Я буду ждать... Перекрестки времени

*
 Фиу лежал в углу террариума возле любимых камешков под лампой и, не мигая, смотрел на него маленькими бусинками своих чёрных глаз. «Зачем?», - Владу казалось, что их непроницаемая глубина таит этот единственный вопрос. Он и сам не знал, почему это сделал. Оторванный вчера хвост валялся ненужным крючком в противоположном углу у кормушки. Фирменный корм, за которым приходилось регулярно ездить на «Птичку» (Влад никогда ничего не жалел для своего любимца), оставался нетронутым с вечера, хотя раньше, только услышав шум возле кормушки, Фиу сразу высовывал свою вертлявую головку из норки, устроенной в камнях, и мгновение спустя быстро шлёпал к своему лакомству.
 «Он умрёт к заходу солнца, смерть опрокинет его на спину, и маленькие лапки застынут в своём последнем движении». «Идиот! Твоя любовь к красивым фразам иногда просто бесит. Ему же больно! Самое гадкое, что ты даже не увидишь его смерти! Вдруг тебе тогда станет больнее, хотя, кажется, уже некуда. Но к своей боли ты давно привык, а чужая всё-таки не так безразлична?».

*
 - Привет!
- Привет! Как дела?
- Нормально! У тебя?
- Всё ОК! Ты уже домой, Алиса?
- Да, я с утра сегодня.
- Слушай, у тебя случайно никто в роду не гадал и не ворожил?
- Не-е-т, а что?
- Просто у тебя удивительные глаза, стоит взглянуть – и они надолго остаются в памяти! Прости, кажется, я говорю глупости. Ну, пока!
- Пока-пока, увидимся!
 На её лице светилась загадочная улыбка.
 Двери лифта открылись, и Влад вдруг почувствовал прилив какого-то свежего воздуха. Идя в сторону служебного выхода, он мысленно упрекал себя за чушь, которую только что сказал. Случайно сев в лифт на 9-ом, он встретил Алису этажом ниже, и весь недолгий путь они оставались вдвоём, и это в то время, когда с этажа на этаж обычно сновала куча людей с разного рода тележками и столами (отель жил своей повседневной суетной жизнью).
 Они познакомились около месяца назад в ресторане для сотрудников, Влад подсел с подносом к знакомой официантке поболтать за обедом, она была не одна и представила подружку, которая недавно начала работать в одном с ней баре. Впервые взглянув тогда в её глаза, он внезапно почувствовал, что тонет в них; глупо, но ему, кажется, не удалось этого скрыть, и Алиса, так звали девушку, прочтя всё у него на лице, улыбнулась в ответ. Болтали о работе, учёбе, о чём-то ещё, и Влад всё время никак не мог избавиться от странного ощущения, что снова и снова тонет в её удивительных глазах, они напоминали ему небольшие лесные озерки, в которые сколько ни вглядывайся, так и не поймёшь, где же за теменью воды скрывается дно, и есть ли оно вообще.
*
 Сколько он себя помнил, ему всегда нравились рептилии, пресмыкающиеся и прочая подобная живность. Влад часами мог простаивать в зоопарке у какого-нибудь террариума или экзотариума, пока мама, наконец, с трудом не отрывала его от наблюдения за очередной змеёй или ящерицей. Огорчённо вздохнув, он отправлялся смотреть остальных животных, которые, по правде говоря, были ему ничуть не интересны. Предметом же подлинного восхищения служила гремучая змея, можно представить, что сказала бы мама, открой он ей, кто среди обитателей городского зоопарка является для него кумиром. Наблюдая за змеёй через толстое стекло, Влад не мог не чувствовать её внутреннюю мощь, необъяснимо притягивавшую к себе его детское внимание. Иногда ему казалось, огромная энергия сжатой пружиной таится внутри свёрнутого кольцами тела, в любой момент готовая метнуть его смертельной молнией. Изредка в какой-нибудь передаче, типа «В мире животных», Владу удавалось увидеть его змею во всей красе, если так можно было назвать её «боевую» стойку: змея чуть раскачивалась из стороны в сторону и, не мигая, смотрела прямо в камеру, звук её трещотки (ороговевшего кончика хвоста) невольно вызывал у него ассоциации с барабанной дробью, которая предваряет падение ножа гильотины. Миг, и дерзнувший нарушить её покой объект будет сражён смертельным ядом – а отсеченная голова скатится с помоста в подставленную корзину. После телепросмотра Влад подолгу мечтал, как вырастет, будет жить отдельно, заведёт себе такую змею, и тогда уже никто не помешает ему любоваться ею столько, сколько захочет.
