Затмение

 Пролог
 Вечерние посиделки затягивались. ”Несмотря на весь уют моей комнаты, нельзя же так нещадно ее эксплуатировать в качестве гостиной, черт побери!”-думал Жозеф, краснея все больше. Причиной его еле сдерживаемых эмоций были все-таки не комната, в которой уже становилось откровенно душновато, и не ворчливый скрипучий голос бабушки Каролины, а некая молодая прелестница.
Жозеф не мог отвести взгляда от Луизы. Ее юные прелести привлекали его сильнее желания запретного плода. В ней он видел страсть, огонь сексуальности умело скрытые длинной юбкой и розовыми балетками.Юную деву выдавали с головой распущенные, ничем не сдерживаемые волосы,разлегшиеся на ее упругих плечах каштановой гривой. Несчастный Жозеф как ни пытался , не мог объяснить себе эту невыносимую тягу к ней – Львице – как он назвал ее про себя.
Бабушка Каролина клюнула носом в платок, пуховый и залатанный, тогда Луиза бережно увезла ее на кресле-каталке, не взглянув на упивающегося девушкой мужчину.
Оставшись наконец один, он с облегчением вздохнул, закрыл дверь изнутри, рывком снял с себя брюки и принялся выпускать наружу силу, прижигающую низ живота. Жозеф опустил свинцовые веки , и тотчас предстал перед глазами Ее дьявольски-дикий образ. На этот раз она явилась к нему облаченная в виниловую кожу, облегающую ее бедра, девичью грудь, очерчивающую каждую подробность ее тела. Призрачное создание склонилось над ним, жарко дыша принялось расстегивать виниловую молнию…”Ку-ку!ку-ку,”-сказали настенные часы, отмерив полночь.Образ исчез.Жозеф полулежал в кресле, лоб покрывали крупные капли пота, рубашка прилипла к телу. ”Что она со мной делает, эта Амазонка?”- подумал он, бессильно уронив руки.Не мог он знать, что в это время Луиза тоже заперлась в своей комнате и теперь теребила в руках кусочек винила и необычно мерцающий , старинной огранки кулон, древнее, вероятно, чем само человечество…
 ***
 Он мечтал о Ней, такой близкой и одновременно далекой, почти постоянно. Его окрикивал голос – он резко обрачивался, обманувшись , что это ее голос; видел ли бегущую девушку- устремлялся за ней, видя в ее резвых движениях черты Луизы. В офисе груздные тела женщин наводили на него тошнотворную тоску и серо-желтый блевотный туман на глаза.
С ее приездом все переменилось. Теперь Жозеф работал как лошадь, стараясь разгрести всю кипу бумаг как можно быстрее, и устремиться, наконец, домой, где его ждал ужин ,приготовленный Ее руками, и Ее компания.
 I
 1919 год. Раскопки в Долине Фараонов
Солнце стояло в зените. Гладкая поверхность барханов покрывалась рябью при малейшем дуновении суховея. Песчаные дюны в пустыне Сахара изменяют профиль, сходят с места и заостряют углы вершин и вот уже много тысяч лет продолжают обновлять природную форму под влиянием капризов ветра. Долина представляла собой горообразную пирамиду; никто не знает - была ли это гора, похожая на пирамиду, или пирамида, похожая на гору… Камень дрожал от раскаленного воздуха. У самого подножия Горы копошился маленький человечек. Еще один, гораздо крупнее, лежал в тени палатки.
“Сам Гор cпрятался поглубже в песок, опасаясь подпалить шкуру!Да придет Тефнут!Будь проклят этот пятидесятидневный хамзин”-размышлял Джон, перенося себя в прохладные глубины Красного моря, чье дно украшено хаотичным орнаментом кораллов, под неистовые порывы “гостепреимного ветра”, вздымающего к небу килограммы песка.
-Джон!Джон!Джон, мать твою!Беги сюда, я кажется нашел!Помоги мне отвалить этот валун!”. Крупный стрелой кинулся к Маленькому и в мгновение ока оказался рядом.
