Нежить. Часть 3. Повелители истины?

НЕЖИТЬ
(Продолжение)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПОВЕЛИТЕЛИ ИСТИНЫ?

19

Туман воскрешал призраков, будоражил все минувшие и будущие эпохи. Кто-то из великих сказал, что время – это не часы на руке глупца, а возможность успеть многое сделать. Странно, но про качество поступков ничего не говорилось. И напрасно.
Марево поднималось ввысь, загораясь то бледно-жёлтыми отблесками, то иссиня-бирюзовыми. Слишком много тумана, из-за него невозможно было понять, что представляет из себя Аргафон. Я видел только образы нескольких башен, сотни ступенчатых лестниц, уводящих во мрак, да снующие туда-сюда огни, переливающиеся в разные цвета. Всё было ясно: каждый такой огонёк – душа или что-то наподобие того, в каком виде находится я. Эти сгустки то загорались с новой силой, то снова гасли, сохраняя маленький запас непонятного происхождения энергии. Мир, в который нас перебросило, в буквальном смысле давил на моё сознание, будоража где-то в самом центре моего существа странное чувство, пограничное со страхом, или боязнью быть оставленным всем и всеми, а также тоской по самому факту реального обладания возможностью сотворить много дел, настоящих дел, там, в «нормальном» мире. Я посмотрел на себя: моё полутело-сгусток серебрилось ярким пламенем и почти погасло. В тот момент мне захотелось, чтобы всё то, что представляло меня в каком бы то ни было мире, исчезло, отпустив на покой, предало забвению…
«Нет, - услышал я голос лорда Джонатана внутри себя. – Такое невозможно. Всё в мироздании взаимосвязано. Пропасть ты не в силах. Ты способен только отвечать за свои дела и получать новый путь, принимать его и жить им, осознанно или неосознанно. Это уж как получится…»
Мне не стало легче.
Когда бледно-бирюзовый туман коснулся нас, я услышал грустную фортепианную музыку. Мелодия походила на «Лунную сонату» Бетховена. Внутри всё сжалось. Стало невыносимо. Если бы у меня было сердце, оно бы разорвалось от мучений.
Мы ступили на широкую лестницу, уводящую в бесконечность. Я не чувствовал её поверхность. Иногда мы подлетали над ней, но всё-таки по какой-то причине старались держаться пути ступенек. Мимо проносились мерцающие огни, поднимающие не то ветер, не то пыль, похожую на золотой порошок. Порошок этот моментально рассеивался, бесследно уходя в память эпох.
Вскоре я увидел огромную глыбу, похожую на скалу-великана. Отличие от того, что может себе представить человек в реальном мире, заключалось в том, что она каким-то непонятным образом просто висела в пространстве. Её окружал переливающийся из цвета в цвет туман, всё чаще начинающий отдавать тёмными отблесками. Ступеньки вели нас всё выше и выше. И вот, на пути, я увидел почти незаметные белые тени, парящие над лестницей. Это была стража.
«Не смотри им в лица», - услышал я голос лорда Джонатана в своей голове.
Мы пронеслись мимо. Они беспрепятственно пропустили нас. Но спутник мой стал меняться на глазах: из его светящихся оболочек выступили не мельчайшие образы лисьей шерсти, как было при знакомстве, а иглы-шипы, способные проткнуть в проматериальном мире самые толстые латы. Тогда это только насторожило меня.
Наконец, мы вошли в пределы тёмной глыбы, казавшейся каменной. Но я понимал, что это впечатление – только лишь последствия образной памяти того мира, откуда прибывают все умершие. Там, где мы оказались, царил мрак и спокойствие. Внезапно вокруг меня синим пламенем озарились колонны, уводящие в темноту. Я стоял посредине некоторого пространства, оно заискрилось бледным светом, и из его пульсирующей поверхности начали вырастать какие-то фигуры. В глубине моего существа всё перевернулось: это был не страх, нечто сильнее и омерзительнее в сто крат. Я обернулся, но лорда Джонатана не увидел. Он исчез. Если бы тот момент продлился дольше, чем было на самом деле, моё сознание, возможно, не выдержало бы.
Фигуры неумолимо вытягивались. И вот уже они смотрели на меня откуда-то сверху только что появившимися синими пульсирующими глазами. Двенадцать этих глаз уставились на моё полутельце. Мне стало жутко. Сильный ветер, непонятно откуда взявшийся, вспылил серебряный порошок, отчего стало немного светлее. Я видел шесть огромных призраков, окруживших меня и не отпустивших бы меня теперь никуда, ни под каким залогом, ни при каких обещаниях…
Сначала мне слышалась странная речь на непонятном мне языке. Но когда я прислушался, стал кое-что понимать. Это походило на расспрос о том, откуда прибыл новый куйо, кто его доставил и зачем.
- Макдилан к вашим услугам, Повелители! – донеслось откуда-то из пространства вне колонн.
Я обернулся и увидел лорда Джонатана. Только он теперь не походил на себя: вся поверхность его обличия покрылась шипами и иглами, вместе образа одной головы появились три морды. Это были размноженные звериные морды, покрытые мерцающими сгустками чего-то отвратительного, отталкивающего.
- Я доставил его вам, мои повелители! – повторило трёхглавое существо.
- Мы всё знаем, Крокер, - ответило протяжное эхо. От него я почувствовал себя самой мелкой на всё свете частицей. – Теперь мы не нуждаемся в тебе!
Крокер?
Из глаз одной из выросших фигур блеснула синяя молния. Молния поразила псевдолорда, и он рассыпался серебряным порошком. Ветер подхватил эту пыль и унёс в бесконечность. Так закончилась его миссия.
«Боже, куда я попал… Это не те Повелители, о которых мне говорил старец Кучулиани» - подумал я.
- Добро пожаловать! – прогремело эхо.
Во мне нашлись силы, чтобы сказать или что-то в этом роде.
- Я в Аргафоне?
Молчание повисло в пространстве.
И тут раздался раскатистый, как гром из преисподней, смех. Тёмные фигуры пульсировали надо мной.
- Аргафон? – переспросила одна из них. – Нет. Тебя, наверное, обманули. Это совсем другое место.
Откуда-то из бесконечности донёсся протяжный стон миллиардов душ.
Меня опять пронзило то чувство, граничащее со страхом и тоской.
- Добро пожаловать в Транс-Склеп! – первая фигура.
- Добро пожаловать в Транс-Склеп! – вторая фигура.
- Добро пожаловать в Транс-Склеп, несчастный! – третья фигура.
- Добро пожаловать в Транс-Склеп, обречённый! – четвёртая.
- Это Транс-Склеп, обманутый! – пятая.
- Теперь ты будешь служить Транс-Склепу! – шестая.
Транс-Склеп?
Внезапно из глаз всех фигур на меня полился синий свет. Он объял мой сгусток, впитался в него…
И я провалился куда-то в глубины своего сознания.

