Исповедь

ИСПОВЕДЬ

Мне нравится эта игра. Забавно наблюдать за жертвой, ощущать ее мучения, страх. Следить за каждым шагом. Чувствовать, как всполошно бьется сердце, прерывается дыхание. Как глаза беспрерывно выискивают охотника, а голос в трубке срывается на крик, мольбу. Как она вздрагивает от каждого прикосновения и оклика. Превращается в затравленное животное… Все они пытаются защититься, впадают в истерику, запираются на десять замков, обращаются за помощью в полицию… Я только смеюсь: а что, нельзя глядеть на красивых женщин? Какие тут претензии?.. И правда, улик против меня никаких, а подозрения – мало ли кому чего мерещится, так?.. Ну, находили их потом с перерезанными глотками, я-то при чем?
Нет, признаться по чести, я был даже очень «при чем», только доказать этого никто не мог. Одно из правил охоты – не оставлять следов. Незаметно просочиться в квартиру и так же незаметно уйти…
Сколько себя помню (ну, может, чуточку поменьше), игра в смерть была самым любимым моим развлечением. Эти хрупкие женские шейки… бритвенной остроты лезвие рисует на них пурпурный узор… бегущая по груди кровь… перекошенные от ужаса лица, становящиеся все бледнее и безжизненнее… превращающиеся в собственные посмертные маски… Кто-то надоедал раньше, кто-то позже, но дело завершалось одним…
Набираю номер, точно зная – она дома. Долгие гудки – вздрагивает… замирает, до жути боясь – и одновременно надеясь, что это кто-то другой, не я… Я терпеливо жду. Одно из главных достоинств охотника – терпение.
Трубка поднята. После первого робкого: «Алло?» – всхлипы, вздохи, невнятное бормотание. Она умоляет оставить ее в покое… Я молчу, слушаю… улыбаюсь… Я – кукловод, а вокруг – марионетки. И, дергая за нитки, можно заставить их выполнять любую мою прихоть. Это радует.
Обрываю наш разговор… Кажется, она созрела для встречи – в толпе. Я хочу видеть ее глаза, ее лицо, когда она столкнется со мной – и поймет… почувствует… Конечно же, я видел ее, следил – издали. Пора познакомиться поближе… Завтра.
В большом городе одиноких женщин – навалом. На мой век хватит… Нет, они меня не возбуждают – в свое время обожрался трахом выше крыши. Теперь ловлю кайф иными способами… И ненависти к жертвам нет – каждая по-своему хороша, хоть и довольно предсказуема… Может, когда-нибудь я придумаю другое развлечение – не знаю…
Перекресток. Подпираю стенку… курю… равнодушно озираю окрестности, краем глаза отмечая любопытные и откровенно зовущие взгляды проходящих мимо женщин... Подобных самок не вижу в упор. Какой интерес брать то, что само падает в руки? Вот-вот...
Наконец замечаю ее. Лениво выбрасываю окурок и, не торопясь, двигаюсь навстречу… Не понимаю, зачем ей притворяться мышью и стараться быть как можно незаметнее. Облегающее платье, прическа поинтересней, туфли – и воздыхатели выстроятся в очередь. Тем более, внешностью бог не обделил, да и не пустышка… В глазах – тревога, но она старательно прячет это от окружающих. Как бледность – под слоем грима.
Запинаюсь на ходу и, чтобы удержать равновесие, будто случайно на мгновение касаюсь ее руки. Вижу почти черные – с огоньками – глаза, а в глубине страх и – изумление. Прохожу дальше, зачем-то оглядываюсь. Глаза широко распахнуты, губы подрагивают, словно женщина пытается что-то сказать, но не может. Я подмигиваю и удаляюсь…
Несколько дней бездействую, выжидая – что будет дальше. Наблюдаю издали, не попадаясь на глаза… Она ведет себя странно… Не пытается, как прочие, прошмыгнуть по улице побыстрее, укрыться за дверью. Наоборот – замедляет шаг, время от времени оглядывается, вытягивая шею… ищет, что ли? Неужели думает, я клюну на удочку, тут-то меня и скрутят? Не на того напала… Ты умна, детка, признаю, но я тебе не по зубам… Хотя, знаешь, твое поведение вносит в игру элемент новизны.
Новый раунд – через неделю. К тому времени любые страсти должны были поутихнуть… Трубка поднята на удивление быстро. Ожидание очередного потока слез и соплей не увенчалось успехом. Глубокий, судорожный вздох, как перед прыжком в омут, и – просьба, произнесенная подрагивающим голосом:
- Поговори со мной. Пожалуйста.
Явный вызов. Я не мог не отозваться:
- О чем?
Растерянное:
- Н… не знаю… - через секунду сменяется: - Чего ты хочешь?
- Не притворяйся, детка, ты ж догадливая…
Очередной приглушенный полувздох-полувсхлип… Трубка брошена.
Храбрости тебе не занимать… Что ж, посмотрим, на сколько ее хватит. А я… ну, я пока погожу заканчивать игру. Пока ты вызываешь интерес.
На очередной звонок она реагирует довольно спокойно.
