Мирамифь

Никогда не подбирайте ничего на улице! Нет, конечно, к кольцам с бриллиантами и тысячным банкнотам мое замечание не относится. Но вот мелочь, брелки, ручки, зажигалки…. Эта странная история началась именно с подобранной мною зажигалки. Может, я бы и не обратил на нее внимания – обычное одноразовое «огниво» с корпусом из мутной пластмассы неопределенного цвета – но мне дико хотелось закурить.
День выдался нервный: понедельник, давка в автобусе, оттоптанные ноги, два удара «под дых» от яростно проталкивающейся к выходу дамочки, «нет сдачи» в двух табачных киосках подряд и вернувшаяся из отпуска Нина Ивановна.
Нина Ивановна – мой непосредственный начальник. Весьма занудная особа! За плечами – почти полтинник и четыре замужества, сейчас вот вроде пятое намечается. И чем она их берет…женихов своих?
- Ну и что нам делать, Морковкин?
Морковкин – это моя фамилия. Смешная, по мнению, окружающих. А по мне так просто ужасная! Ладно, друзья Морковкой называют – привык уже… Но сообщать каждый раз свою фамилию при покупке билетов на вокзале или при знакомстве с девушкой….
- Я спрашиваю, что нам делать, Морковкин?
 - А что случилось, Нина Ивановна?
- Ты посмотри на это! Продажи упали больше чем на половину по сравнению с январем!
- Нина Ивановна, но ведь это всегда так! В жару люди покупает отопительные приборы гораздо реже, чем в холода. Сезонность. Продажи не упали – они выросли! Посмотрите к июлю прошлого года и уви…
- Ты мне зубы не заговаривай! Я все вижу. Вот цифра в начале года, а вот в середине. И вторая – в два раза меньше! Что ты мне на это скажешь? По существу!
Нет, пробить эту стену в цветастом платье с глубоким декольте невозможно! Вы когда-нибудь видели стену в горошек и с декольте? Нет? Поверьте на слово – такая стена непробиваема!
Понедельник тянулся долго, очень долго… будто визит к стоматологу. И уже на исходе его темной, то есть рабочей, половины, у меня закончились спички. Почему-то эти смешные картонные коробки с маленькими деревянными палочками я люблю больше бездушной пластмассы зажигалок. В общем, когда я покинул насиженное рабочее место, потирая глаза, уставшие от монитора и ухо, натертое телефонной трубкой, мне дико хотелось курить. Но за целый день я так и не разменял единственную пятисотку, лежащую в нагрудной кармане рубашки. Помимо необъяснимой любви к спичкам, я привержен столь же необъяснимому отвращению к кошелькам. Деньги у меня обычно рассованы по разным карманам. Когда они есть. Деньги, конечно, а не карманы.
В табачных киосках разжиться спичками не удалось. Честное слово, увольнял бы без выходного пособия за отсутствие сдачи! Говорят, что где-то уже есть пятитысячная купюра. Не дай Бог, нам когда-нибудь встретиться - помру с голода.

И тут, не сделал я еще и десяти шагов по направлению к остановке, прямо на земле…лежит зажигалка. Та самая. Мутно-пластмассово-одноразовая. Я подобрал свою находку, вытащил сигарету, торопливо прикурил и улыбнулся. Настроение резко пошло вверх, словно я нашел не дешевый продукт массового производства, а, как минимум… ну, скажем, разменял пятитысячную купюру.

……..

Сковородка ворчливо шипела на меня сливочным маслом, желтые глаза яичницы осуждающе разглядывали потолок кухни, хлеб крошился под ножом… ну и хлеб нынче пекут, прости их крестьянин…. На столе томилась в ожидании стеклянная пинта запотевшего в холодильнике пива и тут в квартире вырубился свет. Маленький телевизор под потолком резко замолк на полуслове, и я так и не узнал, чем нужно кормить голопагосскую игуану. Выключил плиту, выругался, достал из кармана зажигалку и чиркнул. Взвившийся огонек выхватил из вечернего полумрака бутылку с пивом…. и заставил меня замереть на месте. Вместо холодного хмельного напитка внутри бутылки на зеленой лужайке с яркими желтыми цветами танцевала молодая девушка в ярком восточном наряде. От изумления я выронил зажигалку, и комната тут же утонула в темноте. Ну не должно быть так темно непоздним июньским вечером! Повернулся к окну, неуклюже задел в темноте свое пиво, бутылка упала, с грохотом покатилась по столу и рухнула на пол, разлетаясь мелкими осколками. Я резко отвернулся в сторону, зажмурил глаза и тут…. внезапно включился свет.
- Шайтан побери эти понедельники, - проворчал я и услышал за спиной сдавленное испуганное «ой».
На полу среди разбитого стекла сидела маленькая танцовщица из бутылки. На этот раз нормального человеческого роста. Она испуганно смотрела на меня, и что-то беззвучно шептала губами.