20

Старая скамья на Срединной улице. Листва осыпает её минута за минутой. Я вижу всё это через какой-то барьер, готовый впустить меня обратно в реальный мир. Но ведь я мёртв! Возможно ли такое? Всё происходило как во сне: образы, являвшиеся мне, казалось, приходили по велению чьей-то могущественной силы, но воспринимал я их совершенно затуманенным рассудком, не способным на логические операции…
Барьер приближался; его почти невозможно было разглядеть, невидимый, как просвечивающаяся плёнка, но крепкий, как Китайская стена. Я дотронулся до барьера. Холод, не ощущающийся – парализующий сознание, охватил меня. Он не пускал на площадку перед скамьёй, но только до тех пор, пора там, за невидимой плёнкой, не появилась женская фигура… Меня в одночасье выбросило на площадку. Барьер остался где-то позади. Ночь поглотила мою чуть мерцающую плоть, отсвечивающуюся под действием тусклого фонаря. Подул ветер, - и я ощутил его, но не телом, какой-то другой частью своего существа. Ветер этот не был похож ни на что иное, как на ветер бесконечности из Транс-Склепа. Он принёс мне уверенность в том, что сейчас произойдёт нечто ужасное.
Меня выбросило прямо под ноги идущей женщины. Она остановилась аккурат около скамьи, но совсем не из-за того, что какой-то призрак коснулся её. Меня не было видно. И то, что от меня осталось, невозможно было ощутить. Ветер дунул ей в лицо, отбросив волосы в сторону. И я узнал её.
Миссис Кейт Кори.
Да, это была та самая учительница музыки, которую в 1978 году убил маниак… Убил возле этой самой скамьи…
Я одёрнулся.
Её убил Марс Фортен. Тот самый мудак, который лишил жизни и меня почти двадцать два года спустя.
Миссис Кори в замешательстве обернулась в ту сторону, откуда пришла. На лице её читался испуг. Там, в темноте улицы, затаилось что-то. Оно преследовало. Тихо, расторопно, профессионально. Я это уже чувствовал.
Но что, чёрт возьми, её смутило? Почему она остановилась?
Оттуда, куда смотрела миссис Кори, с новой силой подул ветер; от него исходило смрадом и какой-то специфической свежестью одновременно. Как это могло быть? Я не знал.
Миссис Кори, наконец, повернулась, чтобы продолжить путь. И в то мгновение из мрака выступила тень. Она двигалась медленно. Уверенная поступь её была неслышна. Я знал, что это он. Никто другой не мог быть.
Год 1978, 23 ноября.
Марс Фортен и миссис Кори у старой скамьи на Срединной улице.
Только тогда я понял, что видел со стороны ту страшную картину убийства, которую бы не пожелал прочувствовать никому.
Тень приблизилась, насколько нужно было для верного удара. В руке у неё что-то блеснуло…
Нож.
Я бросился к миссис Кори, чтобы предупредить удар. Но, как оказалось, призрак ничего не мог поделать, кроме просмотра!.. Передо мной проскользнула грубая чистая щека, от неё повеяло свежестью.
Вот. Это был гель. Гель после бритья.
Гладко выбритая щека.
Марс Фортен.
Он прошёл прямо сквозь меня, даже не задев своим ножом. Я повернулся, чтобы хоть что-то сделать. Но…
Всё уже случилось.
Ужасная картина.
Убийца вонзил нож в спину своей жертве. Затем вынул его резким движением. Опять вонзил. Я не видел глаза миссис Кори. Но мог поклясться: они не выражали удивления, в них можно было прочесть только облегчение и тоску. Марс Фортен не переставал кромсать спину. Он не торопился, смакуя каждый удар и поддерживая свободной рукой тело, чтобы оно не свалилось на скамью. Я ничего не мог сделать. Ужас, овладевший мной, кинул меня в сторону происходящего; казалось, я даже прикоснулся к крови миссис Кори, но липкая жидкость не испачкала мои серебристые сгустки псевдотела.
Поверхность скамьи постепенно окрашивалась в багровый цвет. Нанеся семь ударов, маниак развернул труп к себе лицом и нанёс последний удар прямо в живот. Миссис Кори дёрнулась, но уже не силой свого тела или из-за конвульсии, а по инерции движения руки Марса Фортена. Убийца медленно вытаскивал нож, по самую рукоять покрытый кровью. Я увидел, что на землю упало что-то. Глухой шлепок. О, Боже! Мне показалось, что это селезёнка…
Ветер сорвал с деревьев несколько сухих листьев. Они, описав пару полных кругов в холодной воздухе, упали на голову убийцы. На секунду в сознании моём он предстал в обличии Иисуса Христа с терновым венком на челе.
Что за чушь?!
Лицо Марса ничего не выражало. Камень, безжизненный и спокойный. Только когда он положил тело на землю и стал срывать с него одержу, подобно коршуну, настигшему крупного грызуна, и превращающего его в пищу, лицо Марса преобразилось: радость и торжествующее удовлетворённость изуродовали его черты. Маниак стоял над полураздетым трупом и пытался запомнить этот момент, как будто в будущем не смог бы обойтись без этих воспоминаний.
Двадцать первая жертва.
И её нужно было запомнить, чтобы потом занести всё в свою записную книжку.
Чёртов ублюдок!
Не успел я подумать об этом, как что-то произошло.
Марс, будто очнувшись, от медитаций сумасшедшего, поднял голову и уставился на меня.
Боже!
Глаза этого ублюдка налились кровью, она всё прибывала и прибывала по тысячам сосудов к глазным яблокам. Поэтому вскоре глаза посинели, из них каким-то непонятным образом начал струиться синий свет. Я не мог оторваться от него: он притягивал, гипнотизировал. От этого становилось ужасно и невыносимо. И когда у меня иссякла почти вся воля не поддаваться его воздействию, Марс Фортен развалился на сотни кусков в буквальном смысле. Части, на которые он распался, моментально приобрели другой вид: одни превратились в скорпионов, другие – в больших склизких червей с десятками устрашающих пастей, третьи – в жаб-мутантов, готовящихся к смертельному прыжку…
Нежить!
Марс Фортен на моих глазах стал нежитью.
Нож медленно поднялся в воздух и исчез.
Твари окинули меня своим диким, замогильным взором, и кинулись в мою сторону. Я готов был переместиться в любой из самых страшных миров, лишь бы не видеть и не испытывать подобное. И тот самый момент, когда нежить уже была всего в нескольких футах от меня, невероятная сила потянула назад то, чем я был представлен проматериально в это мире. Серебристая поверхность сгустков моих, извиваясь, с невероятной скоростью проникла за невидимый барьер. И огромная масса нежити прилипла к нему, пытаясь разодрать его и меня на самые мелкие частицы во вселенной. Я видел их пасти, изрыгающие синий свет и противную слизь, похожую на слюну…
Более мне ничего не представилось.
Я почувствовал силу, перемещающую меня куда-то, и погрузился в состояние полного отсутствия сознания. Люди, вероятно, не испытывали подобное, и потому не придумали для него названия.
Пустота соединилась со мной. И я тоже стал пустотой.

