюдаю за Вами.
 - Вот как? И чем же я обязана столь пристальному вниманию к своей персоне?
 - Вы неразлучны со своей тетрадью и постоянно делаете в ней какие-то записи. Можно предположить, что Вы пишите нескончаемо длинное письмо. Невольно возникает нескромный вопрос - кто, в будущем, его счастливый получатель? Или мои предположения ошибочны?
 - Это любопытство или повод для знакомства?
 - А Вы неожиданны. Полагаю, и то, и другое.
 - А что Вы ожидали? Какая реакция, обусловленная Вашим вопросом, должна была бы последовать, исходя из Ваших, чисто визуальных, представлений обо мне?
 - Полагаю, некоторой растерянности, смущения, характерных для представительниц «слабого» пола.
 - Очевидно, речь идет об очень юных представительницах? В моем возрасте уже с трудом поддаются смущению. К тому же, что касается меня, … у меня гремучая смесь «мужского» и «женского» склада ума и Вам вряд ли удастся просчитать те или иные реакции, исходящие от меня, особенно, если Вы будете полагаться на усредненные представления о «слабом» поле.
 - В таком случае мы просто обязаны познакомиться.
Он взялся за спинку стоявшего рядом шезлонга и, развернув его, сел напротив, пристально смотря на Николь. Их взгляды встретились, и Николь почувствовала как предательская волна то ли смятения, то ли смущения в следующую минуту «накроет» ее, опровергая только что ею сказанное. Она закрыла глаза и, применяя элементы аутотренинга, попыталась восстановить внутреннее равновесие. Тем временем его взгляд скользил от полей шляпы к розовеющим щекам, плавному изгибу шеи, переходящему в покатые плечи... Все это время с его губ не сходила улыбка, как правило, невольно возникающая в процессе наблюдения за действиями младенца, начинающего настаивать на своих правах, но еще не осознающего, с какой целью и как ими можно будет в последствие воспользоваться.
 - По всей видимости, мне предоставляется возможность познакомиться с мироощущением одной из очаровательных представительниц «слабого» пола, питающей известные иллюзии на сей счет. Я надеюсь, подобное знакомство расширит границы моих представлений об истинной «слабости» прекрасного пола, признаюсь, вызывающие определенный скептицизм, как, впрочем, и ложные представления представительниц прекрасной половины о собственной силе, вызывающие у меня чувство снисходительного восторга.
 - А какая возможность представиться мне? – тихо, со скрытым вызовом в голосе и едва скрываемым налетом скептицизма в уголках губ, поинтересовалась Николь.
 Он помолчал, создавая впечатление, что сказанное сейчас возможно обидит ее, но он вовсе этого не желает – ничего личного. И в следующую минуту, с подчеркнутой нежностью в голосе, он столь же тихо произнес
 - А я, в свою очередь, попытаюсь расширить Ваши представления о «мужском» складе ума.
 - Или развеять миф о нем? - не поддаваясь интонационному соблазну, произнесла Николь, - Если это так, Вы удивительно проницательны. Это именно то, в чем я сейчас нуждаюсь.
 Он вопросительно посмотрел на нее, уловив в ее лице новые оттенки эмоций. Ее лицо светилось неким возбуждением, азартом - состоянием, характерным для ученого, стоящего на пороге нового открытия, художника, инстинктивно берущего в руки карандаш или кисть в предчувствии, что его рука уже знает, трансформируемый в изобразительную форму, ответ на одержимо мучащие, в поисках истины, вопросы. Он мысленно усмехнулся, произнося вслух
 - Вы испытываете не иначе, как состояние предвкушения, но … я должен остудить Ваш пыл - я не приоткрою ничего нового..., ничего такого, что позволило бы Вам обрести некую тайную власть над представителями «сильной» половины человечества.
Последнее замечание вызвало уже улыбку на губах Николь. Она наклонила голову, пытаясь скрыть ее за полями широкополой шляпы.
 - Иной реакции от Вас я и не ожидала. Поверьте, я вовсе не нуждаюсь в том, в чем Вы меня заподозрили. Мне представляется, более увлекательным процесс исследования, нежели управления на основе уже готовых знаний о субъекте или объекте. Если я и нуждаюсь в углублении знаний в области мужской психологии, то исключительно в силу той потребности, которая возникает в рамках овладения писательским ремеслом. Впрочем, мне не нравится употребление слова «ремесло» применительно к тем областям деятельности, которые в значительной мере сопряжены с такими понятиями как творчество, вдохновение. Ремесленник может создать вещь, совершенную по форме, но он не в состоянии вдохнуть в нее жизнь, некую энергетику, которая ниспосылается только художнику и которая отличает истинное произведение искусства от подделки или искусного образчика ремесленника.
 - Полагаю, Вы не будете возражать, если я позволю утверждение, что наличие мастерства все же является одним из основополагающих условий создания произведения искусства? - В его голосе, интонационно, звучало высокомерие, сведущего в области искусства, человека.
 - Было бы глупо отрицать необходимость мастерства, – невольно задетая тоном, каким были произнесены собеседником последние слова, Николь скептически усмехнулась и не нашла ничего более приемлемого, чем прибегнуть к тому же снисходительно менторскому тону.
 - Однако следует заметить, художника от ремесленника, при равных уровнях мастерства, главным образом, отличает его способность быть проводником некоей информации свыше, которая в последствие, на каком-то энергетическом уровне, прямым или опосредованным образом, будет оказывать воздействие на сознание людей через то или иное произведение искусства.
 - То есть, Вы хотите сказать, что все же признаете необходимость первоочередного обладания определенными навыками, которыми владеет ремесленник? - словно выдохнул собеседник, спеша зафиксировать ее признание в правоте его слов.
 - Да, но, повторяю, в отличие от последнего, сверхзадача художника - быть проводником некой информации, привносимой извне.
 - Извне чего?
 - Понятие «извне» можно трактовать довольно широко. В данном случае, речь идет об информации особого рода, источником которой могут быть энерго-информационные поля Вселенной, о которых мы можем только догадываться или ... не догадываться. Однако надо заметить, это касается не только художников, но и композиторов, ученых, писателей, философов, поэтов, других представителей научной и творческой интеллигенции. В их среде тоже есть «ремесленники» и «художники», те, кто, используя те или иные технические приемы, создает, и те, кто … творит по неведомым сознанию законам, к кому идеи и замыслы приходят в готовом виде... Одним из самых величайших творцов, превнесших в наш мир идеи, многие из которых еще не реализованы, Никола Тесла.
 - Не являясь художником но, соприкасаясь, в своей практике с удивительными, подчас, необъяснимыми наукой, явлениями, могу принять Ваши слова на веру, при этом, не вынося окончательного вердикта в отношении их истинности.
 Наступила пауза. Сандерс пристально смотрел на нее, ожидая ответной реплики. Не выдерживая его пристального взгляда, Николь отвела свой взгляд, в попытке сосредоточится, когда услышала вопрос, не относящийся напрямую к теме завязавшегося разговора.
 - Позволю себе сделать одно предположение, касающееся Вас. Вы пишите?
 - Можно сказать - делаю робкие попытки, испытывая необъяснимую потребность, которая неожиданно проснулась во мне. Пишу ли я? Нет, я … как будто собираю некий «puzzle» из отдельных, время от времени посылаемых фрагментов, не имея, при этом, возможности сравнить воссоздаваемое изображение с той, первоначально задуманной кем-то, картиной, которую мне предстоит воспроизвести. При этом надо заметить, я лишена прямых подсказок в отношении того, в какой последовательности мне следует выстраивать эти фрагменты. Однако, подчиняясь интуиции, некоему наитию, которое ведет меня, подобно поводырь слепого, я получаю косвенные подтверждения правильности того или иного решения в виде новых фрагментов. Эти фрагменты возникают в моей голове и начинают органически соединять предыдущие, до времени отложенные в сторону, интуитивным предчувствием, что их час еще не настал, что на том или ином этапе развития сюжета непременно возникнет необходимость включения этих фрагментов в его канву. Иные же фрагменты непосредственно встраиваются в сюжет, проявляемый по мере того, как они начинают входить в органическое взаимодействие друг с другом. Выстраивание сюжета на основе идентификации тех или иных проявляемых в сознании фрагментов по их содержанию, «цвету», оттенкам и интонациям, позволяет проявлять тот тайный замысел, который изначально принадлежит не мне, но … во мне проявляется. Я первая «читаю» тот роман, который, пройдет время, и прочтут другие. Но мне дано прочесть его мысленно первой и отразить, словесно материализуя его. Я читаю его отрывками, то, забегая вперед, то, возвращаясь назад к тому, что, казалось, уже проявилось в окончательном варианте. Такое чтение, не идет ни в какое сравнение с тем, которое свойственно обыкновенному читателю. Здесь уместна параллель с живописью – зрителям никогда не испытать всей гаммы тех чувств, которые овладевают художником в тот момент, когда некий посыл заставляет взять в руки кисть, карандаш и написать картину; тех состояний благословенной одержимости, которые он испытывает в моменты творческого наития. В эти, захватывающие сознание в плен, минуты, он даже еще, до конца, не осознает форму выражения того наития, которое снисходит на него и ведет его рукой, управляемой на уровне подсознания. То, что порабощает мое сознание, последнее время, подобно действию наркотика - неудержимо влечет на каком-то, почти физическом, уровне.
 
 - У Вас был опыт, позволяющий делать подобные сравнения?
 От его расслабленности не осталось и следа, Николь почувствовала в его глазах напряженное колючее внимание.
 - Вас, очевидно, интересует, пробовала ли я на практике что-либо из того, о чем Вы подумали? Нет, в этом отношении у меня жесткое табу. Это к теме о слабостях, которые мы порождаем и культивируем, а затем, незаметно для самих себя, становимся их рабами, уже вынужденно позволяя управлять собой. В наших слабостях, хотим мы того или нет, кроется сила, которая способна сломить волю, увлекая за собой в мир разрушительных желаний и призрачных иллюзий, при этом, платя черной неблагодарностью в форме депрессии, в случае, когда делаются даже весьма робкие попытки выскользнуть из сетей нами же взращенных слабостей. Я не хотела бы сейчас обращаться к этой теме, а уж тем более развивать ее. Скажу только - я не из их числа.
 - Я согласен с Вами, в слабостях кроется разрушительная сила, неумолимо ведущая нас по пути этих слабостей, не позволяя отступить от задуманной ею фабулы пленения нашей воли, нашего разума. Я могу только приветствовать Ваше отношение к данной проблеме, ибо слабости коварны – их сила всегда направлена против нас же самих.
 Николь почувствовала, как мышцы его лица, еще минуту назад скованные напряжением, вновь расслабились.
 - Так в каком литературном жанре вы пробуете свои силы?
 - Признаться, пока я не нахожу для него определения.
 - Почему бы Вам ни обратиться к теории литературы и ни воспользоваться существующими в ней определениями того или иного жанра?
 - Дело в том, что я не уверена, существует ли такой жанр вообще.
 - Вы интригуете меня. Можно спросить, что же такого нового Вы для себя открыли?