*
 «Уважаемые пассажиры, следующие рейсом 341 по маршруту Москва-Челябинск, вылет вашего самолёта задерживается до 7.00 по метеоусловиям г. Челябинска. Аэрофлот приносит вам свои извинения!», - сообщил приятный голос откуда-то с потолка.
 «Отлично!» – буркнул Влад. Родной город принимать не хотел, а перспектива провести ночь в аэропорту радовала необычайно. Ничего не поделаешь, нужно покупать какое-нибудь чтиво и что-то съестное, а затем устраиваться поудобнее где-нибудь в стороне от надоедливого «ящика» и прочей суеты. О том, чтобы попытаться уснуть в таком месте, как вокзал или аэропорт, Влад не мог даже подумать.
 Он учился на пятом курсе института и всегда летал домой на каникулы после зимней сессии, но с погодой «попадал» впервые. Огромный аэропорт понемногу пустел, в нём оставались пассажиры лишь нескольких рейсов, вылетавших ночью и рано утром, среди них и те, кому «повезло» так же, как и Владу.
 Неподалеку от него присела молодая девушка в ярких одеждах с ребёнком за спиной. « Симпатичная!», - подумал он и встал с дивана; место в углу зала было тихим и удобным, уходить с него не хотелось, но Влад зарёкся общаться с цыганами после одного случая, когда его ещё «зелёного» юношу-первокурсника развели на неплохие для студента деньги.
 - Такой уверенный в себе молодой человек, а красивой девушки испугался!
- Ну, угадала! Газету хочу купить, ты тут причём? – Влад невольно встретился глазами с заговорившей с ним цыганкой.
- Сходи-сходи, а захочешь узнать что – возвращайся! Да не бойся, заговорами не балуюсь, а гадать да судьбу предсказывать – чем плохое занятие? Сердце твоё доброе, одного не пойму, чем тебе твари, что по земле ползают, так нравятся?
С трудом скрыв удивление, Влад направился к газетному лотку и взял какую-то «жёлтую» газетёнку, ничего приличного в этот час уже не продавалось; на мгновение задумавшись, всё-таки решил вернуться – не мог же он так явно показать, что боится какой-то цыганки с её предсказаниями.
 - И газета не твоя, не читаешь ты это, зря только деньги потратил, ну, вернулся и ладно. Понравился ты мне, в глазах что-то сильное. Дай руку на минутку, да не бойся – голову не заморочу, только дело скажу, и денег не надо твоих, если душа не лежит к тому. Ну, не бойся!
 - Да не боюсь, вот заладила! – Влад протянул цыганке левую руку.
 - Сердце доброе у тебя, хоть и характер твёрдый, а душа чуткая – без любви жить не может! Хорошо всё у тебя будет, одно только запомни – нельзя тебе так любить, чтобы голову потерять, утонешь в глазах чужих – себя не найдёшь.
 На миг Влад почувствовал в голосе цыганки какую-то растерянность, но та уже выпустила его руку.
 - Почему нельзя, и что значит «утонешь»?
 - Не проси – не скажу ничего больше, всю жизнь наперёд не нагадаешь, а то, что услышал – хорошо запомни! Вижу – деньги сердцем даёшь, спасибо! Дороги лёгкой тебе!
 Девушка спрятала в карман юбки протянутую купюру и, поправив ребёнка на спине, пошла по залу в сторону выхода.
 Влад тряхнул головой, словно пытаясь сбросить некое наваждение, откинувшись на спинку кресла, он долго смотрел в «никуда». До вылета оставалась ещё уйма времени.

*
 «Ты сошёл с ума, этого просто не может быть, это какой-то сон! Очнись, наконец!», - твердил он себе каждый раз, пытаясь выйти из состояния, в котором находился последние несколько месяцев. Всё началось после её ухода из гостиницы – Алиса решила бросить работу.
 - Нет времени, надо заканчивать институт, писать диплом, да и надоело всё – весь этот ночной дурдом!
 - Может, как-нибудь встретимся – пообщаемся?
 - Почему нет? Пиши номер мобильного! Будет желание – звони! Пока!
 - Пока – увидимся!
 Приходя теперь на работу, Влад ощущал какую-то пустоту в постоянно бурлившем жизнью и движением здании отеля. Утонув однажды в её глазах, он больше не пытался «выплыть», чтобы вернуться к реальной жизни. Внешне оставаясь всё тем же весёлым и общительным Владом, каким его привыкли видеть окружающие, он из смены в смену делал свою работу и старался ничем не показывать того, что творилось в душе. Внутри него мир неумолимо сужался до размеров её глаз, а Вселенная носила чудесное имя Алиса. Изредка приходившие SMS-ки виделись посланиями далёких галактик, которые, прежде чем попасть в его телефон, преодолевали путь длиною в миллионы световых лет.
