Там чудеса... Мой Тайный город. Часть I. Шаг в чудо. Глава 3

 1августа, Москва, ул. Большая Дмитровка, бар «Три педали»,
 7.30.

 Как оказалось, договорённость о встрече в «Трёх педалях», да ещё с деньгами, была ошибкой. Хорошо, хоть не роковой. Делать ставки на что-либо они не собирались, да и не тянуло. Вопли болельщиков, особенно пронзительный визг экзальтированных представительниц прекрасного пола, действовали после бессонной ночи на нервы. Добрыня, приехавший раньше, морщился от взлётов болельщицкого энтузиазма, страшно было даже подумать, сколько лишних децибел било в это время по ушам, мозгам и нервной системе. Удивительно, как работавшие здесь постоянно концы не теряли своей прославленной потенции.
 Ирбис подъехал на такси, когда Добрыня допивал первую чашечку фирменного кофе, надо признать очень удачного. Поздоровавшись, дружно решили, что лишняя порция такого напитка, особенно после бурной ночи, следы которой можно было заметить у обоих, будет совсем не лишней. Оружейный склад, где они надеялись прикупить оружие и боеприпасы благодаря старым связям Ирбиса, несравнимо дешевле, чем в магазинах Торговой гильдии, находился аж под Серпуховом.
 Ожидая, пока кофе остынет, он никогда не пил напитки горячими, Ирбис присмотрелся к внешнему виду напарника, сразу начавшему отхлёбывать из своей чашки.
 - Что-то у тебя глаза блестят и движения для такого утра слишком резки? Неужели вчерашнее лекарство всё ещё действует?
 - Нет. Маргарита Александровна (человская колдунья, нанявшая наёмников-новичков) рекомендовала мне попринимать его несколько дней, для предохранения от стресса.
 - Неужели ни одна из феечек-ближняшек, утащивших тебя из ресторана, не озаботилась об этом более приятным способом? Как они тебя поделили?
 - А они и не делили. Они всё любят делать вместе.
 - Ну, ты настоящий богатырь. Не посрамил былинную славу?
 - Не посрамил. Кстати, ты, котяра похотливый, уже в том же ресторане на Милу (Мила – от Миловиды, а не, упаси Господь, от Миланы) готов был, не медля наброситься, так что, чья б корова мычала…
 - Ладно, дело молодое, естественное. Но с приёмом лекарств, даже магических, лучше не злоупотреблять. Приходилось видеть, чем такое добавление бодрости заканчивается. Лучше пуля в лоб.
 - Ты как заботливая мамаша.
 - Я не мамаша, я – напарник. Ты в бою будешь мою спину прикрывать, на наркомана в таких делах не очень то положишься.
 - Прямо сразу – наркоман. Не всякий стимулятор - наркотик. И в бою это колдовское снадобье может сильно пригодиться нам обоим. Заметно ускоряет реакцию.
 - У нас сегодня поездка за железом, боестолкновений не предвидится. – Ляпнул Ирбис, озабоченный воспитательным мероприятием. Он за годы без войны действительно расслабился. Несколько лет назад он не сделал бы такого опрометчивого заявления даже в самый спокойный день. Не было у него предчувствия близкой смертельной опасности.
 Между тем, десятка уйбуя Панциря (в связи с репрессиями великого фюрера – неполная) уже почуяла, Бог весть каким органом, присутствие у наёмников наличных. Совершенно точно, только не носом, если он у гниличей не исполняет дополнительных функций. Понуждаемые непреходящей нуждой в деньгах и жизненно необходимом им виски, лихие гниличи решили облегчить кошельки двух новичков, не имеющих покровителей в Тайном городе. Храбрости им добавляло ошибочное мнение, неведомыми путями проникшее под банданы, что наёмники безоружны.
 Не обратив внимания на кучку красных шапок выскочивших из бара, ребята спокойно, наслаждаясь процессом, допили кофе, морщась в унисон от взлётов переживаний азартных завсегдатаев бара, расплатились и направились к автомобилю, бежевой шестёрке предоставленной им нанимательницей. За руль сел Добрыня. Прогревая мотор, что-то в его гуле ему не нравилось, он спросил:
 - Слушай, я назвался Добрыней потому, что и в клубе под этим именем выступал. Давно, ещё в детстве прочитал про него, а он историческая личность, дядя Владимира Красное Солнышко по матери, великий человек. Захотелось, да и сейчас хочется, походить на него. А почему ты взял себе кошачью кличку?