Она задумалась, как бы перебирая в памяти один из подходящих для данного случая ответов.
 - Пожалуй, я определила бы этот жанр, как одну из разновидностей литературного психоанализа, позволяющего увидеть ту или иную грань собственного «я» в тех или иных обстоятельствах глазами стороннего наблюдателя.
 - К моему глубокому сожалению, мне не приходилось слышать ни о литературном психоанализе, ни, как следствие, о его разновидностях. Объясните, в чем его суть? На его лице появились признаки интереса к тому, о чем она сейчас говорила.
 - Вы застали меня врасплох. Я не готова облечь в слова явление, с которым только недавно соприкоснулась сама, и которое, по всей видимости, мне еще предстоит исследовать.
 - Это все слова, за которыми может быть заключено нечто, а может ... ничто. Знаете, у мыльного пузыря завораживающая, радужная оболочка, от которой трудно оторвать взгляд, пока она ... не лопнет.
 - Как Вам хочется уязвить меня, - ее улыбка переросла в смех, который тут же оборвала, тихо, полушутя произнеся.
 - Да, … я вижу, Вас раздражает то, что Вы не можете понять или то, в понимании чего Вам отказывают.
 - Вашу реплику следует понимать как отказ, как признание того, что я лишился перспективы быть посвященным в те области Вашего восприятия, которые занимают Вас сейчас? Тон собеседника смягчился, выказывая нотки столь же шутливого смиренного покаяния.
 - Отчего же, если Вы проявите известную долю выдержки и такта, все может быть...
 - В таком случае, я обещаю - у Вас не будет повода упрекнуть меня в этом, хотя … признаюсь, это будет сделать совсем непросто. Посмотрев друг на друга, они улыбнулись и легкая тень, пробежавшая между ними, исчезла.
 - Наступил какой-то момент, - вдруг посерьезнев, произнесла Николь, - когда я почувствовала потребность писать. Вы согласитесь со мной, что в течение жизни на некоем уровне, я рассматривала бы его как надсознательный, происходит накопление не столько жизненного, сколько духовного опыта. Когда его критическая масса переходит в качественно новое состояние, подвергнутое на этом, надсознательном, уровне анализу и синтезу, возникает потребность его передать в виде некоей квинтэссенции, но в завуалированной форме. Это позволяет, не отделяя сублимированные сгустки опыта от себя, оградить свой внутренний мир, некое внутреннее пространство, в котором господствует только твоя душа, от постороннего взгляда, внешнего вторжения. Самовыражение, передача знаний и опыта, накапливаемых и трансформируемых на уровне надсознания, может обретать разнообразные формы: музыкальных произведений, произведений живописи и архитектуры, поэзии и прозы, научных открытий в самых разных отраслях знаний, ремеслах - везде, где применимы такие понятия как духовный опыт, знание, творчество. Успех самовыражения состоит в том, какой ступени духовного опыта мы достигли и насколько хорошо мы овладели теми или иными формами и приемами передачи этого духовного опыта.
 - Но, вы позволите мне возразить Вам, заметив, что природа не всем даровала творческие способности, обстоятельства жизни не всем из них позволили развить и раскрыть эти способности, не все сумели реализовать их в силу каких-то внутренних или внешних причин. Что, на Ваш взгляд, происходит с этими людьми? Очевидно, нельзя игнорировать их духовный опыт только на том основании, что у них не развиты способности к его передаче?
 - Я полагаю, существует некая зависимость между уровнем обретаемого духовного опыта и последующей формой его трансформации и передачи. Я не верю в случайность обретаемого духовного опыта - он дается свыше, как и способности, с помощью которых этот опыт должен быть передан. А вот зачем? Каждый, кто обретает его, должен решить для себя сам, не подменяя этот вопрос вопросом «за что?»
 - Таким образом, вы отказываете тем, кто оказался от природы не наделен теми или иными творческими или иными способностями или не сумел раскрыть их, в праве на ощущения определенного рода? Рука Сандерса непроизвольно взметнулась вверх, как бы указывая, о каких именно ощущениях идет речь.
 - Действительно, такие ощущения, как вдохновение – удел избранных, но это не единственное, что позволяет ощутить Божию длань на голове смертного. Кроме гениальных способностей, таланта, каждому дана совесть, способность к душевному порыву. Делая добрые дела, совершая благие поступки, протягивая руку помощи оступившимся, но кающимся в своих грехах, помогая нуждающимся, тем, кто оказался в беде, отчаянном положении, уповая уже только на Бога, мы служим … Ему. И при этом не следует ожидать благодарности от тех, кому Вы протянули руку помощи, ибо благодарность снизойдет на Вас совсем в иных формах, придя неисповедимыми путями. Те же, кому протягивается рука помощи, вознесут свои молитвы благодарности Всевышнему, за то, что Он услышал их, не оставил, ниспослав им Вас через некий посыл, импульс, перерастающий в душевный порыв. Впрочем, это вовсе не означает, что речь непременно идет о милостыне. Милостыня в виде монеты, всуе брошенной в чью-то протянутую руку, не есть та помощь, к которой нас призывает Создатель. Он призывает к милосердию. Милостыня в виде монеты не только не решает проблем, но, напротив, может подтолкнуть к грехопадению тех, кто, однажды, оказавшись на краю бездны, перешагнув через собственное достоинство, протянул руку, в ожидании милости. Получив в ответ не милость руки, вытягивающей из бездны отчаянья, а милостыню в виде монеты, велик соблазн у просящего, ощутить вкус «легких» денег, развивающий греховный соблазн стяжательства, в результате которого, попрошайничество становится не только образом жизни, но образом мысли, уделом «катиться дальше, вниз». Обращаясь к библейской мудрости, в стремлении помочь, следует все же давать просящему не «рыбу», развращая сознание просящего «легкостью» данного способа добывания ее, а «сети», уча «ловить эту рыбу», возвращая человека на стезю человеческого достоинства. Одним словом, помощь должна выражаться не в подачках, а в создании условий, в которых человек, оказавшийся в беде, смог бы, воспользовавшись этой помощью, «встать с колен» и реализовать заложенный в нем потенциал.
 - Не обижайтесь, но Вы еще плохо знаете жизнь. Определенная часть людей, попадая в сложные жизненные ситуации, не способна самостоятельно, без чьей либо помощи, разрешать их. И, вовремя не получая этой помощи, не находя сил и возможностей справиться с возникающими трудностями на цивилизованном уровне, сдается. Обида, досада, отчаянье, невозможность что-либо изменить выливается во внутренний протест, принимающий самые разнообразные формы – от скрытого ухода в себя до откровенного отчуждения, игнорирования общества со всеми его правовыми институтами и общественными устоями. Поймите, среди этих людей есть и те, кому изначально или уже не нужна та помощь, о которой Вы говорите, они не дождались ее и уже давно поставили на себе крест, живя отныне той асоциальной жизнью, которая свободна от всякого рода обязательств перед обществом. Им не нужна жалость, но они не откажутся от всуе, именно всуе, брошенной монетки, которая их ни к чему не обязывает, но помогает им выжить. Среди этих людей особо хочу отметить категорию тех, чья неудавшаяся жизнь не просто следствие неспособности вписаться в те или иные исторические реалии, это люди, изначально, на генетическом уровне наделены потребностью к независимости от социума и законов, по которым это общество существует.
 - Пожалуй, Вы правы, в отношении данной конкретной категории людей. Иной раз, эти люди оказывается в столь удручающем положении, что, почувствовав импульс, призывающий оказать помощь, любой вправе и долге оказать ее в любом доступной для него форме. И если человек не оказался черств, глух к тому душевному порыву, который был послан ему, подвигая на добрые дела, он ощутит неописуемое словами и столь же неизъяснимое благоволение свыше.
 - Вот видите, у нас есть общие взгляды. Знаете, мне ни раз приходилось слышать от тех, кто когда-либо спасал чужие жизни, выручал кого-либо из беды, об ощущениях необыкновенных, удивительных, испытываемых ими в тот момент, когда, под влиянием душевного порыва откликались на чужую боль и страдание и, сострадая, оказывали помощь, исполняя тем самым, как будто идущие свыше, поручения. По их признаниям, они испытывали необыкновенные, ни с чем не сравнимые ощущения. Но, Вы позволите мне усомниться в существовании, как Вы говорите, надсознания? Мне никогда не приходилось слышать о чем-либо подобном.
Нет, он вовсе не лукавил, делая это признание, он действительно слышал эту, озвученную устами незнакомки, версию, впервые. Хотя … память подсказывала ему, в качестве подтверждения этой версии, одно недавнее признание коллеги, к которому он отнесся тогда довольно скептически. На последнем научном симпозиуме, в перерыве между докладами, его коллега намекнул ему о том, что в процессе исследований в области мозга, он соприкоснулся с чем-то таким, что выходит за рамки материалистических воззрений и укладывается только в рамки понимания некоего сверхсознания.
Его размышления прервал слегка ироничное замечание Николь.
 - Кто же Вам может запретить усомниться в чем-либо? Сомнению можно подвергнуть абсолютно все, даже, на первый взгляд, самое очевидное, что при внимательном рассмотрении, в ином ракурсе, может явиться чем-то иным, оторванным от тех представлений, которые до этой минуты определяли сущность этого, казалось бы, очевидного явления.
 - И все же, попытайтесь убедить меня в жизнеспособности Ваших предположений, ибо любая версия, в том числе, основанная на интуитивном предчувствии, должна быть определенным образом обоснована.
Сандерс выжидающе смотрел на молодую женщину, пытаясь предвосхитить ее аргументацию на основе тех наблюдений, которые он уже успел сделать.
 - Попытаюсь, но для этого, очевидно, придется обратиться к биологии. Насколько  я понимаю,  человеческий мозг состоит как из областей, отвечающих за бессознательные  процессы, т.е. процессы, не контролируемые нашим сознанием, к примеру амигдола,  и области, отвечающие за процессы, контролируемые нашим  сознанием. Кстати сказать, в процессе упражнений, доводя до совершенства те или иные способности, последние перестают контролироваться сознанием, переходя в разряд подсознательных, сверхскоростных, уже не контролируемых сознанием. Вспомните, к примеру, тот день, когда Вы впервые сели за руль и сравните Ваш уровень вождения сегодня, когда управление Вами автомобиля доведено до состояния автоматизма. Можно приводить множество примеров, будь то овладения иностранными языками, теннисной ракеткой, кием …., везде действует один и тот же механизм. Возможно, роль сознания в том и состоит, чтобы обогащать подсознательный уровень все новыми и новыми способностями и навыками, которые, переходя на уровень регулирования подсознанием, делают человека все более уникальным. Но ... подобно ноосфере Земли, следует предполагать наличие и некоей энергоинформационной сферы головного мозга, образуемой тонкими энергиями. Это те энергии, которые аккумулируют наш духовный опыт и поддерживают связи с теми или иными энергоинформационными системами тонких миров. Процессы, о которых идет речь, не контролируются нашим сознанием, но осуществляются при определенной зрелости этой энергоинформационной сферы, уровня ее готовности воспринимать посылаемую информацию и трансформировать ее в иные, доступные человеческому сознанию, формы.