 День начинался и заканчивался мыслями о ней; он хотел только одного: видеть её и смотреть в эти смеющиеся глаза снова и снова. Стоило ему в метро заметить вдалеке похожий силуэт, как сердце, ёкнув, мгновенно посылало стучавший молоточком в висок импульс: «Она, это – она!!». В такие минуты Владу действительно казалось, что он сходит с ума. В довершение всего, если он долго не слышал её чудесный голос, то постепенно начинал ощущать какую-то странную нехватку воздуха: горло вдруг прихватывало лёгкой пеленой, которая моментально улетучивалась от одного её «Привет!» в телефонной трубке.
 Расскажи он всё кому-нибудь из друзей, это сочли бы бредом и, покрутив пальцем у виска, рассмеялись в ответ, но смеяться над собой совсем не хотелось.
*
Виделись они очень редко: у Алисы была куча друзей и знакомых, и он точно не входил в число самых нужных. В основном смотрели вместе новинки кино, она хорошо знала европейский кинематограф, разбиралась в артхаусных фильмах, и Влад это ценил, всегда легко находя темы для общения.
 - Встречаемся у дерева, как обычно?
 - ОК! Давай часиков в семь!
 Их дерево «росло» на стене одной из станций метро в центре города.
 После встречи с ней, Владу удавалось на несколько дней вернуться в нормальный мир, а затем он снова проваливался в свой – внутренний, при этом ощущение незаполненности, какой-то его пустоты становилось с каждым разом острее. Он понимал, что «болен», «болен» безнадёжно, и хуже всего было то, что желания «выздороветь» он совершенно не чувствовал.

*
 Лениво выстрелив языком, хамелеон на этот раз промахнулся, и сверчок ловко перепрыгнул на другую ветку, продлив свою немудрёную жизнь ещё на некоторое время. Один глаз рептилии продолжал лениво наблюдать за насекомым, а второй внимательно смотрел на Влада сквозь стекло террариума. Из трёх выставленных в магазине хамелеонов этот был самый симпатичный, Влад любовался им уже около получаса: тот сначала как бы обдумывал каждое своё движение, а затем, аккуратно обняв лапкой новый сучок, медленно переносил себя в пространстве.
 - Скажите, - обратился он к продавцу зоомагазина на Птичьем рынке. – Он кроме сверчков ещё что-нибудь ест?
 - Он охотник, поэтому еда у него должна быть живой!
 - Ну, хорошо, а где брать этих сверчков, у Вас на рынке?
 - Или у нас, или самому разводить – они очень хорошо размножаются!
 Влад на мгновение представил: как в маленькой квартире, которую он приобрёл недавно недалеко от Москвы, эти «чудесные» сверчки как-нибудь сумеют выбраться на свободу, пока он будет на работе, и разведутся, например на кухне. «Пожалуй, от давно вынашиваемой идеи завести дома хамелеона придётся отказаться, а жаль, всё-таки он очень забавный!» – подумал Влад. Вдруг его внимание привлекла небольшая ящерица с симпатичным жёлтым узором на теле, она сидела в соседнем террариуме и грелась на камешках под лампой. Узнав, что ей можно давать специальный корм, да и кусочки сладких фруктов, а содержать совсем несложно, главное – соблюдать температурный режим, Влад решил купить ящерицу. Её латинское название он не особенно стремился запомнить, да и зачем – теперь это был Фиу. Почему решил назвать ящерицу именно так, позже он не мог объяснить даже себе, наверное, имя случайно пришло в голову.
 Закончив технический ВУЗ, Влад не пошёл работать по специальности, а какое-то время «вкалывал» в небольшой компании, поставлявшей алкоголь в один из регионов страны. Фирму создал его однокурсник, и, просуществовав несколько лет, она села на мель после очередного постановления правительства. Постановление, как обычно, было направлено на наведение порядка на сверхприбыльном рынке и борьбу с уклонением от налогов. Влад решил, что с бизнесом пока надо завязать, и заняться тем, чему его учили в институте. Случайно найдя вакансию в Интернете, он устроился специалистом инженерной службы в один из сетевых отелей, а через год, став тим-лидером (ма-аленьким начальником), начал подумывать: не стоит ли задержаться на этой работе.
