Там чудеса... Мой Тайный город I. Шаг в чудо. Пролог

 Необходимое предисловие.
 Я был очарован циклом Вадима Панова "Тайный город". Читал и перечитывал его романы. И дочитался до того, что захотел отобразить те сценки жизни Тайного города, которые не попадают в романы Панова. О людях, которые не спасают мир, а выживают в Тайном городе. То что у меня получилось, осмеливаюсь предствить на ваш суд.

 I. Шаг в чудо.

 История – наука?
 Все, кому приходилось сталкиваться с историей юга России или востока Украи-ны, изначально бывшего его неотъемлемой частью, знают, что Харьков – город молодой. Основан он, вроде бы, в середине семнадцатого века беженцами с охва-ченных войной западных земель Украины. Во время освободительной борьбы против поляков под предводительством Хмельницкого, люди охотно селились на территориях, до того свободных, ещё недавно татарском «Диком поле». Под за-щитой московского царя.
 Натурально, глупо искать в его земле какие-либо древности. Никто их никогда и не искал. Находки в черте города кладов римских монет или скифских украшений списывали на случайность.
 Правда, ещё в девятнадцатом веке стали возникать вопросы о происхождении разветвлённой сети подземных ходов под городом. Огромного объёма кирпича, пошедшего на их облицовку в Харькове не обжигали и обжигать не могли. Про-сто, к тому времени негде было это здесь делать. Слабосильным местным кир-пичным заводикам такая работа была не по силам. А завоз издалека на возах – слишком уж дорогое удовольствие. Совершенно несовместимое, с сохранением такого строительства в тайне. Странным образом, провалы неестественно стреми-тельно для русской бюрократической машины заделывались, шум вокруг прова-лившихся под землю прохожих, лошадей, или целых карет быстро сходил на нет. Всё - без серьёзных исследований. Только раз, в 1913 году непонятного происхо-ждения подземельями заинтересовались по настоящему. Городская управа даже создала соответствующую комиссию, чьей работе никто извне, кажется, не ме-шал. Но грянул роковой август 1914 года, и всем стало не до того.
 В славные имперские времена, наступившие после мировой бойни, любопытст-во по этому поводу почти исчезло. Доблестные органы охраны правопорядка всех, заинтересовавшихся тайнами подземелий приглашали к себе и, вероятно, полностью это любопытство удовлетворяли. По крайней мере, никто из них больше к людям со своими вопросами не приставал и по городским подвалам не шастал. Если вообще возможно шастать, то есть проявлять большую двигатель-ную активность после гостевания в наших чрезвычайно компетентных органах.
 Результаты проведённых, по недосмотру куратора из Тайного города, в двадца-тых годах двадцатого столетия археологических раскопок, единственных за всю историю города, при первом же удобном случае, были вывезены в Москву. По-дальше от излишне любопытных челов. Потому как один Спящий, да, возможно Дегутинский оракул, если его хорошенько поощрить, могут сказать, что неуго-монные и совершенно безответственные хозяева планеты оттуда способны выта-щить. В полном согласии с Забытой пустошью, некоторые разновидности любо-знательности в Харькове, и не только в нём, пресекались.
 Любого учёного, осмелившегося усомниться в печати по поводу возможной древности Харькова, тут же дружно предали бы остракизму и причислили бы, ес-ли не к откровенным жуликам фоменковского типа, то уж к сбрендившим палео-контактологам или уфологам. Гениальная фраза Чехова: «Этого не может быть, потому, что этого не может быть никогда» применяется в «научной» истории куда чаще, чем об этом узнают обыватели.


 Харьков, Дзержинский район. Много-много лет
 тому назад.

