Вода под лежачий камень

Что за странное создание человек. Кажется, готов на всё, но не в силах ничего изменить. Сейчас, когда я вспоминаю себя младшую на восемь месяцев, то нахожу ту себя милой, наивной и в меру глупой, как и положено влюблённой девушке.

Мы встречались с ним уже года полтора или около того. Уже наступил июнь и все экзамены: и мои школьные, и его вузовские – были сданы. Мы оба знали, что я скоро «уезжаю поступать» и эта тема была самой популярной для нас на протяжении нескольких месяцев, а виделись мы часто. Он приходил с утра, а уходил, еле успевая на последний поезд метро, хотя на этом наше общение не заканчивалось. Мобильный оператор, связью которого мы оба пользовались, проводил в этот период акцию, благодаря которой ночные звонки были абсолютно бесплатны. Мы созванивались, как только он выходил из подземки, и спать ложились, прижимая к уху трубку. Говорили-говорили, а когда было уже не о чем и хотелось спать, мешали друг другу уснуть, хотя это в основном практиковала я. Никогда не забуду, как на протяжении двух месяцев каждое утро проспалась запутанная в шнуре зарядного устройства, а привычка говорить по мобильному с закрытыми глазами осталась до сих пор.

Помню, я тогда много думала, люблю его или это мне кажется, но, как водится, с каждым днём всё больше склонялась к первому варианту. В то время я была ещё больше непостоянной, чем сейчас, и, не перестаю удивляться тому, что мы встречались на порядок дольше, чем это обычно бывает в нашем возрасте, хотя причин поругаться я всегда находила в избытке и редко отказывалась от возможности поскандалить и обидеться «навсегда». Другой бы наверно сказал: «Навсегда так навсегда» и ушёл, собственно так и поступали все мои предыдущие бывшие; а этот примерно просил прощения «в последний раз, последний шанс». И я, когда замечала, что поток оправданий и его терпение подходят к концу, великодушно извиняла.

Когда мы были не в ссоре, то обсуждали «как я буду без тебя», на глазах у обоих выступали слёзы… Следующим этапом стало «клянусь тебя ждать», он жарко обещал не изменять, не курить, не чатиться и контролировать свои депрессивно-суицидальные поступки. Сейчас смешно, а тогда все эти обещания были чем-то глобально-важным. Мы часами могли обсуждать, кому из нас можно изменять духовно. А кому физически, в результате сходились на: «никак изменять нельзя» - полу плачущим голосом. Иногда думали о том, что может я не уеду и тогда... или всё-таки уеду, но он через год приедет… - впрочем, всё это было на уровне совместного погружения в мечты.

Я знала, что могу не ехать. Но с чувством к нему боролось набравшее силу за многие годы томления желание стать юристом. Он тоже знал, что может повлиять на наши отношения.

Мы оба могли всё изменить, оба это знали, но расстраивались, грустили, плакали. И не один не пошевелил ни пальцем.
Сначала я думала,… хотя нет, сначала я об этом не думала. А потом по мере того, как наши СМС-отношения стали разваливаться, задумалась: неужели мы одни такие. Бесчеловечные. Теперь понимаю, что это, наверно, самое естественная из всех людских особенностей. Мы чего-то хотим, страдаем, жалуемся, но не двигаемся. На подсознательном уровне в нас живёт уверенность: вода, та, что точит камень, обязательно вовремя успеет проломить в скале новый путь, который всё изменит.