21

«Приди в сознание!»
Где-то вдалеке слышался слабый призыв.
«Приди в сознание!»
…Слабый призыв к жизни.
Я понял, что по-прежнему существую. И когда увидел перед собой образ, напоминающий мужчину лет пятидесяти, собрался с силами и произнёс:
- Кто ты и где я?
Образ засиял синим пламенем.
- Меня зовут Ллайян. Мы в Транс-Склепе.
Память возвращалась ко мне понемногу. Общая картина произошедшего по крупицам восстанавливалась.
- Что это за место? – спросил я.
- Транс-Склеп. Здесь сосредоточены все основные силы нежити…
- А как же Аргафон? – перебил я его. – Ведь меня сопровождали туда, чтобы решилась моя участь!
- Знаю. Тебя, как и почти всех бывших людей, просто обманули бесы Транс-Склепа. Обычно мы слабее лордов-поводырей. Но когда Повелители чувствуют, что защитник души ослаблен, то наделяют бесов дополнительной энергией хаоса. И они нападают на лордов. После эти твари принимают обличие лорда, а несчастный, думающий, что его препроводят в Аргафон в надежде на лучшую жизнь в Блаженном мире, не замечает подмены и, разумеется, следует за обманщиком. А какой у него выбор? Никакого.
В памяти возник образ лорда Джонатана, до странности изменившийся после перехода через Ваарский мост.
- Я чувствовал, что его подменили! – сказал я в отчаянии. – Чувствовал!..
- И такое бывает.
Образ мужчины выпустил ряд шипов-игл.
- А кто ты, Ллайян?
Он запульсировал, вытянулся. И шипы исчезли.
- Такой же, как и ты. Был человеком, занимался организацией рок-концертов, но на одном из них меня хорошенько ударило электричеством. И я отдал душу Богу. Меня сопровождал лорд Дэниэл. Но, в конце концов, оказалось, что в пути его подменили, а я этого даже не заметил. Потом мы прибыли сюда. Когда я узнал, что попал в самое логово нежити, меня очень долго мучили странные видения из прошлого… Сколько это продолжалось, не знаю. Когда же я очнулся, меня произвели в бесы. И я стал не подвластен самому себе. С тех пор живу в ужасе и боли, как зомби, беспрекословно выполняя приказания Повелителей по разным мирам. – Тут лицо Ллайяна снова покрылось длинными шипами-иглами, он стал похож на зверя. – Я сеятель хаоса, я бес Транс-Склепа. И тебя ожидает то же самое.
Повеяло смрадом. Это был не просто запах, это было осознание, пугающее и сводящее с ума.
Я слушал Ллайяна внимательно, но отказывался верить в том, что меня обманули.
- Нет! Этого не может быть! Мы в Аргафоне! Я отказываюсь верить в этот бред!
- А нам это и не нужно, - ответили миллионы голосов в моём сознании.
Я зашёлся криком. Всё указывало на то, что рассказанная история правдива до последнего слова. Иного просто не дано. Я отказывался верить. Но выход не находился.
Неужели всё обречено?
Я был беспомощен перед силами Транс-Склепа, места, где всех бывших людей превращали в бесов-посланников Повелителей, несущих хаос в разные миры, превращали в молчаливых зомби, творящих зло; и лишь изредка у них случались просветления сознания, в течение которых они все имели привычку тосковать по своим прежним жизням.
Я был слаб в то мгновение. Никто и ничто не могло противостоять силам Транс-Склепа хотя бы в том, чтобы превратить меня в их приспешника. Крик мой был заглушен синим светом глаз Ллайяна.
«Не сопротивляйся, - было мне послание, - в не то будет ещё хуже. И ты не представляешь себе, насколько хуже!»
Неистовая сила подняла меня в бесконечное пространство. Пространство озарилось синевой. Цвет проникал в самое моё естество, поражая всё своим ядовитым свечением. Я ощутил, что образ мой изменился: часть мыслей пропала, но появились новые сумасшедшие идеи, одна из них поразила ту маленькую частичку моего настоящего «я», которое всё-таки осталось. Эта идея заключалась в яростном желании служить Повелителям. Глаза мои засветились синим светом. И факт нахождения под властью нежити сделал меня счастливым. Счастливым сателлитом тьмы.
Я стал сеятелем хаоса.
Я стал бесом Транс-Склепа.

22

Судьба говорила со мной. Фигуры Повелителей казались её проводниками. Пелена тумана уже не мешала видеть то, что представало перед моим взором.
- Нарекаем тебя Орхус!
Голос звучал миллионными эхо.
Я радовался!
- Да, Повелители.
- Настало время дать хаосу волю.
Бесконечность объяла меня. Ни страх, ни смущение, - всё прошло. Только где-то на задворках сознания, там, где сохранилась частица моего настоящего «я», томилось противление. Но его было слишком недостаточно, чтобы заявить о себе.
Фигуры нависли надо мной.
- В твоём новом мире тебе надо искушать на убийства тех, кто обременён телом! – тянуло размноженное эхо.
- Да, Повелители.
- Так иди и делай то, что тебе велено. И продолжай до тех пор, пока тебя не призовут!
- Да, Повелители.
Блеснула синяя молния. Отразилась в моих материализовавшихся глазах. Это был не гипноз, это было проклятие.