- Здравствуй. – И – не дожидаясь ответа: - Знаешь, я – ужасная трусиха. Удивила, да? Все ожидала, что вот-вот… Собиралась даже копам пожаловаться, поплакаться, а потом… ну, не знаю… опять испугалась – засмеют. Ведь ничего, в сущности, не происходит: мало ли какому придурку захотелось попугать меня?.. В общем, так ничего и не сообщила… И вдруг – ты… это ведь был ты, а? Там, на улице, когда взял меня за руку?.. Я ужасно перепугалась, но и поняла – никому никогда о тебе не скажу.
- Почему? – мой черед удивляться, хоть я и уверен – всякого навидался-наслыхался. Но ты – особенная.
- Я ведь не красавица. Обычно мужчины выбирают нечто более… экстравагантное. А ты выбрал меня… Наверное, это что-то, да значит?.. Ведь на самом деле тебе и напрягаться не надо – любая будет рада до чертиков отправиться с тобой на край света, а еще лучше – в ближайшую койку. Разве нет?
Откровенность обескураживает. И почему-то я тебе верю – ты не сдашь. Несмотря на отсутствие в данном поступке здравого смысла – я-то ведь не ухаживать собираюсь.
- Меня не интересует секс, - холодно замечаю я.
- Спасибо, - она действительно благодарна. – Не хотелось бы думать, что тебе нравится… проделывать это… с трупами… - короткий придушенный вздох. – Мы… встретимся?
- Ты готова к смерти, детка?
- Д… да, - заминка говорит о многом.
- Думаю, еще нет.
Каждый день мы болтаем ни о чем – и обо всем. Только раз ты вернулась к основной теме, спросив:
- А это… ну, то, что ты проделываешь… очень больно?
- Немного. Вначале.
Я позволяю еще несколько встреч в людных местах, чего раньше не водилось. Мимоходом, мельком… увидеть твой приветливый взмах ресниц… слабую полуулыбку, освещающую твое лицо… ощутить тепло в груди… Странно, такое впечатление, что мы меняемся местами – это ты дергаешь за веревочки, а я следую за тобой… Неправильно… Зачем затягивать игру?
- Ты предупредишь, когда?
- Когда будешь готова, детка, сама скажешь.
Я схожу с ума или снова оказываюсь в детстве, когда хочется, чтоб тебя гладили по головке и говорили, какой ты хороший. Однако, мне нравятся наши беседы… возможность открыто поделиться мыслями, зная, что дальше собеседницы они не уйдут… И менять что-либо нет никакого желания.
- Я сегодня намерена устроить ужин при свечах. Ты придешь?
- Только ты и я.
- Да, ты и я. И музыка.
- Приду.
- Буду ждать.
И все – никаких тебе охов-вздохов… Впрочем, она – женщина разумная и понимает: незачем затягивать неизбежное. Просто глупо…
Она действительно поджидает меня – внизу, в холле. А одета – м-м… В общем, гадкий утенок превратился в лебедя… Прикрыв глаза, одобрительно киваю: ты неотразима.
- Ну, здравствуй, - и протягиваю розу. В конце концов, это все-таки свидание.
В твоих темных глазах ярче разгораются золотистые искорки. Ты явно довольна увиденным… Я чувствую себя польщенным. Не терплю, когда меня хватают. Но ее прикосновение – взять цветок – не вызывает отторжения.
- Спасибо, - щеки розовеют. – Не передумал? Тогда пошли.
Мы поднимаемся на лифте. Она рядом – в пределах тепла. Но приближаться не собирается. Я же говорю: умная детка… Открывает дверь, пропускает меня вперед. В квартире – полумрак, шторы задернуты. Столик сервирован. В его центре – большая витая свеча… Женщина ставит розу в узкую хрустальную вазу… приносит вино… Я вскрываю бутылку… богатый аромат, терпкий вкус… мы молчим под музыку… Она смотрит вопросительно – желает танцевать, но колеблется… опасается оскорбить меня? Или хочет, чтобы я предложил первым?.. Не знаю… Однако, через пару минут мы танцуем.
Ее руки у меня на плечах, глаза сияют… лиловый шелк переливается и шелестит… Неожиданно я прикасаюсь губами к пахнущим лавандой волосам… и с ужасом понимаю, что вот-вот превращусь в этакую комнатную собачонку… буду вилять хвостом и ожидать подачки… Нет! Просто наваждение какое-то!..
Резко отстраняюсь… но музыка уже не играет… а она идет к журнальному столику и возвращается оттуда с маленькой коробочкой… видит блестящее лезвие в моей руке… пытается запротестовать…
- Тише, детка! – шепчу я. – Ты сама так решила.
Закусив губу, она медленно склоняет голову и… подходит почти вплотную… снова смотрит в глаза.
- Возьми. Это тебе.
Тут я наношу удар – резко… без замаха… поперек горла… Широко распахнутые глаза… стук выпавшей коробочки… тело медленно опускается на пол… на губах застывает знакомая полуулыбка… Ты прекрасна.
Я сижу и жду, когда ты превратишься в очередное произведение искусства… потом поднимаю прощальный подарок… на ладонь ложится серебряный медальон, а на нем два коротких слова – «с любовью»… Я вздрагиваю…
Игра закончена… И я, не верящий ни в ад, ни в рай, понимаю: ты единственная, сумевшая согреть меня в этой ледяной пустыне под названием Жизнь. Я вновь замерзаю… Так не проще ли сделать то, что я умею?.. Нож под рукой, шея тоже рядом… Конечно, трудновато, но я справлюсь…
Может, мы еще встретимся…