-Ого…да он потяжелее будет, чем тот, которым прикрыли пещерку с Иисусом…
-Хватит болтать!Ты там не был!(На это Джон лишь улыбнулся одними глазами и ничего не ответил).-Лучше поработай-ка мышцами, чем языком! – Профессор почти сорвался на визг.
-Проф, дай флягу, ей-ей горло промочить!.
Мужчины приложили неимоверное усилие, прежде чем камень наконец поддался. За ним открылась небольшая, гладко отполированная ниша, глубиной с руку, шириной с две. Неописуемо выражение лица, которое было у профессора, десять лет изучавшего карту Долины, обнаружившего, что углубление абсолютно пусто.
-Этого не может быть!Он должен был быть здесь!-Док упал на песок и заплакал. По его щекам, желтым от пыли и песка, потекли два маленьких Нила, как показалось Джону. Решив , что начальнику лучше побыть одному, его помощник бесшумно удалился к палаткам, почти не оставляя следов на песке…
Внешне Он оставался спокоен, но каких неимоверных трудов ему это стоило.”Десяток лет угробить на этого сумашедшего! Десять лет идти по ложному следу!Не-ет…что-то тут не сходиться.Мое тысячелетние чутье не могло подвести… Клянусь водами Нила, здесь замешена Уаджет!”

 ***
 1919 год, двумя днями раньше.
 Все, что она помнила, когда очнулась, был прекрасный лик молодой египтянки, почему-то очень грустный, и пульсирующий предмет, который она ощущала в руке. У Луизы все пересохло, глаза резала острая боль, кружилась голова. ”Только не это, только не удар! Хатор спаси меня!”- промелькнула мысль и исчезла. Сознание девушки снова погрузилось во тьму - владение Нун, где все существует и ничего нет.

 ***
 “Встань,”- приказал голос. Кусочки сознания собирались воедино вязкой и одновременно легкой силой. Ярко оранжевое свечение заменило зрение. Веки не поднимались, тело не слушалось обновленного сознания. “Встань!”- повторилась команда. ”Мм…Неа…”- пробурчали губы Луизы. Ветер подхватил безвольное тело и поставил вертикально. Луиза распахнула глаза от удивления, даже не заметив, что видит мир в Извечном сиянии. Время остановилось. Перед ней ,не касаясь земли, парила Египтянка. Ее одеяние было соткано миллионами золотых нитей. Невыносимо прекрасные глаза, излучающие мудрость, очерченные стрелками, ласково смотрели на девушку.Она заговорила, но губы ее не двигались.
- Ты получаешь этот дар от Меня не за твои усилия кладоискателя, но за то, что Я сама выбрала тебя. Отныне ты – хранительница Камня Ночи, самой прекрасной и опасной реликвии, судьбы Мира в твоих руках. Твои руки не сотворят зла.
-Кто вы?- только и смогла произнести Луиза, моргнув. Но Египтянки перед ней уже не было, лишь ветер запечатлел на лбу девушки песчаный поцелуй…

 ***
 “И приснился мне сон….и этот сон ускользнул от меня.”-сказал Морфей…
Квартира, где жило семейство Воль де берг, находилась в одном из престижнейших районов Дрездена. Фасад дома был исполнен в позднем барокко, был богато украшен , но имел вычурный вид…который ничуть не смущал фрау Вольдеберг, стоящую на маленьком балкончике кремового цвета. Веки ее были полуприкрыты, как от солнца; она не вздрагивала от гудков конок и резкого шума, наполнявшего улицы с приходом рассвета. На лице женщины, посеревшем от тоски, появились мелкие неистребимые морщинки…Грудь высоко вздымалась при каждом вздохе вместе с шелковыми вставками, обрамлявшими ее. Мысли фрау были сконцентрированы на одном единственном предмете – сыне Джоне. Как всякая благочестивая католичка, она пребывала в постоянном молении Господу за здравие ее дорогого сына. Для нее было бы страшным ударом узнать, что он давно отошел от Христа…
 ***
 Каир.