23

Гордон Пирс проснулся 14 сентября 1972 года очень рано, в половину седьмого, и почувствовал себя как-то по-другому. В нём будто поселилась неизвестная доселе сила, заряжающая его для новых дел. Раньше он ощущал изнеможение, к концу рабочего дня и вовсе не хотелось вставать с постели, даже чтобы сходить в туалет, но теперь… Пирс был уверен, что и ночью 15 сентября ему захочется позвонить Вилли и приказать привезти хорошенькую девочку для развлечений.
«Чёрт возьми, - размышлял он за завтраком, - сегодня необычный день. И поэтому надо оторваться по полной».
«Оторваться по полной» представлялось очень возможной перспективой, поскольку ему позвонил Роланд Паркер и сообщил пренеприятнейшую новость. Новость касалась очередного клиента для «Домашнего ралли». Пирс обрадовался. Уже три дня не было слышно ни об одном желающем, но вот наконец-то удача. Помощник также сказал, что клиент приедет не один, а с тремя друзьями. «Что ж, - думал хозяин, проглатывая очередной кусок жареного мяса. - Предусмотрительные ребята, если по одному не ходят. Тем более развлечение не похоже на примитивные аттракционы». Он улыбнулся, обнажив жёлтые от сигар зубы, и хотел было налить себе рюмашку бренди, как подавился мясом.
Пирс вскочил из-за стола, направляясь в ванную. Хрипение его наполнило коридор. С каждой секундой становилось всё сложнее дышать. Крупный кусок перекрыл путь потокам воздуха. Глаза его готовы были выпрыгнуть из орбит. Хозяин уже склонился над раковиной, теряя силы и слабо что-то понимая, как какая-то неведомая сила помогла ему. Мясо проскочило через глотку в обратную сторону и вывалилось в раковину. Придя в себя и надышавшись вдоволь, Пирс посмотрел в запотевшее зеркало. На мгновение ему показалось: что-то появлялось на мутной поверхности. И он не ошибся. Складывалось впечатление, будто невидимый палец выписывает буквы на запотевшей плоскости зеркала. Хозяин не мог отвести взгляд. Невидимый палец выводил буквы. Как зачарованный, он смотрел на появляющуюся надпись.
«О», «Р», «Х», «У», «С».
Прочитал Пирс по буквам.
Его охватил страх.
Не выдержав, он сплюнул в раковину и выбежал из ванной.
Вернулся в кухню, доел завтрак и пошёл собирать вещи.
Когда же он вернулся в ванную, чтобы проверить, не показалось ли ему, зеркало было чистым, потому что он не закрыл дверь, и холодный воздух проник внутрь. Возможно, он-то и стёр все надписи с поверхности зеркала.
«Не было никакой надписи!» - пробормотал хозяин.
У него были вещи, как он думал, поважнее.
Предстояла охота.
Пирс взял винтовку, свой старый «Маузер» К98, установил на ней съёмный штык, захватил патроны.
Затем вышел во двор, открыл летнюю пристройку, достал оттуда бензопилу. Для охоты – незаменимая вещь.
«Хорошо, очень хорошо, - будто вторил в его голове новый голос, появившийся с утра, - но ты забыл о нашем любимом инструменте!..»
Пирс послушно вернулся в пристройку и достал набор из пяти кастетов. Боевые части кастетов были усилены специальными шипами. Их изготовили из свинца на заказ. Хозяин надел один на правую руку. Прекрасно. Кастет плотно прилегал к кулаку, выемки для пальцев оставляли ровно столько места, сколько нужно было. Свинчатка, несмотря на свои внушительные размеры, не была тяжела. По другую сторону от неё крепились крупные шипы. Пирс осторожно коснулся пальцем острия и чуть не порезался. Желтизна улыбки растянулась на его лице. Так и должно быть. Остро и ужасно небезопасно.
«Да, - говорил голос в голове, - шипы и иглы – наше главное оружие. Это медленная смерть для тех, кто имеет плоть». Хозяин кивнул в ответ. Но тут же осёкся. «Неужто я сам с собой? – удивился он. И, собрав сумку для охоты, вслух проговорил своему отражению в зеркале, когда выходил из дома: - И что с этого? С такими вещами у многих крыша едет…»
Затем закрыл входную дверь, бросил сумку в багажник чёрного «Форда» 1967 года, сел в машину и покинул Нью-Шерри в направлении Лойолы.
Лойола была заброшенным районом города. Там некогда планировали воздвигнуть новый торговый центр да и вообще, начать строительство комфортабельного района для представительных людей. Но дальше проекта дело не дошло. Правда, компания действительно принялась сносить старые здания бетонного завода, однако успела отправить к чёрту только несколько верхних частей зданий, остальное, заброшенное и не имеющее никакого приличного вида, - сохранилось. Именно там, в этих спартанских условиях, пыльных залах, бетонных коридорах и грязных ободранных комнатах, проходила охота. Её идея принадлежала, по общему мнению посвящённых в орден «Охотников», Гордону Пирсу. Но ходили слухи, начавшие обрастать бородами легенд, будто Пирс здесь ни при чём. Говорили, что некий Ллойд Друкински, поляк в третьем поколении, придумал эту забаву, чтобы не столько заработать денег, сколько приоткрыть занавесу и увидеть смерть лицом к лицу. Этого было мало. Он организовал целый клуб, все члены которого начали заниматься тем, что собирали жертв для охоты, - только для того, чтобы потом самим убить часть этих жертв и ощутить себя палачом… Некоторые говорили, что Пирс что-то не поделил с Друкински. Бизнес, можно сказать, процветал. До сих пор ходили слухи, будто тело Друкински закатали в бетон на задней площадке со стороны основного здания завода, в те времена, когда работали остатки техники. Верили в это немногие, но, по вполне объяснимым причинам, Гордона Пирса научились уважать. Или бояться. Хотя в таких захолустных местах, эти вещи особо не различали.
У входа на территорию хозяина ожидал Вилли Робинс. Его белый, не мытый с полгода «Ситроен» преграждал путь. Вилли курил и плевался в лужи. Эта дурацкая привычка появилась у него с тех пор, как он сбежал с детского дома и поселился в Кирлебецком районе, где люди не мыли руки перед тем, как сесть за стол, а вместо молитвы перед едой, покрывали богохульными словами всех, кто хоть чем-то провинился в мире и кто имел хоть какое-то отношение к жителям Кирлебецкого района.
Чуть поодаль от машины Вилли стояли два человека. У каждого из них под курткой был припрятан пистолет седьмого калибра. Шутить с четой «Домашнего ралли» не стоило. Это знали все в округе.
Босса нужно пропустить. Это не оговаривается. Вилли сел за руль и отогнал машину, когда Пирс подъехал. Чёрный «Форд» остановился уже на территории завода. Ранее босс чётко ощущал бег времени. Страх, конечно, практически ни на секунду не отпускал его, он полагал, они все боялись, за исключением, возможно, Дикси, но в том, что босс держит руку на пульсе времени, сомнений не было ни у кого.
Пирс поприветствовал Вилли. Тот заулыбался как-то по-звериному.
- Где Дикси? – спросил босс.
- Должен быть на месте. – Изо рта Вилли отвратно несло.
- Хорошо.
Пирс махнул рукой, и они пошли к входу.
Это ни с чем не сравнимое ощущение: будто человек – напрочь закрытая дверь, и в неё пытаются войти сотни людей, сотни и сотни, - они заглядывают в мир, который ненавидят и которого боятся. Но Пирс неприступен. Он знал, что в жизни следует быть осторожным даже тогда, когда друг кажется святым. Поэтому босс проверял засов своей двери, даже если рядом не было никого, кто бы мог позариться на его мелкую душу. В списке, кто мог, первым был Дикси. Это был тридцатипятилетний бородач, датчанин, стоящий у истоков «Домашнего ралли». Он славился в банде особой ненавистью к людям. Говорили, что однажды трое бандитов ночью подстерегли его в переулке в серенной части города. Им нужны были деньги. Но они даже подумать не могли, что Дикси, в таком случае, понадобятся их жизни. Тот, кто по плану грабителей должен был стать жертвой, стал палачом. Десятки и десятки ударов, - никакого огнестрельного оружия, - и на счету Дикси ещё три трупа. Говорили, он был одержим насилием, но вполне нормален. Разумеется, если такое вообще возможно. Но поскольку босс не имел привычки проверять у невропатолога всех своих парней, об этом никто сказать ничего определённого не мог.
- Кто они? – Пирс хотел знать о новых клиентах.
Вилли отрапортовал всё, что ему удалось раздобыть на ребят.
- Хорошо. А жертва?
- Нигер из Валлонсона. Тот, кого подобрали из отеля в прошлый четверг.
- Долго же он ждал своей участи.
Вилли хохотнул.
Несчастный безымянный паренек с ситом под мышкой и карманами, набитыми множеством мелких монет, вперемешку с песком, - что подумал он, когда увидел, как два вышибалы, не объясняя ничего, бросили его, как какой-то мусор, в камеру, напичканную хирургическими инструментами, холодным оружием и другой утварью, напоминающей музейные экспонаты из зала пыток… Что подумал он, когда последний луч заходящего солнца упал на его ладони, испещрённые трещинами, из которых выступила красная жидкость… Что подумал он, когда дверь внезапно раскрылась перед ним через пять дней, но совсем не для того, чтобы одарить его водой и сухарём…
Нового клиента звали Чак Берилл.
«Посмотрим, какой из него охотник», - подумал босс, когда узнал от Вилли, что желающий позабавиться перед лицом смерти - один из организаторов сафари по саваннам центральной Африки.

