Игра против Жизни

 ИГРА ПРОТИВ ЖИЗНИ

 повесть

Всем талантливым людям, безвременно ушедшими из жизни - посвящается...

Ослепительная вспышка пронзила его голову. Белое облако. Черная туча. Снова белое облако. Радуга заполыхала где-то внутри, так как глаза были инстинктивно закрыты. Боль на этот раз была совсем другая, не та, к которой он уже привык за последнее время. Он почувствовал, как его душа, да нет - он весь, от кончиков немеющих пальцев на ногах до самой макушки, все его миллиарды клеточек облегченно вздохнули, впитывая в себя удивительное белое облако. Оно надвинулось на них фантастическими картинками, заставляя заново пережить огромное количество мгновений, о большинстве которых он уже забыл давным давно. Разноцветная мозаика, причудливо блистая непонятными в первое мгновение узорами, через какой-то промежуток времени складывалась в знакомые картинки. Шахматист по привычке стал перебирать их, отодвигая незначительные, не столь важные - в сторону; подольше задерживался лишь на самых памятных, приятных. Черное облако то отодвигалось куда-то далеко, в небытие, то вновь внезапно выныривало из благолепия убаюкивающей мозаики, и тогда он морщился, стараясь прогнать прочь эти неприятные видения. Наконец, он почувствовал, как всё его естество мягко обласкали невидимые руки любимой Богини, той самой, чье незримое присутствие он ощущал в самые яркие моменты своей Судьбы. Время помчалось вскачь к тем мгновениям, и он благодарно улыбнулся, со щемящей отчетливостью ощущая, что вот сейчас снова увидит их, заново переживет эти минуты, часы и дни...

Белое облако. Мозаика стремительно складывалась в знакомые силуэты.

... Он неторопливо передвинул своего белого ферзя к королю противника, поставив под удар самую сильную фигуру, потом каллиграфическим почерком записал на бланке этот фантастический ход и поднял голову.
 Едва заметным лучом усмешка скользнула по его губам. Противник ошарашено взирал на доску, не веря своим глазам. Командующий черными фигурами сверлил её взглядом, то с недоверием и подозрением, то с насмешливой уверенностью - это блеф! Потом шумно выдохнул, словно пытаясь отогнать от своего короля грозовые тучи надвигающейся атаки.
И - замер.
Ферзь! Это - как целое состояние в маленькой шахматной жизни двух противоборствующих сторон. А за что? Фигуры белых, конечно, оживают, особенно легкие: кони и слоны приближаются к раскрытому монарху противника, но ничего конкретного не видно. Мата в ближайшем обозримом будущем нет! Значит - задача проста. Отбить кавалерийский наскок и выиграть партию! Реализовать большой материальный перевес.

 Вокруг, словно листья под сильным осенним ветром, зашелестели разговоры участников матча между сборными двух больших городов. Он огляделся по сторонам, внимательно изучая реакцию своих товарищей по команде и игроков из стана соперников.
Все были в недоумении.
Они не знали, что в эти минуты над столиком его партии со счастливым лицом незримо витает Богиня шахмат по имени Каисса. Он один чувствовал её присутствие. Ибо интуиция безошибочно подсказывала: на доске создается настоящее произведение искусства. Жемчужина. Бриллиант чистейшей воды. Каисса летала рядом, ласково смотрела на своего любимца, фаворита этого часа. Такое теплое присутствие Богини музыки, вероятно, ощущал Моцарт, когда создавал свои бессмертные симфонии. Нота к ноте. Гармония и красота. Ход за ходом. Неповторимая глубина замысла, когда армия черных во главе с лишним ферзем не может справиться со слаженно действующими белыми фигурами, которые управляются гениальным дирижером-виртуозом.
 В эти мгновения в его сознании произошла неожиданная вспышка: он как будто реально увидел лицо Каиссы… Густые белые волосы падали на плечи, нежный овал лица, губы, чуть приоткрытые в улыбке. И глаза. Огромные синие глаза. В них были будто собраны все звезды Вселенной. Она медленно подняла руку, и шахматист отчетливо увидел, что Каисса держит пальцами белого ферзя. Того самого, что он только что пожертвовал в партии.
- Это я… я… я…я… – сладким эхом прозвучало в ушах.
Он вздрогнул, схватился рукой за угол шахматного столика.
Видение исчезло.
Шахматист метнул взгляд на кучку белых фигур, стоявших на другом конце столика, увидел того самого ферзя, что находился рядом с черным королем, и спустя минуту – успокоился.

Его противник напряженно думал.

Он встал со стула и, заложив руки за спину, медленно зашагал вдоль ряда шахматных столиков, рассеянно глядя перед собой. Мысли, независимо от воли, уносились прочь от такой важной партии.
Шахматист посмотрел в окно, за которым вовсю бушевала его двадцать первая весна. Мальчишки, сосредоточенно глядя вниз, запускали в огромную лужу бумажные кораблики. Ветерок подхватывал белые фрегаты и нес их от одного края лужи к другому. Ребята весело галдели, наклонялись почти к самой воде и изо всех сил дули вслед своим корабликам.
 "У них тоже соревнование... - улыбнулся про себя шахматист. - Чей флагман первым доплывет".
Он внимательно наблюдал за детской забавой. В какую-то секунду его натура игрока мысленно "поставила" на долговязого курносого пацана, чей нос был усыпан веснушками.
 "Вот если его кораблик доплывет первым, то я сегодня выиграю эту замечательную партию! А вся моя жизнь будет долгой и счастливой, безбрежной, как воды огромного Тихого океана... И что это такая странная мысль пришла мне в голову?"

 Он внутренне напрягся, ожидая исхода гонки бумажных фрегатов. Кораблик долговязого пацана вначале шел вровень с остальными, потом вдруг сильно припустил, словно невидимый ветер выбрал только его одного. Шахматист радостно улыбнулся.
Он - не ошибся! Он правильно загадал! Интуиция работает, словно швейцарские часы! Флагман веснушчатого пацана придет первым... Долговязый победно вскинул руки и помчался вокруг лужи встречать свой кораблик. Когда до заветного берега оставался всего один метр, внезапно все изменилось. Бумажный лидер вдруг остановился. Было видно, что он сильно намок, и теперь только резкое дуновение ветра могло помочь ему завершить путь.
Мальчишки загалдели.
 - Ага! Всё, Санек! Не получится у тебя снова! Ура! Поплыл на дно!
Флагман мальчика, получив легкий толчок от настигшего его другого кораблика, словно нехотя завалился на правый бок и медленно затонул.

Шахматист побледнел.

Он резко отвернулся от окна. По его телу пробежал озноб нехорошего предчувствия.
"Неужели? Зачем я так по-дурацки загадал? Ладно, пора возвращаться к игре. Противник уже ответил - взял ферзя, другого выбора нет!"
Партия продолжилась.
Он сделал заранее намеченный ход и вновь подошел к окну. Компания мальчишек рассеялась. Лишь один веснушчатый пацан с унылым видом стоял на берегу лужи, глядя на то место, где затонул его кораблик. Шахматисту захотелось выйти на улицу и приободрить неудачника. Он мысленно послал ему теплые флюиды утешения: "Не огорчайся из-за такого пустяка! Подумаешь - кораблик... У тебя вся жизнь впереди! И сколько в ней будет еще неудач, огорчений и разочарований! Надо учиться держать удар!"
 Но паренек, естественно, не слышал этих слов. Размазав ладонью по щеке непрошенные детские слезы, он резко повернулся, словно почувствовал на себе чей-то взгляд. Увидел в окне незнакомого худощавого парня, пристально смотревшего на него, смутился и быстро побежал прочь. Шахматист глядел ему вслед до тех пор, пока тот не скрылся из виду. В эти секунды он вспоминал свое детство. Оно состояло из трех основных составляющих: мама (тепло), папа (боль), и шахматные фигурки (сказочный, притягивающий мир).
Он забывался в нём.
Когда мать буквально силой отрывала его от черно-белой клетчатой доски, он сразу попадал на другую планету. Под названием - реальная жизнь, жестокая и несправедливая. Отец научил его, как ходят фигуры. Дальше он сам постигал премудрости игры. Сначала во дворе, на скамеечке рядом с пенсионерами, что сражались в домино и иногда - в шахматы. Потом - в школе, на переменах с двумя увлеченными старшеклассниками. Отец отмахивался от него, как от назойливой мухи, когда он просил сыграть с ним партию. Особенно после одного памятного вечера. Сынишка победил его несколько раз подряд. А потом папа ушел жить к другой тёте. И эта долго незаживающая рана вопиющей несправедливости не давала мальчику покоя. Он дал себе клятву - стать великим игроком, чемпионом, прославить фамилию отца, ту, что носил. И когда папочка прибежит поздравлять его и радоваться (а он обязательно это сделает!), - прогнать прочь. В воображении мальчика рисовались самые фантастические картинки этой сцены. И он заранее, с наслаждением смаковал растерянное выражение отцовского лица.

