Стреляная гильза

 1962 год, осень. Учился я тогда в 11 классе. Повезло нам очень, что за год до выпуска нам добавили один год учёбы в школе. Этот эксперимент прекратили через год после нашего выпуска, а нам крупно "повезло" ходить в школу лишний год, когда уже такой возраст, что меньше всего думаешь о школе. Как бы там ни было, учиться пришлось, а значит, и посещать уроки, на которых мы больше разговаривали о жизни, чем усваивали материал, который нам по второму кругу давали преподаватели большинства предметов.

Класс наш был маленький. Многие ушли из школы ещё после 8 класса, а остались только те, кому нужен был Аттестат зрелости для поступления в институт. Даже, когда для укомплектования двух одиннадцатых расформировали класс «В» и разделили его между нашим и классом «Б», у нас были не все парты заняты, на некоторых сидело по одному человеку, а мы с Лёнькой сидели вдвоём за третьей партой от двери. Место нам нравилось, уже третий год мы занимали эту парту. Часто с уроков нас отправляли на различные соревнования от школы, а ещё чаще мы сами придумывали соревнования городские, в которых нам, якобы, необходимо было участвовать. Учёбе нашей это не мешало, поэтому свободного времени у нас было достаточно много, а когда много свободного времени, то его необходимо было чем-то заполнять. Изобретательности в заполнении досуга нам было не занимать, поэтому мы частенько совершали и некоторые поступки, которые уже детскими шалостями и назвать было трудно. Жили мы весело и дружно, да и весь класс у нас был таким, в обиду никого не давали, а в случае нужды прикрывали друг - друга.

В тот раз очередная шалость пришла в мою голову. Взяв стреляную гильзу от пистолета Макарова, я напихал в неё серу от детских пистонов, а чтоб заряд был покрепче, напихал туда ещё и спичечных головок, искрошив для этого почти коробок спичек. Всё это добросовестным образом я растёр в гильзе карандашом, а потом вставил в гильзу карандаш и сказал Лёньке, что всё готово. Посмотрев на моё изделие, он начал меня спрашивать, что я собираюсь делать с этой надетой на карандаш гильзой. Сказав ему, что будем стрелять, я вопросительно посмотрел на Лёньку. Не знакомый с таким видом оружия, он мне не поверил, а я ему предложил поспорить, что это стрельнет. Не веря в эту затею, Лёнька захотел поспорить на два кухля, то есть, на две кружки пива. По тем временам для нас это было довольно круто, но я, уверенный в своём изделии, на спор согласился, а так как от нетерпения испытать это на практике мы уже не могли избавиться, то решили провести испытание прямо сейчас, не ожидая следующей перемены.

Времени до начала урока Истории было мало, а его у нас преподавал сам директор Илья Тихонович, к которому на урок мы не хотели опаздывать, поэтому решили сделать это прямо сейчас, не откладывая эксперимент в долгий ящик. Мы быстро вышли из класса и направились к лестнице. Класс находился на третьем этаже, выше был только чердак, поэтому было решено, что я поднимаюсь на чердачный пролёт, а он бежит на первый этаж, где был кабинет директора. Лёнька проверит, чтоб никого не было из учителей, и тогда даст мне команду начинать. После этой команды я должен был отпустить нашу гильзу с карандашом в щель между лестничными пролётами, пролетев которые до первого этажа, она должна была сработать. О кабинете директора рядом с лестницей мы не успели подумать, и Лёнька помчался вниз, а я прицелился отпускать гильзу. Его желание выиграть два кухля пива было так велико, что, ещё находясь между вторым и первым этажом, он мне крикнул: - Давай!

Я отпускаю гильзу, она летит между пролётов, задевает ступеньку второго этажа и происходит выстрел. Карандаш разлетелся вдребезги, гильза катится по коридору, по которому в класс направляется наш учитель по математике Алексей Тимофеевич. Лёнька бежит вверх, Алексей Тимофеевич, бывший на войне артиллерийским разведчиком, видит катящуюся к его ногам гильзу, кричит: - "Ложись!" и скручивает Лёньке руки. В этот момент к ним подбегает наш директор, выскочивший на звук выстрела, и они вдвоём уводят задержанного в кабинет директора, по дороге пытаясь найти у него пистолет.

Не испытывая судьбу больше, чем получилось, я решил подождать просветления обстановки, сидя на своём месте в классе. Минут через двадцать в настороженно сидящем классе появляются директор и Лёнька. Лёнька собирает портфель, чтоб отправиться домой за родителями и потихоньку бормочет мне, чтоб я не сознавался, а то выгонят нас двоих из школы. Я попросил его не уходить далеко, а подождать меня за углом школы. Урок был сорван, учителя отправились обсуждать происшествие, тем более, что стрельба на уроках была не в новинку в нашей школе. Дождавшись перемены, мы с Лёнькой встретились и начали решать, что делать. Договорившись, что я расскажу правду, мы пошли в кабинет директора.

В кабинете директора собрался цвет руководства нашей школы, на столе директора стоит моя гильза от Макарова и заходим мы. Не ожидая к нам вопросов, я попытался объяснить, что произошло, но они не поверили и всё допытывались, куда мы запрятали пистолет, из которого хотели застрелить учителя математики. Убедив всех сидящих, что Алексея Тимофеевича мы все уважаем и не собирались стрелять в него, я добился разрешения на повторение эксперимента. Когда я прямо в кабинете директора начал повторно снаряжать гильзу, все поняли, что так всё и было, как рассказали мы.

Лёнька стал инженером - строителем, я выбрал себе дороги солдата. Изредка встречаясь во время отпусков, мы с теплом вспоминали свою школу и наши проказы.