24

Роланд Паркер вошёл в комнату в сопровождении четырёх мужчин. Они остановились, их по-настоящему заинтересовала комната, всех, кроме «своих», Роланда и Дикси, – два письменных стола, стулья, чертежная доска, шкаф, напичканный металлическими инструментами, и Бог знает, какими ещё вещами. Тем временем бульдозеры развернулись в полукольцо и стали стягиваться вокруг гостей. Они прибывали и прибывали. Вскоре комната наполнилась мужским запахом. Один из бульдозеров с напряженным лицом обратился к прибывшим:
- Здравствуйте, мистер Берилл.
Глаза одного из гостей метнулись в сторону.
- Хотел бы с ваши поговорить, джентльмены, о том, чем мы сейчас займёмся, - продолжал бульдозер. – Всё просто: вы платите деньги, мы даём вам отличную охоту. Только у нас есть небольшая договорённость с каждым из наших клиентов. Они никогда не подводят нас после охоты. И знаете, почему? Потому что они хотят жить. Надеюсь, я выразился доходчиво. Если кто не понял, пеняйте на себя. Итак… Сейчас я познакомлю вас с мистером Пирсом, он лично проведёт с вами инструктаж и даже покажет, как это делают профессионалы с многолетних стажем.
Борода говорящего метнулась к двери. И вдогонку ей трое гостей услышали голос: «Дикси проведёт вас к Пирсу». Железо лязгнуло о железо, - комната была уже закрыта, и процессия приближалась к восточному крылу заброшенного завода.