 - Во-первых, не кличку, а псевдоним. Во-вторых, снежный барс мне очень нравится, красив зараза. В-третьих, слышал легенду, что барс – единственный крупный хищник, который никогда не ест чужую добычу или падаль. Гордый, гад. Не знаю, правда ли…
 Вербализировать, в-четвёртых, Ирбису не удалось. Во время его объяснения Добрыня тронулся с места, вырулил на трассу, но набрать скорость не успел. Им наперерез выскочил длинный, чёрный джип. Выехав на дорогу, наглец стал поперёк, перегородив всю первую полосу, по которой они двигались. Только малая скорость движения, хорошие тормоза и обострённая реакция Добрыни спасла их от аварии. Левая фара «Лады» застыла в нескольких дюймах от водительской дверцы «Рейнджровера», откуда, из открытого окна на них испуганно уставились глаза из-под грязно-красной банданы. До удалого водилы джипа начало доходить, чем мог кончиться перехват наёмников конкретно для него.
 Чуть было, не разбив лоб о ветровое стекло и прикусив язык, из-за разгильдяйской русской привычки не пристёгиваться ремнём безопасности, Ирбис привычно взялся командовать. Увидев выскакивающих из джипа красных шапок, крикнул: - Выскакивай и лупи их всерьёз, поднимут ствол, стреляй на убой! – И с максимально возможной скоростью открыл дверцу навстречу подбежавшему краснобанданнику, наверняка сломав ему нос и капитально приложив по лбу. Агрессор, не ожидавший сопротивления совсем, от такой встречи упал на спину, на лету выронив дробовик, и затих. Он не потерял сознания, череп красной шапки – не голова какого-нибудь интеллигента, сотрясать там особенно нечего, не такие удары способен выдержать. Нос ему тоже не в первый раз ломали. Можно сказать, нормальный исход для дискуссии за столом, но такой жёсткий отпор заставил уйбуя, стыдно сказать, призадуматься. Воздерживаясь, временно, конечно, от участия в схватке.
 Красных шапок считали шакалами Тайного города. Но очень может пострадать тот, кто без должного бережения отнесётся к шакальей стае. В этом уже успели убедиться чуды во время конфликта с Вестником. Красные шапки были маленького роста, но напористыми, неслабыми, жилистыми бойцами. Быстрыми, по сравнению с обычными челами. Только вот в этот раз они напоролись на не совсем обычных.
 Ирбис, благодаря какой-то генетической особенности, превосходил по скорости большинство известных ему мастеров боевых искусств, умел мгновенно входить в боевой режим. Эх, если бы ещё и по мастерству, но проклятая лень… Поэтому следующего врага он встретил уже стоя на асфальте. Прямым правой в глаз, вложив в удар вес тела. Незадачливого грабителя подбросило вверх и, преодолев пару ярдов в свободном полете, он звучно грохнулся оземь. На мгновение раньше своего дробовика, улетевшего ещё дальше хозяина. Стрелять никто из гниличей и не пробовал, так как они вышли на грабёж, замаскированный подстроенной аварией, а не на убийство, чреватое скорой казнью.
 Третьего, Ирбис по-простецки, но от души пнул носком между ног. Тот взвизгнул (а представьте себя на его месте), упал и скрутился на асфальте калачиком, начисто потеряв воинственность, как и двое предыдущих его товарищей. Всё это произошло так быстро, что только четвёртый, выскочивший из автомобиля последним, успел среагировать на складывающуюся не по плану ситуацию. Но сделал это совершенно неправильно. Молоток, получивший погоняло за умение вбивать в дерево гвозди лбом без малейшего ущерба для здоровья, вместо того чтоб драпать изо всех сил, выхватил ятаган и двинулся на чела. У него был большой, по его меркам должок, чреватый для него крупными неприятностями, в случае если немедленно не уплатит. То, что чел, новичок, стоящий без оружия, может сотворить с ним что-то более страшное, он не подумал. Не в традициях Семьи, злоупотреблять мыслительным процессом.
 Увидев обнажённый клинок, Ирбис громко предупредил: - Брось ножик, изувечу!
 Молоток не послушался. Войдя в раж, он широко замахнувшись, рубанул чела в плечо.
