ЧуднАя фортуна

Эту историю вполне можно назвать «отказной». Сначала она не попала в рубрику «Открытая площадь» в альманахе Союза пермских писателей, выпущенном в самом конце прошлого века. Сказали, «не выдержала заключительный этап конкурса». Затем от неё отказался один из помпезных литературных сайтов, по причине, что «он де не печатает плохих переводов с английского». В завершении всего, опубликовавший историю (казалось бы, вполне приличный и достаточно надёжный) другой сайт вдруг неожиданно… приказал долго жить. История эта светилась там не более девяти месяцев, набрала отличный рейтинговый бал, и …сайт лопнул.
И вот «ЧуднАя…» на борту непотопляемой Прозы.ru. Надеюсь, всё будет в порядке. По крайней мере, с сайтом.
С уважением к моим читателям, МеЛ.


-1-
-Тед, тебя уже Джонсон вызывал?
-А зачем я нужен Джонсону?
-Тед…
Мерфи с подозрительной жалостью посмотрел мне в глаза.
Я чувствовал себя прекрасно, работа выполнена на «о’кей». Потерь не предвижу. Да и зачем мне такое предвиденье? Поэтому весточку о том, что меня вызывают в отдел по экономической безопасности я воспринял улыбаясь.
Но Мерфи уточнил: «Тед, там, кажется, какие-то неприятности с твоим узлом». И этим уточнением он очень меня удивил. Очень. Я даже чуточку заволновался.
Ещё вчера вечером я положил на стол босса материалы по своему узлу в изделии, разрабатываемом нашим КБ. И вдруг мой друг – Френк Мерфи намекает на какие-то неприятности.
Но я не испугался, только заволновался, так как узел, о котором могла пойти речь у босса, я выпестовал, как никакой другой. Это «конфетка», а не узел. Да и какое отношение к моему узлу имеет Джонсон?
-Ты что-то знаешь, Френк?
Мы ведь не только коллеги, мы с Мерфи - друзья. И я просто не ожидал от него ответа: «Тед, не спрашивай меня ни о чём. Я совершенно случайно стал свидетелем служебного телефонного разговора. И мне бы не хотелось, чтобы кто-то узнал, что я это слышал. Но дело серьезное, Тед».
Испугаться я не успел, так как зазвонил телефон.
Мы с Мерфи переглянулись.
Я взял трубку. - Алло? Да. Прямо сейчас? Хорошо, иду.
Когда я клал трубку на рычаг, Френк уже знал, о чем речь и куда я иду.
Он пошел проводить меня до лифта.
Я, как девушка, заглядывал ему в глаза, а этот свин отводил взгляд. Шел молча, как конвоировал меня.
Ладно хоть предупредил.
Двери лифта закрылись.
Пока, друг! …И всё же он –свин, я б ему всё, что знал, сказал.
Правда, я не ждал неприятностей. С узлом моим никаких неприятностей не могло быть. Он готов к сдаче, я за это отвечаю. Все не раз и не два перепроверено, согласовано со смежниками. Узел мой, мною выстраданный, готов на все сто процентов. Может, появился какой-то нюанс в стыковке узлов, который я или тот, кто трудился рядом, забыли учесть? Но это можно пережить. Я всё изделие в целом вижу, как на рентгене. Да сделаем мы и стыковочные нюансы! Я три месяца творил свою схему. Днём и ночью она не давала мне покоя. Какие там могут быть неприятности?
…При чем тут Джонсон?
 -2-
Редкий человек, работающий в офисе компании, любит останавливать лифт на тридцать третьем этаже. В ощущениях замечаешь что-то такое, что тебя настораживает и беспокоит уже тогда, когда ты только идёшь по коридорам отдела безопасности. Комнат много, дверей – мало. Надписей ещё меньше. Прошагав пару пролетов, я встретил только две двери с надписями: «Группа по экономической безопасности» и вторая – «Бюро по борьбе с зарубежными контрразведками»
Но мне нужно было в другую дверь.
Гарант нашей безопасности - Джонсон сидел во главе длинного стола для совещаний.
-Проходите, Лоренс. Садитесь.
Крафт - Генеральный конструктор компании, в моих глазах достойный всяческого уважения человек только кивнул мне, когда я вошел в дверь бюро по борьбе с промышленным шпионажем. Он взглядом указал мне на место напротив него.
Когда я сел за стол, оба специалиста из администрации нашей компании посмотрели в мою сторону.
В кабинете воцарилась тишина.
Вопросы задавал Джонсон.
-Лоренс, Вы в курсе, зачем Вас пригласили?
-Нет.
-Значит такое дело, Лоренс. Скажите, Вы с кем-нибудь делились информацией по нашей разработке?
-Разумеется, нет.
-А о Вашем узле, о схемах, описании кому-то известно?
У меня пересохло в горле. Но я был тверд в правоте своей: «Нет».
 -Может быть, был случайный доступ к вашему компьютеру? Или какие-то клочки бумаги со схемой могли кому-то попасться на глаза?
 Джонсон и Крафт буквально дырявили меня своими взглядами. Я чувствовал себя неловко от такой подозрительности. Но скрывать, я был уверен в этом, мне было не чего.
-Нет. Это исключено. Мой компьютер отключен от локальной сети. Я работаю не только с паролем, но и с ключом питания, который сдаю в отдел безопасности, когда ухожу с работы. В конце работы я звоню в отдел безопасности, ваш человек приносит мне диск с программой кодирования информации. Всё, что я сделал за день, кодируется и резервируется. Диск я сдаю назад. Компьютер выключаю, ключ тоже сдаю. Черновики я уничтожаю, у меня есть специальная машина в кабинете. Она протестирована, после неё текст не восстановим.
Я замолчал. По спине потекло.
До чего же противное лицо у Джонсона! Я понял это только сейчас, лицо профессионального пыточника.
Голова гудела от вопросов: кто? как? когда? Но я точно знал, никому, никак, никогда. И всё- таки...
-Может быть все-таки были какие-то разговоры среди друзей, знакомых?
-Нет. Я никогда ни с кем не говорю о своей работе.
И тут зашевелился Крафт. - Мистер Лоренс, Вы пьете?
 Конечно, я ответил нет. Но, глядя ему в глаза.
Должен же он догадаться, что я - нормальный человек. С нормальными слабостями. Однако болтать пьяным о своих схемах, это уже было бы перебором. А я сильно не перебираю. К тому же за эти три месяца, что я разрабатывал свою часть изделия, я почти не с кем и не общался. Времени не было. Только если с Френком и Франческой. С ней, правда, мы случайно познакомились, три месяца назад. Но думать о том, что я мог бы общаться с моей куколкой по поводу схемы, это нонсенс.