***

- Самое простое убить. Это как зажечь спичку…
Стакан наполнился кока-колой.
- Самое простое убить, - повторил пожилой бульдозер.
«Опять Пирса понесло сегодня на философию», - подумал Дикси.
- Вы зажигаете спичку, и я даю вам сто шансов из пятидесяти, что она зажжётся без проблем, если вы купили её в хорошем магазине. Понимаете, о чём я? Мы и есть хороший магазин…
Тёмная газировка по чуть-чуть утоляла жажду босса.
Все смотрели на него как на дьявола, а он этого не замечал. Привычка ведения дел с бульдозерами выдавала бесчеловечную жестокость, вопиющую и проклятую сотни раз замученными и истерзанными в клочья.
- Это ли не свобода: иметь силу убить да ещё как захочешь?! Однажды в один день у меня было три охоты. Я выбирал способ, знаете ли… И только тогда я почувствовал себя центром всего, центром мира, вселенной… Это ни с чем не сравнимое ощущение, когда ты видишь глаза того, кто полностью под твоей властью… глаза, которые умоляют… в которых ужас застыл, превратив… красоту Всевышнего в комок мутного студня… А зрачки на десерт!..
Пирс рассмеялся.
- Ты хочешь сказать, съесть их? Это все равно, что обкуриться… - внезапно проговорил Дикси; он выжимал из каждого дня по максимуму, поэтому много чего перепробовал за свою жизнь.
- Обкуриться? Не уверен. Хотя…
- Закинуться. Ширнуться. Увидеть то, чего нет. Как ты вот принял неделю назад мескалина и вошёл в контакт с инопланетянами…
Пирс обхватил голову руками и заржал как заправский мерин. Ему всегда нравилось, когда Дикси развлекал его. Дикси это делать было можно. Ему разрешалось.
- Да, мескалин – это хорошо, но сейчас обойдёмся… Итак, джентльмены, правила «Домашнего ралли» просты до идиотизма: вы даём вам мото (если кто желает, велосипед!), - покрытый щетиной кадык запрыгал от хохота, - кучу оружия и самое главное - отдаём вам жертву; она сидит в комнате и с нетерпением ждёт своей участи; нет, вы, конечно, можете пристрелить её прямо не отходя от кассы, но суть охоты именно в том, чтобы, вдоволь намучив её, пустить по лабиринтам завода; истинное наслаждение для Бога – это когда вы настигаете смертника и… опять отпускаете его, давая себе ещё несколько минут наслаждения. А потом делайте с ним, что хотите, хоть на кусочки режьте – дело ваше!
Чак Берилл смотрел на Пирса стеклянными глазами, в них понемногу стал проясняться интерес и даже своего рода азарт. «Обкуриться? – думал он. – А это хорошая идея. У меня с собой есть как раз… Перед началом ралли… Тогда я наверняка смогу…»
- Теперь время, - заключил босс.
Трое клиентов переглянулись. Дикси жестом указал путь, и они засеменили ногами в нетерпеливом ожидании чего-то совершенно особенного, как дети перед каким-нибудь торжеством.
Чаку хотелось скорее покончить с этим. Нервы почему-то не выдерживали такого напряжения, возникшего перед убийством. Да, в первый раз не по себе. Он ощущал, будто стены движутся в направлении к его худощавому телу, сокращая пространство дюйм за дюймом, то самое пространство, в котором в те секунды сосредоточилось вся жизнь… Ноги перестали слушаться, и Чак делал большие усилия, чтобы никто этого не заметил. «Прекрати, - сказал он себе. - Это же невроз навязчивости, и ты это знаешь. Как на животных в этой грёбаной Африке – так мастак, а тут сдулся, как последний сопляк!..» Самовнушение не помогало, и поэтому Чак решился пойти в открытую. Он обратился к Дикси с просьбой. Просьба состояла в том, чтобы немного покурить травки перед охотой. «Понимаю!» - кивнул бородой Дикси, и, уже перед входом в закрытое помещение, они остановились, чтобы перехватить пару тяжёлых тяг.
- Дурь перед охотой может сильно помешать, - произнёс Пирс. Ему подали кастеты, он нацепил их на обе руки и пояснил: - У меня когда-то был клиент, который слишком увлекался наркотой. Дошло до того, что он выпал из мотоцикла, и они с его подопечным поменялись местами: он стал жертвой, а изуродованный парень – палачом… Это было страшная сцена. Пришлось пристрелить счастливчика. Вот так. Два трупа за одну охоту. – Босс окинул взглядом делающего добрую затяжку Чака и злобно хохотнул. – Хорошо, что тот придурок хоть заплатил до представления!
Дикси зареготал как резаная свинья. На его лбу стала видна крупная жила, подходящая к пучку редких волос на голове. Жила вздулась до невероятных размеров. Чак подумал, что если этот парень не перестанет так заливаться, сосуд неминуемо лопнет, и тогда мозгу конец. Он даже поймал себя на мысли, которая показалась ему неожиданной, но неимоверно честной. – Захотелось, чтобы жила непременно лопнула, и страшный бородач-бульдозер перестал жить. Дикси же реготал во всё горло, и ничто, казалось, не могло его подкосить.