 Эдуард Шюре в 1898 году записал свои впечатления для потомков: ”Иностранец , попавший в этот поток, сразу тонет в водовороте из расс. За несколько минут он увидит высокого абессинца с тонкими чертами, нубийца цвета кофе с полными притягивающими губами, резвых “феллах” в голубых рубахах, армян в черных чалмах, степенных как монахи, подвижных сирийцев со сверкающими глазами, гневных и аристократичных персов, угрюмых коптов, евреев…”Луиза умело лавировала в толпе и между рядами, никем не замеченная, укрытая с ног до головы черной накидкой. С первого взгляда было непонятно, мальчик это или девочка, черные волосы были коротко обрезаны, черты лица грубые, а приглядется не у кого не было времени – рыночная площадь была полна народу, шла оживленная торговля. Быки ревели от жары, лаяли собаки, у иных язык был высунут до неприличия, однако это не мешало купцам совершать выгодные сделки, а простому люду - ежедневные приобретения насущных вещей. Ремешок заплечной сумки больно резал плечо, бурдюк, лежащий в ней, был наполнен водой - едва ли не самым дорогим благом Сахары. Луиза упрямо двигалась вперед к своей цели - восточным городским воротам. Ах, что за мир открывался за ними! Система орошения, подведенная к пригороду, давала возможность разбить вокруг города великолепные зеленые сады, поля, дающие всходы…Наконец, вдалеке показались ворота.
Ворота всегда производили на пятилетнюю девочку неизгладимие впечатление…сама того не сознавая, она ощущала их иначе, чем другие люди…”Вечные Ворота” видились ей, словно выступающие из тумана столбы, окутанные прозрачным свечением… До цели уже было рукой подать, как вдруг над самым ухом ребенка голос шепнул:
-Ты тоже это видишь, деточка?
Луиза остановилась и замерла. Рядом с ней никого не было.
-Не бойся, я не причиню тебе Зла…Я лишь хочу предостеречь на будущее…Не носи украшений из камней, не поддавайся на уговоры и помни: смерть всегда за левым плечом. Прощай и не забывай меня!
Переборов страх, Луиза оглянулась и увидела медленно удаляющегося юношу….. и еще целую толпу народа, но почему-то она знала - он особенный.

 II
 Наше время
“Париж…город словно создан для романтических безумств…и поэтому я, родившись здесь, впитал в себя эту розовую на вкус атмосферу, эти легкие запахи любви…Теперь иду по их следу как охотник, преследующий дичь…”.Парижское небо безоблачно летом, и откуда бы взяться на нем облаку, столь напоминающему глаз?. Солнышко бескорыстно отдавало тепло Городу, такому чистому и аккуратному…Le centre de la capitale не мог не вызвать восхищения, как и любой другой альма-матер древнего мегаполиса. Но Париж выделяется из всей плеяды творений рук человеческих. “Пэр Ис” – Храм Исиды – вот его настоящее имя, Notre Dame de Paris – неспроста привлекает к себе миллионы людей.
Воздух всегда помнит всех и все, что им дышало. Помнит он и Людовиков и их позолоченные кареты, Антуанетту, взошедшую на эшафот, и даже простую крестьянку Жюли, плакавшую у фонтана.
“Как не любить le centre!” – восхищался Жозеф собственным красноречием. Он шел вдоль по набережной Сены, намереваясь прыгнуть в ее воды, уверенный в том, что это священный Нил. Ему было не жаль новенького белого костюмчика Армани, туфелек Гуччи, --ради Неё он готов был на все…
Немногочисленные прохожие смотрели на него с недоумением: зачем хорошо одетому, шестидесятилетнему господину вышагивать, словно по канату, по самому краю набережной?