 Ирбис и сам не знал, зачем взял из подмосковного тайника, помимо «Токагитов» (венгерский вариант ТТ. для патрона тридцать восьмого калибра), ещё и тэкаги (рука-крюк, когтеобразное оружие и средство лазания по стенам у ниндзя). Одновременно с предупреждением, он достал тэкаги и, отбив удар банданника, мазнул его стальными когтями по лицу, превратив всю его правую половину в кровавое месиво. Обещания надо выполнять. Тогда и другие будут относиться к ним всерьёз.
 Молоток взвыл, бросил ятаган на асфальт, схватился за страшно изуродованное лицо, но не упал. Ирбис не любил оставлять за спиной могущих выстрелить противников. Примерившись, он ударил носком левой ноги в поясницу. У челов там печень, одно из самых уязвимых мест в рукопашном бою. Судя по падению с безмолвным, от дикой боли воплем, у красных шапок – тоже. Не скоро он теперь встанет. Если встанет вообще, учитывая интенсивную кровопотерю.
 Добрыня выскочил из машины даже раньше Ирбиса. Спасибо, Маргарита Александровна за лекарство. На него бежали трое. Им пришлось оббегать капот собственного автомобиля, поэтому, как в фильме «Спартак» они бежали цепочкой. Вылетевшего на наёмника первым, держа на отлёте дробовик, Добрыня ударил твёрдым носком туфли в колено. При этом почти наверняка вдребезги разбив ему коленную чашечку. Пока второй, продолжая по инерции двигаться вперёд, одновременно зачарованно наблюдая за падением вопящего от боли товарища, подбежал на тоже место, Добрыня шагнул на пол-ярда вперёд и врезал застывшему наконец на месте придурку правый свинг. Нет, свингище. Прямо в висок, хотя кулак Добрыни по размерам (а, может и по уму?) мало уступал голове гнилича и накрыл почти всю левую сторону. Того, как картонного ураганом, бросило об собственный джип, у которого он и застыл неподвижной тушкой. Потом выяснилось, что он оказался одним из наименее пострадавших в десятке уйбуя Панциря. Две больших шишки да головная боль, прошедшая после первого же стакана виски. Крепкими же сделал их Спящий. Хотя, с мозгами для них он всё-таки переэкономил.
 Третий из противников Добрыни, то ли наименее воинственный, то ли наиболее ленивый, успел к этому времени добраться только до переднего колеса джипа с противоположенной стороны. Печальная судьба, постигшая товарищей, убавила его стремление к драке до не различимой и в микроскоп величины. Банданоноситель начал пятиться, завертел головой, прикидывая куда бежать. Воспользовавшись рассредоточенностью его внимания, Добрыня, всего с одного шага разбега, опёршись левой рукой о капот, перепрыгнул его (капот), врезавшись всей своей немалой массой, ногами вперёд, во вдвое более легкого противника. Тот пролетел (лётная выдалась погода) ярдов пять-шесть, прокатился по асфальту ещё пару и надолго застыл. Эрлийцы потом диагностировали у него перелом нескольких рёбер, выбитое, с разрывом связок, плечо, обширные гематомы и сотрясение мозга. Есть таки, что сотрясать в головах у красных шапок!
 Взревел мотор джипа. Водила Шнырь, благоразумно наблюдавший за схваткой из окна своего автомобиля, решил побыстрее покинуть это явно неблагоприятное для красных шапок место. Но на газ он нажимать не стал, увидев ствол направленного на него Ирбисом «Токагита». Прямо ему в лоб. Отверстие чуть большее трети дюйма, показалось Шнырю шире и смертоноснее жерла виденной им когда-то Царь-пушки, загипнотизировав его, как удав кролика.
 Одного взгляда Ирбису было достаточно, чтобы убедиться в благополучном исходе разборки Добрыни со своими противниками. Тогда, скомандовав напарнику: - Присматривай за лежащими! - он решил провести показательное воспитательное мероприятие среди несознательных красно-шапочных масс, чтоб надолго запомнили и других предостерегли. Первым делом, изъять из машины единственного ещё не пострадавшего. Чтоб не смылся и мог хлебнуть прелестей нападения на него, Ирбиса, не одними глазами, а и шкурой. Это сильно способствует улучшению памяти и предотвращению рецидивов.
