Темные аллеи

"Без тебя мне не прожить ни дня,
Где ты, где, любовь моя!" (из песни)

И в неожиданном таком месте завелись. Ладно бы в цветочном горшке или в шкафчике для белья - нет, завелись именно там, среди самого сокровенного, в самой интимной глубине и затаенности. Впрочем, жучки это ничто по сравнению с бегонией. Листок за листком, день за днем, вздох за вздохом цветы прощались с моей грустной квартирой. Последней умерла бегония. Стебелек упал и в течении суток мутировал, скручивался чтобы в итоге засохнуть. Желтоватый, шершавый стручок чем-то напомнил мне меня самого. Были бы силы, я бы убрал цветочные останки, выскреб комья песка из горшков, подмел растрескавшийся подоконник. Но силы ушли тогда, когда от долгого разглядывания Лица На Сстене лопнул сосуд в глазу и вид Лица На Стене затуманился и в результате исчез. Утром стукаясь торчащими коленками, я добрел до зеркала и увидел то, что некоторые назвали бы "душераздирающим зрелищем". Дистрофичный овал моей физиономии был украшен гигантскими черными пузырями под глазами. Такие мешки - верный признак интоксикации, так учил меня справочник фельдшера. В интоксикации, то есть в наличии отравляющих веществ внутри моего хлипкого тела, я нисколько не сомневался. Небывалый метеоризм заставлял меня вот уже в течении нескольких недель спать с распахнутым окном. Так как заснуть мне удавалось лишь утром, я успевал замерзнуть, а местами даже окоченеть. Зарю я встречал под крики чаек, прожорливо глазевших на мою постель через открытое окно. Они летали над местной помойкой и громко, насмешливо кричали. В моем положении оставалось надеяться только на то, что ухудшение будет не слишком быстрым, и я смогу привыкнуть к новым симптомам. Невроз, связанный с постоянным ожиданием телефонного звонка, так сильно изматывавший меня в первые дни, постепенно ослабел, точнее сказать видоизменился. Мне больше не слышались звонки и трели, и я больше не вскакивал посреди тишины, в темноте и глухоте, чтобы бежать к телефонному аппарату. В начальный период я спотыкался, ломал мебель и ронял случайные предметы. Из-за этих неисчислимых слуховых галлюцинаций мне редко удавалось расслышать настоящий звонок. Не исключено, что человек чьего звонка я так ждал действительно звонил, и, быть может, не один раз. Но у меня постепенно пропало всякое доверие к телефону. Я решил, что мне уже никто и никогда не позвонит. Перерезав провод, я спокойно лёг у дверей и счастливо открыл рот. Гайморит заставлял меня жить с открытым ртом. Ласковый убийца. Какие-то ужасные выделения ежедневно пачкали мой подбородок и верхнюю губу. Проблема обратной связи, ожидание, надежды, фантазии со временем сплелись в упругий пластилиновый шарик, медленно катавшийся где-то внутри черепа. Ежеминутное ожидание ответа, ежесекундная конвульсия воображения, в котором рисуются картинки встречи - за дни и недели привыкаешь и не к такому. Вот уже несколько месяцев я ем только руками. Непрекращающийся тремор, стучание зубов и общее состояние не позволяли мне пользоваться вилкой, я протыкал губы, уродовал десны и портил зубную эмаль. Потом, когда у меня началась булимия, я не мог позволить себя тратить время на поиск вилок и ложек. Заталкивая куски полуфабрикатов как можно глубже в рот, я счастливо забывал о гельминтах. Теперь мои руки по пояс вымазаны в остатках пищи. Теперь я липкий и маслянистый. Что касается одежды, я совсем забыл о ней. Какая-то часть моего костюма, видимо до сих пор на мне, но она настолько плотно прилипла к коже, что я ее совсем не замечаю. Периодически я ловлю мысль о том, что не началось ли в моем организме нечто радикально плохое, не стартовала ли какая-нибудь фатальная патология? Или может быть я уже в агонии? Я пытаюсь отыскать на теле трупные пятна, но путаясь в узорах синяков, быстро засыпаю. Тем не менее, все ж таки, справившись с проблемой ожидания телефонного звонка, я не перестаю ждать обратной связи. Произошло нечто вроде замещения, символической субституции. Может быть, обратная связь произойдет посредством каких-то необычных систем связи? Может быть, прилетит голубь? Когда-то, задолго до случившегося, я внимательно следил за своим пищеварением, наивно думая, что от этого что-то зависит. Теперь я свободен от пищеварения. Его в моей жизни больше нет. Изо дня в день я пытаюсь составить некое подобие объяснительной записки, мне хочется успокоить родных и близких, описать причины произошедшего, дать знать. Но компьютер давно сломался, а писать на бумаге я как будто разучился. Каждый раз когда я пытаюсь вывести грифелем слово, например, слово "Помогите!", руку сводит судорогой и я на некоторое время прекращаю контакт с реальностью. Неспособный ничего писать, я волнуюсь, осталась ли у меня способность что-либо читать. Вдруг голуби принесут мне письмо, послание, кружева с инициалами? Если продолжать тему модификации симптомов, то нельзя не упомянуть про синдром Заклинившей Шарманки. Когда шарманку заклинило, все аудио-визуальные впечатления от жизни превратились в одинокий иероглиф, страшный и бессмысленный как русский бунт. Наивная надежда на то, что шарманку расклинит и в голову посыпятся новые мысли и образы, умирает первой. Скрюченный, с необъяснимой резью в ягодицах я ходил по коридору и тряс головой. Ничего не помогало. На стене висели шестнадцать тысяч изображений лица, я снял все и оставил только одно. Тоже не помогло. В голове поселились мелкие иголочки. Я думал, что это перхоть приносит плоды, но это был синдром Заклинившей Шарманки. Каждый стук сердца возвращал меня назад, ни шагу от Лица На Стене, даже когда я лежал уткнувшись глазом в ботинок, даже когда я свернулся калачиком, даже когда я что-то грыз и оно брызнуло во все стороны.
На прошлой неделе я надел белый халат и стал жить в белом халате. Почти ничего не изменилось. Внешне все также, если не считать нового белого пятна на фоне моей квартиры. Зато теперь меня тошнит не так часто как раньше. Но сил убрать все что накопилось по-прежнему нет. Внутри пыльных комочков сверкают чьи-то пытливые глаза. Я жду. Я весь превратился в ожидание, моя миссия - дождаться ответа. Так получилось, что электричества больше нет. Темнота скрыла мусор, объедки и ошметки. Когда она спрятала Лицо На Стене, я резкими движениями дополз до кухни и соорудил Замечательную Лампаду. Теперь Замечательная Лампада будет освещать Лицо На Стене вечно. Капелька вечности, так сказал бы кто-нибудь с поэтической жилкой.
Судороги памяти временами рождают что-то напоминающее образы прошлого. Но мое ли это прошлое? Чью жизнь я вспоминаю? Кашляя, сплевывая на пол, вытираясь штаниной, чьё прошлое я вспоминаю? Здесь в темноте, в ночной прохладе белки, аминокислоты, жиры, углеводы, цитоплазма, в конце концов, движутся по изрядно надоевшему циклу. Ответа не будет. Ответа не будет. Ответа не будет.