- Ты кто? – осторожно спросил я и взмахнул рукой, словно собрался отогнать неожиданно возникшую галлюцинацию.
- Не ешь меня, о, добрый див! – заявила галлюцинация. – Во-первых, я невкусная. А во-вторых, тебе сильно не поздоровиться!
- Отравлюсь? – усмехнулся я. Весело же, оказывается, сходить с ума. Или это только я такой удачливый?
- Нет, добрый див, - тут же ответила девушка. – Хуже! Тебя дядя Мадлух найдет и оторвет все твои сто тринадцать голов! Он ужас какой страшный в гневе и к тому же лучщий колдун в Сарае!
- Где он лучший колдун? – я вдруг осознал, что девушка говорит на языке, который мне вообще незнаком. Не в том смысле, что я его не знаю. Я и во французском с испанским ни бум-бум. Но француза или испанца по речи отличу запросто. А тут…ну не слышал я никогда этого странного языка, а вот понимаю! Чудеса, однако….
- В Сарае!
- Ну если только в сарае….тогда он мне совершенно не страшен! Да ладно, ты не бойся. Не собираюсь я тебя есть. – и, вспомнив аппетитную бутылку холодного пива, добавил, - вот выпить тебя, да, собирался…. Но уже передумал.
Но незнакомка моего юмора не поняла. Наоборот, еще сильнее вжалась спиной в стену и задрожала.
- Но ты…ты…ведь не захочешь снова меня выпить? – стуча зубами от страха, спросила она.
- Нет, - пообещал я.
- Твердое слово? – с заметным облегчением, поинтересовалась девушка.
- При одном условии, - я сделал эффектную паузу и, дождавшись, пока глаза девушки не приняли уже совершенно невообразимые размеры, продолжил, - если ты мне все расскажешь о себе, о своем сарае и дядюшке… как бишь там его?
- Мадлухе…. – потерянным голосом произнесла Гостья из бутылки. – Я должна была догадаться, что ты питаешься памятью людей….

………………..