 Однако вытащить водилу из джипа оказалось не так легко. Дверца открывалась дюйма на три, не больше, из-за стоящей рядом «Лады». Решив про себя, воспитывать так, воспитывать, Ирбис не стал затевать тягомотного разъезжания, а, устроившись на капоте хита отечественного машиностроения, уцепился когтями тэкаги за кожаную жилетку красной шапки, прихватив, немного и его собственную шкуру. Пистолет он быстро сунул в подмышечную кобуру, освобождая и правую руку для помощи в извлечении придурка. Бедняга, почувствовав впившиеся в него когти, сначала вцепился в рулевое колесо, родное и привычное. Но тут же под благотворным влиянием боли, стимулировавшей мозговую деятельность лучше виски, сообразил, что тварь (а как ещё назвать существо с такими когтями, их искусственность Шнырь не заметил), если захочет, вытащит его из машины по частям и, добавив мощную струю к сильнейшим ароматам, царившим в автомобиле, отпустил руль. Даже помог Ирбису протаскивать себя в окно джипа.
 Ирбис давно мечтал как раз о «Рейнджровере», большом и чёрном. Во время разборки, мелькнула мысль, о реквизиции автомобиля, пусть явно подержанного и битого в счёт моральных убытков. В Тайном городе такие вещи практиковались. Но запах из водительского окна начисто стер у него такое желание. В этом автомобиле могли ездить только гниличи. Или существа с полностью атрофированным обонянием.
 Угрожающе нависая своими более чем шестью футами над менее чем пятифутовым карликом, Ирбис скорее рыкнул, чем спросил: - Кто у вас командир?
 Шнырь разыгрывать из себя несгибаемого героя не стал, не те обстоятельства, сразу указал грязным пальцем на пытавшегося прикинуться ветошью Панциря. – Он!
 Ирбис развернул «предателя» мордой от себя (срочно надо изучить анатомию других рас, чтоб знать куда их лупить) и врезал ему под основание черепа. Подействовало. Обвалился и затих как натуральный Homo sapiens sapiens.
 - И кто посмеет после этого сказать, что разные виды разумных не имеют ничего общего? Имеют! Например, реакцию на удар по голове. Разве что, силу удара надо варьировать.
 Под такие антиксенофобские (и, добавим, не совсем корректные) рассуждения про себя, Ирбис нагнулся, поднял стофунтового налётчика, судя по движениям зрачков под веками, разыгрывавшему из себя бессознательного. Одной правой, схватив его за грудки. После чего подцепил стальными когтями тэкаги сзади и его жилет. Опять таки, умышленно поцарапав кожу. Уйбуй оказался в крайне неудобном, полу подвешенном состоянии, стоя на цыпочках. Сил у Ирбиса это отнимало немного, а незадачливый грабитель чувствовал себя мышонком в лапах голодного кота.
 - Кто нанял вас для нападения на нас?
 - Не… Ни… Мы… - Признаваться, что это нападение было его личной инициативой Панцирю категорически не хотелось, а выдумать что-нибудь в нынешнем своём положении он не мог. Собственно, он уже забыл, что сам предложил почистить карманы двух безоружный челов и пять минут назад гордился этой своей идеей. ТАКУЮ неудачную идею мог выдать только кто-то другой.
 - Слушай, дерьмо собачье. - Встряхнул Ирбис уйбуя. – Ты понимаешь, что я могу сейчас перемочить вас всех и любое расследование в Тайном городе меня оправдает? Ещё и спасибо скажут, что очистил улицы от идиотов.
 Ничего Панцирь не понимал. Ну, никак он не ожидал, что двое челов, новичков и не магов, смогут, шутя расправиться с его десятком. Двигаясь с не свойственной челам скоростью. Да эти когти. Весь его вид свидетельствовал, что ему не хорошо и хочется побыстрее очутиться подальше от двух челов, оказавшихся такими опасными отморозками.
 - Так понимаешь или будешь молчать как партизан на допросе? – Совсем не ласково продолжил Ирбис, ещё раз встряхнув уйбуя. – Может тебе оторвать что-нибудь для развязывания языка?
 Уйбуй быстро замотал головой. Больше всего на свете он хотел немедленно перенестись отсюда подальше. В целом, не повреждённом виде. Он вспомнил, наконец, кто из челов умел отращивать когти при нужде. И это только увеличило охватившую его панику. Теперь в способность чела оторвать ему руку или ногу он верил. Страшная кровоточащая рана вместо лица кого-то из бойцов наглядно демонстрировала решимость и жестокость противника державшего его в когтях. Панцирь только не мог набраться храбрости на признание об отсутствии нанимателей.