Луиза наблюдала за всем происходящим с нескрываемой улыбкой. И получала удовольствие. Она не хотела убивать его быстро, но медленно опустошать, чтоб его жизнь терялась, сбивалась с гармоничного движения всей Вселенной. . Не было зрелища прекрасней, чем нити его энерго тела, постепенно остывающие.
 Луизе нравилось небо, в первую очередь за то, что не выходя из комнаты, можно обозревать панораму всего города, раскинувшегося под тобой: пестрота квадратных секторов окраин, концентрическая застройка центра, темно-синяя вода реки…
Ещё выше, чем соглядатайствовала Луиза, медленно плыла Женщина. Она была невидима и прозрачна. Ее звали Уаджет. Если бы у нее были слезы, возможно она рассплакалась. Но недавно в Австрии прошел сильнейший ливень, поднявший уровень воды и подтопивший набережные, поэтому слез для прекрасного солнечного Парижа у нее не осталось. Уже которое тысячелетие она пытается вразумить свою жрицу, одну из самых способных смертных. Каждую жизнь богиня творит для нее тяжелое существование, нищее, голодное…и когда смертная отчаивается, дает ей наконец силы , чтобы выжить. Но не такого обращения с дарами ожидает вот уж сколько тысячелетий Богиня.“ ”””
 ***
После ужастной трагедии в туннеле Мон-Блан, что пролегает под горой и соединяет Францию с Италией 15- ти минутным переездом в обход 7-ми часового, бабаушка Каролина переехала к своему кузину. Она была не в силах оставаться в родном городке Шароми. В адском тоннеле , так люди зовут его теперь, погиб ее сын с невесткой и ребенком. Прелестное русое, светлоглазое создание 3-х лет смотрело с потрепанной фотографии, которую мадам Каролина хранила в кармане и всюду носила с собой. Прошел уже год, но ночные кошмары не переставали мучить пожилую женщину, как во сне, так и наяву. Из румяной grand-maman она превратилась в очень-очень grand-maman, состарившись буквально на глазах. У нее отказали ноги. Каждую ночь Ей снятся, и эта ночь не стала исключением, последние минуты жизни её сына: тоннель, все черное от густого едкого дыма, горят машины, а в них люди, крики…
Она просыпается и негромко зовет свою сиделку Луизу. Принимая из заботливых рук снотворное, погружется в безмятежность. Безмятежность принимает ее под свое крыло и открывая панораму, как на небесах ее семья блаженствует …она стремится к ним, но крепка та серебряная нить, что скрепляет ее с телом.Тогда к ней приходит понимание, что ее время еще на пришло, на Земле осталось дело, которое предназначено ей закончить.Но какое? Ей предстоит это выяснить.
 ****
“Наверно я просто перегрелась…Угораздило ж меня спать под самым солнцепеком”. Девушка встала, свернула вещи в поношенный походный мешок и огляделась. Легкий ветерок беззвучно шевелил барханы и змейкой бежал песок. Воздух был расскален, дрожа в предвкушении. Вокруг ,куда ни глянь, были лишь бескрайние просторы пустыни, в далеке - единственный чахлый кустик. На нем и остановился взгляд Луизы. Кустик был тот самый ориентир, надежнеее звезд. Путь Луизы был на Юго-Запад – на вокзал в Луксоре и подальше от Долины Царей. Сделав пару шагов , она в недоумении покосилась на свою кисть, все еще крепко сжимавшую кулон. Он не имел веса и казался единым целым с рукой, шнур из черного металла был украшен замысловатым переплетение животных с иероглифами.
