поздороваться с сестрой. из Сестрорецка. с любовью

как сверхъестественно
и как удивительно
я черпаю воду из колодца
и ношу дрова
_____

С возрастом Она стала маленькой, как детская песенка, смущённой, как Лоретта Линн, и привлекательной, как герой после подвига. День под мостами Орегона любила Она, и ещё дым, сладкий бардово-синий, будто гематома, дым…
Глаза у Неё красивые, вырезанные аккуратно из корпоративного календаря. Заколки-невидимки не дают волосам коснуться малиновых губ, когда Она крепит такелаж назло законам природы. Со стороны это выглядит тревожно, не более. Но те, кто пьют в это время кофе, предпочитают рассматривать свои ногти или теребить знамя пророка, как бы причащаясь…
Кровь Её простая, кайназойская, бортовой номер неразличим… все ночи напролёт вспоминает Она мучительно - что же сделано не так в течение дня?…
Когда поднимается ветер - к Ней приходит некрасивый армянин (точнее, как только армянин - не начнёт, а только лишь задумает своё иноземнОе движение в Её сторону - Она понимает, что поднимается ветер). В руках армянина палочка из абрикосового дерева, с дырочками. Он подносит её, отшлифованную пальцами, к шершавой коре лица (нежно-розовое - к отвратительному), прижимается к забору, заслоняя вырезанное криво на унылых досках «Гана, Дыр, Барабан, Серж» и смотрит в даль, которая за Ней…
- Солнце заходит там, ЗА спиной Её больной.

Она ждёт Туманного Альбиноса, ищет в глупой пучине белую рвань его Редко Весёлого Роджера, предпочитая штандарт сей даже андреевскому флагу (что непатриотично)…

Вот будь он хоть чуточку свободнее от внешнего уродства… - щас то – что?… А спроси его, и он ответит:
- Светить не обязательно. Важнее дать понять – ЧТО есть свет?
Скрывая дрожание.