 -Я не уверен в том, что готов правильно воспринять то, что Вы сейчас говорите, только уже потому, что нет определенных доказательств существования ноосферы Земли, поэтому … предлагаю вернуться к основной теме нашего разговора.
«Шар» ее ответа, пролетел мимо «лузы» его предположений, вызвав в нем легкое раздражение. Более того, Сандерс не находил приемлемым чье-либо вторжение в область своих исследований, в особенности тех, кто в силу профессиональной ориентации был далек от области его профессиональных интересов. Его раздражали, как ему казалось, поверхностные, не аргументированные, с научной точки зрения, суждения. А уж тем более, если эти суждения, вступая в противоречие с теми представлениями, которые уже сложились у него в некую стройную систему взглядов. Если те или иные суждения грозили подточить основы этой системы, вновь возвращая его во времена хаоса, во времена сомнений и отрицания всего и вся, что было достигнуто не только им, но и плеядой его предшественников. Сейчас он почувствовал, что имеет место именно эта опасность.
 - Итак, Вы почувствовали потребность писать. Но причем здесь психоанализ?
 - Я думаю, что именно подсознательная потребность в психоанализе и привела меня к мысли «писать». Я стала ловить себя на том, что веду мысленные диалоги на любую из тех тем, которые приходят мне в голову, я стала записывать их. Сквозь характер и содержание этих диалогов стали просматриваться их носители. Доселе скрытый, непроявленный мир внутри меня стал обретать все более ясные очертания. Я стала познавать собственную многоликость, ибо те взгляды, которые выражали незримые собеседники во мне, отвечали моему мироощущению на том или ином отрезке жизненного пути, несмотря на то, что они подчас были диаметрально противоположны. Я стала познавать себя через эти диалоги. Через них я стала находить ответы на те или иные вопросы, которые возникали во мне или которые я ставила перед собой. Более того, я стала замечать, что иной раз предвосхищаю события, которые затем происходят и, как ребенок, радуюсь тому, что, по большому счету, должно вызывать трепетную дрожь от прикосновения к тайным источникам знания, которые над временем. Вы правы - такой жанр не существует - с моей стороны это не более чем робкие попытки открыть его. Я признаю право на его существование только в том случае, если в результате моих опытов мне удастся проникнуть в пласты собственного подсознания. Вы спросите, - зачем? Я хочу найти выход на генетическую память и через нее проникнуть сознанием в мир восприятия моих предков. Я убеждена, все воспринимаемое и переживаемое записывается, сохраняется и передается на генетическом уровне в закодированном виде по эстафете, и мы несем в себе этот тайный груз, не ведая и не подозревая о его существовании в нас самих.
 - Но если это так, если природа предусмотрела те или иные уровни защиты, коды которых таковы, что взломать их практически невозможно, во всяком случае, такие прецеденты мне не известны, то, очевидно, этому есть свое объяснение? - Сандерса начинала забавлять и, одновременно, раздражать попытка человека, не имеющего профессиональных знаний в области психической деятельности человека, с легкостью рассуждать на темы, выходящие иной раз не только за рамки понимания обывателей, но и профессионалов.
 - Вы хотите сказать, что если у человечества до сих пор не возникло потребности задаться этой проблематикой, значит, оно еще не достигло соответствующей ступени в своем развитии? Можно Вас спросить, о какой именно необходимой ступени в развитии идет речь?
Казалось, Николь не замечала того зарождающегося раздражения, которое проскальзывало в иронических интонациях замечаний своего невольного оппонента.
 - Той, что позволяет, если не научиться проникать в сознание уже ушедших из мира сущностей, то хотя бы получить объяснение, в форме научных знаний, почему природа вынуждена нас ограждать от этого, столь нетрадиционного, источника получения информации. И потом, есть иной путь передачи информации. Знания, которые при жизни были переведены с сознательного уровня на подсознательный, генетически закодированы и переданы на этом генетическом уровне последующим поколениям. Эти знания до времени могут находиться в состоянии анабиоза, но, в какой-то момент, могут, по воле проведения, проявиться у потомков. Что же касается непосредственно информации о мире чувств и переживаний ушедших предков, поверьте, человечество еще не созрело для подобных знаний, да и вряд ли созреет когда-нибудь. И надо отдать должное Природе, в самом наивысшем ее понимании, - у нее высока мера ответственности, если она не допускает человека, без особой нужды, в те области знаний, которые могут нанести ему непоправимый вред.
 - Скажите, если бы по наследству Вам достался сундук с какими-либо редкостными древностями от Ваших далеких предков, но закрытый на замок, ключи от которого намеренно утеряны... Вам захотелось бы взломать замок с тем, чтобы ознакомиться с его содержимым, независимо от того, таит он в себе какую-то опасность или нет? Только не говорите «нет» - я не поверю Вам.
 - Вопрос состоит еще и в том, а если тот самый «сундук».
 - В науке есть вещи очевидные и неочевидные. И чтобы нечто неочевидное сделать очевидным, надо по крайне мере задаться вопросом. Иногда корректно поставленный вопрос стоит дороже ответа на него, так как не только открывает, возможно, новую, непознанную область знаний, но и делает очевидным сам характер ответа. Уловив в его взгляде возражение, добавила, - при этом не будем путать корректно поставленный вопрос с вопросом риторическим - у них совершенно разная природа.
Он усмехнулся и, сделав небольшую паузу, с тем, чтобы подчеркнуть значимость своего вопроса, произнес
 - А Вы задавались когда-нибудь вопросом, к какому хаосу в сознании людей это бы привело? Сандерс не заметил сам, как втянулся в дискуссию, которая стала уже его занимать.
 - Я думаю, не требует доказательств утверждение, что хаос в сознании каждого – это, в конечном итоге, хаос в общественном сознании, который способен привести человечество к неминуемой гибели. - Выдержав очередную непродолжительную паузу, продолжил
 - Когда сходит с ума один человек - это его личная драма, которую он никогда так и не осознает до конца, это трагедия его близких..., но когда начинается массовое помутнение рассудка... Поверьте, человечество владеет достаточно действенными механизмами, позволяющими находить компромисс между исторической правдой, вымыслами и теми социальными интересами и потребностями, которым оно вынуждено отдавать предпочтение с целью не только самосохранения как вида, но и своего дальнейшего развития.
 - Если бы речь шла только о социальных интересах и потребностях общества, - скептически заметила Николь, - Вы упускаете из виду один немаловажный аспект - эгоистические интересы, как отдельных его представителей, так и кланов, общественных прослоек, не обременяющих себя социальной ответственностью перед всем обществом. Эти, объяснимые на уровне биологии, но никак не вписывающиеся в нормы общественной морали интересы, пропитаны иной раз до той степени разнузданной корыстью и властолюбием, что, кажется, носителей этих интересов наказал сам Бог, лишив их рассудка.
 - Вот видите, Вы сами подтверждаете мою точку зрения относительно данного вопроса. История, хотим мы того или нет, может быть использована и используется в качестве политического инструмента. История пишется не потусторонними силами, а реальными людьми, в определенном историческом и социально-политическом контексте событий и интересов. И, надо заметить, в последствие, многократно переосмысливается и переписывается, ее исторические факты на том или ином этапе общественного развития либо замалчиваются, либо, напротив, неоправданно высвечиваются, получая ту или иную окраску и трактовку в силу тех или иных тактических или стратегических установок политиков. При этом не имеет смысла вдаваться в то, чем они, в том или ином случае, руководствовались, … иначе мы погрязнем в таких дебрях, которые заведут в тупик наших рассуждений. Таким образом, знание об иных эпохах, исторических периодах в жизни тех или иных народов, дошедшие до нас в виде письменных источников, можно не без основания воспринимать как исторические мифы, ну а что говорить тогда об иных, устных источниках, каждый носитель которых … это свой макромир. И Вы, при таком разбросе во взглядах на те или иные исторические события, допускаете возможность овладения еще дополнительным, ни кем не контролируемым и не корректируемым извне, источником получения информации каждым индивидуумом, таким как генетическая память? Это было бы оружием в руках человечества, направленным, по сути, против него же самого. Надо отдать должное мудрости Природы, ограждающей человечество от подобной опасности. И потом, … Вы не находите несколько неэтичным проникновение в чужое мироощущение без санкции тех, кому оно когда-то принадлежало?
 - Вы правы, я действительно не задумывалась ни о морально-этической стороне проблемы, ни о последствиях, как не задумываются о последствиях и мере своей ответственности те, кто занимается, к примеру, ядерными исследованиями или исследованиями в области генной инженерии. Когда на ученого нисходит открытие, он не задумывается о том, от кого оно  снизошло, кем и в каких целях данное открытие, может быть, будет, в последствии, использовано. Он движим неким посылом, одержим им, он - раб Идеи, которой служит, возможно, даже не подозревая об этом. Даже если он - нравственный, не страдающий чрезмерным честолюбием человек и его, рано или поздно, обеспокоит судьба своего открытия или изобретения, последствия, к которым может привести его практическое применение, он не волен, не в праве, да и не в состоянии регламентировать характер использования этого открытия. Даже если, осознав опасность, которую несет его открытие миру, ученый скроет результаты исследований, унося в могилу то откровение, которое снизошло на него, этим актом он только, на какое-то время, отдалит человечество от постижения этой тайны. То, что однажды открылось ему, рано или поздно, неизбежно, откроется кому-то другому...
 - Но не кажется ли Вам, что, отдалив приход того или иного открытия, можно изменить архитектуру последующих событий мировой истории?
 - Если осознать это, то можно предположить, что найдутся великие честолюбцы, которые испытают искушение вмешаться в ход истории, утаивая те знания, которые будут снисходить на них, полагая, и не без основания, что человечество еще не готово к их адекватному восприятию.
 - И все же, какими мотивами руководствуетесь Вы, пытаясь, заметьте, будучи не профессионалом, в области психологии, а уж тем более иных направлений в области психической деятельности человека, постигнуть столь нетрадиционными методами те или иные тайны, занимающие умы ученых, проводящих исследования в данной области?
 - Для меня - это не более чем возможность сознанием путешествовать по иным, прошлым, эпохам, ... не зрением, подобно ясновидящим, а восприятием.
 - Заметьте, чужим восприятием. Но даже не это главное. Главное то, что есть на свете явления, которые, в силу тех или иных причин, просто не поддаются исследованиям.
 - Не без основания можно предположить, что если существует явление, то рано или поздно оно будет познано и осмыслено. Человек - инструмент природы, созданный для ее собственного познания и осмысления, в этом и состоит его миссия. Вы правы только в одном - человечество еще не достигло той степени нравственной зрелости, при которой было бы небезопасно открывать те или иные скрытые возможности, составляющие внутренний потенциал человека в области познания... Немного помолчав, Николь продолжила.
 - А знаете, когда возникла мысль о реальной возможности сознанием проникнуть в прошлое? Николь закрыла глаза, как бы уйдя в мир своих воспоминаний... Затем произнесла.