“Занятная вещица. Значит я все еще сплю. Сон никак не хочет заканчиваться, а это интересно. Не умерла ли я здесь? И теперь мой одинокий дух бороздит эти барханы?…Хотя мне не впервой, но все-таки странно. Раз уж я сплю и осознаю это, нельзя упускать шанс, Фортуна повернулась ко мне…благородной стороной…спасибо конечно, но стоило ли?..” – бормотала Луиза, всматриваясь в бездонную глубину кулона. ”Судьбы мира в твоих руках,”- вспомнились девушке слова Египтянки.”Ну что ж ,посмотрим как нам выбраться из сна к оазису Сафэ”,-сказала она кулону. Повесив его на шею, Луиза зашагала прочь от своего временного лагеря в сторону кустика. Оазис Сафэ был исключительной жемчужиной всей Сахары. За него никогда никто не сражался. Он был той нейтральной территорией, святость которой почитало не одно поколение кочевников. До кустика оставалась пара шагов, как вдруг песок разверзся под ногами девушки, которая даже не успела среагировать,-это было полной неожиданностью для нее и ловушка поглотила в свою утробу неосторожную путницу.


 ***
Погасли огни в двух маленьких палаточках, приютившихся в тени горы. На лагерь археологов опустилаксь ночь. Метеориты пересекали черное, усыпанное звездами небо, и гасли за горизонтом. Звезды горели над самой головой, казалось, что если подпрыгнуть повыше, можно своровать одну из них… Профессор отрывисто сопел, ворочаясь во сне. Если бы рядом грохнула пушка, он все равно бы не выплыл из своего сна-воспоминания. Его напарник Джон был мастер на все руки, особенно же ему удавались кошмары, от которых не так-то просто проснуться. Мирный сон выполнял свою нехитрую работу. Он был властен над всеми людьми, его приходу никто не сопротивляться. Почти никто. Сам Джон бродил вокруг стоянки, высматривая в кромешной тьме одному ему ведомые знаки. Пытаясь вычислить направление, в кототором улизнул вор, он потратил уже более часа. Сев на холодный песок, поежился, ведь теперь зной сменила сильная прохлада, закрыл глаза. Спина сама нашла удобное положение. Поначалу, неприятная, но затем становившаяся все теплее, волна накатывала на Джона. Сейчас не один пустынный скорпион не рискнул бы приблизиться к живому существу, испускавшему волны темного густого мрака, темнее, чем Ночь. Тело Джона расслабилось, его мерзки-величавая сущность выбралась наружу. Человекообразная до пояса, выше она представляла собой клешни скорпиона. Из копчика – смертоносное жало. Теперь он не был просто смертный, его бессмертная сущность обладала гораздо более могущественными силами. Из щелей между панцирными пластинками во все стороны бросились зеленые волокна. Они заполнили собой пространство астрального уровня. Поистине огромна была мощь врага Луизы. Нити обнарурижили спящую девушку, побывали в ее мыслях…и смастерили ловушку из зыбучих песков.


 ***
Когда человек находится в пограничном состоянии, на грани ухода в другой мир, он вспоминает свою жизнь. Секунды не тают и не исчезают, они повисают в воздухе, наваливаясь своей все увеличивающейся массой на тело. Почти физическое ощущение груза ложится и на душу.
Так было и с Луизой.Тогда ее звали Ансект и жила она в Каире. Над ней – метры песка, она погружается в него все глубже. Он прогрет и в нем можно заживо сварится. Ансект вспоминала.Тихая улица.Темнеет рано. Уже в шесть вечера заступает на престол черная богиня ночи, крокодил глотает Солнце, Ра уплывает на лодке отвоевывать его. Ансект каждый вечер боялась, а вдруг Ра не сможет победить?и тогда не взойдут всходы, и ее семья умрет от голода. Не поможет тогда и Город, чьи богатые кварталы ежевечерне вспыхивали огненными цветами. Их бедная улочка, бегущая вдоль городской стены, никогда не знала света факелов. Отец и мать, почти влохмотьях, сидя на земляном полу(мебель дорогое удовольствие) считают грошевую выручку,-всего несколько рупий. Этого едва ли хватит на завтра. Вот красивое лицо женщины окропляется слезами безысходноси. Ее судьба предначертана, как и судьба ее рода – рода крестьян. Дети ее детей тоже будут работать на земле, пока не исчезнут касты. Каждый день под палящим солнцем, они, простые феллахи, трудятся на маленьком кусочке земли.
 Продолжение следует….