- Вот комната, - произнёс наконец Пирс. – За ней жертва. Надеюсь, работа в Африке не произвела вас в сан ярых помощников негроидной расы и фанатиков идеи демократического развития бедствующих народов!.. – Фраза боссу понравилось; он даже подивился своему сегодняшнему красноречию. Пирс обратился к Чаку: - Мне сказали, что вы просили сначала показать охоту в действии, чтоб потом окончательно решиться самому. Что ж, нынче у меня клёвое настроение. И я не прочь убить! Теперь мы станем повелителями истины!
Он кивнул Дикси, тот отворил дверь камеры.
И началась охота.
В голове у Пирса что-то засело, - он чувствовал, что странная сила прибавляет в нём жестокости и что раньше такого не было. Теперь он был готов убивать десятки людей день на день, превращать их в кровавое месиво. С каждым новым ударом по тёмной коже в нём всплывали части какого-то слова (ОР-), но Пирс знал, что это не просто слово, это имя (ОРХ-), откуда взялось это непонятное имя в его голове, он не мог вспомнить; казалось, оно стало его хозяином (ОРХУ-), подчиняя всего своим чёрным целям, результатом которых было только одно (ОРХУС) – смерть.
Негр плакал. По его лицу текла кровь, и он почти ничего не видел: Пирс лишил его одного глаза, второй же был в багровой жидкости и заплыл от нескольких сильных ударов. Во рту у жертвы красовался алый шарик с тем, чтобы несчастный не мог кричать, кусаться или плеваться. Единственный дискомфорт, который доставлял шарик, - был нервный припадок или рвота, потому как они могли с лёгкостью привести к летальному исходу.
Босс подошёл к специальному столу, склонился над ним, взял в руки какой-то предмет и обратился к трём гостям во главе с Чаком Бериллом:
- А сейчас я вам покажу мою любимую операцию.
Дикси и ещё один бульдозер, стоявшие позади гостей для контроля над ситуацией, зловеще улыбнулись. И когда Пирс поднёс к кистям рук негра огромный дырокол, похожий на заправский гвоздодёр, Чак не выдержал и крикнул:
- Перестаньте!
Босс остановился на мгновение, повернулся в сторону гостей, недовольно покачал головой и… вонзил несколько больших клипсов в запястье негра. Тот взвыл от дикой боли, единственный оставшийся глаз раскрылся до предела, налился кровью, но не рискнул посмотреть туда, где металл стал частью его плоти.
- Перестаньте!
Пирс поднялся и выпрямился. Он отбросил на пол свой инструмент и подошёл к гостям. Тонкая струйка пота сочилась со лба босса и, достигнув носа, капала на землю. В тот момент Чаку показалось, что он стал средоточием ненависти всей этой ненормальном компании, в голове всплыл странный вопрос типа «А что, чёрт подери, я тут делаю?!»
Босс сплюнул на пол.
- Вы что-то сказали, мистер Мальчик-Сафари?
Чак побледнел. В голове его закружились сотни мыслей, но он не мог выбрать самую подходящую для такого сумасшедшего случая. Наконец он понял, что молчать нет смысла.
- Это не для нас… - голос его звучал как еле слышное блеяние козла. – Извините, но я должен… разорвать нашу сделку…
Пирс смотрел на него с минуту, потом разразился неистовым смехом.
- Орхус позаботится о вас, мистер Мальчик-Сафари. Он будет вашим спасителем.
У Чака чуть не подкосились ноги.
- Я вас не понимаю… - начал было он.
- И не нужно ничего понимать.
Пирс стал серьёзен. После того, как босс кивнул Дикси, два бульдозера сравняли гостей с землёй: два первых лежали без познания на грязном полу, а Чака собственноручно держал Дикси за руки со спины. Тот пытался вырваться, но все попытки были тщетны. Он понял, что допустил роковую ошибку и в последний раз в своей жизни вспомнил милую поговорку «Благими намерениями…» перед тем, как его привязали на новом стуле рядом с ещё живым негром и сунули в рот алый шарик, надёжно привязанный с затылка крепкой тесьмой. Пирс приказал всем выйти. И когда они оказались втроём, он начал говорить.
- Вы оказались глупее, чем я думал, мистер Мальчик-Сафари. Неужели вы могли предположить, будто я вас отпущу после того, что вы увидели… Нет, дорогой, вы должны были быть не просто свидетелями, вы должны были быть соучастниками. Поверь, все мои клиенты крепко держат язык за зубами, потому что знают, все эти комнаты и не хотят оказаться на твоём месте. Вот так-то! А теперь, дорогой мистер Мальчик-Сафари, не ной и не вздумай нагадить мне от страха.
Пирс рассмеялся и пару раз ударил Чака по лицу. Потом подошёл к столику и поднял с него небольшую бензопилу…