Мирамифь – таким заковыристым именем звали девушку – сидела на полу, поджав под себя ноги, и маленькими глоточками пила из чашки чай, с опаской и любопытством осматривая комнату.
- Ты великий чародей, див, - произнесла она, указывая на люстру, - ты заставляешь светиться стекло, словно оно свеча, и хранишь в своей каменной пещере бесценные запасы чая, перца и иных продуктов, о которых я даже не слышала. И ты совсем не боишься дядю Мадлуха!
- Да, - подтвердил я, - дядю Мадлуха я совершенно не боюсь. Но ты собиралась рассказать о себе. С нетерпением жду.
- Нетерпение…. – неожиданно воскликнула девушка. – Ну, конечно! Меня же учили: нетерпение – вот главная черта любого дива!
- Они были совершенно правы! – зловещая ухмылка исказила мое лицо.
В общем-то, я старался, как мог, хотя артист из меня никудышний. Нет-нет, я вовсе не хотел запугивать девушки до полусмерти. Просто не видел другого выхода добиться от нее ответа: кто она и откуда. Я все меньше и меньше верил в свое сумасшествие. Да, собственно, я с самого начала в него не верил. Но стоит Гостье из бутылки убедиться, что никакой я не див и она точно мне ничего не расскажет.
- Я дочь визиря, - потупив глаза, начала свое повествование Мирамифь. – Еще половину солнечного шага назад я танцевала в саду своего отца, не ведая, что на свете есть такие ужасные и тесные пещеры, как у тебя. Без благовоний, без мягких ковров и чистых фонтанов, за стенами которых слышны какие-то страшные и непонятные звуки… Это дивы дерутся, да?
- Какие звуки? – опешил я. – Никто нигде не дерется!
- Ну как же, - девушка допила чай, поставила чашечку на пол и аккуратно положила поперек нее чайную ложку. – Неужели ты не слышишь? Я даже не могу сравнить этот шум ни с чем знакомым! Какое-то дребезжанье, словно безумные слуги катают мимо твоей пещеры огромные камни.
«Это же машины за окном!» - догадался я. Но вслух ничего не сказал.
- Знаешь, - внимательно глядя на меня, заявила Мирамифь, - а теперь я боюсь тебя гораздо меньше, чем вначале. Ты вернешь меня домой?
- Сначала мне нужно узнать, где ты живешь, - смалодушничал я. Ну, никак мне не хотелось, чтобы она сейчас разревелась! Только-только стала успокаиваться….
- Я так и знала, что ты добрый! – захлопала в ладоши Мирамифь. – Иначе бы ты сразу меня съел…или выпил. Я ничего не буду говорить дяде Мадлуху. Хоть ты и не веришь, но он очень сильный чародей! Ой…ты же хочешь узнать, как я сюда попала! Теперь я понимаю: это едь не ты похитил меня из Сарая?
- Не я… Слушай, а что ты все время про сарай говоришь? Разве вы живете в сарае?
- Ну да… - удивилась девушка. – Самый сильный Сарай в мире. В моем мире… Им правит султан Хатифат, мудрый и добрый правитель, да благославит его Мать-Земля.
- Мудрый султан правит самым сильным сараем твоего мира?! Стоп… Кажется, понимаю. Сарай – это государство такое?
- Госу…что? – не поняла Мирамифь.
- Государство, отчизна, страна…
- Страна! Да, самая сильная страна нашего мира. Перед Хатифатом склоняют головы даже правители вольных южных городов! А мой отец - главный визирь, правая рука самого султана.
Моя гостья переменила позу и, прислонившись к дивану, продолжила свой рассказ:
- Стоял прекрасный солнечный день, шестая суббота священного месяца юна, и я танцевала на лужайке в саду, как вдруг небо потемнело, а воздух превратился в застывшее стекло. На мгновение за этим стеклом вспыхнул странный огонь, и тут же погас. Я испуганно закричала, и стеклянный воздух пошел трещинами, раздался такой громкий звон, что мне заложило уши, а когда я открыла глаза, то обнаружила, что сижу на полу твоей пещеры….
- Огонь…. – прошептал я. – Зажигалка…. Вот же шайтан меня побери!

Пластмассовая бестия мирно лежала под кухонным столом, спрятавшись за толстой квадратной ножкой. Я осторожно взял ее в руки и прочитал короткую надпись: мейд ин Чина. Ну, конечно, где еще могли сделать это невзрачное чудо? Никаких других опознавательных знаков на зажигалке не было. Некоторое время я внимательно рассматривал свою находку, но, так и не решившись зажечь, вернулся в комнату.
Отодвинув плотную тяжелую занавеску, Мирамифь стояла у окна.
- В каком страшном мире ты живешь! – тихо сказала она. – Теперь я понимаю, почему вы строите эти ужасные каменные горы и прячетесь в тесные норы. Посмотри на этот ужас!
Я посмотрел. По свободному от пробок вечернему проспекту лихо проносились автомобили с зажженными фарами, ярко горели уличные фонари, по тротуарам куда-то спешили люди…В общем, все как обычно. Некоторое время Мирамифь с испуганным любопытством рассматривала светящийся рекламный силуэт с полуголой красоткой во весь торец девятиэтажки через улицу, но так и не решилась спросить, что он означает. А может просто приняла за огромного дива женского пола. Наконец, я осторожно взял ее за руку и потянул от окна. Девушка вздрогнула, но справилась с собой и руку не отняла. Штора была снова задернута, Мирамифь усажена на табуретку, а я погасил свет и щелкнул зажигалкой.
- Мирамифь, возвращаю тебя домой, - загробным голосом сказал я, не сводя глаз со вспыхнувшего огонька зажигалки. Но…ничего не произошло. Мы попробовали еще и еще раз, все время изобретая новые и новые «заклинания», но увы… Зажигалка оставалась просто зажигалкой. Без всяких чудесных свойств.
- Ничего не получается, - развел руками я.
- Понимаю, - вздохнула моя гостья, - ведь это не ты украл меня из моего мира. Ты не знаешь нужного заклинания. Но мы можем обратиться к вашим чародеям, ведь так?
- Чародеям… - усмехнулся я. Единственным знакомым мне чародеем была старая бабка на другом конце города, лечившая заговорами зубную боль. – Ладно, давай укладываться спать. Утро вечера мудренее.
- Какая красивая фраза! – с восторгом воскликнула девушка. – Нужно обязательно ее запомнить.
Ну да, конечно…. Расхожие поговорки моего мира казались ей кладезью мудрости.