Джонсон молчал. Смотрел, сверлил взглядом; сканировал меня, проверяя на непорядочность. Потом толкнул мне по глади стола какой-то листок.
Я придержал его рукой. Пальцы заметно подрагивали.
-Прочтите.
Я взял листок в руки. Прочел.
Есть такое красочное выраженьице «глаза вылезли на лоб». Я испытал нечто подобное. На листке было написано, что конкурирующая фирма запатентовала схему узла. Моего узла. Хотя я знаю точно, эта фирма вообще разработкой схем такого типа изделий занимается лишь вскользь, без глубины. И вдруг моя схема узла, один к одному. Так, мелкие несущественные отличия. Я поднял от листа взгляд и... упрямо повторил: «Этого не может быть. Это идея моя!!! Это моя схема!!!».
Крафт при этих моих словах чуть заметно кивнул головой. Посмотрел на Джонсона. Они быстро переглянулись. Кажется, они верят в мои восклицания.
Я посмотрел в глаза Крафта. Гениальность этого конструктора я всегда признавал, для меня он - авторитет. И сейчас, когда его нелепый вопрос и настороженный взгляд не имели под собой и намека на то, что я плагиатор, я еще больше его зауважал.
Значит, они мне верят. Верят, что это моя идея, моя головная боль, выстраданная и рожденная лично мною.
Ну спасибо за это. Мне действительно было гораздо легче отрицать, что я пью, чем то, что я не вор чужих изобретений.
Крафт взял в руку свой "паркер", что-то черкнул на сером прямоугольнике картона и произнес: «Мистер Лоренс, это не только Ваша личная проблема. Это вообще большая неприятность для всей вашей группы разработчиков. Но, я думаю, у нас есть еще время. Не 6удем драматизировать. Вот Ваш суточный пропуск на работу в эти выходные дни. То есть, сегодня пятница плюс два выходных дня, итого три дня. Думайте, мистер Лоренс. Думайте! Нужно новое оригинальное решение этого узла. Новая схема. Мы пойдем на траты по комплектации. Возьмем еще пару дней на обсуждение стыковок. Но вся схема должна быть уже в сборке через две-три недели. Изделие должно пройти испытание на нашем опытном заводе. Это неделя-полторы. И затем сдаточные испытания. Они должны пройти в срок договора. Вам всё понятно?
Я ответил: «Да, сэр».
 Крафт толкнул в мою сторону картонку- пропуск, разрешение на работу в выходные дни.
Джонсон перехватил пропуск и …сделал приписку. И снова толкнул прямоугольник по глади стола.
Тот достаточно быстро предстал перед моими глазами.
О, судя по дополнительной строчке на бумажке, мне даже обеспечивали личную охрану. Боже мой...
Джонсон продолжал сверлить меня глазами. - Мы не можем себе позволить сорвать срок поставки. Это ответственно, Лоренс. Так что ...думайте.
Щека у Крафта дернулась. Он бросил быстрый, несколько недовольный взгляд в сторону Джонсона и тут же отвел его. Зато он подался ближе к столу. То есть приблизился ко мне. Голос его был как всегда твёрд, но тих. - Да и еще, мистер Лоренс, пожалуйста, не беритесь за расследование этого дела. Это задача для мистера Джонсона. Не тратьте своё время. У Вас его немного. Кстати, у вас есть удобное кресло в кабинете?
Я сглотнул сухой комок и кивнул.
Джонсон ответил конструктору за меня: «Есть. Он всем обеспечен, мистер Крафт. - Тут же, посмотрев на меня, он закончил своё дознание. - Идите и работайте над схемой, Лоренс. Свободны».
 -3-
У меня жутко разболелась голова, мышцы лица просто окаменели.
Я сосредоточенно думал, где я мог проколоться? Думал, думал...
Я соображал час, два, три... Мысль была одна, кто мне так подналожил?!
Позвонил Крафт. Успехами не интересовался. Просто рабочий день заканчивался и он, по-видимому, решил проверить, у себя ли я. - Вот и хорошо. Значит, спать Вам придётся в кресле, разумеется, никаких гуляний. Дойдете до ресторана, тут рядом, пообедаете за свой счет. Джонсон распорядится, чтобы Вас там быстро обслуживали и не беспокоили. Все. Больше и я не побеспокою. И, я повторюсь, оставьте все лишние мысли, ни о чем не думайте, кроме схемы. Пусть голова работает, а не рассеивает мысли о всяческие предположения. Успеха.
 Ещё когда я возвращался от Джонсона, шел к себе в кабинет, в коридоре меня караулил Френк. Теперь он заглядывал мне в глаза. Спрашивал: «Тед, ну что? О чем говорили?»
Я был зол на него. Ответил, возможно даже резко. - Ты уже все знаешь.
-Я думал, что это так, дерьмовая шутка, Тед. Значит правда? Как же это случилось? Кто же это может быть, Тед?
Ну что я ему мог ответить, только одно: "В тебе я уверен, Френк. А остальные.…А остальных и не было".
Мы оба задумались, повздыхали. Потом я начал его выпроваживать. У дверей моего кабинета на удобном стульчике уже сидел дежурный.
-Ладно иди, Френк. Я тут переведен на жесткий режим работы: три дня карцера с обедом в ресторане за свой счет. Так что, иди. Отдыхай за двоих. Передай Вилли, что я не приеду в субботу на корт. Все.
Я оборвал его желание еще что-то сказать или спросить. А он какое-то время ещё постоял рядом, посмотрел на меня чуть исподлобья, посопел носом и пошел прочь.
Я зашел к себе, сел в своё кресло, закинул руки за голову и, закрыв глава, стал думать. Но схема в мозгу была лишь та, моя. Ну не мог же я вот так, отказаться от моей "конфетки"!
Боже, сколько я носился с ней! Я выкинул все вспомогательные и бесполезные, с точки зрения функционирования, блоки; обмозговал каждый цикл; каждая мелочь с точки зрения технологичности мною была учтена, и вот так просто взять да создать что-то новое, … да они что там, рехнулись?! …это ж не просто.
В три дня - просто не возможно.
После четырех часов тупого сиденья, мне стало нехорошо. Я встал, подошел к компьютеру. Достал было из кармана ключ, который мне выдали под роспись на все мои рабочие выходные; даже вставил его в щель, но включать не стал. Снова сел. Теперь уже на жёсткий стул. Автоматически стал убирать все бумажки и карандаши в стол. Ящики закрывал.