 - Твой ход... Пять минут уже! - шахматиста тронули за локоть. Он вскинулся, мгновенно вернувшись из детства. Быстрыми шагами подошел к столику. Увидел ответ соперника.

"Есть! Он - пожадничал! Как я и ожидал... Цепляется за лишнего ферзя. А надо было отдать его, переходя в окончание с шансами на ничью. Замечательно! А как вы, мистер, смотрите теперь на это?"
Шахматист элегантным движением пододвинул в сторону своего короля.
Зрители не сумели сдержать эмоций: все одновременно ахнули! Какой неожиданный ход! Бесподобно! Только сейчас становится ясным замысел белых! Король своим бестолковым на первый взгляд ходом подключает к штурму дремавшие до сей поры ладьи! И теперь не видно защиты от их яростной атаки при поддержке легких фигур.
Соперник вздрогнул и побледнел.
Цвет его лица словно слился с ручкой белого цвета, что он взял в чуть подрагивающие пальцы, чтобы записать ход Шахматиста.
 ...Моцарт незримо наигрывал свои великие ноты, Богиня Каисса мягко кружила в воздухе, выделывая от радостного восхищения замысловатые па,- все это отчетливо слышалось и виделось его душою. Вдохновленная фантазия Игрока с большой буквы совершила на глазах многих людей настоящее Чудо.

Сделав несколько нервных ходов, противник остановил часы и протянул руку, поздравляя Шахматиста с блестящей победой. Громко зааплодировали не только зрители, но и все участники, поднявшиеся со своих мест.
Триумф. Как сладок этот миг!
Никто даже не подозревал, какие мысли блуждали в эти секунды в голове победителя.
 "Вот и не сбылась загадка на кораблик! Я - выиграл! Значит - впереди в моей жизни должно быть только безоблачное небо! Я буду великим шахматистом! И папочка прибежит меня поздравить! Но поздно, я просто отвернусь от него. Я теперь уже - мастер спорта! То ли еще будет, дайте только время!"

 Он уверенно шел к своей цели. Его атаки на королей противника словно подстегивались невидимой силой. Музыкой неожиданных сочетаний нот, порою парадоксальных, рискованных, но в конечном итоге - удачливых. Каисса благосклонно согревала его своим теплом.
Он не замыкался на одних шахматах. Неожиданно для себя открыл восточную культуру. Стал изучать японский язык, несмотря на подтрунивания друзей-игроков, потом серьезно занялся йогой. Часами разучивал сложные движения, замирал в разных позах, медитировал. Романтик по натуре, он начал писать стихи. Богиня Каисса незримо сталкивалась с поэтической Музой, но, очевидно, они давно ладили между собой, и поэтому душа шахматиста не чувствовала никаких серьезных разногласий.
Он был влюбчив.
Девушки обращали внимание на него: стройного худощавого юношу с копной вьющихся русых волос, большими серыми глазами, чуть грустноватыми, а потому - загадочными. Однако после нескольких дней знакомства и общения большинство из них четко осознавали своей природной женской интуицией: он из племени чудаков Дон-Кихотов, которые не способны своей рукой жестко схватить жизнь за шиворот и вытрясти из нее все блага. Те - что необходимы их женским прихотям и обеспечивающие будущее детей.
 
 Он слегка заикался, и ужасно стеснялся при этом. Как истинный романтик, шахматист трепетно относился к противоположному полу. Девушки были для него созданиями из другого мира. Нежными, ранимыми, чувственными. Он, отдававшийся полностью своим увлечениям, был оторван от реальной жизни, и когда состоялось первое столкновение с женской изменой, это потрясение надолго нарушило его душевное равновесие. Он часами лежал на постели, глядя в потолок. И размышлял о том, почему действительность так жестока к хорошим людям, которые в жизни не совершают плохих поступков?
Ответа не было.
Он попытался тут же сделать то, что невозможно в шахматах. Взять ход назад. То есть - объяснить девушке, которая его бросила, что она очень неправа. Он будет другим. Таким, как она хочет! Но только лишь бы вернулась к нему. Но жизнь, как и шахматы - была беспощадна к слабым. Девушка лишь презрительно усмехнулась, увидев в уголках серых глаз своего бывшего парня мелькнувшую слезинку.
 - Знаешь что я тебе посоветую на будущее? - в холодном взгляде её едва уловимо мелькнула насмешка.
 - Что? - с надеждой спросил шахматист.
 - Тебе надо быть посмелее. И повеселее… - заключила возлюбленная.
 - Как? - растерялся он. - Тебе разве было скучно со мною? Мы так здорово проводили время...
 - Вот именно, что проводили. Как пионеры, держась за ручку...- ответила девушка и жестко добавила. – Ну, всё, прощай. Не ищи меня, не встречай, я тебя очень прошу!

Он оцепенело смотрел на ее удаляющуюся фигуру. "Как пионеры, за ручку..." - слова звучали, словно пощечина.
Он понял.
"Неужели она очень хотела переспать со мною? Но я же думал - что надо как принято, после свадьбы... Боже! Какой я дурак тогда! Надо догна... нет, это бесполезно! В ее глазах виден приговор - окончательный и обжалованию не подлежащий! Но она... она... неужели хотела? Не было ни единого намека как будто... А быть, может, я просто не замечал, эх... дурак! Вернуть бы всё, отмотать назад время на несколько месяцев и тогда..."
 Он рисовал в воображении завлекательно-фантастические картинки их любовных отношений, шепотом произносил те слова, что говорил бы своей любимой, увлекаясь, даже не замечал, что довольно громко разговаривает сам с собой. В один день он долго ждал ее возле арки дома, где она жила. Медленно расхаживая по тротуару, мысленно повторял все слова, что скажет ей при встрече.
Однако она не появилась в этот день. И на второй тоже. Через неделю он узнал, что его девушка вышла замуж.

Удар сказался на его шахматной карьере.

Он неудачно сыграл в очень важном соревновании, друзья и поклонники не понимали, что с ним происходит? Было видно, что во время партий он мысленно уходит в какие-то заоблачные дали, отвлекаясь от течения игры и как следствие - попадая в жутчайшие цейтноты. Он один знал - в чем дело. Богиня Каисса уже не витала незримо рядом, не согревала лучами везения и удачи. Наверное, не простила измены - полностью поглотившего его чувства к другой женщине.
Но время - лучший лекарь.
Спустя год шахматист восстановил былую мощь, и вновь его партии заблистали бриллиантами великолепных атак. Пресса захлебывалась от восторга. Его партии публиковались в газетах и журналах. Игрока готовы были носить на руках местные спортивные функционеры. Девушки живо интересовались его биографией, выспрашивая у друзей - не занято ли его сердце? А там, внутри, уже появилось какое-то новое, неведомое чувство. Он не понимал - какое именно, но если бы его душа умела разговаривать, то сразу бы сказала: "Я огрубела".
 Он снова стал чувствовать присутствие Каиссы. Та, словно присматриваясь к его новому внутреннему облику, робкими шагами приближалась к шахматисту, передавая свои теплые импульсы. И тогда интуиция игрока безошибочно определяла нужное направление, словно тонкие пальцы пианиста-виртуоза, которые, не глядя, извлекают из инструмента нужные ноты. Когда незримое слияние с Богиней достигало максимального уровня, почти экстазного состояния, в его сознании неожиданно вспыхивали странные картинки будущего. Как будто кто-то давал заглядывать в самые тайные глубины человеческого подсознания, скрытые от обычных людей. Ведь недаром ученые говорят, что свой мозг человек использует лишь на 5 процентов. Остальные 95 - скрытый тайный резерв. Она снова являлась ему в коротких вспышках-видениях. Те же белые волосы. Те же бездонно-звездные глаза. Но не только её видел игрок в мелькавших картинках.
Шахматист сказал однажды об этом профессору медицины, что работал со сборной командой республики. Тот, озадаченно почесав затылок, переспросил:
 - Неужели ты наблюдал себя в таком виде? Странно. Этого не может просто быть! Тем более - в нашей стране. Наверное - тебе просто приснилось. Иногда люди видят черт знает что, когда спят!
 - Нет... вся штука в том, что я вижу не только себя. Но и наш изменившийся город. В нем гораздо больше машин. Словно в этих западных городах. Нью-Йорке, например. И магазины на каждом шагу. И всегда это происходит во время партии!
Профессор недоуменно хмыкнул:
 - Наверное, это бывает от перенапряжения! Вам, молодой человек, надо больше гулять на свежем воздухе, отдыхать.

Но видения продолжались.