 Восьмилетняя егоза Сонечка добилась-таки своего, вытянув из мамы разрешение полазить с новым, жужжащим фонариком по подвалу. Да и разве можно было устоять перед этим милым черноглазым галчон-ком, с гривой, иначе не скажешь, цвета воронового крыла. Когда ей было что-нибудь надо, Соня умела быть очень настойчивой. И горе было тому, кто имел неосторожность стать на пути этой худенькой, с веч-но сбитыми коленками и локотками девчушки. Не смотря на весьма скромные даже для своего возраста габариты, всех однолеток, посмевших, например, обозвать её в глаза вороной или тощей галкой, она беспощадно лупила, а детям намного превосходящих её по возрасту, или взрослым устраивала нешуточные каверзы. У её мамочки уже неоднократно были не-приятности из-за проделок дочери. Перевоспитанию девочка не поддавалась совершенно. Как-то так полу-чалось, что это общавшимся с ней приходилось под-страиваться под неё. Впрочем, с младых ногтей она была девочкой понимавшей, инстинктивно, наверное, что у любых шалостей и требований есть границы, переходить которые не следует.
 Само собой разумеется, Сонина мамочка предвари-тельно проконсультировалась у регулярно лазившего в этот подвал по делам службы дворника. Вынужден-но держа во время этого разговора дистанцию из-за нестерпимо сильного запаха чеснока, лука и ещё чего-то, разносившегося вокруг при каждом слове труже-ника метлы и лопаты. Женщина менее интеллигент-ная, легко бы опознала третью часть ароматического букета и вряд ли бы доверила ему присмотр за своим ребёнком. Дворник клятвенно заверил, что в отличие от чердака, подвал не захламлён и совершенно безо-пасен. Только, вот, грязен он очень, из-за угольной пыли. Грязь для родителей такой непоседы – дело привычное, рутинное можно сказать, и добро на экс-педицию было дано.
 Получив небольшую мзду, как проводник в царство Аида, новоявленный Вергилий ещё раз поклялся - Усэ буде як найкраще, товарышко, вот вам истинный крест. Так шо сходымо и повэрнемося без прыгод (то есть, приключений). - Несколько раз он повторил по-добные заверения, не особенно их варьируя. Пообе-щал смотреть за ребёнком, не сводя с неё глаз.
 Впрочем, его прилежания хватило только для сня-тия с двери в подвал большого амбарного замка. По-сле вчерашнего общения с кумом, «трубы» у него не просто горели, а выгорали к чёртовой бабушке, сил никаких терпеть это дальше не было, душа требовала немедленной поправки. Поэтому, будучи полностью уверен в безопасности подвала, он запустил туда не-поседливую девчонку и поспешил в ближайшую «рюмочную», где и завис более чем на час.
 Соня сама не знала, чего она ждала от визита в под-земное царство. Обнаружения спрятанного там раз-бойничьего клада? Встречи с таинственными подзем-ными жителями? Или уж совсем чего-нибудь сказоч-ного? Вроде освобождения из плена зачарованного злой колдуньей принца. Поцелуем, естественно. На-верное, всего сразу и ничего конкретного. Главное, чтоб было необыкновенно, не буднично. Непохоже на игры во дворе. Хотелось удивительных приключений и находок.
 Поначалу было интересно. Странный (арочный) по-толок, незнакомые и потому будоражащие запахи, противостояние яркого света в луче фонарика, и не-проницаемой для глаз тьмы вокруг, гулкое эхо собст-венных шагов… Однако довольно скоро её сердечко перестало замирать от вглядывания в ужжасные пятна на потолке, вслушивания в страшшшные шорохи из тёмных углов. Никаких принцев и кладов вокруг не наблюдалось. Рука устала от непрерывных нажатий для поддержания работы фонарика. Подвал был про-тивнюче грязен и обескураживающе пуст. Разочаро-ванная Соня совсем было собралась уходить, когда её внимание привлекли несколько больших бочек в са-мом дальнем углу. Настырная девчонка переложила фонарик в другую ручку, и пошла туда. Исследовать последнюю надежду хоть на что-то интересное.
 Бочки были старыми, жутко вонючими и пустыми. Неинтересными. Зато, за самой дальней и большой, несдвигаемо-тяжёлой и колюче-царапучей, обнару-жился лаз. Низкий, неровный и узкий. В самый раз для среднего пуделя или карельской лайки. Или для худенькой девочки. Соня, не поколебавшись ни на одну секунду, полезла в обнаруженную дыру.