Поверхность стола стала свободной от всего. И заблестела своей пустотой.
Я даже удивился, зачем мне такой большой стол?
Никаких бумажек, записей и компьютер пусть не светит.
К черту все. Пусть мозги кипят.
Я встал, походил по периметру моего кабинета и снова плюхнулся в кресло. Удобно скрестил ноги на своем блестящем столе.
Так - контроль за процессом сжижения… Это прямоугольник номер один. Один.…Дальше.
Голова гудела так, что зачесалась. Я запустил пальцы в волосы и с удовольствием почесался.
Так, прямоугольник номер два. Это...Стоп!
Я вспомнил, что после работы к офису на моей машине должна была подъехать Франческа.
Я соскочил с кресла и подбежал к окну.
 Наш рабочий этаж-девятнадцатый. Улица как на ладони.
Точно, стоит машина. А ведь уже девять вечера. Мы договаривались встретиться в семь.
Милая моя куколка….
Я обещал сводить её в "Митчелл Холл" потанцевать. Ах ты, моя радость, ...потанцевали...
Помню, когда она тормознула мою машину, там, на перекрестке Восьмой улицы и пятой авеню, я подумал, просто молоденькая шлюшка. Яркая бабочка, каких полно слетается на обочину дорог под выходной. А она оказалась на редкость приятной и интересной женщиной. Такой юной, такой наивной, такой терпеливой умницей оказалась. Ей нужно было срочно в пригород, а «такси» не было. Я отвёз её по адресу, получил номер телефона в подарок и вот…
 Куколка моя, три месяца мы знакомы, а я влюбился в тебя на век.
Я отошел от окна, чтоб не напоминать себе о наших чудесных, прямо-таки волшебных встречах на колесах, …у неё дома, …у меня. Да нам с нею везде хорошо.
Я вышел из кабинета и попросил парня, сидевшего на стульчике у дверей, дойти до моей машины и передать девушке, чтоб не ждала меня.
-Скажите ей, что я уже ушел. Что наверняка я уже дома.
Парень попросил меня не отлучаться из кабинета. Я обещал. Да и куда я денусь от своей схемы?
Господи, да чтоб он сдох, этот урод, что выкрал у меня схему! Чтоб ему...
Кажется, я не о том.
Прошло ещё час-полтора.
Я прикрыл глаза и снова в уме принялся рассматривать узлы схемы.
Так, что у нас там с прямоугольниками? 3начит один, два, три. Три - это откачка жидкого газа из агрегата. Так, контроль за перепадом давления есть, так.…Один агрегат, два.... Что дальше? Ага, вот здесь - распыление жидкости из форсунок под давлением за счет разницы в объемах. Сколько их? Раз, два, три, четыре...
Раз, два, три, четыре, пять...
И тут в животе у меня забурчало. Тревожно так...
Раз, два, три, четыре, пять вышел Тедди поклевать.
Есть хочется. Ну, где там мой личный ресторан? Раз разрешается пообедать за мой счет, то почему бы мне ни поужинать за те же деньги?
Я сдал ключ от компьютера, предупредил парня, что иду в ресторан. Тот кивнул и, надо же! пошел меня сопровождать.
В лифте мы с ним даже поболтали немного. Парень остался на вахте первого этажа здания офиса. Вся вахта охраны смотрела на меня с сожалением. Кроме них и меня в этом сорокаэтажном здании компании не было ни души.
 А я пошёл в ресторан. Зачем мне сожаления физической охраны? Ими меня не накормишь.
Вот она свобода!
Я с удовольствием прошелся по тротуару вместе с группой куда-то спешащих людей.
До ресторана не более пары сотен метров.
Вечер пятницы.
Ресторан уже был полон. Но мне тут же организовали столик. Только совсем дальний. Далеко от входа, от музыки и людей. У моего стола стоял лишь один стул. Я сел. Сделал заказ и меня буквально через минуты три обслужили. Я разглядывал людей и лениво жевал. Не потому что не хотел есть, не лезло. Наконец, мне надоел этот затянувшийся жевательный процесс, и я просто покидал все в рот, проглотил и запил бокалом лёгкого вина.
И снова…на работу.
Кивнул ребятам с вахты, те - мне в ответ.
Снова лифт с дежурным. Парень молчит. Глаза у него, как у божьей матери.
Да пошел ты, с жалостью своей! Прорвёмся!
Снова мое кресло. Прошло часа два.
Я ничего не смог убрать или добавить в мою «конфетку».
Задница уже онемела. И я, сдвинув компьютер в сторону, разлегся на своем столе. Взял блокнот и начал черкаться в нём карандашом.
Никаких надежд… Прямоугольник за прямоугольником. Состав какой-то! Вагончики – ту-ту.
Я хохотнул раз, другой. Нервно почесался и …нарисовал ещё один прямоугольник, но с трубой и дымком над ней. -Ту-ту-у!…
Перевернувшись на спину, я подложил блокнот под голову и уставился в потолок.
Итак, прямоугольники номер четыре и пять и затем цикл. Возвращаемся в троечку. А тут? Давление в пять атмосфер. Температура? …Ага! Здесь мы возвращаемся в прямоугольник семь, …вот сюда. Цикл…
Я тоже, наконец, зациклился. Мне и лежать уже надоело. Я начал ходить по кругу.
Потом пошел по периметру.
Казалось, что вот- вот мой прогулочный периметр превратиться в точку, и я упаду в центре своего кабинета.
Я упал в кресло.
Нет, все-таки уважаю я Крафта! Другой, посволочнее, спросил бы: «Ты слизал!» А этот: «Вы пьете, Лоренс?" - Да, пью! Ну и что?! А ты не пьешь?! Не пьёшь?! …Да другого способа нету, чтобы снять с себя результат прессинга, какой я испытываю, работая с такими как Джонсон, как Стаффорд!
Последнего я вообще панически боюсь. Даже не знаю почему. Если сталкиваюсь с ним где-нибудь, где он шествует, как правило, со свитой своих заместителей, я буквально припадаю к стене. Чтоб не сдуло.