------------

Разбудила меня какая-то смутная тревога. Я приоткрыл правый глаз и тут же подскочил на диване. Шайтан меня побери, на работу проспал! Но тут же пришла спасительная мысль: сегодня же суббота! Но тревога отчего-то не улетучилась. Уединилась в маленькой каморке на задворках моего сознания и принялась водить гвоздем по стеклу: плохо, плохо, плохо… Да что ж плохо-то?! И тут я вспомнил! Маленькая танцовщица из загадочной страны Сарай! Или это мне привиделось? Я тихо поднялся и, осторожно ступая босыми ногами по холодному линолеуму, направился в соседнюю комнату. Мирамифь сладко спала, укутавшись в одеяло. Красивая какая….

А потом было утро, распахнутые шторы и открытые окна, солнечные зайчики, играющие в зеркалах, проснувшаяся Мирамифь, смущенно выглядывающая из комнаты и не решающаяся спросить о самом насущном, что мучает каждого человека с утра. И мой налет на ближайший магазин, где канула в бездонную кассу неразменная пятисотка. Недовольно сморщенный носик девушки, выпившей лимонада и ее же детский восторг после мороженного. Много чего было… Не было только понимания, откуда и как появилось это красивое юное создание. И, честно говоря, желания отправить ее обратно. Но есть такое слово «надо». Есть оно, есть. К сожалению. Как бы сладко ни таяло сердце под взглядами Мирамифь, но умом я понимал, что для нее остаться в нашем мире – значит, погибнуть. Хотя бы от тоски….

Я порылся в записной книжке и все-таки обнаружил телефонный номер той самой старушки, заговаривавшей зубы. Нужно же с чего-то начинать. Правда, как это будет выглядеть – я просто не представлял. Придти и заявить:
- Тут у меня девушка из постороннего мира оказалась, нельзя ли ее обратно отправить?
Я бы на месте старушки, сразу врачей вызвал. Но то я….
Не успел я набрать номер на мобильнике, как на том конце провода…хм…какие провода могут быть у мобильников?…в общем, на том конце сразу же взяли трубку.
- Алло? Евдокия Максимовна? Доброе утро! Это Сергей Морковкин. Помните такого? Нет, с зубами у меня, тьфу-тьфу-тьфу... все в порядке. У меня другое дело. Нет, не телефонный разговор! Можно, я к вам подойду сегодня? Часа в три? Конечно, меня устроит. Спасибо вам огромное!

Устроившаяся в кресле Мирамифь смотрела на меня во все глаза.
- Ты великий чародей, див! – сказала она. – Ты можешь разговаривать с другими дивами, не выходя из своей пещеры!
- Могу, - согласился я, - только это…не называй меня больше дивом. Это не принято в нашем мире. Зови просто Сергей.
- Хорошо, Сергей. Я не буду больше называть тебя дивом, – согласилась девушка. – Ведь ты доверил мне свое имя. Не боишься?
- Ох, кому только я его не доверял! Разом больше, разом меньше.