 - Однажды, общаясь с младенцем, я попыталась проникнуться миром его ощущений, мысленно проникнуть в его восприятие мира. Мне захотелось понять, что он испытывает в тот или иной момент. Взглядом я пыталась взаимодействовать с ним, отразиться в нем... И вот тут-то и пронзило, до времени, спящее во мне воспоминание, от которого в первые минуты по телу пробежал легкий озноб. Теперь, удерживая в памяти это воспоминание, меня не покидает ощущение близости к тайне. К тайне, позволяющей понять, кто мы, откуда мы, зачем пришли и куда уйдем. Если я скажу, что я вспомнила, Вы не только не поверите, но и вряд ли сможете скрыть реакцию этого неверия, но у меня нет иных доказательств того, что я говорю правду, кроме моих слов. ... А вспомнила я ни больше ни меньше, как момент своего появления на Свет. Я вспомнила те ощущения, которые пережила ... Пронзительный холод, пугающе глухой гул голосов и бесцеремонно грубые прикосновения и манипуляции с телом, в которое заключено мое сознание. Страх... Страх потрясения от осознания, что я очутилась в каком-то неведомом мне до ныне мире. Этот первородный страх неизвестности  - пожалуй самое первое ощущение, с которым сталкивается человек, появляясь на Свет. Первые панические вопросы на уровне сознания, ощущений, еще не обличенных в слова: «Что со мной, где я, что происходит?» В этот момент ребенок еще не ощущает своей принадлежности к тому или иному полу. Да что пол..., не до конца дифференцируются даже части тела - воспринимаешь себя как сконцентрированное в некой точке сознание, заключенное в материальную субстанцию, реагирующую на холод, звук, прикосновения ... В последствие, по мере освоения этого нового жизненного пространства, в которое душа попадает по воле свыше, точка сознания, как некая, обладающая высоким энергетическим потенциалом духовная  сущность, постепенно  раздвигает свои границы, выходя далеко за пределы ее материальной оболочки. Той оболочки, в которую она заключена, но которая не властна ограничить ее не только своим физическим пространством, но и пространством своих жизненных, основанных на биологии, интересов. Душа, как это и было задумано свыше, рано или поздно, проникает в те области мироздания, которые физически не досягаемы для этой материальной оболочки. Роль же последней состоит лишь в том, чтобы передать духовной субстанции информацию о носителе, сохраняемую и передаваемую на генетическом уровне, а также обеспечить условия для реализации того плана, который обусловил появление в этом мире данной духовной  сущности или, попросту, души.
 Неожиданно она оборвала фразу, уловив напряженное ожидание в его глазах.
 - Пожалуй, это тема отдельного разговора, мы вернемся к этой теме, если Вы пожелаете, как-нибудь в другой раз.
 - Буду Вам признателен, продолжайте.
 - Если активацию процесса расширения сознания можно было бы сравнить с взрывом, предвещающим рождение новой звезды, то возникает закономерный вопрос - что происходит с сознанием человека в момент смерти? На сегодня я склоняюсь к двум из возможных версий. Одна из них состоит из предположения рассеивания энергии, в момент угасания сознания с ее последующей аккумуляцией и трансформацией неким энергоинформационным полем. Другая версия - в предположении обратного процесса - процесса свертывания и аккумуляции энергоинформационной субстанции, полученной в результате взаимодействия с этим миром, вновь в первородную точку, с последующим пропуском ее через энергетический «туннель» в некую матрицу, энергоинформационную базу данных параллельного мира. Подобно тому, как черные дыры захватывают и втягивают в свой туннель материю вещества, трансформируя его в иные виды и состояния, позволяющие существовать этому веществу, до времени, в виде энергий, в иных, параллельных, мирах, запредельных для нашего понимания. Очевидно, эта энергетическая «точка», с закодированной в ней информацией накопленного опыта, становится составляющей энергоинформационной матрицы или банка данных, принадлежащего некоему Вселенскому Разуму.
 - Вы склонны полагать, что не существует каких-то принципиальных отличий в сознании младенца, юноши, старца?
 - Отличие, пожалуй, только в том, что младенческое сознание, еще не обременено каким бы то ни было земным опытом, чего нельзя сказать о сознании юноши, зрелого человека, и уж тем более старца. Пожалуй, в этом и состоит их основное отличие. Впрочем, пожалуй, еще вектором концентрации внимания сознания. С момента рождения и до открытия в себе так называемого второго «я», внимание, в основном, направлено вовне, в окружающий мир, в котором необходимо адаптироваться. Возможно, именно поэтому так трудно вспомнить что-либо из ранних детских воспоминаний в силу еще слабой, неустойчивой интеграции восприятия внешних явлений и внутренних переживаний, связанных с этими явлениями. Что касается людей, уже обремененных жизненным опытом, внимание их сознания, напротив, обращено исключительно во внутрь себя. Наступает процесс «свертывания» и кодирования обретенных знаний и опыта в некий энергоинформационный сгусток. Сознание старого человека постепенно «освобождается» от обретенного опыта, подобно тому, как укладываются пожитки в чемодан перед готовностью покинуть сие место пребывания – опыт все еще с ним, но он уже «свернут» и потому уже не доступен ему, он им уже, практически, не может воспользоваться в этой жизни. Остаются лишь обрывочные воспоминания об этом опыте, которые, удивительным образом, делают сны зримыми, осязаемыми. Вам, несомненно, знакомо понятие «старческий маразм» - это как раз имеет отношение к тем людям, у которых «багаж» заблаговременно, до времени, оказался уложен, уложен задолго до того часа, когда наступает время собираться в дорогу, вновь пролагающую путь в мир неведомого. Выражаясь языком метафор, преждевременно присев перед дорогой на удачу, эти люди уже мысленно в пути, им уже нет ни до чего дела, они, по сути, уже не принадлежат этой жизни, этому миру. Может быть, в силу отсутствия опыта или невозможностью более им воспользоваться, дети и старики так похожи в своей незащищенности?
 - Возможно. Признаюсь, я никогда не пытался рассматривать старческий маразм с подобных позиций. А почему Вы упомянули о туннеле, говоря о «черных дырах»?
 - Наверное, потому, что модели построения макро- и микромиров, диктуемые рациональным началом, в чем-то сходны. Когда, в юности, я получила первые знания о строении атома, первое, что пришло в голову, так это мысль о его сходстве с моделью устройства солнечной системы.
 - Прежде всего, следует отдать должное Резерфорду. Он первым отметил это сходство, проникнув в тайны строения атома благодаря расщеплению ядра атома на ядра тяжелых атомов, что, справедливости ради, следует отметить, никому до него не удавалось.
 - Вы правы, это сходство столь очевидно, что, пожалуй, трудно было бы не заметить его с первого же взгляда, даже не посвященным в эти проблемы взглядом. Однако я слышу от Вас впервые о том, что подобная ассоциация у кого-то уже возникала, то есть, я хочу сказать, ко мне сравнение пришло отнюдь не под воздействием чужих ассоциаций, не пытайтесь меня уличить в плагиате.

 - Отнюдь, подобные ассоциации возникают далеко не у всех. Кстати сказать, когда Резерфорд обратил внимание своих коллег на данное сходство, его не поняли. И не поддержали, чем весьма разочаровали проницательного Резерфорда, проявившего склонность к ассоциациям подобного рода.
 - Я вовсе не претендую на пальму первенства в области возникновении тех или иных ассоциаций, однако замечу, какое-то время спустя, мне на ум пришла еще одна ассоциация, обнаруживающая сходство спиралевидного строения ДНК и вселенной. Как знать, может быть есть смысл поискать аналогию, или какое либо сходство и между такими явлениями, как смерть и «черные дыры»? В этом случае, образ смерти, рисуемый пытливым воображением, предстал бы уже не в виде женщины в белом, а скорее в черном одеянии, представляющем собой аллегорию некой субстанции антимира? Не игнорируя впечатления людей, переживших клиническую смерть, увидевших каким-то внутренним зрением, некий туннель, и даже, на какие-то мгновения, ощутившие движение по этому туннелю, следует признать право на существование версии о туннеле, возможно соединяющем параллельные миры.
 - Тогда какова же последующая судьба этой «точки», а, по сути, судьба чьей-то души, сознания? – тихо спросил Сандерс, помня о тех потерях, которые пережил сам.
 - Неведомо... - тихо, с оттенком запретной тайны в голосе, произнесла Николь и на минуту замолчала, пристально смотря в глаза собеседника.
 - Впрочем, я отошла от темы, от описания первых ощущений рождения, а не смерти... – как бы очнувшись от каких-то нахлынувших воспоминаний, вновь произнесла Николь.
 - Следующее чувство, которое охватывает входящего в этот мир, после внутреннего ощущения панического недоумения и страха, которое трудно передать словами, так как, проникая в этот мир, сознание еще не обладает такими инструментами формализации познаваемого, как слово, - это одиночество. Я бы сказала, особый род одиночества - с ним человек рождается и с ним умирает, кто бы ни окружал его в этот момент. Я удерживаю в себе память о состоянии переживания этого одиночества, из которого, как из семени, произрастает и формируется индивидуум. Не знаю почему, но я испытываю периодическую потребность вхождения в состояние этого вселенского одиночества, которое всем смертным дано еще раз пережить только в момент ухода из этой жизни. Мне кажется, в нем кроется какая-то загадка, тайна, которую я хочу успеть разгадать еще при жизни. Она скрестила руки и положила себе на плечи, пытаясь унять охвативший ее озноб. И еще я помню как ко мне, уже стянутой пеленками и наконец-то предоставленной самой себе, приходит еще одно состояние, пронизанное мыслью, не обличенной в словесные формы. Мне трудно передать словами это запечатлевшееся в памяти состояние. Слов, которыми я могла бы оперировать, описывая его, не существует, так как человек формализует в словесные формы только то, что познал. То же, что связано с моментом прихода в этот мир, и что природа заведомо стирает из памяти человека в самом раннем возрасте, то, что сокрыто от человека кодами памяти, вполне объясняет отсутствие соответствующей терминологии. Но тем немногим, кому природа все же открывает какие-то тайны своего святилища, она открывает в зашифрованном виде, в виде энергетических вибраций, преобразуемых на уровне подсознания в едва доступные для восприятия формы, в расчете на подготовленность того, кому они открываются. Поэтому я вынуждена обратиться к тем словам, которые общеприняты, хотя, и не передают всей гаммы испытываемого, разве что схематично объясняют примерную суть состояния - мне позволили жить (!), я существую(!), но начинается какая-то новая, еще неведомая мне, форма жизни. На смену потрясению приходит, тревожный неизвестностью, покой, перерастающий в забытье сна. И вот тут я подумала, раз подобные мысли приходят, значит, до появления на свет была тоже осознаваемая жизнь – и не только в утробе матери, где темно, тепло, покойно. И если вспомнить, восстановить в памяти ощущения девяти месяцев этой жизни (поверьте мне, я не хуже Вас понимаю всю невероятность или малую долю вероятности воскрешения этих воспоминаний), то может быть можно расшифровать и коды памяти о предшествующих этой жизни, событиях?