Кстати, говорят он сейчас где-то в командировке. То ли выставка, то ли совещание с партнёрами. Да мне – то какое дело?! Уехал – и хрен с ним! Хоть не будет давить на меня силой своего вакуума, высасывать мою энергию, как вампир, когда мы случайно встречаемся взглядами. Не помню, но кажется, я ни разу не поздоровался с ним при встрече. А зачем ему здоровья желать, он итак здоров, как бык. Крафт, как правило, идущий за ним, успевает кивнуть мне. А Стаффорд….Помню, на юбилее компании, при награждении он пожал мне руку. Ничего, кроме мурашек по спине, я от его рукопожатия не ощутил. Сколько раз, вызывая к себе на совещание и заходя к нам в отдел, он сбивал мои мысли своим тяжелым взглядом. Своей черной аурой. Он обращался ко мне с какими – то вопросами. Но пока я соображал, как ему ответить, Крафт успевал сделать это за меня. При этом Стаффорд смотрел мне в глаза, будто это я отвечал ему. После таких встреч, я уходил с работы больным. И я понял, Стаффорд - мой личный вампир.
Ах, как голова раскалывается!
Я притянул к себе пачку чистых листов. Заново принялся чертить прямоугольники. И такого наплел!
С удовольствием сунул листок в машинку для уничтожения бумаг. Друг «Шредер» мило порезал эту билли берду на тонюсенькую вермишель, которая прямиком полетела в урну.
 "Думайте, Лоренс, думайте. Это не только ваша проблема».
 Да, я его понимаю. Если этой схемой не разрожусь я, вовсе не самое страшное для него будет проститься со мной. Он тоже …тупеет от дум, где взять замену?!
Да им на заключительном этапе работ некем заменить меня на этом чертовом узле! А страшнее всего то...
Ну вот, я опять не о том!
 -4-
Всю ночь я был в полудреме. Когда засыпал, мои прямоугольники скрещивались и множились, превращаясь в огромный квадрат. Я попадал в него и бегал то вдоль стеночки и в угол, то из угла и вдоль стеночки. Просыпаясь, я что-то черкал в блокноте, на клочках бумаги. Потом комкал их и бросал, поначалу аккуратно в машинку, а затем то прямо в урну, то в передний угол моего, вдруг сузившегося до размеров саркофага, кабинета.
Схема так и не сложилась в моем воспаленном мозгу ни в пятницу, ни в субботу.
В воскресенье на меня вообще было жалко смотреть. Меня волновал лишь один вопрос, что мне сделать с той сволочью, когда ее достанет Джонсон.
И я придумывал изощренные пытки. Но мне все казалось мало. Я извращался. Ах, как я зверел…
Где-то к шести вечера с воспаленными глазами, дрожащими руками, небритый и мятый, я спустился в лифте на первый этаж. Хотелось поговорить с людьми.
Не получилось. На меня смотрели, как на приведение.
Парнишка, дежуривший возле кабинета в пятницу, молча забрал ключ и проводил меня своим печальным взглядом до дверей.
Я поплелся в ресторан.
Решил спрятаться там в тиши зала, за своим персональным столиком, на одиноком стуле.
Есть не хотелось. Я заказал вина и, как заядлый выпивоха, раз уж таким считает меня даже Крафт, сел и стал смаковать его. Уставился в принесенный для меня бокал. Вино было золотистым, легким. Я смотрел сквозь бокал на хрусталь люстр и было красиво, мои утомленные глаза отдыхали. Посетителей в ресторане было мало. Так, заходили понемногу.
Вот женщина зашла. Одна пришла. Миленькая. Только какая-то рассеянная. Села за столик, сделала заказ. Ей принесли кофе. Но она не стала его пить. Взгляд её был таков, что казалось, она смотрит и сквозь чашку, и сквозь стол. И сквозь людей, проходящих мимо ее столика.
Чем же так занята ее миленькая головка? Спина прямая, чашечку держит изящно, пальчики в кольцах. Есть, кажется, и обручальное. Но явно не муж огорчил такую красотку. Может дружок бросил? А может и муж? Впрочем, какая мне разница.
Я позван официанта и сделал заказ. Тот с нескрываемой радостью кинулся исполнять его. Интересно, будут ли меня здесь так быстро обслуживать, когда я вырвусь из этого застенка? Я вздохнул и, ковыряя вилкой мясо с овощами, стал опять наблюдать, за дамочкой, явно кем-то обиженной.
Красивая, холеная. А в ресторан пришла одна. Кофе пить.
Эх, был бы я хотя бы побрит! Впрочем…
Наконец, в ресторан пошел настоящий посетитель. А где-то через полчаса зал был уже полон.
Было где-то около восьми, когда на небольшой сцене зажегся свет и, рассевшиеся на места музыканты, принялись слегка разыгрываться. Потом звуки слились в какой-то мотивчик, и я…встал и пошел приглашать, понравившуюся мне даму на танец.
Только такой рехнутый, как я, мог решиться на такое.
Как она мне откажет? Посмотрит презрительно. Нет, потребует официанта оградить ее от пьяного.
А я не пьян. Я чуть помят.
Она просто не повернет голову в мою сторону, притвориться глухой.
Ну и ладно. В моем теперешнем виде, мне не стыдно получить ее отказ. - Простите, Вы танцуете?
Она повернулась ко мне, но лицо её ничего не выражало.
Но вдруг она как бы что-то вспомнила и, обратив на меня свои милые глазки, цвета зрелого орешка, переспросила: «Простите, что Вы спросили?»
-Я хочу пригласить Вас танцевать.
-Вы хотите сейчас танцевать? А разве уже...
Она огляделась и, видно только что, увидела музыкантов и услышала музыку.
Сокрушенно произнесла: «О, значит уже восемь?»
Я, улыбнувшись, устало подтвердил. - Да уже восемь.
-Боже мой…- Дамочка так низко опустила свои худенькие плечи, затянутые в нежный шифон, что я даже испугался, не помер ли ее милый сердцу друг в один час со столь же милым мужем.
Но, видно, соображал я слабо, потому что, не дожидаясь ответа, наклонился, взял ее за руку и повел танцевать.
Она не сопротивлялась. Шла, рассеянно оглядывая людей за столиками, музыкантов. Спокойно положила мне руку на плечо. И мы стали единственной парой, для которой играли медленный фокстрот.
-Вы чем-то расстроены? Умерла ваша любимая собачка?
-Нет, нет! Слава богу, хоть этого не случилось. Я, я просто...
Она как-то неопределённо махнула рукой и опять положила ее на лацкан моего пиджака. И я вдруг вспомнил, что третий день не принимал ванны.
Я стал отвлекать ее от дурных мыслей, хотя бы в мой адрес.
-Что же могло случиться? Даже не могу представить, кто мог посметь огорчить такую... такую красивую женщину?