 Возвращаясь вечером домой, он открывал дверь и слышал, как в комнате что-то шуршало по песку. Фиу знал, что его непременно угостят чем-нибудь вкусным и, подняв головку, уже ждал у своей кормушки. «Ну, привет! Как дела? – включая свет в прихожей, говорил Влад. – Кажется, кто-то проголодался?».
*
 Дерево одиноко стояло на небольшом холме в центре поляны, как всегда покрытое осенней жёлтой листвой. Влад увидел его издалека, пробираясь еле заметной тропинкой, которая петляла между сугробами. Верхушки голых деревьев слегка покачивались на ветру, но внизу было тихо, Дерево заметно выделялось тёплым жёлтым пятном на фоне унылого зимнего леса.
 Оно начало сниться Владу после знакомства с Алисой, может, это было как-то связано с их встречами в метро, он не знал, да и дерево на станции «росло» металлическое, кажется, медное. Удивляло другое: в своих снах Влад попадал в лес в разное время года, но Дерево всегда оставалось жёлтым, храня свою вечную осень.
 Близился вечер, солнце медленно садилось в сторону леса, его лучи пронизывали своим светом жёлтую листву, и Владу казалось, что Дерево шлёт ему какие-то необычайно тёплые волны, согревавшие душу и наполнявшие её до краёв удивительной лёгкостью; несмотря на легкую одежду, холода он не чувствовал. Похоже, тепла хватало, чтобы согревать и холм, покрытый чуть пожухлой травой посреди засыпанной снегом поляны.
 Мобильник на поясе завибрировал, достав его, Влад увидел на дисплее конвертик нового SMS. Нажав «смотреть», он понял, что просыпается. Всё повторялось как обычно, ему ни разу не удалось прочесть приходившего сообщения. Открыв глаза, он на всякий случай протянул руку к лежавшему на тумбочке телефону: тот невозмутимо показывал время – никаких новых записок. Кто и что пытался сказать Владу во сне, оставалось для него неразрешимой загадкой. Ощущение от виброзвонка было настолько «реальным», что чувствовалось на коже какое-то время даже после того, как он вставал с постели.
*
 Живя и встречаясь с разными людьми в повседневной городской суете, Влад не особенно задумывался о том, что когда-то услышал в аэропорту от цыганки, порой он вообще надолго забывал о встрече с ней. Он уже был однажды влюблён, когда учился в школе, его «первая любовь», симпатичная девочка с карими глазами, сидела за соседней партой. Они гуляли по улицам, ходили в кино, иногда целовались, но это больше походило на обычную школьную дружбу. Окончив школу, Влад уехал из города и поступил учиться в институт в Москве; какое-то время они ещё писали друг другу, но потом оборвалась и эта связывавшая их тонкая ниточка. Время всё расставляло по своим местам. Больше они не встречались, даже во время каникул.
 Огромный город живёт по особым законам, накладывая свой отпечаток на характер отношений между людьми: они становятся чуть короче, чуть проще, меньше лишних чувств – больше разумных мыслей. Сначала учась в институте, а затем, работая в бизнесе, Влад постепенно научился общаться так, чтобы это меньше всего затрагивало его душу. Он легко знакомился с новой девушкой, будучи человеком разносторонним и хорошо начитанным быстро находил темы для общения, которые были интересны им обоим. Никогда не стремясь себя навязывать, сразу чувствовал, когда кому-то из двоих начинала надоедать компания другого, и расставался, особо из-за этого не расстраиваясь.
 Прощаясь, он говорил удобное «Пока!», которое могло значить как «Увидимся завтра или скоро! Звони, если что!», так и «Вряд ли стоит дальше встречаться! Может, позвоню!».
 Время летело незаметно, семью заводить он как-то не спешил, эгоист по натуре, похоже, был не очень уверен, что у него получится. Мама, конечно, беспокоилась и расспрашивала в письмах, но Влад считал, что ему ещё рано, а потом, когда она неожиданно умерла, беспокоиться стало некому; отца он не знал с рождения.
 «Привет!» - «Пока!», и снова «Привет!». В какой-то момент его, наконец. «достала» эта универсальная формула общения (ему, ведь, тоже при случае говорили «Пока!») а, может, его душа больше не могла оставаться запертой наглухо внутри, и ей захотелось жить, любя и чувствуя по-настоящему.
 Выходя в тот день из лифта, Влад мельком подумал, что отель перестал экономить на «климате» в рабочей зоне: настолько свежим казался воздух в коридоре. Позднее он понял, что система кондиционирования была здесь ни при чём.
*
 «Наступает время, когда время перестаёт лечить – неплохой каламбур!», - усмехнулся Влад про себя.
 - А ты думал, что потом?
 - Да ничего особенного – всё тот же мир в повседневной суете!