 С каждой новой, блистательно сыгранной партией, они становились все отчетливее, ярче. Однажды он увидел, как нелепая смерть настигает его друга, коллегу. В возбуждении шахматист примчался в клуб, где в отдаленной комнате собрались лучшие игроки. Они увлеченно анализировали на одном столе чью-то позицию, а на другом, рядом - стояли початые бутылки водки и бесхитростная закуска.
 - О! Кого мы видим! Сам Санёк к нам пожаловал! Милости просим к столу! - широко расставил руки тот самый друг, чью ужасную смерть он наблюдал, словно в замедленной киносъемке.
 - Коля! Ты... ты... - запинаясь, произнес шахматист.
 - Ну, я, что я? - весело воскликнул Николай. - Как будто не узнаешь что ли? Давай, хряпни с нами за твой турнирный успех! Мы уже один раз отметились по этому поводу! Верно, мужики?
Игроки с заметно покрасневшими лицами согласно закивали головами.
 - Вы же знаете - я не пью! - растерянно произнес он. - И вообще, я хотел сказать, что это может привести...
 - Да хватит тебе каркать! - воскликнул старший из команды. - Если налили и сказали тост - не ломайся как девочка! Сколько времени ты будешь вести себя как белая ворона! Как посмотрю на кефир, что ты пьешь, так мне дурно делается!
Компания весело заржала.
Его звали Олег. Он пользовался огромным авторитетом среди присутствующих. Первым выполнил мастерский норматив, и был тренером-учителем для всех остальных, что тянулись за ним к спортивным вершинам. Шахматист взял граненый стакан, на четверть наполненный водкой, и посмотрел по сторонам.
 - Ну, давай! Или ты не мужик? - подзуживал его Колян.
 - Ладно... Ваше здоровье! - Александр лихо опрокинул сорокаградусную.
 - Аааааа! Свершилось! Ура! - радостно загудела компания.
Внутри сразу потеплело, перед глазами поплыло, приятно размягчалось сознание. Ребята стали казаться такими замечательными, свойскими, милыми. Он присоединился к анализу позиции на доске, но, к своему удивлению, стал допускать нелепые промахи во время предложений ходов. Выпили еще. Потом повторили. И смешались все краски в глазах его, стали темнеть, искажаться...

 Он очнулся в своей постели и мучительно вспоминал, как попал в квартиру. Болела голова. Шахматист еле поднялся и доплелся до ванной. Из огромного зеркала на стене на него смотрел грязный, измученный мужик лет сорока.
Он вздрогнул и закричал.
 В голове словно раздался взрыв, что-то треснуло, как будто сорвали полиэтиленовую пленку с упаковки. Он плеснул ледяной водой в лицо. И с опаской открыл глаза, вновь посмотрел в зеркало.
Он.
 Правда, со странными кругами под глазами, но он, молодой, талантливый и перспективный, как частенько писали газеты. Внезапно внутри живота что-то булькнуло, тошнота подступила к горлу, и он едва успел добежать до унитаза. Рвотная масса вылетела из него, заставив содрогнуться все тело. Он спустил воду, мучительно закрыв глаза, чтобы не видеть этого ужасного потока. Инстинктивно засунул в рот два пальца. И вновь его затрясло, содрогнуло, наклонило вниз.
 Спустя десять минут он лежал в постели. Внутри наступило облегчение, но голова кружилась еще сильнее, он словно падал назад спиной с вершины горы.
Шахматист стиснул зубы: «Никогда больше…Ни за что!»
На следующий день он должен был прийти вечером на сбор игроков. Они все вместе готовились к важнейшему командному первенству. Он пил крепкий чай, почти каждые полчаса, стараясь побыстрее выгнать из организма алкоголь. Слабость сковывала его движения, он поднимался с постели лишь для того, чтобы пройти на кухню. И ощущение укоризненного взгляда в его сторону не покидало все двадцать четыре часа. Он не понимал, откуда он исходит, но ясно чувствовал, как под этим взглядом чувство вины все сильнее наполняет его душу.

 Когда он зашел в шахматный клуб, где собиралась команда, то уже от самой двери почувствовал неприятный запах. Смесь табачного дыма с водочными парами.
Александр поморщился, чуть постоял у двери. Опять! На мгновение мелькнула мысль – развернуться и уйти! Как теперь ненавистно ему это амбре! Шахматист уже было, взялся за ручку, как в коридоре клуба показалась взлохмаченная голова Николая.
 - О! Санёк! Что там топчешься! Мы тебя давно ждем! Как раз катаем наш излюбленный вариант в сицилианке! Требуется твоя консультация. И еще – у нас в коллективе пополнение!
Компания встретила его дружными, радостными возгласами.
Он сел рядом с Олегом, стараясь не смотреть на соседний стол, где рядами стояли бутылки и тарелки с закуской.
Его внимание сразу привлек взгляд незнакомой темноволосой девушки, она неотрывно смотрела, чему-то улыбаясь. Симпатичные ямочки на щеках, большие карие глаза, пухлые губы делали ее лицо весьма миловидным.
Александр бросил вопросительный взгляд на Николая. Тот встал, подошел к столу, где уже была разлита водка по небольшим рюмкам, и провозгласил.
 - За нового члена нашей сборной, которая только что приехала учиться из далекого Архангельска! Всем приветствовать стоя, по-гусарски! Рюмки – разобрать! Знакомься – это Оля!
И он кивнул на брюнетку. Девушка встала, вместе со всеми взяла водку и вопросительно посмотрела на Игрока.
Тот изобразил на лице мучительную гримасу:
 - Ребята, я не буду сегодня…
Ответом был всеобщий вздох разочарования.
 - Нуууууу! Ты что, не хочешь поприветствовать такую симпатичную новенькую! Нет, Санек, не позорь наш коллектив!
Он молчал, глядя девушке в глаза.
Та мило улыбнулась и промолвила:
- У вас слабое здоровье? Тогда простительно…
Компания грохнула смехом.
Шахматист вздрогнул, слегка побледнел, резко встал и решительно взял рюмку.
 - Нет, я в порядке! Просто не хотел. Но, если только за вас!
И лихо опрокинул содержимое внутрь. Раздались одобрительные аплодисменты.Он сел на свое место, даже не притронувшись к тарелкам.
 - Что же вы не едите? – прищурила глаза новенькая.
 - А я после первой не закусываю! – с лихостью ответил Александр, чувствуя, как внутри быстро теплеет.
 - Га-га-га!! – захохотала команда. – Санёк, как тот военнопленный из фильма «Судьба человека»! Силён, силён, однако! Недаром столько лет йогой занимается!
Брови брюнетки удивленно поползли вверх, во взгляде появилась заинтересованность.
 - Вы занимаетесь йогой? - возбужденно, но с неуловимым оттенком насмешливости спросила она. – Невероятно!
 - Что же вы видите невероятного? – улыбнулся Александр.
 - Потому что я в первый раз слышу, что шахматист серьезно занимается этими восточными штучками! Очень интересно!
Девушка держала в руке наполненную рюмку, по ее влажным глазам было видно, что эта рюмка была далеко не первая.
- Оля! Не грей водку, грешно это! – воскликнул Николай. – Давай, за тебя же был тост!
- Да, пардон, спасибо! За себя я пить не стану, а вот за вас – обязательно! – и шахматистка лихо опрокинула рюмку, не отрывая глаз от Александра.
- Тааак! Намечается уже консенсус! – со смехом ввернул модное словечко горбачевской перестройки капитан команды Олег. – Надо развивать успех! Колян, наливай еще!
Александр, выпив вторую рюмку, медленно поставил ее на стол и вернулся за шахматную доску.
- Вы и после второй не закусываете? – насмешливо спросила новенькая.
Вместо ответа Игрок быстро передвинул фигуру на доске.
- Вот! Я работал над этим вариантом! Здесь черным плохо…
Игрок команды, интеллигентного вида очкарик Жека, давясь от смеха, произнес:
 - А он вообще пьет второй раз в жизни! Поэтому не знает, что надо закусывать! Санек, давай, заглотни бутерброд, а то скоро и тебе станет плохо!
Но тот с улыбкой отвел рукой протянутый кусочек хлеба с колбаской наверху и быстрыми движениями стал передвигать фигуры, вслух комментируя идеи каждого хода.
 

 …Они шли по тротуару, обнимая друг другу за талию, пошатываясь и поминутно останавливаясь для того, чтобы поцеловаться. Он чувствовал внутри какую-то легкость, кураж, как говорят французы. Беспрерывно острил, рассказывал короткие анекдоты и Олин смех, словно звон колокольчика, звенел на всю улицу.
- Ты где живешь? – он задал ей первый важный вопрос за последний час.
- В общежитии студенческом, где же еще… - ответила новенькая.
- С кем?
- С тремя сокурсницами.
- Нет, это слишком много… - констатировал он. Потом расхрабрился:
- А поедем ко мне! Я один…
- И ты находишь это приличным? – язвительно спросила девушка.
- Ааа… Да, да. Понятно. Легкие поцелуи еще ничего не значат. Тогда я тебя провожу!
- Спасибо! Так уже почти пришли, - улыбнулась она. – Вон окна на пятом этаже светят!