 Порвав платьице, сбив в очередной раз коленки, об-заведясь большой шишкой на макушке, расцарапав до крови плечико и ногу, девочка протиснулась, сначала между стенкой и бочкой, нет, бочищей противной, а затем, не обращая внимания на острые сколы кирпи-чей, в обнаруженное отверстие. И, первым делом, вляпалась при протискивании во что-то мягкое и рыхлое, от чего сразу запершило в носу. С превели-ким трудом, удержавшись от чихания, Соня поводила вокруг себя лучом фонарика (а всё время вжикать – не так уж и приятно) и обнаружила, что попала в кусок какого-то подземного хода выложенного из красного кирпича, без начала и конца из-за обвалов с обеих сторон. Сооружение это было, с Сонечкиной точки зрения, высоченное и широкое. Первым делом в её головку пришла мысль, а не правильнее ли называть это – тоннелем? Решив обязательно потом спросить об этом мамочку, девочка принялась рассматривать всё поподробней. В отличие от стен, пол был не крас-ный, а тёмно-серый. От скопившейся на нём пыли. Не угольной, в какую успела перепачкаться Соня в пре-дыдущем помещении, а обыкновенной. Такой же, ка-кую домработница Даша каждый день вытирает с ме-бели маленькой тряпочкой.
 - Это сколько же лет здесь уборки не делали? – По-трясённо рассматривала покрывавшее весь пол пуши-стое покрывало Соня. Раньше она и не подозревала, что пыли может быть так много. – Здесь тряпочкой как у Даши не обойдешься, нужно что-то другое. На-пример… Ой! – Додумать, что необходимо для убор-ки девочка не успела. Обманчиво ровное покрывало пыли скрывало неровности самого пола. В том числе, и совсем не маленькие выбоины, можно сказать, ямы, в одну из которых неосторожно шагнула Соня. Осту-пившись, она неловко, будто деревянная, грохнулась оземь. В который раз, рассадив коленки и локотки (не привыкать!), выронив фонарик, немедленно потух-ший, подняв в воздух целое облако пыли и извозю-кавшись по самую ушибленную макушку. Включи-тельно. Дышать тем, во что превратился воздух во-круг девочки, было весьма затруднительно. В носике у неё нестерпимо засвербело, в горлышке запершило и она, минуты на три, расчихалась. С интенсивно-стью, несравнимой ни с каким предыдущим случаем в своей короткой ещё жизни. Ничего вокруг она при этом не видела, не слышала, и думать ни о чём, кроме завладевшей ею напасти не могла.
 Наконец-то отчихавшись, Соня обнаружила, что лежит на очень грязном, болезненно неровном полу в полной темноте. И куда выронила фонарик, совер-шенно не помнит. А ведь, где находится выход, она теперь не имела ни малейшего представления. То время, минуты две-три, в которое Соня суетливо, бо-рясь с охватывающей её паникой, замещающей все чувства одним – страхом, шарила руками по полу, на много лет стало самым страшным из пережитых ею кошмаров. К великому её счастью и огромной радо-сти, фонарик удалось довольно быстро (это как по-смотреть!) найти и он не разбился, был в исправном состоянии.
 Поэтому, естественным первым порывом у неё было поскорее вернуться к солнцу и людям. Но, сердечко быстро успокоилось, восстановило нормальный ритм работы, страх отступил из забубённой головки, вер-нулось любопытство. Соня продолжила осмотр обна-руженного ею подземелья. Не забывая подсвечивать себе под ноги при каждом шаге и ступая осторож-ненько-осторожненько. Падать здесь второй раз ей не хотелось.
 Ещё добрых полчаса девочка пыталась найти в этом странном месте, ну хоть что-нибудь интересное, ёкая каждый раз, когда ножка попадала на неровное место. Однако ничего кроме пыли и битых кирпичей не на-шла. А тут ещё ручки устали от непрерывного сжима-ния, хотя она фонарик регулярно из одной в другую перекладывала. Сонин энтузиазм к поиску неведомо-го или необыкновенного угас на этот день оконча-тельно. Несколько разочарованная она отправилась обратно.
 Потом был непривычно сильный разнос от мамочки. Точнее, даже два разноса. Первый за невероятное ко-личество грязи на одежде, волосах и коже ( Соня пы-талась отмыть её во дворе под краном, но смогла только «художественно» размазать). Второй, за мно-гократное превышение обычного количества синяков, шишек, царапин и ссадин приобретенное всего за не-сколько часов. Была, даже (!) произнесена вслух угро-за, что шалунью закроют на целую неделю в кварти-ре, благодаря интенсивным стараниям девочки не реализованная. На много лет Соня утратила интерес к подземельям. В мире ведь так много интересного.