Проблема с чего начать «возвращение» Мирамифь была решена. Но возникла другая: в чем она пойдет по улице? Не в этом же странном нездешнем наряде! Конечно, ходить в шароварах никто у нас не запрещал… Но таращиться народ станет во все глаза. Что ж, назвался сыроежкой – не лезь в кастрюлю. Придется идти на поклон к Наташке.
Говоря высоким штилем, Наташка Зайцева - высокая брюнетка с задатками бизнес-вумэн - была моей недавней страстью. Однако, жить с человеком, торгующим чужими калориферами, ей довольно скоро надоело. И здесь я ее полностью понимал. Будь я женщиной – не приведи Господи – ни за какие коврижки не стал бы жить с собой. В смысле со мной. Теперяшним.
Новость о том, что ей предстоит выход в город, Мирамифь встретила с испуганным любопытством, а о том, что ей необходимо сменить одежду – с полным непониманием.
- Чем тебе не нравится мой наряд? – удивленно смотря на меня, поинтересовалась девушка. – Его шил портной самого султана! Знаешь, сколько он стоит? Четырнадцать баранов!
Я попытался осмыслить эту сумасшедшую цену, но не смог. Не знал курса евро к баранам.
Поэтому промычал что-то неопределенное о том, что дивы не любят члеовеческих нарядов, закрыл квартиру на ключ и спустился на пару этажей вниз. Благо Наташка по-прежнему жила в моем подъезде.
Дверь открыл бритый мужик с полотенцем на шее. Кроме этого самого полотенца и длинных трусов цвета американского флага, на мужике ничего не было.
- Тебе чего? – буркнул он.
- Наташа дома? – спросил я, разглядывая мужика.
- А ты кто такой?
- Да ладно тебе, парень! – весело ответил я и шагнул в квартиру. – Нашел к кому ревновать. Сосед я сверху. Дело одно у меня неотложное.
Мужик невольно посторонился, а из дверей кухни выглянула Наташа в цветастом халатике и с большим половником в руках.
- Привет работником пищевого цеха! – помахал я ей рукой. – Слушай, у меня к тебе разговор на пять сек. Очень надо! - и, обернувшись к мужику, добавил. – Клянусь своим любимым ночным горшком, целоваться мы не будем.
Мужик опять буркнул под нос что-то неразборчивое, но в целом миролюбивое. И отправился в ванну домывать уши. Или что он там мыл?
- Проходи, - кивнула Наташа.
Она выглядела немного удивленной. По всем законам жанра мне следовало быть сердитым и язвительным, особенно при виде ее нового увлечения, а я светился как начищенный пятак. Никогда пятаки о валенок не чистили? Тогда вряд ли представите выражение моего лица.
- Слушай… - смущенно произнес я. – Ты мне не поможешь?
- Денег до получки занять? – подозрительно глядя на меня, спросила Наташа.
- Да нет… Тут такое дело. Знакомая ко мне из деревни приехала. Из дальней деревни. В общем, помочь ей нужно…это…одеть ее по городскому. А деньги у меня есть! Я на новый комп откладывал.
Во взгляде Наташи появилось любопытство. Ну как же! Любой женщине интересно, кто там мог подобрать брошенного ею мужика.
- Из деревни, говоришь? Что-то не припомню я никаких деревенских родственниц у тебя. Ладно, Морковка, сейчас позавтракаем и поднимусь к вам.
- Спасибо! Целовать не буду, твоему обещал. И горшок жалко.
Широко улыбнулся и исчез в дверях, оставив хозяйку в полной растерянности: таким она меня еще не видела.

Теперь следовало проинструктировать Мирамифь. Она встретила меня настороженным взглядом, ожидая, что я внесу ворох странных нечеловеческих одежд, но не успела облегченно вздохнуть, как я сообщил ей о приходе…э…дива женского пола. Который….или все-таки которая?.. определит ее размер и отправится за покупками в магазин.
- Какое странное название… - задумчиво произнесла Мирамифь. – А разве у вас нет базаров?
- Базары у нас есть, - успокоил я ее. – Но лучше все же покупать одежду в магазинах.
- Понятно…. Наверное, на базарах у вас продают людей и ворованные одеяла. У нас тоже в некоторых сараях так принято. Тогда действительно лучше покупать в этих…как ты их называешь?…магазинах.
На том и порешили.