-О, нет! Я. сама во всем виновата.
-Вы? Нет! Вы попали в зависимость от обстоятельств, это бывает, я знаю.
-Ах, нет же! Вы не знаете. Я такая гадкая. Я просто, ...я воровка.
-Какая прелесть, что Вы говорите! …О, простите, я не так выразился. Я хотел сказать, зачем же так на себя наговаривать?
Умиление моё этой чудесной дурочкой с зелеными глазками было искренним.
Такое миленькое признание. И кому, тому, кого пытаются подставить под плагиат.
-Я украла деньги из сейфа собственного мужа. И вот он скоро вернётся, а денег нет.
Она всплеснула руками, поправила прическу и снова обняла меня за плечи.
Руки её были легкими, ладони узкими. Тонкие пальчики сверкали кольцами. Сплошь бриллиантовыми. Ну просто очаровашка!
Она меня развлекла.
Я был в восхищении от вороватой женушки обладателя сейфа! Какие обалденные ручки у этой медвежатницы,…нет, честное слово!
-Ну, что Вы…даже не сомневайтесь, муж все простит Вам. Своей милой женушке. Вы только улыбнётесь ему, и, я уверен, потеря денег отойдет для него на задний план.
-Ах, нет! – Она снова всплеснула руками, снова сверкнула бриллиантами. - Вы не знаете моего мужа. Он может купить мне все, что я захочу. Но никогда, никогда не даст мне наличных. Даже кредитки у меня нет.
-Да что ж он так? Нарушает, просто нарушает Ваши конституционные права. Это он зря. Впрочем, я думаю, он все равно Вас простит. Только Вы ему во всем признайтесь. Он тут же и...
-Я и призналась. Я ему позвонила и всё рассказала. Про сейф, и про деньги.
Я даже замер и открыл рот от изумления.
Нет, честно! Так и подмывало сказать: «Ну и глупая же ты!» - Но я сдержал свой язык. Я покивал головой, будто поддержал её решение: «Хорошо. Вы всё правильно сделали».
Я кивал, а сам смеялся над женской логикой. Для них всё логично, даже самое бредовое решение.
-Теперь я абсолютно уверен, он Вас простил. Вы поступили честно, признавшись, куда пошли его денежки.
-Ах, нет! Я солгала ему. Я сказала, что эти деньги нужны были не мне.
Чёрт!!! Умеют же эти дурочки туманить нам мозги! Выпотрошила сейф, созналась, но, разумеется, подставив какого-то простака! …Вот находка! Чудо, как она мне нравится.
Но сказать ей это я не мог. Я сказал другое. - Вот и хорошо, Вы правильно поступили, отведя от себя беду. Думаю, ваши друзья поговорят с ним и все разрешиться само собой.
-Ах, нет же! Я позвонила Джонсонам и все им рассказала. Ну, что во всём призналась мужу. Что сказала ему, что взяла деньги по их просьбе.
У меня сбился шаг от хода её мысли. Ты даешь, подружка! Вот так стратегия: впутала ещё и третье лицо. Да кто ж насоветовал тебе придерживаться столь дурацкой тактики?
Я смеялся от души. Ну, разумеется, только про себя.
А посмеявшись, как можно тактичнее, даже как бы сочувствуя, спросил: «И что же Ваши милые друзья? Эти верные Джонсоны, они вас поддержали?».
-О, они очень огорчились.
Я думаю! Втравить посторонних людей в историю собственной глупости, это ж надо!
Разумеется, я не был столь черств. Я спросил её. – Ах, как нехорошо с их стороны. Но что они Вам ответили?
-Они просили что-нибудь придумать, так как не хотели бы ссориться с Джоном.
-Джон - это, если я правильно понял, Ваш муж?
-Да.
-Понятно. А можно узнать, куда Вы девали деньги?
Теперь я постарался выглядеть абсолютно незаинтересованным, просто любопытствовал.
-Я...ничего. Но если честно, то я проиграла их. Часть в карты, а часть на скачках.
Меня чуть не порвало от смеха. Но я лишь чуть-чуть пожурил малышку. – Ай - яй. Вы так молоды, так неопытны…
Наверно. На вид я б дал ей …лет двадцать пять. Но возраст…это ж не важно для тех, кто …проездом в этом ресторане. Я спросил о другом. Просто захотел отвлечь её. -А на какую лошадку ставили?
-Ha Чудную.
 -Какое красивое имя. Чем же Вам понравилась, эта чудная лошадка? А, наверное, потому, что она чемпион?
-Это я не знаю. Но у нее на лбу такая звездочка белая. А сама она такая блестящая, коричневая. Если бы Вы видели, какая она прелесть!
«Блестящая и коричневая» – отличные качества для скаковой лошади. Стоило ставить на такую чудную все сбережения муженька.
Кто чудная, так это ты, дурочка. Просто завидую обладателю этого нелогичного сокровища! - А которой пришла Ваша чудная лошадка?
-Чудная.
-Ну ладно, чудная.
-Она пришла последней.
«Фру-фру», что и требовалось ожидать. Но я не был столь злораден вслух. - Какая досада. Такая звездная лошадка и последняя. Просто не справедливо! Может, наездник тяжеловат оказался?
-Нет, нет. Это милейший человек!
А, вот где собака зарыта! Связь с жокеем. - Вы с ним лично знакомы?
-Нет. Но я знаю его фамилию. Там было написано - «Гуффи»
Ну!!! А какое же другое имя может быть у идиота палёвой лошади! Конечно же, имя мультяшного простака, вечно попадающего впросак.
Тоном, не оставляющим сомнений, я принялся убеждать дамочку, что она и теперь поступила правильно. - Да, с такой фамилией он должен был прийти только первым!
-Вот видите! Вы тоже так считаете!
Я чуть не грохнул от смеха. …Еле сдержался.
Но главная радость: мне становилось всё легче и легче. Я такую расслабуху принял! Нет, права, это ж целая упаковка нереальной непродуманности!
Даже любопытно стало, как же она собирается выпутаться из такой заморочки?
 -Вам нужно помощь.
- Что?! – Она просто-таки навострила ушки! - Вы хотите мне помочь?
Я чуть не подпрыгнул! Вот это реакция! Но раз уж мы так сблизились…
Чуть прижав её к себе, голосом небритого мачо, я произнёс: «О, долг каждого порядочного мужчины - помочь ближайшей женщине».
Мне было любопытно, каким бантиком теперь ещё меня привяжут к этой дивной историйке.