 - Вы убеждены в том, что если бы это было возможно, то всплыли бы воспоминания Ваших предков, а не воспоминания Вашей собственной души, которая в этой жизни заполучила новую материальную оболочку? Это было бы логичнее, если предполагать существование некоего энергоинформационного банка данных. Вы смешиваете две версии, одна из которых зиждется на наличии генетической памяти, другая – на энергоинформационной природе такого явления, как душа - сгусток некоей духовной энергии. Вы должны решить для себя, какая версия Вам ближе, и … признать, что Ваша попытка по своему характеру довольно амбициозна и маловероятна, с точки зрения не только успеха, но и, не обижайтесь, ... здравого смысла.
 - Вы противопоставляете эти две версии, изначально, исключая какую либо одну из них, я же, в своих представлениях, соединяю их. Процесс оплодотворения клетки, заключающей в себе новую жизнь, непостижимая тайна. Мы не можем знать, что происходит, какими критериями руководствуется яйцеклетка (и яйцеклетка ли?), тестируя множество хвостатых претендентов на мнимое право обладания ею, делая, или … не делая, затем свой выбор в пользу одного из них. Но если она все же делает свой выбор, и позволяет «избраннику» проникнуть, в момент соития происходит энергетическая вспышка, образующая «туннель», по которому духовная субстанция в виде энергетической «точки» проникает в клетку, духовно оплодотворяя зарождающуюся новую жизнь. Таким образом, этапу духовного оплодотворения всегда сопутствует этап физиологического оплодотворения клетки, в результате которого происходит ее деление согласно генетической программе. Благодаря этому, энергоинформационная «точка» получает определенные, заданные набором ДНК, условия для нового воплощения с заранее заданными свойствами и целями, которые известны только тому, кто выбрал ее для очередного воплощения, целями, которые в процессе «расширения» этой «точки», должны быть ею вычислены и достигнуты.
 - Каким же образом эта «точка» может «вычислить» в последствие свое поручение?
 - А вот для этого следует развивать свои энергоинформационные связи с ноосферой, развивать свои способности, характер которых может подсказать область самореализации, ну и … связь с Высшим разумом или тем, кто воплощает его на Земле, через особые каналы взаимодействия – совесть, вера, интуиция. Есть и иные каналы воздействия на человека, позволяющие в какой-то степени манипулировать им через те или иные мотивации, формируемые на основе чувств, ощущений, которые иной раз, казалось бы, снисходят на нас. Не надо далеко ходить за примерами, вспомните о силе воздействия внезапной и беспричинной любви, иных чувств, которые могут быть ею порождены. Любовь вспыхивает внезапно и необъяснимо, мы не в состоянии управлять этим чувством – оно посылается. То же можно сказать о страхах. У каждого человека есть своя «темная комната с черными кошками», в которой мы время от времени оказываемся, подобно ребенку, которого ставят в угол за непослушание.
 - Судя по тому, что я слышу, Вы придерживаетесь дуалистических воззрений на природу человека?
 - Без тени сомнения. Кстати сказать, возможно, именно двойственная природа человека и объясняет двойственную природу материнских ощущений, ощущений, которые переживает мать по отношению к своим детям. С одной стороны, она воспринимает их как часть самой себя, до времени, рабски, до самоотречения, принося свою жизнь на алтарь служения им. Но есть и другая сторона «медали». По мере взросления своих детей, их вхождения в этот мир и самостоятельного освоения в нем, рано или поздно, но она вынуждена будет признать тот факт, что их внутренний мир отличен от ее мира, их душа, на биологическом уровне, не связана с ее душой, а потому, независима от нее. И, как следствие, признание этого факта, не только позволяет отпустить «на волю» того, с кем ты был когда-то связан пуповиной, в прямом и переносном смысле этого слова, но и невольно, подвигает к мысли, однажды сказать себе: «У меня тоже одна жизнь, и я тоже должна прожить ее так, чтобы успеть реализовать в себе все то, ради чего была приведена в этот мир».
 - Я знаю массу женщин, которых ничто не подвигает задавать себе подобный вопрос.
 - Я знаю и массу мужчин, которых не мучает этот вопрос. А вот что касается женщин, … как знать, может быть, миссия значительного числа женщин как раз и состояла в том, чтобы продолжить род. Либо обстоятельствами жизни они были поставлены в такие условия, которые не позволили им реализовать то, что было заложено в них природой, – сделав небольшую паузу, как будто что-то вспомнив, добавила
 - Либо … с легкостью поддались искушению подчинить себя этим обстоятельствам, в последствие, ища в них оправдание своей собственной нереализованности. Впрочем, в силу той роли, которую природа отвела женщине, во все времена от нее, в первую очередь, ждали, ждут, и будут ждать самоотречения и самопожертвования. И, заметьте, не только дети, но и мужья, ибо мужчины, делая выбор, осознанно или подсознательно, оценивают потенциальную избранницу именно по ее готовности принести себя в жертву тем или иным мужским амбициям. Смиряясь с этим положением, женщина всегда будет ощущать дефицит времени на то, чтобы, не только ответить на вопрос о собственном назначении, но, порой, и задать его. Во всяком случае, именно это подспудно довлеющее знание и привело меня к мысли ни с кем более не соединять свою жизнь.
 - К сожалению, проблема в том, что жизнь значительного числа людей такова, что она не подвигает не только к подобным вопросам, но даже к восприятию готовых ответов на них.
 - И это печально, - Николь пристально посмотрела в глаза собеседника, пытаясь понять, к категории каких людей относится он сам.
 - Не будем столь пессимистичны в своих оценках хотя бы потому, что находятся женщины, сознательно и добровольно посвятившие свою жизнь во имя полной реализации таланта своего избранника.
 - Превращаясь в их бездумную тень.
 Сандерс, удостоив скептическое замечание собеседницы улыбкой, парировал
 - Любя, они растворяют свою жизнь в его жизни и при этом счастливы. Будучи не наделенные талантом от рождения, они сумели реализовать себя через поддержку того, кто оказался талантливее их. Для творческого человека женщина всегда служила, служит, и будет служить либо музой, либо …
 - Прислугой. А творческий человек – это, в Вашем понимании, судя по всему, непременно мужчина.
 - Я заметил, Вы проявляете склонность к излишне жестким оценкам.
 - Нет, я просто привыкла называть вещи своими именами.
 - Хорошо, отвлечемся. А что бы Вы сказали о двойственной природе мужчин? – разгадав ее взгляд, спросил Сандерс
 - Они столь же подвержены иллюзиям. Если мужчина понял свое назначение, нашел свое место в жизни, реализовал себя, ему хочется передать свое дело сыну, как продолжателю того, чему он посвятил свою жизнь. Он смотрит на сына как на свое продолжение, как на «ветвь», а не самостоятельный «росток», который должен произрасти и стать таким же самостоятельным « древом», как и он сам. И когда он не видит в сыне продолжателя своего дела, когда сын заявляет о собственном видении своего пути и своей реализации, наступает момент истины. В этот момент он должен признать, что сын принадлежит не ему, а только Создателю, который привел его в этот мир и предусмотрел для него свою программу реализации. Таким образом, на одной чаше весов – собственные амбиции, собственное дело, которому посвятил жизнь, и которое не должно умереть вместе с тобой, иначе все теряет смысл, на другой чаше весов – судьба сына и его назначение в этой жизни.
 - И как должен поступить отец?
 - Как мудрый человек - как бы не противилась его душа, искать приемника среди идейно преданных ему людей, готовых продолжить начатое им, и, одновременно, не быть помехой сыну в реализации его собственной программы, если она оказалась отлична от программы отца, как бы ни был велик соблазн сохранения родовой преемственности.
 - Вы полагаете, сына устроит, если дело отца, которое с помощью известных операций, он может превратить в состояние, перейдет в чужие руки, пусть даже и те, которые продолжат начатое отцом?
 - Полагаю, нет. Не каждый устоит перед соблазном занять подготовленный «плацдарм», даже осознавая собственную несостоятельность, неготовность воспользоваться этим «плацдармом» по прямому назначению. Но это проблема отцов и детей, детей состоявшихся в этой жизни родителей. Детям, рано или поздно, но неизбежно придется выбирать ту или иную чашу весов. На одной чаше – свобода выбора путей собственной самореализации, предполагающая «к звездам через тернии», на другой чаше - уже сделанный за них выбор их предками, обремененными их собственным видением того, чем должны заниматься не только они сами, но и их отпрыски, которых они рассматривают как продолжателей своего дела. Этот последний выбор обеспечен «ремнями безопасности», а также подслащен таким специфическим наследством, хранимым и передаваемым по эстафете амбициозными предками, как родословная, фамилия, при умелом использовании обеспечивающие определенные преференции в достижении социального успеха. В конце концов, это может быть и состояние в тех или иных имущественных формах, от которых, в случае альтернативы, было бы столь же трудно отказаться. Впрочем, я отвлеклась на частности, иллюстрируя двойственную природу происхождения человека. Я хотела сказать совсем об ином, о том, что, возможно, именно двойственная природа происхождения человека делает бессмысленным попытки обессмертить конкретного человека путем клонирования, ибо это путь биологического бессмертия, но не духовного. Теоретически, можно создать материально идентичного клона, но нельзя наделить его своей собственной душой. Очевидно, духовное бессмертие, в том понимании, которое предполагает ее, относительно вечное, земное пребывание, напрямую связано только с тем, что мы, уходя, оставляем после себя.
 - Скажите, откуда у Вас такая уверенность в отношении того, о чем Вы говорите?
Нет, не этот вопрос ему хотелось сейчас задать ей. Она произнесла фразу, которая внезапно «царапнула» какое-то зарождающееся в нем чувство. Это чувство он и сам не мог еще идентифицировать, но оно уже жило в нем, подавая слабые признаки жизни. Как она сказала – «ни с кем более не соединять свою жизнь». Что это – пафос тайного разочарования или легенда? Кто у нее был и был ли? И если да, то освободилась ли она уже от прежней привязанности? Неожиданно для него самого, эти мысли стали буравить его мозг, отвлекая от сути беседы.
 - Вам приходилось когда-нибудь что-либо слышать о «проводниках»? – Николь внимательно поглядела на собеседника, пытаясь уловить в его глазах признаки осведомленности в этом вопросе. Однако выражение лица ее собеседника было непроницаемо.
 - Порой, я испытываю удивительные состояния, которые можно испытать, только обладая свойствами «проводимости», но, пожалуй, … оставим эту тему, что-то подсказывает мне, что она из категории запретных тем.
 Николь отвела взгляд от собеседника, раздумывая над тем, на какую тему его переключить.
 - Я благодарен Вам за те откровения, которые Вы уже сделали, невольно дав мне ответ на один вопрос, преследовавший меня многие годы, подобно памяти о незаслуженной пощечине.
 - Что Вы имеете в виду?
 Николь внимательно посмотрела на собеседника, пытаясь понять, каким именно признанием он обязан ей.
 - Много лет назад, в пору моей молодости, я получил отказ от девушки, не пожелавшей связать свою жизнь с моей, хотя, как мне казалось, она любила меня. Ее отказ все эти годы, словно заноза, жил в моем сердце, раня мое самолюбие.
 - Что стало с этой девушкой, как сложилась ее судьба? – все еще не улавливая связи между собственными откровениями и признаниями собеседника, спросила Николь.