Наташка появилась через два часа в полной боевой раскраске. Ее шею украшал большой кулон, пальцы – серебряное и золотое кольцо, а лоб – поднятые зеркальные очки по последней моде. Обе девушки уставились друг на друга в полном изумлении. Но не смогли даже поздороваться. Оказалось, что язык Мирамифь понимаю только я.
- Спроси, в каком таджикском ауле она выкопала эти древние тряпки? – ехидно поинтересовалась Наташа.
- Никогда не видела, чтобы женщины носили на голове зеркала! – заявила Мирамифь. – И скажи этой диве …э…гостье, что серебро и золото вместе – дурной вкус.
Если вы думаете, что я тут же кинулся все это переводить, то плохо же вы меня знаете! Я хитро улыбнулся и выдал их длинные тирады за изысканные приветствия. Затем выдал каждой по листу бумаги и карандашу, заявил, чтобы разбирались с одеждой сами, показал Наташке, где находятся деньги и с головой ушел в Яндекс в поисках сведений о современных чародеях. А когда вышел – часа через три – Наташа уже вернулась из магазина, и девушки, закрывшись в комнате, принялись примерять обновки. Я побродил по кухне, заказал по телефону большую пиццу и принялся ждать. Результатов примерки и разносчика пиццы. Как ни странно, разносчик появился раньше. Зато результаты оказались куда эффектнее. Я окончательно влюбился в девушку из разбитой бутылки. Чем тут же испортил остатки своих отношений с Наташкой. Ну да было бы о чем жалеть!

Поездка к старушке, как и ожидалось, ничего не дала. Но было весело. Сначала пришлось упрашивать Мирамифь сесть в такси, а потом просить шофера ехать с черепашьей скоростью, потому что девушка не переносит быстрой езды. В конце концов, до цели мы не доехали несколько кварталов. Впрочем, когда Мирамифь вышла из машины и перевела дух, то даже захлопала в ладоши от восторга: такого приключения в ее жизни еще никогда не было! Мы купили по мороженому, прошли через парк, который девушка брезгливо раскритиковала за грязь и убожество, а затем долго стояли у ограды детского сада и наблюдали за возней в песочнице «детей дивов».

Когда мы вернулись, я обзвонил всех местных «чародеев» и «магов в десятом колене», рекламу которых нашел в интернете, но в ответ мне предлагали лишь снять порчу и подлатать карму. А на фига ее латать? Она у меня вроде целая, без дырок. В общем, я привычно заявил, что «утро вечера мудренее» и решил устроить сеанс просмотра кино на дому. Долго объяснял Мирамифь, что такое телевизор и глупо смотрел на нее влюбленными глазами.
- Не понимаю! – решительно заявила, наконец, она. – То есть, когда ты говоришь, что за этим стеклом, - девушка прикоснулась к экрану указательным пальцем, - можно увидеть то, что происходит в другой стране, это понятно. Дядя Мадлух тоже такое может. Только он смотрит не на стекло, а на хорошо начищенное медное блюдо. Но как можно увидеть то, что произошло давно и не по-настоящему?!!
И все же телевизор мы включили. Как раз начиналась старая добрая сказка про Хоттабыча, и я подумал, что она будет интересна для девушки. Так и оказалось, несмотря на мой весьма некачественный перевод. Мирамифь пришла в восторг, громко смеялась и даже кричала «Бахур!» Как она объяснила, это слово принято говорить после особо понравившихся фокусов на представлении бродячих факиров. Когда фильм закончился, девушка повернулась ко мне и спросила:
- А ты так тоже можешь? Как Хоттабыч? Выдернуть волос из бороды и сказать «траб-диби-дох»?
- Да запросто! – решил пошутить я. - Вот только бороды у меня нет.
- А ты из усов попробуй! – не отставала Мирамифь.
- Сейчас, прикурю.
Я зажег сигарету, выдернул, поморщившись, маленький волосок и громко произнес:
- Траб-диби-дох! Хочу, чтобы исполнилось твое самое заветное желание!
Неожиданно лежавшая в пепельнице зажигалка вспыхнула ярким огоньком. Воздух превратился в застывшее стекло, пошел трещинами и…наступила полная тьма. Затем послышался оглушительный звон разбитого стекла, а в комнате стало стремительно светлеть. Мирамифь нигде не было, как и мутно-пластмассово-одноразовой волшебной зажигалки. И я с ужасом понял, что только что исполнил самое заветное желание девушки: попасть обратно домой…. Всё вернулось на круги своя, и только я остался там, в тех двух днях, которые провел вместе с ней. Остался уже навсегда.

Поэтому... Поэтому никогда не подбирайте ничего на улице. Никогда. Ничего.