 - Так значит, молчать будешь! – «Сделал выводы» тоном обещающим неприятности Ирбис.
 Уйбуй в ужасе замотал головой и, описался. Впрочем, этот одорантический штришок не многое добавил к ароматическому букету гнилича. Ирбису приходилось, в своё время обыскивать трупы, полежавшие на летнем боснийском солнышке два-три дня. Сейчас он мог ответственно заявить, что пахли они не так сильно и тошнотворно, как допрашиваемый.
 - Ты меня понимаешь? Или, для начала оборвать тебе ухо?
 - Нет! Нет! Не надо обрывать мне ухи.
 - Тогда почему не отвечаешь на мой вопрос? – Ирбис опять встряхнул пленника, чтоб ему жизнь мёдом не казалась.
 - Какой вопрос?
 - Да ты, наглец, меня не слушаешь! Убью, если немедленно не ответишь! Кто вас послал нападать на нас?
 - Никто не посылал. Случайно всё вышло. Нечаянно. Я не хотел! Я их отговаривал.
 - Да ты смеешься надо мной! Случайно напали и хотели убить. Нет, надо всё-таки тебе что-нибудь оторвать.
 - Не надо! Мы не хотели никого убивать! Нас за это вешают!
 - Тогда зачем напали?
 - Мы… Нас… Эээ… - Признаваться в попытке ограбления Панцирю категорически не хотелось. В Тайном городе за такое действительно вешали. Хотя и не всех и не всегда. Но красных шапок – регулярно часто.
 Уже без разговоров, Ирбис схватил правой рукой левое ухо гнилича и начал выкручивать. Он знал, что, защищая своё имущество можно убивать. Но можно ли пытать, уверен не был. Поэтому предпочёл бы обойтись угрозами.
 - Ой-ей-ей! Не надо! Я всё скажу!
 Не ослабляя зажима, наверняка болезненного, уха придурка, Ирбис тяжёлым взглядом уставился вниз, на красную шапку. Тот, даже стоя на цыпочках, доставал ему разве что, до подмышки.
 - Ну!
 - Мы только хотели… немного…деньги забрать. Нам в последнее время не везло… виски дорогое… деньги нужны очень…
 - Так вы хотели нас ограбить?
 - Эээ… Да! Но совсем немножко.
 - И вас точно никто не посылал?
 - Точно, точно. Это мне плохой совет дали. Не помню, Молоток или Шило. Лучше их побей.
 - Как тебя зовут?
 - Уйбуй Панцирь.
 - А ведь по законам Тайного города, уйбуй Панцирь, я вас всех могу перемочить. Но сегодня я добрый. Могу и помиловать. Так мочить вас, или нет?
 - Не надо!
 Ирбис поверил неудачнику и успокоился. Никто, наверное, этих идиотов не посылал, сами проявили инициативу. – Однако, спускать такие вещи нельзя. Заклюют. Надо бы, помимо морд их и по карману ударить.
 - Ладно. Пользуйтесь моей добротой. Не буду вас убивать. Но раз вы нас задержали, заплатишь мне штраф. Всего две тысячи. Заплатишь?
 Панцирь не был мазохистом, и он впервые искренне обрадовался возможности отдать кому-то деньги. – Да! – В этот момент для него платить означало – жить. А со сволочью, дающей кретинские советы, можно после разобраться.
 - Так чего ты ждёшь? Переводи. Или у тебя денег нет?
 - Есть! – Заорал Панцирь, испугавшись, что наёмник передумает или запросит больше. И спеша, с максимальной скоростью перевёл деньги на счёт Ирбиса.
 - Вот и умница. Только запомни, это сегодня я добрый. Вот мог бы забрать ваш джип, но не буду. А, иногда, я бываю очень злым. Попадётесь мне в такой момент – порву на мелкие кусочки. Понял?!
 Панцирь интенсивно закивал.
 - Тогда живи.
 Ирбис сбросил коротышку с когтей тэкаги, сунул её, так и не замеченную никем из противников, в карман. Оставив Панциря счастливо улыбаться солнышку: - Обошлось! - направился к своей машине. Добрыня, менее закалённый, ходил во время допроса, несколько поодаль, приглядывая за поверженными противниками. Никто из них больше в бой не рвался. Даже от короткого соприкосновения с гниличами, недавно выпитый им кофе у него настоятельно просился наружу. Увидев, что напарник собирается садиться в автомобиль, он молнией метнулся к водительской дверце и сел в машину одновременно с Ирбисом. Наёмники продолжили свой путь после непредусмотренной задержки. К новым приключениям и, к сожалению, новым, несравненно более сильным противникам.
