Доктор Володя

 
 Полночь. На больничных койках тихо посапывают выздоравливающие больные и тяжело вздыхают провалившись в кратковременное забытье те, кому еще предстоит трудная борьба с навалившимся недугом. В неуютной больничной постели лежит Светлана. Всего несколько часов назад ее, совсем молодую девушку, доставила в эти стены машина скорой помощи. Боль немного притупилась, но не утихла и девушка, кусая губы, тихо стонет. Глаза ее полузакрыты, темные волосы разметались по подушке. Скрипнула дверь. Лана, так ласково называет её мама, на мгновение приподняла отяжелевшие веки. Над изголовьем склонилось лицо дежурного врача. Он осторожно взял её руку, считая пульс. Она интуитивно почувст-вовала его сильное желание помочь ей. Странно и непонятно, но она ощутила, что между ними протянулась ниточка взаимного доверия. Ей стало спокойно рядом с этим сильным человеком в белом халате, которому хотелось безоглядно доверить свою судьбу, а он здоровый и молодой, уверенный в своей победе спокойно и с достоинством взял на себя ответственность за ее жизнь. Не смыкая глаз, он боролся с терзающей ее болью. К утру ей стало легче. Она забылась тяжелым давящим душу сном.
 Через день Владимир Петрович, тот самый молодой доктор, свой утренний обход начал со Светланы. Подойдя к ее кровати он ободряюще улыбнулся и присел на краешек постели. Пока он ее осматривал, задавая ей короткие вопросы, она так же коротко отвечала, с тайным любопытством разглядывая его. Это был очень молодой блондин крупного телосложения. Что-то перевернулось в её душе и она инстинктивно почувствовала к нему какую-то особую благодарность. Из той ночи Лана не помнила ничего только боль, порою нестерпимую, тянущуюся, как ей показалось, целую вечность. Теперь боль отступила, то есть она еще была, но где-то глубоко, не причиняя девушке сильного беспокойства. Ее молодое тело легко справлялось со своей невзгодой, а душа ее не поддавалась унынью.
 Кое-что Света уже знала о своем спасителе: «сарафанное радио» донесло. Ну а чем ещё заниматься, валяющимся без всякого дела, женщинам, когда самое страшное уже позади. Говорят, он недавно закончил институт, женат, но жена с ребенком не поехала с ним в это захолустье. И правильно. А зачем? Он тоже здесь надолго не задержится. Так решила за него молва.
 Врачебный обход закончился, а Светлана всё ещё вспоминала его трогательную заботу о ней, его синие глаза с длинными пушистыми ресницами, его по детски пухлые губы, его добродушную улыбку.
 С этой минуты девушка с нетерпением стала ждать ежедневные обходы молодого врача. Она сильно волновалась, когда он осматривал её, прикасался к её телу и, конечно, слышал, как громко трепетало её сердце, как учащался пульс. Ах, Лана, Лана! Ему, как врачу, конечно, было известно, что чувства, которые испытывает эта девушка, иногда случаются с пациентами. Такое состояние кажущейся любви известный психолог Зигмунд Фрейд назвал «перенесением». И это происходит тогда, когда чувства, заложенные в человеке природой и предназначенные самым близким людям, переносятся на другого человека не из чувства любви, а из чувства благодарности.
 Но ей, не дозревшей ещё до любви молоденькой девчонке, казалось, что это любовь с первого взгляда и навсегда. Да и не знала она ничего о Фрейде, а он, все понимающий, до времени, поддерживал в ней эту божью искру, поскольку от её восторженного состояния немало зависело полное выздоровление. Только юной пациентке казалось, что этот милый доктор отвечает ей взаимностью. И она ревно-вала его ко всему, что было в его судьбе: к жене, к медсёстрам и даже к больным. Ей казалось, что только она может дать ему то, чего он достоин. А он достоин многого. В своих фантазиях она наделяла его необыкновенными качествами, в нём, только в нём она видела свой идеал. Лёжа на больничной койке, уже выздоравливающая, девушка придумывала и мысленно разыгрывала различные сцены, связанные со своим любимым, мысленно называя его Володей. Вот они вместе пьют чай, а вот он кружит её на руках, и небо, и облака кружатся вместе с нею. Порою она почти физически чувствовала, как он, нежно прижимая её к себе, танцует с ней красивое тан-го, любимый ею танец, и музыка, летящая откуда-то с небес, осыпает их благодат-ным дождём.
 Но первое разочарование не заставило себя долго ждать. В отделении появи-лось новое лицо и, похоже, в этих больничных стенах не в первый раз. Её знали здесь все и называли Лидией Сергеевной. Но почему-то ей была выделена отдельная палата. Эта леди, красивая, но уже немолодая женщина с фигурой молодой девушки, держалась как-то обособленно. По больнице поползли слухи, что женщина эта любовница молодого доктора, отчего Лана очень сильно страдала, но, не показывая вида, пыталась приблизиться к ней. Что в итоге и удалось. У них оказались общие темы и они вдвоём стали проводить много времени: часто беседовали, обменивались книгами и обсуждали их, вместе занимались всем, чем только позволяли больничные условия. Зачем? Лана и сама объяснить этого не могла, наверное ей очень хотелось знать, чем может нравиться ему эта женщина, лет на пятнадцать старше его. Чем? Лана этого не могла понять а, себя она не считала менее достойной.
 И всё-таки именно эта женщина нравилась ему. Лана убедилась в этом когда неожиданно вошла в палату к Лидии Сергеевне, той не здоровилось и она не вышла даже к обеду. Бедная девочка чуть не расплакалась когда увидала, как её Володя, её герой, её принц сидит на больничной койке той, другой женщины низко склонив-шись к лицу, как смотрит в её глаза, как держит её руку, прижав к своей щеке. Да, он любил эту женщину и это правда.
 Вскоре, поправившись, Светлана выписалась из больницы. Ещё некоторое время она, вспоминая о нем, чувствовала, как болезненно сжималось сердце, но это было всё реже и реже. Молодость и круговорот бытия унёс, закрутил её. Но, живя в маленьком городке, нельзя не узнать друг о друге. Здесь знают всё и обо всех. А он, её Володя и в самом деле оказался святым. Он ведь не мог не знать, что его любимая больна и больна неизлечимо, но целиком отдал себя ей. Ради неё он оставил семью и боролся за её жизнь до конца. Лидия Сергеевна умерла у него на руках. Не сама Любовь, а Смерть любимой женщины погубила его. Теперь это был уже и не чело-век вовсе. Спившийся, опустившийся, грязный. А Светлана только сейчас поняла, что не смогла бы броситься за его спасение, чтобы сгореть рядом с ним.
 И все-таки нашлась та, которая не побоялась отдать ему своё сердце и вытащить его из бездны. Благодаря какой-то медсестре, недавно появившейся в городке, он обрёл, наконец, если не безоблачное счастье, то хотя, бы новую семью и спокойствие.