Они подошли к серому зданию, Оля поднялась по ступенькам и дернула входную дверь.
- Заперто… - с недоумением пробормотала она. – Который час, интересно?
Он поднес запястье к самым глазам – было темно.
- Половина первого…
- Мама дорогая! Я совсем забыла! Вахтеры после двенадцати уже никого не пускают!
Она застучала в дверь маленькими кулачками, но внутри никто не отзывался. Тогда шахматистка повернулась спиной и несколько раз ударила по дереву каблуком туфли.
Прислушалась. Тишина.
- Ну это кошмар! Где я теперь ночевать буду? Ехать на вокзал придется…
Он медленно подошел к девушке и взял ее кисть в свои руки.
- Оля. Пойдем ко мне. Недалеко. Обещаю – никаких инициатив с моей стороны.
Она пристально посмотрела ему в лицо.
- Серьезно?
Он кивнул.
- Тогда идем.

… Она накрыла рукой зазвеневший будильник и прижалась грудью к его телу.
- Нет… не стану вставать на первую пару… Я не могу, мне так хорошо с тобой… Я еще хочу..- прошептала Оля.
Он был вне себя от радости, но всеми силами скрывал свой восторг. У него все получилось! Первый раз с женщиной, и так все прошло здорово! Как будто Оля даже не заметила его неопытность… Все случилось очень неожиданно!. Когда он прошел в маленькую комнату, на свою кровать и уже было заснул, как почувствовал ее дыхание, потом чуть распухшие губы девушки коснулись его шеи, и она прошептала:
 - Подвинься же, дурачок…

Они поженились спустя три месяца.

Предсвадебные хлопоты выбили его из привычной колеи. Он стал забывать ту клятву, что дал себе когда-то – стать великим игроком. Большую часть времени мысли шахматиста занимала Оля. Она постоянно требовала к себе внимания, была жутко ревнива и злилась, когда Александр уходил в свой кабинет изучать какой-либо дебютный вариант.
Во время партий он чувствовал, что былое вдохновение лишь на короткие мгновения посещает его. Он играл по-прежнему сильно, но уже больше уповал на технику, опыт, выработанное чутье, и все реже и реже заканчивал поединки искрометной, лихой атакой. Каисса приходила к нему лишь во снах. Она почему-то всегда подбадривала его, обещая: «Все еще у тебя впереди…»

 Через год после знакомства с Ольгой у них родился сын. И как раз заканчивалась так называемая горбачевская Перестройка. В СССР рушилась стройная спортивная система, все меньше и меньше проводилось соревнований, которые приносили хоть какие-то доходы игрокам. Жена Александра не хотела «затянуть потуже поясок», и в семье начались скандалы. Друзья шахматиста уезжали на заработки за границу, в капстраны, а он оставался помогать супруге. Стирал пеленки, варил кашу для ребенка, вставал по ночам, когда тот плакал.
В стране происходили стремительные изменения. Когда грянула очень 1991 года, разным спортивным деятелям как-то сразу стало не до шахмат. Игроки были брошены на произвол судьбы и добывали теперь средства к существованию кто как мог. Многие пошли работать в торговлю, стали так называемыми челноками, мотаясь за дешевыми шмотками в Китай или Турцию.
Некоторые уехали жить в другие страны.
Он, с трудом собрав деньги и получив заграничный паспорт, вырвался на крупный турнир в Берлине. И неожиданно для многих выиграл первый приз. Накануне решающей партии он сильно плакал во сне. Проснувшись, недоумевал. Не зная, что такие обильные слезы означают будущую радость. И – победил!
Александр счастливо вдыхал весенний воздух Берлина. Он – первый! Деньги весомой пачкой лежат в его кармане! Он шел по длинной улице под названием Курфюрсдаммштрассе, вглядываясь в витрины многочисленных магазинов. Сейчас он купит жене и сыну подарки! Мимо проходили наши соотечественники, по большей части те самые челноки.
 Внезапно шахматиста привлекла небольшая группа людей, сгрудившихся вокруг раскладного столика. Он улыбнулся: и здесь сражаются в шахматы! Однако, подойдя поближе, увидел, что ошибся.
Там шла другая игра. Высокий, худощавый парень ловко метал на столик три карты. Потом открывал их, демонстрируя червовую даму. В следующее мгновение перебрасывал их между собою и его противник, пузатый мужик с густыми черными бакенбардами, наклоняясь к столику, пыхтел и старался угадать, где будет эта самая дама.
Александр остановился и стал наблюдать за действом. Рядом стоял еще мужичок, низенький, лысоватый, похожий на артиста Евгения Леонова.
 - Du?!Ты?! – высокий парень внезапно ткнул пальцем к его груди, едва не касаясь рубашки.
Шахматист улыбнулся и промолчал.
 - Стоп! Цвай хундерт марк! – возбужденно вскричал толстяк, прижав пальцем карту и другой рукой кидая две сотенные бумажки на столик.
 - Я! Я! Зер гуд! – спокойно ответил длинный.
Александр точно видел, где находится дама.
Пузатый указал не на ту карту.
Так и есть!
Парень открыл ее – туз червей! Потом рядом карту, на которую думал шахматист. Она! Спокойно сгреб деньги со столика и снова начал метать карты. При этом он поворачивался к шахматисту и в очередной раз спрашивал:
 - Du!?
Толстяк снова поставил две сотни. Проиграл. Потом еще и еще. Каждый раз шахматист точно угадывал, где лежит эта червовая дама. В игру вступил лысый. Он бросил на кон целых четыреста марок и выиграл!
 - Du!? – повторил длинный, тыкая пальцем в грудь шахматиста. Но тот лишь наблюдал за игрой. Лысый поставил еще четыреста марок. Александр знал, где лежит дама! Однако лысый ткнул коротеньким пальцем не туда!
И застонал от огорчения, когда длинный открыл именно ту карту, на которую смотрел шахматист. И вдруг ему показалось, что на картинке лик этой дамы на мгновение сменился на лицо Каиссы! С ее улыбкой, волосами, глазами. Как будто бы она подбадривающе мигнула ему.
Тысячами мелких иголочек кольнули по спине мурашки.
 - Du?
 - О’kei! – смело ответил Александр, вытаскивая из кармана несколько бумажек.

… Через полчаса он сидел на грязном тротуаре Курфюрсдаммштрассе, обхватив голову руками. Он проиграл всё. Осталась только мелочь в несколько марок, завалявшаяся в кармане брюк. Когда он понял, что попался на удочку профессионалов-катал, было поздно. Все трое – длинный, толстяк и лысый, одновременно, как по команде растворились в толпе прохожих.
 Спустя день, голодный, в запылившемся костюме, с воспаленными от бессонной ночи глазами шахматист переступил порог российского консульства.
 - Потеряли деньги? Или билет на поезд? Так? – спросил клерк, сидевший за стеклянной перегородкой, как будто смотря сквозь него безучастными рыбьими глазами.
 - Да… - чуть слышно ответил игрок.
 - Документы! – раздраженно выкрикнул служащий.
Шахматист протянул заграничный паспорт. Тот брезгливо раскрыл его, пробежал глазами по фамилии, потом быстро взглянул на фотографию. Его брови удивленно взметнулись вверх.
 - Ты это вы?? – клерк возбужденно встал со стула и быстро вышел из-за стойки. – Вы? Я же сам в шахматы давно играю… увлекался еще пионером… Вы?? Я помню! Ваша та жертва ферзя… Как же как же!! Помню! Но…
Он изумленно смотрел на помятый костюм Игрока.
 - Так получилось… - глухо ответил шахматист, глядя в угол.
 - Ну да…ну да… бывает, знаете ли, с нашими! То деньги потеряют, то паспорт! Столько хлопот стало, как открыли железный занавес, столько хлопот! Вы присаживайтесь, сейчас… помогу вам, билетик выправим на Хауптбанхоффе, то есть на главном вокзале, до Москвы! – засуетился служака. – Какая встреча! Я ту вашу партию сколько раз разыгрывал дома! Ах… какой шедевр!
 - Я все же надеюсь, что самая лучшая моя партия – впереди… - слабо улыбнулся шахматист.
 - Да! Да, конечно! Вы такой талант! Многие гроссы могут позавидовать вашим способностям! Будем знакомы – Леня Горский!
Александр пожал пухлую ручку работника посольства и впервые за сутки облегченно вздохнул…