 - А как же муки ада и прочее?
 - Напугал! Ад у каждого свой, он всегда рядом, внутри, в душе! И чувствовать его каждый день – вот это мучение!
 - И ты уже всё решил…
 - На этот раз сказать «Пока!» я не смогу, не получится, уже слишком поздно!
 - А как же она?
 - А что она? Не смеши, ты прекрасно знаешь: она исчезнет в тот же момент, как только ей станет неинтересно.
 - А тебе не кажется, что это всё-таки слабость?
 - Уверен, что только по-настоящему сильный духом выбирает и свой путь, и то, сколько идти по нему!
 - Слушай, а кроме себя самого ты ещё-то хоть в кого-нибудь веришь?
 - Верю!! И знаю, что Он всегда рядом, и, может, пролетят миллионы лет, но Он сделает так, что орбиты её и моей планет снова пересекутся, и где-то, на одном из многих перекрёстков Времени, я всё равно снова войду в этот Лифт и снова, взглянув, утону в её удивительных глазах, чтобы найти там свой, ни на что непохожий мир.
*
 Влад сидел в кресле, глядя перед собой в «никуда», мысли вертелись вокруг решения, которое он принял. «Голос» снова вернулся.
 - Ну, а ящерица? Зачем ты её-то убил?
 - Да отстань ты! Я её не убивал, это был всего лишь эксперимент!
 - Эксперимент!?
 - Я где-то читал, что не все они выживают, отбросив хвост в минуту крайней опасности. Вот и люди: не каждый способен, вырвав из себя что-то важное, жить дальше так, будто ничего не случилось!
 - Вот дурак – нашёл на ком проверять свою бредовую философию! На бедном животном!!
 - Послушай, он всё равно бы умер – не от голода, так на улице в канаве, куда его кто-нибудь бы выкинул!
 - Ну, да – так значительно «лучше»! Тоже мне – оправдался!!!
 - Да пошёл ты!!! Надоел!!! И не появляйся, пока не позову!
 - Испугал!! А ты уверен, что такой случай будет?? – внутренний голос продолжал упорно нудеть.
 Влад не ответил. «Так быстрее отстанет!», - подумал он. Тот действительно умолк. «Похоже, пора!». Встав с кресла, он пошел на кухню, сунул в карман телефонную трубку, достал из холодильника ведёрко со льдом, а затем направился в ванную.
 Поставив ведро на стиральную машину, взял с полки под зеркалом канцелярский нож, купленный вчера по дороге с работы. «Вот он – меч самурая!», - Влад невольно улыбнулся своему отражению в зеркале, оно криво усмехнулось в ответ, внимательно наблюдая со стороны. Сжимая ладонь левой руки, он попытался крошить кубики льда в ведёрке, а правой не спеша выдвинул блестящее лезвие. Наконец, синий «ручеёк», набухнув, отчётливо проступил на внутреннем сгибе локтя – резко проведя ножом, Влад рассёк его по середине. «F-fuck!!!, - он даже выругался от неожиданно сильной боли, ожёгшей левую руку. – Кажется, природа подстраховалась, наставив своим глупым детям кучу нервных окончаний!».
 Толчками пробиваясь на свободу, ручеёк тёмной струйкой побежал вниз и закапал в ванну. Присев на край, Влад бросил нож на пол, достал телефон и набрал знакомый номер; боль в левой руке чуть ослабла. «Только бы взяла трубку!», – подумал он: уходить, не услышав ещё раз её удивительный голос, почему-то не хотелось. Время шло, от длинных гудков в голове стало покалывать, наконец, она ответила.
 - Алё! Привет!
 - Привет! Как дела?
 - Нормально! У тебя как?
 - Всё ОК! Знаешь, мне всегда очень нравился твой голос! Давай увидимся, я буду ждать тебя возле дерева, как обычно!
 - Сегодня? Извини, не могу, уже договорилась о встрече. Позвони завтра часика в два, ОК?
 - ОК! Знаешь, я буду ждать! Буду всегда ждать тебя там, у дерева, ты помни только, ладно?
 - Не пойму, о чём ты? Что-то случилось? Что с тобой?
 Отвечать ему почему-то уже не хотелось.
*
 Влад стоял у холма, на котором росло его Дерево. Солнце почти скрылось за лесом на дальнем конце поляны, над верхушками был виден только быстро уменьшавшийся краешек. Последние лучи достигали Дерева, и его жёлтые волны, как и прежде, наполняли Влада своим удивительным теплом. «Я всегда любил жёлтую осень!», - ещё успел подумать он.




2005г.