 А Панцирь со товарищи, частично чтобы оправдаться за позорное поражение от двух челов, кстати, искренне поверив в собственные измышления, пустили слух, что Ирбис и Добрыня не простые наёмники, а оборотень и нав, изгнанный из Цитадели. Естественно, никто из разумных в такие бредни не поверил. Наоборот, эта сплетня скорее мешала в дальнейшем наёмникам, покрывая их налётом шутовства. Зато красные шапки относились к напарникам подчёркнуто уважительно. Да Великие дома и Торговая гильдия в течение трёх дней, втихую проверили их генетику. На всякий случай.

 Песочин, пригород Харькова, дом одинокой женщины.

 Понятие: «Мой дом – моя крепость» появилось не вчера. И, собственно, не челы его осознали, произнесли вслух, и начали воплощать в жизнь. За много эпох до того, как потомки африканских приматов прошли впервые по дну пересохшего из-за ледникового периода Ла-Манша на территорию британского полуострова. Издавна даже самые могучие воины и умелые волшебники предпочитают жить за крепкими, хорошо охраняемыми стенами. Судьба асуров, бывших хозяев Земли, пренебрегших этим правилом, служит всем наглядным примером.
 Естественно, оно особенно актуально для одинокой и не бедной женщины. Пусть она самая, что ни на есть, натуральная ведьма. Дипломированная и опытная. Местная шпана и склонные к беспределу местные копы, при соблюдении элементарной осторожности, для неё представляли, конечно, не слишком большую угрозу. Но заработанные с помощью магии денежки и скопившиеся за время колдовской практики волшебные артефакты могут заинтересовать куда более опасных личностей. Жизнь чела никогда не считалась сколь либо серьёзным препятствием на пути к обогащению. Особенно вдали от ока Великих Домов и Забытой пустыни. Именно на неожиданные налёты таких «визитёров» и была рассчитана охранная система дома. София понимала всю серьёзность угрозы и в молодости, а к перелому эпох выстроила вокруг своего гнёздышка настоящую оборонительную систему. Разве что, безо рвов и надолбов. Зато с очень неприятными, порой просто страшненькими сюрпризами, превращавшими для незваных гостей мирный на вид дом в минное поле.
 Первую серьёзную проверку обороны произвёл в середине семидесятых годов, совершенно добровольно, без персонального приглашения и предварительного уведомления, залётный вампир. Из числа не признавших Договор Покорности. Вопрос как он вышел на жилище колдуньи, снаружи, с улицы, ничем не отличавшееся от соседних строений, остался не проясненным. Заметить «спящие» сторожевые артефакты мудрено и для куда более сильных колдунов. В случайности при таких инцидентах верят только очень наивные существа. Однако, кто его «навёл» София так и не выяснила, не смотря на значительные усилия и расходы. К её счастью, тот «визит» был единственным.
 Во двор масан проник в виде тумана, сторожевой системой не замеченного. Видимо обнаружив, что двери и окна очень хорошо подогнаны и снабжены охранными артефактами, он попытался просочиться в дом через один из кондиционеров, призывно торчащих из почти всех форточек. Крайне неприятным сюрпризом для него оказалась посеребрёность бешено вращавшегося вентилятора в нём. Незадачливый кровосос инстинктивно отшатнулся, точнее, для тумана, подходит слово, отхлынул, и обжегся об серебрение обратной стороны внешней решётки. Незначительный ожог никакими серьёзными последствиями ему не грозил, но от неожиданности он начал принимать телесную форму. В кондиционере не поместилась бы и голова оса, не говоря уж о, безусловно, смертоносной в таком случае передней решётке, сквозь которую масан только что частично просочился. Во избежание фатального конца масан, опять таки инстинктивно, разрушил кондиционер. И получил просветившую его насквозь мощную, четвёртой степени, вспышку «Протуберанца», волшебного артефакта излучающего свет солнечного спектра, смертоносного для вампиров.
 Немного погодя, София, разбуженная тревожным сигналом, убедившись в отсутствии у вампира соратников, вышла во двор и добила его, зная об удивительной живучести и силе этой Семьи, ударом «Эльфийской стрелы» в голову. На всякий случай.