И тут моя бриллиантовая подружка произносит: «Дайте мне, пожалуйста, пятьсот долларов».
Ничего себе хватка!!!
-А, можно узнать, зачем Вам именно такая сумма?
-Я хочу играть сегодня при вечернем заезде. Хочу снова поставить…
- …Ага, на Гуффи.
-Да! на мою Чудную!
Какой азарт! …О, я сожалею, что поспешил записать себя в задействованные женихи. Иметь такую азартную любовницу - мечта идиота! …Хотя,…а кто ж я, в моей ситуации?
И … что такое деньги, когда речь идёт о страсти?
Ах, дурочка, никто другой не поймёт тебя так, как я.
Пять сотен…А, чёрт с ними! не спасут они меня от позора. Пусть хоть тебя порадуют, как ты порадовала этим вечером меня, чудная дурочка.
Я поближе придвинулся к ней. - А как Вас зовут?
-Разве я не говорила? Глория.
-А Вас?
-Тед. Тед Лоренс. - Я подвёл женщину к стойке бара, там стоял банкомат. Я снял для неё со счета пять сотен.
Какие чудесные глазки! Как натурально они умеют выразить восторг… от такой, по сути, ерунды.
-Я Вам так признательна, Тед.
…Тед…да, тоже большой чудак и недотёпа. Ещё один Гуффи, блин!
Она опаздывала и я, расплатившись за ужин и кофе этой фантазёрки, взял «такси».
Пахнув французским ароматом, она поцеловала меня в небритую щеку. Махнула мне бриллиантовой ручкой и скрылась. Машина такси увезла её.
Кажется, действительно, в сторону ипподрома.
 Я провел по зубам языком. Сыт, конечно, но …Санта Клаус не принесёт мне подарка.
 Третий день я не чищу зубы.
 -5-
Я «плыл», радуясь тому, что был героем забавной ситуации.
Всё мне сейчас нравилось в мире: прохожие, толкающие меня; накрапывающий дождик; ещё не смытый им запах духов женщины, подарившей мне чудный вечер.
И охрана офиса на вахте мне тоже нравилась.
Я им всем улыбался, когда проходил мимо.
Парень, дежурный, всё смотрел на меня, пока мы с ним поднимались в лифте на наш этаж, потом спросил: «С Вами всё в порядке?»
И я честно признался, что в жизни мне так хорошо не было. «Редко случалось такое везение, парень». Ну, про встречу с чудной и бриллиантовой – я не сказал. Это теперь только моё.
Я получил от парня ключ, сразу включил компьютер и с удовольствием прослушал его приятный синтезированный голос: «Здравствуй, Тед, дружище. Сегодня чудесный день. Хочешь поработать, давай вместе».
Ну, давай, дружище попробуем. Только не день сейчас, а уж …да…да и бог с ним, с вечером.
Так, где тут мои прямоугольнички?
Я долго смотрел на схему нашей установки. Потом перелистал всё описание технологического процесса. Воскресил в памяти каждый отдельно взятый узел. Очень подробно рассмотрел то, что я когда-то навыдумывал.
Потом открыл новую страницу.
Стал двигать мышью по пластику, схемно вырисовывая в установке только то, где в принципе нельзя было что-то менять. Я даже не напрягался, все складывалось само, квадратики систем контроля, линии циклов, прямоугольники камер, круги необходимых датчиков…
А кто сказал, что именно этот принцип лежит в основе всей схемы?
Генеральный разработчик? Какая узость мысли! К черту!
Я вдруг иначе увидел саму идею работы изделия. В голове уже рождался принцип, обеспечивающий установке компактность, технологичность и главное для нас - надежность.
Я выбрасывал целые узлы из общей схемы, просто забывая, что за ними труд многих специалистов.
Тут уберем…А зачем тут охлаждение жидким азотом? Температура позволяет использовать….А тут мы возьмем это...
Из двенадцати прямоугольников, переплетенных обратными связями, осталось лишь пять, таких …элегантных, …тонюсеньких, почти не обремененных циклами.
И не нужен контроль за перепадом давления. Сколько давление? Нет, здесь нужен расчет. А мы возьмём для расчетов другую модель. Так…
Я, щелкнув по «вводу», заново обсчитал варианты температурных режимов, давлений, временных диаграмм внутренних циклов.
Картина становилась ясной, схема рационально целостной.
Сравнив варианты, я ахнул: была толстая Вакханка, а стала тоненькая, изящная Нимфа!
Фортуна! Ах, ты ж чудная!
Я легко припомнил женщину, ту из ресторана.
Какую же глупость эта милое создание совершит в остаток времени? Ну, пока муж не вернулся, она ещё многое успеет.…Ха-ха! Из командировки…муж вернулся, а тут…
Проиграется - ладно. …А если выиграет?
Ну вот если выиграет, тогда варианты значительно разнообразнее.
Да, ну-ка, рассмотрим: первое: она тут же поделиться с кем-нибудь своей удачей, например, с таксистом и не доедет до дому вообще. …Ладно, не будем о печальном.
Второе: она поедет не домой, а к своим друзьям, например к этим, как их там? Джонсонам! Те помогут ей прокутить эти деньги, убедив ее, что она успеет до приезда мужа выиграть еще.
Третье: она пригласит на ужин жокея. Как его? Ах, да! Неунывающего простака – Гуффи! И он убедит её поделиться с ним добычей. Или …чем-то ещё. И она забудет про своего жмота мужа.
Четвертый вариант: она плюнет на свои страхи и купит очередное бриллиантовое колечко.
А если вот здесь повысить давление, …ха! то станет возможным обойтись без промежуточной ступени!
И я с удовольствием расчленил схему и выбросил еще один внутренний цикл. И …прямоугольник.
Ну ты даешь, дружище, Тедди!
Я долго любовался заново созданной схемой изделия. Изделия, а не узла!
Потом, обрадовавшись, что нашел затерявшуюся в кармане жвачку, я стал рассматривать детали схемы. Каждый её узел.
Я укрупнял картинку совершенно новой схемы узла, за который отвечал наш отдел и до мелочей перепроверял все необходимые расчеты.
 Я не смотрел на время. Я не следил за видом за окном. Всё теперь абсолютно не влияло на мою абстрагировавшуюся от всего жизнь.
Отдыхая от диаграмм, формул и цифр, я вспоминал глупышку из ресторана. Её улыбку, быструю манеру изложения многочисленных извилин своей проблемы. Её пальчики на моих плечах. Аромат её духов…
И снова я придумывал ситуации, в которые она может попасть, чтобы нацепить на себя ещё больший клубок проблем, если ей всё-таки удастся выиграть на скачках.