 - Она предпочла посвятить свою жизнь сцене, справедливости ради, надо заметить, достигнув выдающихся высот в своем мастерстве и заслуженного признания. Сегодня она выступает на лучших сценах мира. Растворив свою жизнь в сценических образах, которые стали прибежищем ее души, она превратилась в сценическую богиню. … Далекая, недосягаемая «звезда», холодный свет которой никого и никогда не согреет, но будет, по всей вероятности, даже после ее смерти, будоражить воображение простых обывателей, воздействуя вибрациями ее голоса на какие-то неведомые струны души, утончая и одухотворяя ее. Только теперь я понимаю, что масштаб ее личности, который она предчувствовала в себе, не позволил ей в ту пору ответить на мое предложение. Очевидно, она побоялась не состояться как певческая дива…. Но выбор уже сделан, это ее выбор и ее … крест, так как, взойдя на «Олимп» и растворяясь в сонме «небожителей», она лишила себя тех радостей жизни, которые скрашивают жизнь простых смертных. … Вы тоже стремитесь взойти на этот «Олимп»?
 Он устремил на нее свой, не лишенный скрытой иронии, взгляд, пытаясь получить ответ на те вопросы, которые последние минуты задавал себе сам.
 - Не каждому судьба дает подобный карт-бланш. Мне кажется, в Вас все еще говорит уязвленное самолюбие. Но Вы правы, делая подобный выбор, трудно жить, зато … легко умирать. Особенно, когда знаешь, что это не конец, а один из векторов реализации того, что принято понимать под этим, не поддающимся объяснению, «я». Что касается меня. … Нет, я не подвластна искушениям «медными трубами», которое было бы способно овладеть мной до той степени, чтобы связать меня «по рукам», требуя подобных жертв. Но есть нечто, чему я готова служить и подчинять свою жизнь, но это на уровне предчувствий, на уровне ожиданий. Впрочем, Вы не находите, что мы слишком далеко отошли от темы нашей беседы?
 - Пожалуй. Хотя однажды, я задам Вам вопрос о трех вещах, которые Вы более всего цените в этой жизни и Ваши ответы на них, как лакмус, высветят Вашу суть. А сейчас лучше скажите мне, как Вы себе представляете реализацию задуманного в рамках литературного опыта?
 - Первоначально, в создании методики проникновения в различные планы личности, в ее святая святых - пласты подсознания. Пройдя собственные «культурные» пласты или наслоения, как вам будет угодно, я, очевидно, опущусь на уровень тех, которые, в настоящий момент, закодированы и которые принадлежат тем, кто передал мне по эстафете свою наследственную информацию. … А, возможно, как Вы справедливо заметили, перейду на уровень тех планов, которые моя душа переживала когда-то сама.
 - Повторю, амбициозная и, практически, не выполнимая задача. Немного помолчав, добавил
 - «Познав сущее и вспомнив прошедшее, обрести силу, равную силе богов»…
 - Что Вы хотите этим сказать? - Николь взметнула взгляд на собеседника, который, как ей показалось, в этот момент продолжал пребывать в каких-то своих размышлениях.
 - Вспомнилась судьба Александра Македонского. Впрочем, это не имеет прямого отношения к теме нашей беседы. Так как же это будет происходить?
 - Пока не знаю, ... это на уровне ощущения, не облеченного в словесные формы. Могу сказать только о сюжетной линии той литературной формы, которой я избрала и дала определение, как психоанализ. И так, волею обстоятельств, некто Джоан отправляется в морской круиз.
 - Не потому ли маршруту, что и мы с Вами? – в его глазах вновь вспыхнул ребяческий интерес, который не имел ничего общего с теми философскими размышлениями, которым они предавались еще минуту назад.
 - Боюсь, что нет, хотя ... все может быть.
 Николь попыталась синхронизировать свое настроение, интонационно подыгрывая ему.
 - Разве не Вы решаете?
 - В том-то и дело, что я ничего не решаю, и от меня ничего не зависит. Информация причудливыми фрагментами, их осколками, идет из неведомых глубин подсознания, которому послушна моя рука, как послушна рука художника, которого какая-то неведомая сила влечет к холсту.
 - Этому может быть свое объяснение. Вы никогда не ловили себя на мысли, что, в размышлениях, часто обращаетесь к ассоциациям?
 - Это стиль, которому придерживается мое мышление. Если мне в чем-либо надо разобраться, я прибегаю к ассоциациям – они всегда дают подсказку в верном направлении. Мне вообще кажется, что именно способность наводить мосты между правым и левым полушариями, создавая условия для их взаимодействия, позволяет подходить к решению тех проблем, которые практически не разрешимы в рамках деятельности того или иного полушария, функционирующих в отрыве друг от друга. Это как в науках – самые гениальные открытия возможны сегодня именно на стыках наук, позволяющих интегрировать накопленные достижения в тех или иных направлениях науки на качественно новом уровне. Здесь уместна аналогия с такой областью как искусство. Попытка интегрировать те или иные направления в искусстве в некий симбиоз, способно усилить, дать по-новому, более пронзительно, зазвучать тем или иным произведениям. Мир – целостное явление, его не возможно рассматривать фрагментарно без опасения вступить на ложный путь представлений о нем. На определенных этапах развития тех или иных направлений, будь то науки или искусства, рано или поздно, возникает объективная необходимость процесса интеграции одних направлений с другими. Столь же тяготеющими, на том или ином этапе своего развития, к обособлению, обусловленному потребностью как можно полнее и глубже проникнуть в природу явлений теми специфическими методами, которыми они обладают. В противном случае, развитие человеческой мысли зашло бы в тупик.
 - Относительно искусства готов с Вами поспорить. Искусственно объединяя в сплав зрительный образ, слово, музыку, уже являющихся материей тех или иных самостоятельных произведений, в стремлении не только усилить воздействие на психику, но и задать вектор, глубину и ширину фарватера индивидуального восприятия в процессе «прочтения» произведения, велика опасность не только обесценить произведения искусства, девальвировать их роль как самостоятельных творений, но и, через их взаимную жесткую привязку, исказить или ограничить, рамками «клиповой» драматургии, первоначальный замысел, который подвиг художника к созданию того или иного произведения
 - Возможно, Вы правы, усиление восприятия за счет интеграции ряда направлений в искусстве, жестко ограничивает индивидуальное прочтение произведения рамками замысла художника. Но … художник имеет на это право. Да и кто Вам сказал, что читатель, зритель, слушатель стремится к собственному прочтению произведения? Напротив, он тяготеет к иллюстрирующим спецэффектам, упрощающим восприятие чего-либо. Такова человеческая природа. Немного помолчав, как бы давая время на усвоение сказанного ею, Николь продолжила свою мысль
 - Я все же полагаю правомерным интеграцию направлений в искусстве, хотя бы исходя из свойств человеческого мозга к интеграции. Вы представить себе не можете, какие колоссальные резервы таит в себе мозг, и ключ, способный активировать его потенции, кроется именно в характере взаимодействия правого и левого полушария, и вариации способов этого взаимодействия безграничны. Именно сознавая это, я всегда прибегаю к ассоциативному мышлению, подключая воображение, при решении, на первый взгляд, казалось бы, вполне абстрактных задач, не требующих образного мышления.
 - Следует отдать дань этому, как Вы говорите, стилю мышления. В процессе развития ассоциативного мышления, возникает понимание глубинной сути тех вещей и явлений, которые поверхностный, неподготовленный к их восприятию, в силу незрелости, взгляд упустит или отразит в примитивно-искаженном виде, не проникая в их суть. Что касается письма, надо заметить, что в процессе свободно-ассоциативного письма происходит выход некоей информации, накапливаемой и трансформируемой в те или иные образы. С помощью такого письма высвобождается энергия этих образов, таящихся в нашем подсознании, необъяснимым образом, заряжая ею энергоинформационное пространство окружающее нас.
 - Ловлю Вас на слове. Вы все же соглашаетесь признать факт существования энергоинформационных пространств?
 - Заряжаясь Вашей уверенностью, я могу только строить предположения об их существовании, ничего при этом не утверждая. И так, на чем Вы остановились?
Николь закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, затем продолжила.
 - Она писатель и, в какой-то момент времени, при весьма загадочных обстоятельствах, проникает в виртуальный мир своих фантазий, той вымышленности, откуда она черпает информацию. Она оказывается в матрице тех событий, которые происходят с выдуманными ею героями, что позволяет ей общаться с ними напрямую, так, как если бы она была одной из героинь этих фантазий. Ее герои - это спящие в ней, нереализованные образы, присущие в той или иной степени, на том или ином этапе духовного развития ее внутреннему миру. И взаимодействуя с ними, она фактически позволяет сознанию проникнуть в потусторонние для него миры - надсознания и подсознания, населенные этими нереализованными образами...
 Он задумался, как бы уйдя в себя, при этом, продолжая слушать и пристально смотреть на нее, затем произнес
 - Нет ничего необычного в том, что писатель вступает во взаимодействие со спящими в нем образами, проблемы начинаются тогда, когда эти образы, перестают контролироваться сознанием, начинают взаимодействовать между собой, без всякого вмешательства со стороны писателя. – Сандерс внимательно смотрел на Николь, пытаясь по выражению ее лица понять, не является ли описываемый ею сейчас сюжет вещим для нее самой.
 - В этом и состоит притягательность творческого процесса – довести образы до их самостоятельного взаимодействия, либо осязаемо ощутить прикосновение к тайне высвобождения духовной материи из пут подсознания с последующим моделированием ею тех или иных событий в реальной действительности. Николь взглянула на собеседника и уловила настороженность в его глазах. – Знаю, Вы не понимаете, о чем я говорю. Вам, очевидно, ближе предположение наличия художественного бреда, сна наяву.
 - Можно сказать и так, не углубляясь в вопросы психиатрии.
 - Вам не кажется, что психиатры находятся в постоянной готовности поставить диагноз всему, с чем соприкасаются? Впрочем, этот вопрос уместен только в том случае, если Вы сами не имеете к психиатрии никакого отношения. – Николь изучающим взглядом посмотрела на собеседника, пытаясь, по его реакции, самой ответить на этот вопрос.
 - Нет, нет, Ваши опасения беспочвенны. Вы без всякого опасения можете задавать мне любые вопросы. Однако должен Вам заметить, психиатрия имеет дело со столь тонкой материей, что я бы поостерегся от излишне скептических оценок.
 - Полагаю, творческое состояние не менее тонкая материя, и, с точки зрения ее оценки, она не постижима даже для отцов психиатрии.
 - Оставим это замечание без комментариев. Лучше ответьте мне, не находите ли Вы, что для такого литературного направления, как психоанализ, Ваш сюжет слишком надуман и маловероятен, … если Вы только не задумали обращение к жанру фантастики?
 - В жизни все происходит без оглядки на правдоподобность. Я бы даже сказала определеннее - жизнь не боится оказаться уличенной в плагиате, надуманности или фантастичности тех, порой, маловероятных или вовсе невероятных сюжетов, в которых порой предлагает кому-либо из нас принять участие в той или иной роли.
