Рецензия на Марию Стюарт

 „В моїм завершенні – початок мій” Киевский академический молодой театр. Спектакль Станислава Моисеева по сюжету трагедии Шиллера «Мария Стюарт»
 Хорошую пьесу трудно испортить. Бывает, что всем театром стараются, а она всё равно выживает. Идеи её побеждают, пробиваются и через старания осветителей (в спектакле был использован эффект отсутствия переднего света); просматриваются среди убогих декораций; блещут из-под «никаких» костюмов; прорываются сквозь гнетущую музыку; виднеются сквозь пыль реквизита…
А ещё говорят, что зрители голосуют ногами… 9.02.07. зрителей в театре почти что не было. В полупустом зале сидели в основном «зайцы» - студенты.
 Спектакль начинается тем, что графы, ворвавшись в комнату, где заточена Мария, выкидывают из углов картонные коробки с пустыми пластиковыми бутылками, которые раскатываются по всей сцене.
Первая мысль, пробежавшая в моей голове: «Тьфу! Снова помойка. Куда ни приди, - везде воспевается помойка! Хорошо, что горшки ночные не поразливали для пущей реальности».
Вторая мысль: «Ну, и пьёт эта королева! Литров 100 выдула и пивом «Оболонь» в самом Лондоне не брезгует!»
Третья мысль: «Ну, и уборщики у неё. Наверное, месяц мусор не выносили… А что ж там с горшками делается?»
В общем, сценическое приближение к действительности удачно состоялось(!), и тут же образы королев превратились в образы наших современниц: Маньки – королевы помойки и Лизки, заказавшей её своим шестёркам – бомжам с соседней мусорки. Такой сейчас ходовой сюжетец, о котором так часто рассказывает Стогний в своих криминальных хрониках. Раздел сфер влияния и захват соседних территорий… И каждая из нас: либо Машка, либо Лизка, - кому как повезёт…
 А графы в своих серых шинелях мгновенно превратились в серую массу «исполнителей». Да, это трагедия об исполнителях, а не о королевах. Графы поспешили выполнить распоряжение Елизаветы, а она отказалась от своего решения, а они и попадали ниц от горя, как будто убивая, не знали, что убивать – нельзя… И не знали, что власть (т.е. заказчик) – всегда сваливает вину на исполнителя, и казнит его за послушание. Ведь власти нельзя выглядеть неприглядно. А козлы отпущения для того и держатся при власти, чтобы вешать их при каждой неудаче или, наоборот, удаче, которую нужно списать на случайную ошибку.
 А ещё. Может ли быть образ бессловесной служанки – главным действующим лицом, вернее – фигурой? Служанка Елизаветы в исполнении Лилианы Ребрик была самым ярким образом в этом спектакле. И зрители нехотя пережидали скучную игру артистов, дожидаясь: когда же эта дива соизволит появиться на сцене, и что же ещё из своего арсенала покажет: стойку на руках, колесо или шпагат?
 Казалось, что это бенефис Лилианы – великолепно сложённой девочки в чёрном кожаном обтягивающем одеянии. Хотя по сюжету спектакль явно не о ней. А может, это как раз и о ней, (т.е. обо всех нас) безразлично созерцающих за перипетиями и надменно танцующих на пожарище. Нам всё – нипочем… Пусть там наверху, хоть сожрут друг друга заживо, лишь бы нас не трогали…

 Хореограф спектакля Людмила Попович.
 Великолепная Лилиана танцует поочерёдно с людьми в чёрных балахонах. Но в спектакле танцы должны быть примерно одного уровня мастерства. А после Лилианы смотреть танец балахонщиков с лампами, это всё равно, что после «Тату» слушать неумелые співи художньої самодіяльності...
Широкие шаги актрисы и синхронные отшатывания назад – это уже было. Причём много лет назад, кажется в Москве в «Ревизоре». Не помню точно, но я это уже видела. А яркие художественные приёмы не должны повторяться. Это режиссёрский плагиат.
 В общем: и пластика до виктюковской не дотягивает, и модернизм до стуруовского… И всё же винегрет из фишек, таких, как скрипение пластиковыми бутылками у щелей, где могут подслушивать, - не сбил меня с мысли, что власть делает все свои чёрные дела – чужими руками, которые поспешит зарыть в землю, чтобы не напоминали о дурном… Ведь рук этих, тянущихся к власти в услужение, - неисчислимое, бесконечное множество. На долго хватит, а может быть и на всегда.