Её проблемы я накручивал, а вот…схему свою я …избавлял от проблем.
И всё-таки моё время истекло.
Настало утро нового рабочего дня.
Я в туалете почистил зубы мылом. И в восемь ноль- ноль был в кабинете у Крафта.
 -6-
Он уже ждал меня. - Заходите, мистер Лоренс.
Крафт оглядел меня с ног до головы. Видимо, остался доволен моей не ухоженностью.
-Плохо спали?
-Нет, спасибо. Совсем не спал.
-Понятно. Садитесь. Ну и что у Вас получилось, показывайте.
Я вставил диск в компьютер ГК и моя чудная Нимфа предстала перед его глазами.
Крафт долго рассматривал схему.
Сначала было впечатление, что он растерялся. И рассердился. Будто увидел что-то, что его не интересовало. Но затем…
А вот затем, он вцепился глазами в то, что я наработал ему за несколько часов до его рабочего понедельника.
То есть он увидел не только мой узел, вся схема изделия предстала перед ним в виде, какой ни он, ни комиссия по отработке изделия ещё не видели.
Мой узел он особенно долго рассматривал.
Узел в сборке, привязку к моделям процесса, расчеты надёжности.
Так долго он всё это изучал, что у меня неприлично запел желудок, требуя, наступившего уже, обеда.
Но Крафта эти звуки не смутили. Он еще с часа два сидел «приклеенный» к экрану. Крутил схему узла и изделия целиком. Новый принцип работы изделия произвёл на него столь неизгладимое впечатление, что он забыл про меня.
Наконец он откинулся в кресле и закрыл глаза. Понимаю, он просто устал всё это переваривать на … «голодный желудок».
А то, что и он не спал толком, это сказали мне его глаза и синюшные круги под ними.
Я бы сказал, глаза, несущие в себе глубину ума и усталости.
-Хорошо. Хорошо поработали, Тед. Спасибо.
Я заметил ключ в его последней фразе. Но отсутствие «мистер» меня не взволновало.
Зато я засёк другое. Он открыл стол, достал стопку бумажек с прямоугольниками. Посмотрел один листок, другой… и кинул все в стол, как не нужное.
И вот тут я почувствовал себя Моцартом.
-Отлично. Вы можете ехать домой. Высыпайтесь день. Но не проспите совещание. Сегодня в семь тридцать в моём кабинете. Нам предстоит решить, что делать с уже начатыми работами по изделию. Времени - в обрез.
Я понял. Проблема общая.
Кивнул и ответил по должности: «Есть, сэр».
 -Да, там ещё Джонсон от Вас что-то хотел. Впрочем, это уже не важно. Идите лучше отдыхать. Я сам с ним переговорю.
Я встал и легкой, пружинящей походкой вышел из кабинета.
Но, прикрыв дверь, вдруг почувствовал такую жесткую усталость и даже сонливость, что готов был тут же и прилечь за нею.
Я шел пошатываясь, подчас держась за стены, добираясь на лифте и по коридорам, к себе в кабинет.
Но порядок я навел. Прибрал на своём столе. Уничтожил все ненужные бумаги. Сделал необходимые процедуры по кодированию и резервированию информации.
Потом, уже совсем с трудом соображая, приблизился к окну и уставился в него.
Странно, на месте личной парковки на стоянке я увидел свою собственную машину.
Наверно, Франческа обиделась на меня и вернула мне ее вместе с ключами от моей квартиры.
А жаль. Мне б чуточку женского внимания…
Я спустился в лифте. Отдал уже сменившемуся дежурному ключ от компьютера. Вежливо попрощался, объяснив, что я своё уже отработал.
Ответственная у них работа, у этих крутых парней - охрана чужих, не нужных и не понятных им идей.
-7-
По-видимому, Франческа увидела меня ещё у дверей. Не успел я перейти дорогу, чтоб дойти до стоянки, как она тут же кинулась мне навстречу, обняла меня. Повисла с поцелуями на шее, не смотря на все мои разговоры об усталости.
 -Тед, милый!
Я, конечно её понимал. Три дня без вестей. Мы не расставались с ней на столь долгое время со дня нашей первой встречи.
Я извинялся, поцеловал ей руку, лицо. Но на большее не было сил.
-Франческа…Милая…Я сейчас засну. Домой.
-Да, да! Конечно, милый.
И вдруг я заметил, машина моего вечного кошмара – босса фирмы Джона Стаффорда паркуется рядом с нами.
Тонированное стекло роскошного служебного автомобиля бесшумно съехало вниз.
Голос Джонсона отрезвил меня ото сна. – Лоренс?
-Да, сэр.
-Отвлекитесь. На минуту.
Франческа, испугавшись, что меня опять забирают и надолго, вцепилась в мой пиджак.
Я почти нежно расцепил ей пальцы и попросил ещё чуточку подождать.
Обойдя машину владельца нашей компании, в открытую дверцу я сел на заднее сиденье.
В машине я как-то сразу понял, что интересую не начальника отдела безопасности.
Джон Стаффорд, с которым я оказался в непосредственной близи, чуть сдвинулся в сторону дверцы.
Он разглядывал меня так, будто мы встречаемся впервые и не увидимся долго.
-Здравствуйте, Лоренс.
-Здравствуйте, мистер Стаффорд.
Он изучающе осмотрел меня.
Да уж было на что!
-Крафт рассказал мне, Вы отлично выпутались из этого грязного дела. Э.э.э это Ваша девушка?
-Да, сэр.
Стаффорд и, я заметил, Джонсон, изучающе смотрели на мою куколку.
Франческа одарила их настороженным взглядом.
Соскучилась, моя милая. Торопится.
Я молчал. Спокойно ждал следующего вопроса. Или предложения. Мне было всё равно.
Я уже знал, что я - гений. После признания гениального Крафта, хвала Стаффорда мне уже не нужна.
Удивило другое, я не прижимался к дверце машины, я оставался совершенно спокойным.
Кончилось время вампиров!
Стаффорд снова оглянулся ко мне. Кажется, улыбнулся.
-Поздравляю Вас. Вы умеете мобилизовать свои силы и способности, когда это требуется. Хорошее качество для конструктора. В какой Вы должности? Впрочем, это потом….
Я полу прикрытыми глазами смотрел в его лицо и оно мне даже нравилось. Умное, без эмоций. Нормальное лицо крупного бизнесмена. Что-то я раньше в нём не досмотрел. Вполне человеческое лицо.