 - Допустим.
 Выдержав небольшую паузу, Сандерс продолжил
 - А знаете, как бы я назвал то, что Вы задумали?
 - Любопытно.
 Она посмотрела на него с нескрываемым интересом. Неужели он проникся тем, что она сказала ему сейчас? - подумала она
 - Охота на лис.
 - Почему? - на ее лице читалось нескрываемое удивление.
 - Видите ли, лисы очень умные, хитрые, скрытные, осторожные зверьки. В Вашем случае они - ничто иное, как скрытые в подсознании образы, которые в той или иной мере дают о себе знать, но не проявляют себя до той степени, чтобы их уловить и, взяв в силки, научиться управлять ими, подчинять их себе. Охота - это целенаправленная попытка уловить их, проникнуть в виртуальный мир фантазий, генерируемых подсознанием или, как Вы говорите, надсознанием, с тем, чтобы приблизиться к этим образам, проникнуть в них, мысленно переживая их состояния. В последствие, после выхода из матрицы подсознания или надсознания, как Вам угодно, это позволит почувствовать, в каком-то смысле, перерождение, обновление на основе обогащения состояниями, мыслями, опытом этих дремлющих в нас, или вокруг нас, образов.
 - Вы довольно точно уловили и интерпретировали задуманное мною. Правда, я предполагала несколько иное название своего проекта - « В лабиринтах зазеркалья». Однако мне нравится Ваше предложение.
 - А какой смысл закладывали Вы в предполагаемое название?
 - Не я, моя героиня - Джоан. Один из ее диалогов, услышанный и записанный мною, навели меня на мысль о зазеркалье, как сквозной теме.
 - Вам не кажется, все же, что уход в мир фантазий, это всего лишь потребность заполнить тот вакуум, который, возможно, образовался вокруг Вас? А может быть форма проявления пассивного внутреннего протеста против той реальности, которая окружает Вас, с которой Вы не можете примириться, но и не можете изменить ее? - Сандерс не случайно задал этот вопрос. Он осознавал, что она пребывает сейчас в той степени открытости, когда в силу смешения восприятия реального и виртуального миров, невольно теряешь контроль и можешь сказать что-то большее, если не сказать, что-то лишнее, касающееся уже только твоей личной жизни. А сейчас главной интригой для него была именно она, ее личная жизнь.

 - Вы правы, тот образ жизни, который сегодня я вынуждена вести, не отвечает моим сокровенным притязаниям. Но я не намерена опускаться ниже тех притязаний, которые составляют мою внутреннюю суть. Можно сказать, мне открылась одна истина - не следует позволять ломать себя теми обстоятельствами, в которые мы, ведомые ли собственной волей или некоей волей свыше, попадаем. Несмотря ни на что, следует в любых обстоятельствах, любыми способами сохранять себя, как личность, … а для этого все средства хороши, в том числе и виртуальные. Ведь обстоятельства могут носить временный характер, они могут измениться, а то, что вы в себе сломаете, уже не возможно будет восстановить – влияние духовного опыта, получаемого нами, за пределом нашего сознательного контроля.
 - Ну а если эти обстоятельства уже не изменятся никогда для Вас?
 - Сохранить себя, остаться собой в каких бы то ни было обстоятельствах, поверьте, стоит дороже любых искушений.
 - Одним словом, Вы настаиваете на том, что если нельзя изменить обстоятельства, надо изменить свое отношение к ним?
 - Да, я следую той мудрости, которая учит просить у Всевышнего сил только тогда, когда ты можешь что-то изменить в этом мире, просить смирения тогда, когда ты ничего не можешь изменить, и, наконец, … просить разума, с тем, чтобы понять, в силах ли ты что-либо изменить в этом мире или нет. Мой разум молчит. Мне не ведомо, что я должна просить - сил или смирения, а потому, до времени, пребываю в состоянии «молчания разума», душевного анабиоза относительно той действительности, которая окружает меня. Хотя, следует признать, в первый момент, момент, когда обстоятельства ломают сложившийся уклад жизни, очень не просто примирить себя с тем, что эти обстоятельства диктуют тебе. Впрочем, еще труднее найти лазейки, позволяющие хотя бы душе ускользнуть от их «молота» и «наковальни». И вот тут то и может прийти на помощь мир фантазий. И я должна заметить, что по мере вхождения в этот мир, неожиданно обнаруживаешь, что фантазии, с точки зрения ощущений, мало, чем отличаются от реальной действительности, … разве что отсутствием той физической материальности, которая требует условий, обеспечивающих их существование. Что же касается самих фантазий, их выгодно отличает отсутствие необходимости предоставления этих условий, притом, что они столь же заряжены энергетикой и способны к самостоятельному существованию, воздействуя на реальный физический мир, как и реалии самого этого мира. Как следствие, тому, кто отдает предпочтение миру фантазий и владеет способами вхождения в этот мир, а уж, тем более, словесной материализации этих фантазий, каким-то образом предоставляется возможность принимать участие в моделировании тех или иных процессов, событий, зачастую происходящих, затем, в реальной действительности. Больше того, что я Вам сейчас сказала, я сказать не могу. Вы не возражаете, если мы сменим тему?
 - Не знаю почему, но мне захотелось стать доверенным лицом проекта или Вашим первым читателем. - Сандерс, почти просительно, посмотрел на Николь.
 - Признаться, я довольно ревностно отношусь к тому, что еще не вышло в окончательном виде из-под пера. Иными словами, до тех пор, пока рукопись «не оторвалось» от меня, обретя законченную форму.
 - Подобно тому, как «отрывается» выросший ребенок, уходя в «самостоятельное плавание»?
 - Вы правильно подметили, именно так, и хотя такая область восприятия, как материнство, мною еще не познана, что-то подсказывает, что эта аналогия имеет право на жизнь. А знаете, Вам, кажется, удалось расположить меня к себе настолько, что я готова рассмотреть Ваше неожиданное предложение. Пожалуй, я хотела бы видеть Вас в качестве советника, критика, рецензента в одном лице, а не просто первого, а, возможно, единственного читателя.
 - Почему же «единственного»?
 - Потому, что, несмотря на то, что временами меня одолевает потребность обратиться к поэзии или прозе, как форме реализации своих потенций, я никогда не буду претендовать на роль профессионального поэта или писателя.
 - Вы хотите сказать, что Вам чужда, к примеру, такая человеческая слабость, как стремление к славе, ну, на худой конец, желание заявить о себе, оставить после себя след?
 - Возможно, Вам покажется странным мое замечание, но я убеждена, что слава сродни … позору. Оказаться на виду, под светом софитов славы, обнажающей или, напротив, загоняющей все сокровенное в Вас на недосягаемую для Вас самих, глубину, … это даже не испытание, это пытка, ведущая к оскудению ума. Быть на виду, не важно, с каким знаком, это не просто испытание, слава, хотим мы того или нет, предполагает превращение человека, в известной мере, в марионетку. И, не суть важно, при этом, кто будет кукловодом этой марионетки. Это могут быть как люди, преследующие те или иные цели и, при этом, благоразумно остающиеся «в тени», обеспечивающей им свободу маневра на собственном жизненном пути, так и собственные амбиции и страсти. Те самые амбиции и страсти, которые все более будут опутывать, затягивая в свой плен потребностью в упоительных, эфемерных ощущениях, которые сродни наркотическому опьянению, не имеющему ничего общего с реальной действительностью. Таким образом, испытывая ощущения славы со знаком плюс, велика опасность наркотического опьянения, часто приводящего жертву тщеславия к совершению поступков, способных выставить подопечного в неприглядном, дурном, а то и смешном свете. Уж поверьте, желающих спровоцировать и запечатлеть тот или иной «прокол», не соответствующий имиджу маски, которую Вы будете вынуждены одеть, будет предостаточно. А что может быть мучительнее для человека, не лишенного чувства достоинства, чем положение, в котором он становится предметом сарказма, иронии, наконец, презрения или юмора, одним словом, жалким посмешищем, забавой в глазах других, особенно тех, кто исходит желчью осознания собственной несостоятельности? Это тот же позор, каким является слава со знаком минус. В данном случае, я имею в виду славу, которая не только не лишает «ракушки», охраняющей природу собственного «я», но, напротив, глубоко загоняет это «я» в нее, не позволяя ни позиционировать себя на каком либо приемлемом уровне, ни реализовывать внутренний потенциал. На одном из языков мира водораздел между двумя этими понятиями обозначен всего лишь разными приставками, однако точно передающими оттенки славы – прославиться и ославиться. Одним словом, стремление к славе – заблуждения, свойственные несведущей неискушенной молодости, что касается меня, я не вижу в этом ни малейшего соблазна.
 - Но не все же, кто вошел в историю, стал посмешищем…
 - Разумеется, но восковая память, не пробуждающая в потомках ничего, кроме пустого нескромного любопытства – это вовсе не то, на что тщетно рассчитывали тщеславные честолюбцы, уже покинувшие обитель этого мира. Заметьте, тщеславие происходит от двух слов – тщетность … славы, а язык мудр.
 - Тогда что заставляет Вас обращаться к творчеству?
 - Мое обращение к тому или иному виду творчества, жанру, всегда мотивировалось потребностью познать то или иное состояние, в котором пребывают творческие люди. Должна заметить, в зависимости от вида творческой деятельности, эти состояния, несмотря на то общее, что в них присутствует, весьма разнятся. Когда-нибудь, проникнув в самую сердцевину этих ощущений, и сравнив их, я опишу эти состояния. Но это не единственный мотив обращения к творчеству. Основной мотив – познание себя, своего внутреннего мира, через те или иные творческие состояния, и через эти знания о себе – познание мира. Да, да, того самого мира, границы которого простираются далеко за пределами тех визуальных представлений, которые формируются и зиждутся не только на известных нам органах чувств, но и тех, что изначально заложены, но, на сегодняшний день, не задействованы по тем или иным причинам. Однажды, в ранней молодости, я прочитала одну, завораживающую сознание, библейскую фразу, мысль которой поразила меня. Нет, даже не тем, что в ней содержалось знание, с которым в то время мне было трудно примириться, нет, та тайна, которая скрывалась в этой фразе. Какое-то внутреннее чутье подсказывало мне, что придет день, и эта тайна откроется мне. Сегодня, я живу с ощущением, что эта тайна начала приоткрываться.
 - Не интригуйте меня, скажите, что же это была за фраза?
 - Я не смогу Вам воспроизвести ее доподлинно, но суть ее в том, что «когда познаешь мир, ты найдешь в нем труп – жизнь не достойна тебя».
Сандерс внимательно посмотрел на Николь, не произнося ни слова. Ему не хотелось сейчас вступать в словесную полемику, уходя далеко от той темы, которая имела непосредственное отношение к ней.
 - К этой теме мы когда-нибудь обязательно вернемся, а сейчас скажите мне, Вам не кажется, что Вы страдаете всеядностью, не свойственной творческим людям, вынужденным делать тот или иной выбор в приложении своих способностей?