… Дома его ждала феерическая обструкция. Оля метала тарелки об стену и отчаянно кричала:
 - Идиот! Неудачник! Кретин! Мы тут узнали, что ты выиграл первый приз, и радовались! Обмывали всей командой победу! А ты!!?? Баран тупой! Как ты мог проиграть такие деньги!!
Он нее резко пахло спиртным.
Александр молча смотрел на беснующуюся жену и в этом момент неожиданно спросил себя: «А вот интересно, Каисса какой бы была в постели? Если, конечно, туда можно было бы затащить Богиню?».
Маленький сын, увидев беснующуюся в ярости мамашу, горько заплакал. Шахматист подошел к нему, взял на руки и ласково заглянул ему в лицо.
 - Не надо, милый. Не надо. Твой папа приехал, ты должен радоваться…

 Товарищи по команде сначала не поверили его рассказу. Настолько «правильным», рассудительным и неазартным считали его с давних пор. Но потом, под глухое стуканье стаканов с водкой, постепенно развеселились.
- Ничего! – кричал весельчак Николай. – За одного битого двух небитых дают! Еще выиграешь за границей не раз призы! Давай лучше выпьем за твой первый гроссмейстерский балл! В Берлине Александр выполнил этот норматив и сделал первый шаг к высшему шахматному званию.
 - А вы когда со мной поедете? – спросил игрок своих товарищей.
 - Да вряд ли, слишком много хлопот. Нас, во-первых, никто не приглашает! Да еще за этими визами в Москву мотаться…Я, например, пойду на днях в море! Взяли в рейс механиком… - ответил весельчак. – А вот тебе нельзя бросать игру! Ты у нас самый талантливый!
 - Не знаю… - пожал плечами шахматист. – Я, если честно, на распутье сейчас. Даже не знаю, чем семью кормить…
 - Да брось ты… - поморщился Олег. – Выплывем все как-нибудь. Давай, наливай!
И шумная компания снова впадала в веселый кураж, не зная, что календари их Судеб неслышно подкрадываются к последней, черной метке.
Они быстро ушли из этой жизни. Спустя три месяца Олег не проснулся утром, умерев от сердечного приступа. И сразу же, вслед за ним, как будто тот позвал за собой – через неделю ушел и Жека-интеллигент. Инсульт после обильного возлияния.
Николай, беспробудно пивший во время недолгого пребывания на берегу после рейсов, пережил их на два года. Возвращаясь поздней ночью с очередной гулянки в ресторане, с трудом поднялся на четвертый этаж своей «хрущевки», прислонился к двери, шаря по карманам в поисках ключей. В этот момент внутри его вспыхнула острая боль, организм, желая освободиться от избытка яда, выбросил огромное количество рвотной массы. Она почему-то почти вся попала в легкие, забила их намертво, закупорила глотку. Николай попытался нащупать рукой кнопку звонка, чтобы разбудить домашних, но промахнулся и, не удержав равновесия, упал на бетон лестничной площадки…
 …Рано утром его нашли. Посиневшего, неузнаваемого, с лицом, застывшим в мучительной гримасе. На поминках Александр с ужасом слушал рассказ его жены. Все детали один в один совпадали с тем видением, что посетило его задолго до смерти Николая. В этот день, вечером, он долго лежал на кровати, глядя в одну точку на потолке. Пытаясь разгадать тайный смысл происшедшего с ним.

 Жена все больше отдалялась от него. Он, возвращаясь домой после поездок, заходил в пустую квартиру. Оля отдавала сына своей матери и пропадала сутками. Александр растерянно обзванивал родственников и знакомых в поисках супруги, но те тоже ничего не знали. Шахматист забирал сына и порой жил с ним вдвоем неделю, когда заваливалась Оля. С темными кругами под глазами, растрепанными, грязными волосами.
Она пила. Никакие разговоры-уговоры не помогали. Ей нравилось пить. Она лишь встряхивала головой, словно отгоняя назойливую муху, когда муж пытался взывать к ее совести.
Напрасно.
После очередного удара его душа не выдержала. Жизнь слишком долго раскрашивала его будни в мрачные тона. Тот стержень, который он воспитывал в себе годами, с ранней молодости, ту силу воли, когда он часами посвящал себя сложным упражнениям йоги – как будто с хрустящим треском надломился внутри. Он рассеянно блуждал в тот день по улицам города, задумчивый, отрешенный. Александр смотрел себе под ноги, и не сразу увидел знакомую фигуру, приближающуюся к нему. Он шел по узкой улочке, и поэтому встреча оказалась неизбежной.
 - А… вот и он, привет!
Он поднял глаза. Напротив него стояли три человека. Его отец. Ольга. И молодой парень, державший ее под руку. Александр видел его в первый раз, но сразу безошибочно определил: это брат. Только от другой матери. Той самой тетки, к которой когда-то ушел его папа.
Возникла пауза.
 Ольга и не думала убрать руку. Парень с интересом разглядывал шахматиста. Отец заметно постарел и обрюзг, волосы поседели и поредели. Он, прищурившись, смотрел Александру прямо в глаза.
 - Ну, здравствуй, сынок! – произнес папаша после минуты молчания. – Наслышан о твоих громких победах!
Шахматист молчал. Он совсем по-другому представлял в детстве эту сцену. Там, в его мечтах все было торжественно и возвышенно, здесь, в реальности – буднично и гадко.
Он невольно перевел взгляд на руку парня, согнутую в локте и кровь прихлынула к вискам. Оля грациозно улыбнулась:
- А мы вот встретились для обсуждения нашего будущего совместного бизнеса! Будем ездить за границу челноками! Сейчас это намного лучше, чем твои турнирные призы. Главное – стабильность, понимаешь?
 - Понимаю. У нас нет гарантии, что всегда выиграешь деньги – глухо ответил шахматист.
 - Вот именно! – воскликнула Ольга. – Кстати, знакомься, твой сводный брат – Аркадий!
Она высвободила руку. Парень протянул ладонь. Александр посмотрел на отца. Ветер шевелил его седые волосы, взгляд был устремлен на младшего сына. Взгляд, к котором жила любовь.
Отец повернул голову в сторону первенца. Выражение глаз изменилось. Оно было удивленно-злым. Слишком долго старший брат не протягивал в ответ свою ладонь.
 - Александр! – шахматист сильно сжал в своей руке кисть Аркадия. Он всегда так делал при рукопожатии, глядя в глаза человеку.
 - Очень приятно… - пробормотал братец и отвел глаза.
- Ну-с! А теперь давайте пройдем вот на те скамеечки под грибками, выпьем пивка, и вместе обсудим наши планы! – бодро воскликнул папаша.
- Ну? Мы тебя хотим взять в наше дело! Не пожалеешь! Пошли, не упрямься! – Ольга, видя, что он в нерешительности замер на месте, взяла его за рукав и потянула за собой. – Вместе мы будем сильнее!