25

Салон тату и пирсинга под названием «Кожные изделия» знали все в Восточной Лойоле. 15 сентября 1972 года мастер Джо сидел в кресле и читал модный мужской журнал, когда дверь салона открылась и вошёл дьявол. Дьявол был в синей куртке, в защитных очках, скрывающих одержимые глаза маниака, и курил «Camel». Мастер Джо обернулся на гостя и тихим, но уверенным голосом человека, которому на всё шаром покати, сказал:
- Здесь не курят.
Гордон Пирс сделал ещё одну затяжку и выбросил наполовину скуренную сигарету за пределы салона. Потом закрыл входную дверь, подошёл к читающему.
- Я хочу сделать наколку. – Лицо его не выражало ни единой эмоции.
- Тату? Хорошо. Садитесь. Поглядим, что вы хотите.
Мастер Джо отложил журнал и посмотрел на гостя.
- Эй, мистер, что-то вы неважно выглядите…
- Не твоё дело, - ответил Пирс. – Я же не к врачу пришёл.
- Согласен, согласен. Что хотите изобразить?
Пирс достал из кармана куртки листок бумаги и показал его мастеру Джо. На нём тот увидел странной формы надпись, ему показалось, что буквы надписи исполнены архаической, похожей на готическую графикой. Мастер Джо смотрел на надпись, и внезапно сердце его остановилось… Он выпучил глаза от охватившего его страха, схватил запястье и нащупал пульс. Пульс был слабым, но он был. «Боже, - подумал мастер Джо, - что это за бредятина!» Но долго смотреть на надпись у него не получалось.
- Откуда у вас она? – спросил он клиента. – В смысле, что она означает?
Пирс не знал. Надпись эту он нарисовал сегодня утром, после кошмарного сна, в котором он убивал маленьких детей и подвешивал их трупики вверх головами на своей кухне. Он уже было хотел сказать, что не знает, но тут мозг его пронзила непонятно откуда взявшаяся мысль, и Пирс громко ответил:
- Гордон Хеджурай Пирс. Моё полное имя. Поэтому Орхус.
- Где хотите?
- Тут. – Гость указал на лоб.
Мастер Джо пожал плечами.
- Как знаете, - ответил он.
Желание клиента – закон. Во всяком случае, для тех, кто хочет зарабатывать себе не только на хлеб.
Мастер Джо посмотрел на него как на ненормального. Из глаз клиента лился тёмный свет, словно дьявол пометил этого человека. В предгрозовой тени лицо Пирса выглядело подобно зомби перед очередной охотой. «Опять я перекурил сегодня», - решил мастер Джо и, продезинфицировав грубую кожу на лбу, принялся за работу.

---------------------

Четвёртая часть, «Миры туманной бесконечности», будет размещена на авторской странице 14.05.2007