-И вот ещё, Лоренс, - Стаффорд достал из внутреннего кармана конверт.
Я обмер, деньги?…
Это меня сильно удивило. Я перебрал все варианты причины такого продолжения разговора, но как-то сразу ничего в голову не пришло.
-Это деньги, которые Вы одолжили моей жене.
Мать моя! Ах, как же я упустил этот наиглупейший вариант!
Ах, уж эта чудная Фортуна! Она опять приплела к своей глупости ни в чем неповинного человека. Ещё и про меня рассказала. Туда же! Вот он бантик!
Я взял деньги.
И как же она моё имя-то вспомнила? Вот, вспомнила. Ну, я ж о ней, вспоминал.
Стаффорд, заметив мою улыбку, чуть прищурился. – Спасибо, Лоренс, Вы …помогли моей жене, когда меня не было с ней рядом.
При этих словах он ещё пристальнее на меня посмотрел.
А, черт с вами! Подозревайте меня во всех смертных грехах!
Но я осмелился-таки удовлетворить своё любопытство. - А …как лошадка?
-Какая лошадка? Ах, эта…
Стаффорд посмотрел на Джонсона. Затем оба отвели взгляд в сторону. И Стаффорд ответил: «Она пришла первой».
Я поинтересовался: «Каков же выигрыш, у Чудной на этот раз?»
-Двадцать тысяч.
Мать твою!
Хотя… я же сказал, что я – гений! Ее проигрыш я отбросил сразу же, как нечто не подходящее для милой и чудной Фортуны.
-Спасибо, Лоренс.
Аудиенция закончена.
Я вышел, чувствуя себя абсолютным Гуффи! Нет, это ж известно, все чудаки -гении.
 -8-
Франческа тут же усадила меня в мою машину.
Она очень резво понеслась подальше от босса и всей его компании.
Но потом так же резко подрулила к какому-то магазинчику и остановилась.
Настолько резко, что к нам тут же подкатил полицейский.
Но Франческа – этот мой лихой водитель на сегодняшнее утро, даже не повернулась в его сторону.
Она придвинулась ближе и спросила в упор. - Тед, ты не бросишь меня?
Я уставился на неё, с трудом соображая о чём это она.
-Я хочу сказать тебе одну вещь, но ты обещай, что не бросишь меня после этого.
Я сказал, что сейчас я ничем, а тем более никем бросаться не буду.
-Не брошу. Ми-ла-я…Я спать хочу. Поехали домой. До-омой.
Я поцеловал её, чуть коснувшись её щеки. Я ничем и никем не хочу бросаться* - погладил ее по щеке. - У меня просто нет на это сил. Я хочу мыться, спать и есть. Ну и тебя немножко.
Но Франческа, упрямо игнорируя квитанцию, которую постовой засунул под стрелку на лобовом стекле моей машины, продол¬жала мою пытку. - Я ведь ничего в этом не понимаю. Ты тогда проснулся и просто ис¬пугал меня, потребовав, чтобы я принесла тебе бумагу и карандаш. Но бумаги под рукой не оказалось, и я дала тебе бланк квитанции штрафа за превышение скорости. Ты там нарисовал какие-то прямоугольники и что-то написал. Утром, когда ты еще спал, я пошла, оплачивать штраф по квитанции и встретила брата. Мы заговорили о тебе, и я рассказала, как измучила тебя твоя работа и показала квитанцию. Показалось странным, что он согласился оплатить мой штраф. Но мне и в голову не пришло, что он поймет твои каракули, Тед! Милый, ты …простил меня?
-Брат? Какой брат, милая?
Франческа поясняла мне, кто её брат. Я слушал её сквозь дрему.
А, это тот, который на вечеринке фамильярно хлопал меня по спине и называл коллегой
-Тед, я убью его. …Слышишь? ...Я сама его, …милый, ты меня простил?
Она трясла меня за плечо.
Полицейский прикрепил еще одну квитан¬цию. Эта уже была за создание аварийной ситуации на дороге.
-Франческа, любовь моя, поедем ко мне, а то я разгорюсь на штрафах.
-Так ты не сердишься на меня? Милый, только правду скажи. Я так…испугалась, что ты рассердишься и бросишь меня.
-Нет, любимая, что ты. …Уже нет. Не сержусь. Поедем.
Она обняла меня, чуть не задушив.
Пахнуло "Ша Нуар".
Я даже лизнул мою кошечку и попросил ещё раз: «Поедем, а то этот неутомимый полицейский..."
Но Франческа уже выскочила из машины и, собрав все квитанции, порвала их, бросила на землю перед полицейским. При этом она, волнуясь, кричала: «Слушайте, что вы пристаете, а?… Квитанции?! Вот вам, засуньте их себе в...".
Да, не закончились мои неприятности.
Я, качаясь, вышел из машины.
И …попытался исправить ситуацию. – Простите её, офицер. Мы… только что в казино проиграли двадцать тысяч. Моя подруга взволнована. Представьте, подчистую. Вы не могли бы ещё раз выписать квитанции? Нет? А может наличные? Простите, какая же это взятка, это залог того, что я не обманываю Вас.
Полицейский заметил, как Франческа нервно пинает колесо машины, и…попросил и меня предъявить документы.
Я предъявил. И тут…выпала картонка с припиской нашего гения безопасности. Пропуск попал в паспорт, как закладка.
И надо же! полицейский оказался «нашим» человеком. – Вы знакомы с Бобом Джонсоном? Это мой бывший босс. Отличный парень! Я начинал работу в бюро по промышленному шпионажу. А Вы, в каком бюро у Джонсона работаете?
Я развел руки в стороны. – Везде!
Полицейский с пониманием, кивнул. – Коллеги, значит. Надо же, я не забыл его подчерк. Ладно, проигрались, значит, бывает. Ну, тогда…
Полицейский выписал нам копии квитанций. И вернул мне и их, и паспорт, и бумажку с припиской Джонсона.
Я сел в машину и ещё раз прочел: «При необходимости оказывать помощь. Объект засекречен, обеспечивается личной охраной офиса «Трайдкомпани». Джонсон».
Разорвав бумажку в клочки, я доверил свою персону моей милашке Франческе.
– Спать, милая…всё, …что я хочу сейчас.
Меня поцеловали в щеку. И …я, дернувшись вперед-назад, …медленно покачиваясь, засыпая, поехал, наконец, домой.

ноябрь 1997 Пермь
mel5@list.ru