Они обманули его.
Вытянув все деньги, заработанные за границей в трех изнурительных состязаниях. «На товар! Обернется сторицей!» Потом кормили обещаниями: «Не все еще продалось! Так быстро не бывает! Потерпи!»
Каждая встреча сопровождалась обильным застольем.
Он вяло сопротивлялся надвигающейся Беде. По утрам с недоумением рассматривал себя в зеркало. Занятия йогой давно уже забросил, с момента смерти его товарищей по команде. Лишь шахматная доска с фигурками были для него той желаемой отдушиной, когда, погружаясь в волшебный мир вариантов, новых интересных идей, элегантных маневров в его стиле, он забывал о невзгодах жизни.
Щемящая тоска одиночества все чаще завладевала его душой. Сын рос точной копией матери, и, подвергаясь «обработке» тещи, с каждым годом относился к отцу все враждебнее и враждебнее.
Папаша Александра отнял у него не только счастливое детство. Но и семью. Наглый, вертлявый, скользкий Аркадий под его одобрительным руководством увел от Александра жену. Они на парочку ездили в Польшу, делали «бизнес» на водке и сигаретах. Ольга безбожно спивалась, но, протрезвев, ехала к бывшему мужу за очередной порцией денег «на дело».
Получая отказ, орала на весь дом так, что сотрясались стекла в оконных рамах. Она знала, чем воздействовать на шахматиста. Тот не выносил скандалов. И мучительно скучал по ребенку, получая возможность свидеться с ним лишь тогда, когда отдавал почти все свои деньги.
Однажды он в первый раз вернулся из-за границы с пустыми карманами. Не повезло на самом финише. Голодный, он едва добрался с вокзала до дому, впервые в жизни проехав «зайцем» на автобусе несколько остановок. По телефону он предупредил Олю, что его постигла неудача, попросил, чтобы она его встретила на вокзале.
Но она не пришла.
Тяжело шагая по ступенькам лестницы, он поднялся на свой пятый этаж. Остановился и отдышался.
«Надо заняться собой. Снова начать бегать по утрам, обливаться холодной водой. Я себя не узнаю. И хватит, наконец, пить! Иначе я точно не сыграю партию жизни, о которой мечтаю столько лет… Почему никак не открою дверь?»
Он повозился с замком еще минуту, прежде чем осознал, что его ключ совершенно не подходит. С недоумением подергал за ручку. Заперто. Нажал на кнопку звонка и прислушался. Тишина.
И только тут до него дошло.
Как-то, после первых успехов за границей, когда он привез домой сразу несколько тысяч долларов, во время шумного застолья Оля прильнула к нему и ласково прошептала:
 - Ты даже не представляешь – какой молодец! Я горжусь тобою…
 - Спасибо…- благодарно улыбнулся он.
 - Только знаешь… - по ее лицу пробежала тень тревоги.
 - Что?
 - Не хотела тебе говорить…
 - А что?
 - Ладно, не буду, не хочу портить такой чудесный вечер!
 - Нет, если уж начала, договаривай! – он с недоумением посмотрел ей в глаза.
 - Хорошо… Скажу. Приходили с налоговой инспекции, когда ты играл в Гамбурге.
 - Зачем?
 - Ну, ты же знаешь, сейчас поднялась компания по борьбе со злостными неплательщиками. Помнишь, тот хмырь из правительства сказал по телику: «Делиться надо!»
 - А мы-то здесь при чем? Не олигархи ведь…
 - При том. Они прочли в газете, что ты выиграл хороший приз.
 - И?
 - Сказали, что ты, как гражданин России, должен выплатить проценты с него. Налог, в общем.
 - Так я же…- растерянно начал Александр, но жена резко перебила.
 - Слушай! Они все знают! Грозили санкциями!
 - Какими?
 - Вплоть до ареста имущества!
 - Какого имущества? – удивился шахматист.
 - Такого! Как будто не понимаешь! Квартиру могут отобрать у нас!
 - Да ладно, вряд ли…- протянул он, но в душе пробежал неприятный холодок.
 - Не вряд ли, а могут!- жестко отрезала жена.
 - Так что же делать?
 - Я уже подумала. И узнавала у умных людей.
 - Ну?
 - Давай перепишем у нотариуса твою половину на сына! Все равно ему по наследству достанется наша квартира! Сейчас почти бесплатно оформим, а потом неизвестно как будет! И тогда никакая собака тебя не лишит имущества!
 - Ну, хорошо…- неуверенно произнес он. – Если ты думаешь, что так будет лучше и безопаснее...
 - Отлично! Ты умница! Завтра же идем к нотариусу! – жена чмокнула его в щеку. – Давай еще выпьем за твою победу!?
 - Давай…

 На следующий день он подписал бумагу у нотариуса, переведя свою половину собственности в пользу сына.
И теперь, несколько лет спустя, стоял на лестничной площадки перед дверью с замененным женою замком. Не зная, что делать...
 
 …В эту ночь к нему снова пришла Каисса. Она ласково улыбнулась, бесшумно обволакивая его своей сутью, тем неповторимым, непонятным ощущением, которое невозможно описать словами. Как невозможно живому человеку явственно представить – что же ждет его за порогом жизни, ТАМ, откуда не возвращаются. Светлые кудри Богини ласково щекотали его лицо, она молчала и внимательно разглядывала игрока.
 - Ты так давно не приходила ко мне... – прошептал он одними губами. – Я, наверное, уже недостоин твоего внимания… потому что не могу атаковать с прежним блеском… Так?
Богиня молчала и улыбалась. Она неопределенно покачала головой, сделала движение левой рукой, вслед за нею как будто ниоткуда возник черно-белый шлейф, напоминающий шахматную доску. Приглядевшись, он увидел фигурки, расставленные на этом шлейфе в определенную позицию. Вдруг он с необъяснимым восторгом осознал: это была та самая позиция из знаменитой партии с жертвой ферзя!
 - Ты напоминаешь мне о ней? – улыбнулся во сне шахматист.
Она кивнула
 - Зачем? Ведь я вряд ли сыграю лучшую партию? Самую важную в жизни, самую красивую? Которой люди будут восторгаться много лет, переигрывая ее на доске…Нет, я не сыграю ее!
Каисса опустила левую руку. Черно-белый шлейф на секунду исчез, фигурки посыпались вниз, как мелкие камушки с высокой горы. Богиня поднесла указательный палец к его лицу и медленно покачала им перед глазами игрока.
 - Ты меня обнадеживаешь? – спросил он.
Каисса утвердительно наклонила голову. Потом с нежностью провела почти невесомой кистью по лицу шахматиста. Он хотел прижать эту небесную длань к своей щеке, но не успел.

Богиня исчезла.

У Александра вырвался крик разочарования, он вздрогнул и приподнялся на скамейке. Ночное небо, все в звездах, висело над ним сплошной черной клеткой. Чуть поодаль стрекотали кузнечики. Он с трудом приходил в себя. Казалось, - только что он побывал в сказочном дворце, где все кажется удивительно волшебным, прекрасным, вдохновляющее- доступным, осязаемым. И острая боль осознания того, что вот он, исключительно талантливый человек, игре которого аплодировали в разных странах мира, спит теперь на скамейке парка. Потому что ему стало некуда идти. У него теперь нет крыши над головой. Он – бомж.
Игрок снова приподнялся, ухватившись рукой за верх деревянной спинки скамьи. Поморщился. Все тело болело. В голове смешивались ужасные картинки прошедшего дня с только что прочувствованным прекрасным видением.

 Он, не справившись с дверью, вызвал по телефону специалистов из фирмы по аварийному вскрытию. Те приехали и, пошурудив своими отмычками, отворили перед шахматистом дверь собственной квартиры. Денег в доме не было. Он расплатился с ними своими дорогими часами, которые ему подарил однажды испанец – организатор турнира. Аварийщики ушли, и он открыл холодильник.
Пусто.
 Пошарил по местам, где раньше хранились деньги.
Ничего нет.
Он позвонил на квартиру Аркадия, требуя, чтобы Ольга приехала к нему и вернула все позаимствованные «партнерами» доллары.
Та приехала. Но не одна. С Аркадием и сыном. После короткого скандала они дружно стали выталкивать Александра из квартиры. Он, изумленный невероятной подлостью и вероломством, поначалу пытался сопротивляться, но когда четырнадцатилетний сын ударил его по лицу кулаком, мир перевернулся.
Время остановилось.
Он смотрел единственному сыну в глаза и никак не мог поверить, что это все происходит именно с ним – Александром. А не с кем-нибудь другим, каким-нибудь пьяницей-забулдыгой, опустившимся и беспомощным.
 - За что? – тихо прошептал он, пытаясь удержать тонкую струйку крови, стекающую из разбитой брови вниз по щеке.
Его ударили первый раз в жизни. И самый любимый человек на этой планете. Его родной сын.
 - За всё! – жестко ответил тот. – Убирайся отсюда, уезжай на свои турниры!
 - Тты..тты… – губы шахматиста задрожали. Он хотел сказать сыну что-то такое, отчего тот переменил бы к нему свое отношение, убрал бы из глаз это страшное выражение ненависти, беспощадного приговора. Но слова застревали в груди, там, где уже царила острая боль и она стремительно усиливалась, давила, уничтожала.
 - Вали отсюда к своей шлюхе! Я давно замечал, как ты во сне бормочешь ее имя!
 - Какое имя, сынок?
 - Типа «Касса или Кася». Какая разница? Ты мне больше не отец!
В прихожей раздался звонок.
Бывшая жена стремительно бросилась туда.
 - Вызывали? – раздался чей-то бас.
 - Да…да…проходите, товарищи милиционеры! – Оля заискивающе улыбалась двум детинам в мышиной форме с короткоствольными автоматами наперевес.
 - Кто тут незаконно находится? – спросил снова басистый.
 - Вот! Я ему никто! Он – посторонний! – палец бывшей жены ткнул в сторону Александра.- Как владелица квартиры требую, чтобы этот гражданин покинул мое жилище!
 - Документы! – мент посмотрел на шахматиста отсутствующим взглядом.

 Спустя четверть часа его запихнули в патрульную машину и высадили перед отделением.
 - Гуляй, дорогой! В следующий раз будешь думать, как подписывать по просьбе бабы свою долю! – со смешком проговорил амбал с автоматом, глядя на ошеломленного игрока, застывшего посреди тротуара.
 - Так я же в свою квартиру…
 - Это чужая квартира! И если еще раз вскроешь замок, получишь срок! Понял?