 - Вы опередили меня, я только что хотела сказать, что я не всеядна, правда, с точки зрения словесной материализации, которая так необходима для настоящего писателя. К тому же, не я правлю теми образами, которые возникают во мне – не я встраиваю их в некую сюжетную канву, они сами выстраивают ее, проявляя себя, подобно фрагментам не мной задуманного puzzle, об изначальной идее которого я могу только догадываться. Наверное, ни один писатель не позволит подобного своеволия своим героям.
 - И все же я буду очень признателен Вам за оказанное доверие.
 
 - Но мы еще не представились друг другу
 - Сандерс - он протянул ей руку.
 - Николь - Она положила свою руку на раскрытую ладонь Сандерса, и он нежно сжал ее.
Иное прикосновение способно сказать больше, чем слова, взгляд - оно как предчувствие того, что еще не произошло, как преддверие того, что произойдет непременно.


 * * *
 Если бы, в данный момент времени, находясь в районе Гавайских островов, кто-нибудь поднял голову вверх, в охватившем желании проникнуть в тайну мироздания, … он ничего бы не разглядел, даже пристально всматриваясь в бескрайнюю, бездонную бездну, усыпанную мириадами звезд. Только в исследовательском центре по поиску внеземных цивилизаций, территориально расположенном на Гавайях, были неожиданно получены электромагнитные сигналы из космоса, которые стали фиксировать приборы. Однако несовершенство техники и отсутствие достаточной базы научных знаний в данной области исследований, не позволили идентифицировать и интерпретировать природу этих загадочных сигналов в том ключе, который позволил бы расшифровать их и приблизиться к разгадке этого явления.
 Меж тем, в это самое время, происходило событие вселенского масштаба, поставившее мир на грань своего существования, в рамках тех законов, которые предопределяли его нынешнюю архитектуру.
 Невозможно, в рамках тех представлений о мироздании, которые сложились у человечества в процессе его развития, найти слова, которые были бы способны передать … нет, не сам процесс взаимодействия и одновременного противостояния сил, порожденных Вселенским Разумом, но их, время от времени, подспудно зреющую, готовность пересмотреть принципы своего взаимодействия между собой.
 Какие понятия и слова, обозначающие их, можно было бы применить, чтобы словесно обозначить тот неведомый, скрытый не только от глаз, но и человеческого сознания, мир? Мир, силы которого, по сути, и управляют миром проявленным, в котором зародилась однажды земная цивилизация, как, впрочем, и иные цивилизации, разобщенные между собой не только миллионами световых лет, но и измерениями, и формами реализации задуманного Вселенским Разумом плана.…
 Вы, очевидно, захотите спросить, о каких силах идет речь? … Это взаимозависимые и, одновременно, взаимоисключающие силы - весь спектр энергий и энтропия. А теперь подключим фантазию и образное мышление и представим эти силы в образе неких сущностей, управляющих этими глобальными явлениями природы, задуманными самой Идеей сотворения Мира Высшим Разумом.
 Признавая, что любое развитие, основанное на взаимодействии тех или иных разнонаправленных сил, по мере изменения соотношения этих сил, неизбежно приводит к необходимости коррекции механизма их взаимодействия, следует признать тот же принцип взаимодействия глобальных разнонаправленных сил. Речь идет о взаимодействии таких антиподов, как энергии и энтропия, неизбежно приводящем к изменениям в архитектуре мироздания.
 А потому, не мечтая дожить до того момента, когда это событие произойдет в реальной действительности, попытаемся не только предположить, что этот момент близок, но и образно представить эти силы в лице неких сущностей. Отдавая дань проницательности и, одновременно, ассоциативности человеческого разума, на интуитивном уровне предчувствовавшего эти силы еще задолго до того, как наука открыла и дала свое научное толкование таким понятиям, как энергия и энтропия, обозначим эти сущности как Властитель Света и Правитель Тьмы. Безусловно, «наши» властители мало, что общего имеют с представлениями, порожденными страхами и фантазиями тех, кто пытался, пытается, и будет пытаться заглянуть в запретное – не проявленный мир, существующий по ту сторону того, что может воспринять наше сознание с подчиненными ему органами чувств. И, тем не менее, за отсутствием широкого спектра в выборе образов, вынуждает остановить свое внимание на уже означенных образах.
Эту встречу можно было бы описать как некий диалог энергетического взаимодействия этих сил, смысл которого в образной интерпретации мог выглядеть и так.
 * * *

… Правитель Тьмы, едва сдерживая природный инстинкт разрушения, после затянувшейся паузы, возникшей сразу же с момента их встречи, промолвил
 - Не находишь, что наше вселенское противостояние все более обретает черты противостояния сил, означенных в одном из твоих миров, как силы добра и зла?
 - Да, такой мир существует, продуцируя широкий спектр энергий различных видов, уровней и состояний. Именно их взаимодействие способствует процессам самоорганизации и развития этого мира, впрочем,… не только этого. Эти энергии, да будет тебе известно, находясь в довольно широком спектре взаимодействия, оказывают самое разнообразное взаимовлияние – от усиления и трансформации в иные виды энергий, до взаимного поглощения, - настороженно, еще не догадываясь об истинной цели обращения своего извечного оппонента, произнес Властитель Света.
 Правитель Тьмы задумался, осмысливая произнесенные оппонентом слова, затем промолвил.
 - Не хочешь ли ты сказать, что все же признаешь объективно необходимыми процессы энтропии? Сделав небольшую паузу, предусмотрительно предварив ее соответствующей интонацией, не позволяющей вклинится ответом раньше того момента, когда будет произнесена заключительная фаза этого вопроса, добавил
 - Понимаю, не легко признать за кем-либо право на уничтожение того, чем  до времени владеешь, и все же?
 - Может быть, именно сознавая истинное назначение энтропии, задуманное Идеей сотворения Мира, я допускаю возможность рассеивания энергий в результате их взаимодействия, и … даже, отчасти, использую механизмы этого рассеивания. … Но этот процесс мне подконтролен и я в любой момент могу вмешаться и изменить его.
 - Это нас сближает…
 - Нет, … не может сближать то, что концептуально разъединяет. Я допускаю возможность рассеивания, поглощения энергии во имя созидания новых форм и видов, более совершенных и универсальных, во имя трансформации одних видов энергий в другие, более тонкие, информационные, подчиненные полевым законам возвышения, … именно в них источник подпитки Вселенского Разума. Твоя же цель – разрушение во имя разрушения, ты… бездумный «чистильщик», а потому наше противостояни вечно. Но … ты заставил меня задуматься, нет ли просчетов в построениях, которые, впоследствии, могут позволить тебе внести хаос в регулируемые мною процессы энтропии в рамках пространственно-временных структур, которые являются лабораториями по продуцированию энергий высшего порядка – Властитель Света устремил взгляд на Властелина Тьмы, как бы пытаясь прочесть в его темных, неспособных пропускать свет, глазницах ответ на тот вопрос, который тончайшей вибрацией некой энергии пронесся  в его сознании.
 - Значит, наше противостояние вечно? - Правитель Тьмы в тайне облегченно вздохнул. В этот момент он осознал, что связывать себя обязательствами, которые будут сдерживать потенции, тяготить, в силу их противоестественности той природе, которая составляет твою суть, бессмысленно – лучше война, чем мир, обретенный ценой компромиссов и уж тем более капитуляции.
- Зная свойства энергии, ее виды, формы, состояния, ее способность не только «перетекать» из одних форм в другие, не только взаимодействовать между собой, но и противостоять, почему же я не могу допустить не нами задуманного противостояния на более глобальном уровне, … наше противостояние? Мы не вольны, не вправе изменять сценарий замысла, принимать решения, противоречащие этому замыслу свыше.
 Эти слова Властителя Света, словно некая печать, скрепляющая соглашение, в очередной раз поставили точку в переговорах между ними на ближайшие миллионы лет.
Уже пребывая в одиночестве, Властитель Света задумался об истинных причинах и мотивах Правителя Тьмы, неожиданно предложившего временное перемирие. Импульс, безотчетный порыв? Или же тайный замысел, изощренная фантазия очередного витка противостояния? Что он замыслил? В каких его словах тайный ключ к разгадке его замысла? Кстати, что он просил в знак перемирия? Ах, да, …. обменяться посланниками. Его выдала реакция на сказанные, в ответ на предложение, слова.
Властитель Света закрыл глаза, восстанавливая в памяти разговор.
 - Ты хочешь лишить меня моей «правой руки», Ассэя, отвечающего за системы защиты от проникновения тех или иных сущностей одних миров в другие, обладающих принципиально иными параметрами и возможностями воздействия на окружающую среду, и находящихся в разных измерениях? А что взамен, … взамен засылая в мой мир, по сути, лазутчика со скрытыми от меня намерениями? Впрочем, это единственный путь постижения замысла моего противника, - тут же вспыхнула и погасла мысль, не позволяя словесно обозначить себя.
 - То же мог бы сказать и я, но … промолчу.
 Такова была ответная реакция Правителя Тьмы.
 - Ну, что же, … мой венценосный оппонент, кажется, заскучал, - подумал Властитель Света. - Наше вечное, задуманное свыше, противостояние постепенно теряет необходимую остроту  – он знает концепцию моих замыслов, я – его. Действительно, он прав, концептуально это начинает обретать черты библейского противостояния добра и зла. Но мир развивается, почему бы ни предположить возможность поступательного развития взаимодействий между энергиями и энтропией? Готов ли мой мир к новому сценарному витку  этого  развития? И что собственно сегодня знают об энергиях те, кто являются разумной составляющей подчиненных мне миров? Как долго я не задавался вопросами в этой плоскости. Но, очевидно, время пришло…

 * * *
На самом деле все, разумеется, происходит иначе, не так, и наивные попытки мысленного прикосновения через образы к тому, что изначально находится за гранью, по ту сторону нашего восприятия, не способны дать ответ на те вопросы, которые возникают и будут возникать по мере расширения наших знаний и представлений об окружающем нас мире. Но никогда мы не получим  сакральных знаний на будоражащие наше воображение вопросы, пока будем судить об устройстве мироздания по тому проявленному миру, в котором живем. Проявленный мир подобен  изображению на экране телевизора, но … не экрану телевизора мы обязаны той «картинкой», частью которой являемся  мы сами. Эта «экранная картинка» – всего лишь отражение сложнейших процессов по ее созданию и передаче на «экран принимающего устройства». Энергии, посылаемые из неведомого пространства параллельного мира, преобразуемые в те или иные формы, позволяющие не только формировать некие пространственно-временные структуры, но и управлять этими структурами – это та непознанная реальность, которую не возможно до конца познать, являясь лишь таким же отражением некоей реальности, которая существует извне, по другую сторону мира, мира,  проявленного для нашего сознания. Мы можем познавать только отраженный мир, частью которого  являемся сами, но строить догадки в попытке постигнуть геометрию пространства, его множественность, проникнуть в тайны пространственно - временной ткани…... кто может нам запретить? В последствии, когда душа, обремененная еще одним опытом,  в виде некоего энергоинформационного  сгустка, вновь окажется по ту, не проявленную сторону  мира, у нее, кто знает, может быть появится возможность оценить степень приближенности этих догадок к истине….
Продолжение следует..