Он бродил целыми днями по родному городу. Прохожие скользили по нему безразличными взглядами, даже не представляя, что видят человека, о котором много раз читали в местных газетах. Иногда его узнавали. Окликали с чувством недоуменного удивления. Он вздрагивал, прятал глаза, стараясь побыстрее уйти. Иногда он ночевал у каких-то старых знакомых, те пускали на пару ночей из сострадания. Но и только. Он осознавал, что не может очень долго злоупотреблять их добротой. И уходил. Снова и снова бродить по улицам в поисках пищи. Его приняла небольшая компания таких же бомжей, и по вечерам они собирались в заброшенном доме на окраине города. Ветхая крыша пропускала капли дождя, ее несколько раз пытались залатать, но потом все равно влага проникала вниз. От холода бомжей спасала маленькая печка-буржуйка, которую они утащили с веранды какой-то дачи.
Его душа была оглушена.
Тем жестоким вероломством, таким неожиданным поворотом Судьбы. Он вспомнил то видение, что однажды посетило его прямо во время партии. И после которого он пошел на консультацию к врачу сборной республики. Всё совпало, даже детали. Он уже видел тогда эту ржавую печку буржуйку, сидевших около нее людей с красными, воспалившимися глазами, в плохой одежде. Эти грязные руки, пальцы с заусеницами, тянущиеся поближе к пламени. Он видел себя, подходящим к мусорному баку с отбросами, ковырявшемуся в них палкой. В поисках чего-нибудь съедобного. При этом испуганно оглядывающегося по сторонам, чтобы, не дай Бог, никто из знакомых не застал его за этим занятием. Но он еще очень много не увидел тогда. В своем будущем де жа вю.

Так прошла осень. Потом зима. И еще год. И еще.

 Однажды его пригласили на спортивный праздник по случаю Дня города. Дать сеанс одновременной игры. Деятель из спорткомитета, случайно встретив его на улице, долго возмущался поступком родственников шахматиста, а потом предложил:
 - У нас послезавтра мероприятие важное! На стадионе! Ты приходи, мы обеспечим шахматный инвентарь, будет много людей!
 - Спасибо… Но я… - слабо улыбнулся игрок.
 - Ничего! Мастерство не пропьешь! Ты только приоденься получше… - чиновник бросил критический взгляд на потрепанный костюм Александра. – Сегодня же добавлю в прессе к анонсу события твое имя!
 - Но у меня нет другой одежды… - тихо произнес шахматист.
 - Да? – деятель словно споткнулся в своей скороговорке. Потом подумал и произнес:
 - Вот что! Ты езжай к моему другу в спортклуб. Что у рынка, знаешь?
 - Да.
 - Я ему звякну, предупрежу. Михалычем его кличут. Он тебе подберет прикид! Его футбольная команда выезжала за границу, и всем сшили одинаковые выходные костюмы. Я знаю, что самые маленькие, что не подошли, остались на складе. Вот у него и заберешь один. Лады?
 - Хорошо, спасибо – улыбнулся игрок.
 - Договорились! Послезавтра в 10 утра чтобы был как штык на стадионе!
 
 Деятель не обманул. Михалыч открыл большой шкаф, вытащил оттуда несколько костюмов и рубашек.
 - Так! Пойдем со мной! Сначала помоешься в душе, потом померяешь вот эти шмотки. Что подойдет – забирай!

Он с наслаждением двигал фигуры на многочисленных досках, выстроенных в виде буквы «П» рядом с зеленым газоном футбольного поля. Любители шахмат радостно приветствовали бывшего кумира. Но маэстро заметил несколько внимательных взглядов, в которых сквозило недоумение.
«Видят, что что-то не так. Новым костюмом лицо не изменишь… Особенно глаза».

 Шахматист заметил среди игроков удивительную девушку. Она, словно белая ворона, выделялась среди похожих друг на друга любителей. С каждым новым ходом, когда подходил к ее столику в конце ряда, он задумывался все дольше и дольше.
Девушка играла очень хорошо.
Чувствовалось, что она вовсе не «подкована» в области точных знаний дебютных вариантов, но, тем не менее, делала на первый взгляд неуклюжие ходы, которые потом оказывались весьма точными и интересными. Она посматривала на маэстро большими голубыми глазами, в которых кроме любопытства читалось что-то еще, непонятное, неведомое, загадочное. Светлые кудри в беспорядке падали на ее узкие плечи, легкое платье оставляло обнаженными красивые руки с легким загаром, и Александр никак не мог отделаться от ощущения, что он где-то раньше видел эту красавицу.
Партия с нею катилась к ничьей. Он не хотел выигрывать у девушки, и, выбрав не самое неприятное для черных продолжение, вернулся к другому концу буквы «П».

«О! Кого я вижу! Вот он мне и нужен!»

 Александр увидел знакомого игрока, который подошел к месту сеанса и, встав за спинами любителей, стал наблюдать за происходящим. Он знал, что этот игрок часто ездит за границу. И успешно. Выступает за какой-то клуб во Франции, получает не очень большие, но стабильные гонорары. Хотя до начала 90-х годов явно уступал в мастерстве Александру, и, соответственно – в результатах.
 - Привет! Как дела? – обратился маэстро через голову любителя к «везунчику». – Я слышал, постоянно играешь за кордоном?
 - Ну да. А ты почему давно не ездишь? – ответил тот.
Александр смутился.
В этот момент любитель радостно воскликнул:
 - Я сдаюсь! Отличная партия, гроссмейстер! Спасибо за игру!
Он улыбнулся и пожал протянутую руку.
 - И вам спасибо…
Поднял голову, и с воодушевлением, в которое сам внутренне не верил, произнес:
 - Вот наберу снова форму! Завяжу со всеми…
Он споткнулся на фразе, едва не сказав: «бомжами». Потому что понимал, чувствовал, что «завязать» с ними ему уже вряд ли по силам…
 … - Неприятностями… - подобрал он подходящее слово. – И хочу поехать с тобой. Возьмешь?
Он внутренне замер, ожидая отказа.
 - Почему нет? Делай визу в загранпаспорте, и поехали!
 - А ты мне одолжишь денег? – как-то по-детски наивно спросил шахматист.
Собеседник пожал плечами.
 - Ну могу… Сколько тебе надо?
 - Я не знаю… Потом встретимся, поговорим. Когда сеанс закончу.
 - Хорошо.

Знакомый игрок повернулся и пошел прочь. К нему присоединилась красивая молодая женщина, взяла его под руку. И о чем-то весело заговорила.
«Жена… Как им хорошо вместе… - резкая боль саданула в сердце Александра. – Нет, не буду я лезть к ним, просить в долг, садиться «на хвост» в поездках. Она, наверное, вместе с ним катается по Европе. Нет… нет…»
Он прошел вдоль столов, делая очередные ходы. Внезапно замер, как вкопанный, над доской, где сидела прекрасная незнакомка.
Она исчезла. Пустой стул был аккуратно приставлен к краю стола. Шахматист посмотрел на позицию. Она не изменилась. Девушка, не сделав своего хода, покинула место игры…

 Поздно вечером он вернулся в заброшенный дом, к своим товарищам по несчастью. Полученные за сеанс деньги хранились во внутреннем кармане нового костюма. По дороге он выпил две банки пива, добавив к ним рюмку водки и закусив набором вяленой корюшки. Потом купил бутылку сорокаградусной, положил ее в пакет.
В такие моменты ему казалось, что жизнь не так уж и плоха, - ведь он имеет неограниченную свободу. На работу его нигде не брали. Едва заслышав о том, что он не имеет постоянного места жительства, сотрудники отделов кадров сразу указывали на дверь.
Он шел, чуть пошатываясь, блаженная улыбка увлеченного своими мыслями человека поигрывала на его лице.
Вот и дом.
 - Ааааа! Шурик наконец заявился! – загалдели бомжи. – А мы тебя уже заждались! Гля – разоделся, словно фраер!
 - Почему заждались? – недоуменно спросил шахматист.
 - Так ты нам ничего не сказал, оказывается!
 - Что не сказал?
 - Смотрите, хлопцы! Он не хочет признаваться! Стёпка – доложи!
Из угла поднялся длинный мужичонка в грязном, засаленном пиджаке на голое тело.
 - И где твоя выпивка, Шурик? А? Ты сегодня же получил бабки. Сам видел, был на празднике. Обязан проставиться!
 - Вот, пожалуйста, - он протянул вперед руку с пакетом.
Стёпка вырвал пакет из рук шахматиста, заглянул в него и обнажил гнилые зубы.
 - Да? Смотрите-ка на него! И всего-то!? Такой мизер с твоей прибыли! А ну – снимай костюм! Больно он нравится мне... сымай, я сказал!

Шахматист попятился.
 - Вы что, мужики? Я же старый свой выкинул. Что мне – теперь голым ходить?
 - Ах ты сволочь! Еще и возражаешь? – гнилозубый дыхнул перегаром. - Вот тебе!
Грязные пальцы, сжатые в кулак, стремительно приблизились к глазам. Удар. Боль в переносице. Александр слабо взмахнул руками, пытаясь отбиться.
 - Да он еще и бьет меня, курва! – заорал длинный. – А ну устроим ему темную!!

…Ослепительная вспышка пронзила его голову. Белое облако. Черная туча. Снова белое облако. Радуга заполыхала где-то внутри, так как глаза были инстинктивно закрыты. Боль на этот раз была совсем другая, не та, к которой он уже привык за последнее время. Он почувствовал, как его душа, да нет - он весь, от кончиков немеющих пальцев на ногах до самой макушки, все его миллиарды клеточек облегченно вздохнули, впитывая в себя удивительное белое облако. Оно надвинулось на них фантастическими картинками, заставляя заново пережить огромное количество мгновений, о большинстве которых он уже забыл давным давно. Разноцветная мозаика, причудливо блистая непонятными в первое мгновение узорами, через какой-то промежуток времени складывалась в знакомые картинки. Шахматист по привычке стал перебирать их, отодвигая незначительные, не столь важные - в сторону; подольше задерживался лишь на самых памятных, приятных. Черное облако то отодвигалось куда-то далеко, в небытие, то вновь внезапно выныривало из благолепия убаюкивающей мозаики, и тогда он морщился, стараясь прогнать прочь эти неприятные видения. Наконец, он почувствовал, как всё его естество мягко обласкали невидимые руки любимой Богини, той самой, чье незримое присутствие он ощущал в самые яркие моменты своей Судьбы. Время помчалось вскачь к тем мгновениям, и он благодарно улыбнулся, со щемящей отчетливостью ощущая, что вот сейчас снова увидит их, заново переживет эти минуты, часы и дни...

Белое облако. Мозаика стремительно складывалась в знакомые силуэты.

…Он лежал в реанимации седьмые сутки. Лица его почти не было видно из-за толстого слоя бинтов, опоясавших голову.
Время от времени к нему подходили медсестры, проверяли работу приборов, подключенных к организму, застывшему в бессознательном состоянии.
Все ждали, когда он придет в себя.
Несколько раз он стонал, делал едва заметные движения пальцами, ногами, но потом снова замирал.
Главный врач наорал на персонал, когда на второй день он пришел в палату и увидел, что больному не поставлена капельница и не подключен аппарат искусственного дыхания. Главврачу поступил звонок «сверху». Кто-то из сильных мира сего, баловавшийся в молодости шахматишками, прознав о беде «того самого блистательного атакера», всколыхнул свою заскорузлую душу вот таким порывом.
Но ни один человек на Земле не знал, не догадывался о том, что именно в эти семь дней Шахматист играет самую главную партию своей жизни. Не могли знать, так как происходящее в палате реанимации было за пределами человеческого разума.

… Он увидел Её сразу, как только душа его заметалась между Жизнью и Смертью. Она подлетела к нему с ласковой улыбкой, но не такой, как прежде. Чуть жалостливой, участливой… Белые кудри, голубые глаза. Богиня Каисса приблизилась к его губам и прошептала:
 - Не бойся. Я с тобой. Я все помню. Ты – один из моих любимых игроков
Александр почувствовал, как невидимая краска заливает его лицо. Душа наполнялась неприятным, липким веществом под названием стыд.
 - Я недостоин Тебя.
 - Почему? Ты так прекрасно атаковал во многих партиях! Мало людей на Земле, которые могли бы сравниться с твоим талантом… Но ты… ты вел себя в жизни не очень хорошо…
 - Я недостоин Тебя… - снова прошептала душа шахматиста. Потому что я так и не сыграл самую красивую партию в своей жизни!
 - Ты не виноват. Все зависело от твоих противников. Они почти все были… - она замялась, подыскивая подходящее слово. – Какими-то приземленными, что ли. Они думали больше о деньгах, призах, чем о Красоте Игры. Понимаешь?
 - Возможно…
 - И поэтому ты не мог сыграть такую партию. Ведь в шахматах произведение искусства создают оба партнера, вместе…
Он вдруг увидел, как она стала отдаляться. Александр протянул к ней руки, но чувствовал, что не может дотянуться до этой неземной Красоты.
 - Ты куда уходишь? – прошептал он.
 - Я не ухожу. Это ты возвращаешься к жизни. Душа стремиться назад, в твое тело.
 - Нет!! – закричал он. – Я не хочу! Верни меня обратно. Возьми меня к себе!
Она опустила голову. Он увидел, что ее плечи как будто вздрагивают. Потом она подняла глаза.
 - Ты что – плачешь? Разве Богини могут плакать? – недоуменно спросил он. – Почему? Не плачь!
 - Я могу тебя взять с собой только в одном случае… - тихо проговорила Каисса. – Но это невозможно…это никогда не получалось…
 - Что не получалось?
Она снова стала приближаться к нему.
Как будто из-за глухой стенкой раздались вопли мужика с начальственным басом. Александр поморщился.
 - Не получалось забрать в мою чудесную страну ни одного игрока. Где мы вместе парили бы в прекрасной долине, получая такие удивительные ощущения, которые недоступны пониманию землян.
 - Почему?
 - Потому что для этого они должны были выиграть у меня шахматную партию.
 - У тебя – Богини шахмат, которая действительно играет, как Богиня?
Она кивнула.
Александр внезапно почувствовал - как будто кто-то Невидимый вдыхает в него все силы, что он потратил за многие годы, отдаваясь любимой игре. Всю энергию, все замыслы, всё, всё, всё, что он накапливал столько времени. И терял во время неравной игры с реальной жизнью.
 - Я попробую! Я не хочу возвращаться назад! Я так устал там! Ты даже не представляешь, какой ужас меня ждет в заброшенном доме!! Этот запах! И вечный голод! Я не хочу!! Мы будем играть!
 - Ты уверен? – скорбная улыбка тронула лицо Каиссы.
 - Конечно! Начинаем! Сделай как тогда, поставь здесь доску с фигурами!
 - Хорошо…

… - Что?? Опять проворонили?? Он же уже почти приходил в сознание!! Я вас всех выгоню к чертовой матери!! Идиоты!! Простого больного не могут поставить на ноги!!
Когда свита главного врача влетела в палату, где лежал Александр, то через мгновение замерла с недоуменными лицами. Медсестра, красивая черноволосая девушка, стоя у койки, где лежал Шахматист, плакала навзрыд.
 - Что?? Что случилось??? – заревел главный.
 - Я… я… я… никогда…
 - Что никогда?
 - Никогда в жизни не видела, что человек стал так широко улыбаться, удивительно, красиво… Как будто сильно радовался чему-то. А потом сразу, через минуту умер… - она зарыдала еще сильнее и, с силой оттолкнув грузного мужика, выскочила из палаты.

Прошло два года.

К могиле Александра шла большая толпа ценителей шахматного искусства. Кто-то нес цветы, кто-то сумку с водкой, маленькими рюмками и закуской в виде банок с маринованными огурчиками и помидорами.
Подойдя вплотную к могиле, которая была видна издалека, люди стали неспешно располагаться вокруг небольшого столика, что стоял чуть поодаль от черной мраморной плиты.
 - Смотрите! – раздался громкий крик, в котором удивление перемешивалось с беспокойством.
 - Что такое? Что случилось? – взоры людей обратились к человеку, который стоял перед плитой, показывая на неё пальцем.
 - Мы же год назад прикрепили табличку с положением из той знаменитой партии, где он пожертвовал ферзя! Самой лучшей его партией! Помните, которая обошла все издания мира!?
 - И что? Табличка же на месте! Мы уже испугались, что воры сорвали…
 - Да нет… Не в этом дело… - прошептал тот самый игрок, который подходил к маэстро во время сеанса.
 - А в чем?
 - Смотрите! Позиция поменялась… она совсем другая…- палец игрока по-прежнему висел в воздухе и дрожал...
Из чьих-то рук со звоном выпала на землю сумка.
 - Точно… Поменялась… Другая…Тоже жертва ферзя, только еще более непонятная…

Все молча стояли и смотрели на черный обелиск.

Человеческое сознание подспудно ощущало, что здесь кроется какая-то необыкновенная тайна, недоступная, красивая, одновременно страшная.
 - Ладно. Давайте помянем Саню… - спустя две минуты раздался чей-то голос. – Царство ему Небесное, пусть земля будет ему пухом! Как играл, эх! Какой талант удивительный!
 - Как позицию закручивал! Просто непостижимо! – раздался другой голос.
 - Да! А как тогда отдал ферзя! В той партии! И даже – вот в этой странной позиции, что мы не знаем! Тоже ферзя пожертвовал!

 - Он не ферзя здесь пожертвовал… - раздался тихий голос сзади толпы.
Все обернулись.
Красивая девушка стояла с букетом желтых тюльпанов. Ветер развевал светлую копну кудрявых волос.
 - А что же? – раздался недоуменный смешок.
 - Свою Жизнь.
 - Кто вам это сказал? Почему? – шепотом спросили из толпы.
 - Мне это приснилось… - ответила девушка.
Она подошла к могиле, наклонилась и положила букет к нижнему краю таблички, где навечно замерли шахматные фигурки. Выпрямилась.
 - Приснилось… - повторила она, блеснув на солнце росинкой в огромных голубых глазах.