Ответ небесной канцелярии

 1.
Он стоял на самом краю. Где-то внизу еще продолжалась жизнь, суетились люди, похожие сверху на марионетки, моргая лучами фар, проезжали по проспекту машины.
 Ветер развивал его волосы и резал глаза. Все. Остался лишь один шаг. И никто не сможет его найти. Больше его не будут учить жить. Он не услышит уже ни одного упрека или замечания. Он будет свободен. Так или иначе.

 Ему был виден дом, в котором он прожил все свои 14 лет. Машина отца стояла у подъезда. Значит он дома. Значит, идти домой нельзя.
 На солнце золотым лучом блеснул покатый бок иномарки. Мать приехала.
 Он знал, что шагнет вниз и улицу огласит крик людей, наблюдавших его полет. Словно наяву он видел как мать непонимающе посмотрит через дорогу и, взяв из багажника пакеты, пойдет к дому. Она не любит людские сборища, не любит трагические происшествия и вид крови, отражающийся в глазах зевак. Только спустя несколько часов ей сообщат. Нет. Не сообщат. Паспорта нет. Значит именно она приедет на опознание. Увидит его изломанное тело, разбитую голову. Или что там, вообще, от него останется.

 И вдруг волна пронзительной жалости к матери, к самому себе заставила его отойти от бездны. Он сел на вентиляционный люк и заплакал. Он оплакивал самого себе. Того, кто, как ему казалось, уже лежит на холодном столе морга.
 Уже темнело, когда он спустился с крыши и пошел к дому.


 - Ну что? Какие новости сегодня?
 - Все в порядке. Два самоубийства, но пропуска уже выписаны, документы подготовлены. Одна смерть, плановая, как говорят на земле, от старости. И четыре несчастных случая. Вот с ними сейчас разбираются.
 - Могло быть и хуже. Только вы, давайте там, с документами пошустрее. Где души сейчас?
 - Согласно пункту 36, подпункт 8, в распределителе. До полного оформления там и пробудут.
 - Молодцы. А, то помниться, как-то больше сотни в чистилище согнали, ха-ха. Небось, подумали, бедные, что это коммунальный ад.
 - Ах, да. Вот еще одно…
 - Что там?
 - Только что отчет пришел. Еще один. Самоубийство. Стоит на крыше двадцатичетырехэтажного дома. С минуты на минуту здесь будет.
 - Отчет, полное досье из отдела Жизни, решение по итогу, справка о…. Короче сами знаете. В темпе.
 - Уже, уже…

 2.
 Все та же лестница. Она не изменилась за два года. Прибавилось пустых бутылок и окурков. Запах общественного сортира стал более ощутим. Краска кое-где облезла. А в остальном, все так же.
 Он вновь повторял свой путь. Только теперь он не станет никого жалеть. «Некого. Даже себя не жаль. Опустившаяся скотина. Лучше бы он сдох еще тогда. Нечего сказать, достойная личность. Надежда семьи». По его губам пробегает саркастическая ухмылка. «Как они хотели меня видеть студентом этой сраной академии. Деньги в меня вкладывали. Что я, Сбербанк что ли, чтобы в меня что-то вкладывать? А я, сволочь такая, не оправдал надежд. Так еще и имею наглость не рвать на себе волосы, а заливаться алкоголем. Не нужен им такой сын? Да, пожалуйста! Будет могилка и крестик!!!»
 С крыши хорошо видно, как строят новые дома. Только отсюда они не кажутся такими красивыми, как с земли. Уродливые конструкции наподобие картонных коробок.
 «Интересно, а есть ли ад и рай? И если есть, то куда попаду я? Как же все-таки хорошо рассуждать стоя лицом к лицу со смертью. Появляется четкость мысли. Трезвеешь. И ветер здесь всегда сильнее. И все проблемы уже не кажутся важными и значительными. Одно движение – полет – земля – вечный покой. И никаких академий и чужих надежд».

 - Ну и что у вас опять за проблема?
 - Извиняюсь за беспокойство. Но помните того психа, который два года назад собирался с крыши прыгать?
 - Помню. Особенно хорошо запомнилось, как документы обратно возвращать пришлось. Бюрократия сплошная. А ты к чему о нем?
 - Он опять…. То есть снова на той же крыше. Прыгать собрался. Что делать?
 - Вот неймется оглашенному. Точно-то теперь собрался?
 - По отчету ангела-хранителя – да.
 - Если не прыгнет, я этого ангела…. Готовь документы! Мы его тут примем…!! Я! Лично! Приму!!!

 Вечер. В домах зажигают свет и садятся ужинать. У него теперь нет дома. У него есть лишь эта крыша и много-много метров до земли. Должно хватить. Чтобы насмерть. Чтобы не мучаться. Он еще раз посмотрел вокруг, нашел взглядом окно родной кухни и мысленно попрощался с родителями. Чувство горькой гордости переполнило его душу. Вот так, не понятым, но гордым он покинет этот мир.
 Резкий рывок со спины за воротник отвлек его от трагического прощания. Причем дернули его за шиворот так сильно, что, свалившись с парапета, он проехался юзом еще полметра. Над ним возвышался дворник.
 - Совсем молодежь оборзела. Мозги-то есть? По крышам лазить надумали! А свалишься? Мне твои бренные останки убирать? А? Катись отсюдова!!!

 3.
 Зима – самое гадкое время года. Холодно, а на дверях подъездов скалятся домофоны. Денег нет. В метро не пускают – бомжей, вообще, никуда не пускают. Он касается рукой свого лица. Кровь. Где-то губу разбил или помогли. Не важно.
 Теперь он должен закончить то, что решил еще пять лет назад. Броситься вниз. С крыши. Это самый высокий дом в районе. Значит опять все тоже так же. Только сегодня наверняка.
 Он устал. Когда уходил из дома, думал что вернется другим. Кем-то значимым, нужным, необходимым. Естественно, тогда был пьян. А потом и не выходил из этого состояния.
 Поначалу жил у друзей, потом вписывался у чужих, затем спал по подъездам и чердакам.
 «Ниже опускаться уже не куда. Все. Конечная стадия.»
 Ветер играл в волосах и задувал в прорехи рваной куртки.
 «Меня и не опознают. И семье не сообщат. А что? Свалился пьяный бомж с крыши».

 - О0о-о!!!! Только не это!!!!!
 - Не голоси. Объясняй по существу. Спокойно.
 - Он…опять…этот…самый
 -Кто?
 - Тот с крышей.… И у него она съехавшая…
 - Ты что психов никогда не видел?
 - Да… нет... этот тот,… который прыгать…опять!!!!!
 - О, нет!!! На той же самой?
 - Да!!! И пьяный. Значит прыгнет!!!
 - В ад! За издевательство!!! Готовь документы!!!

 Ветер усиливался, но протрезветь после многомесячного запоя нельзя даже в центре торнадо.
 «Темнеет. Прыгать нужно сейчас. А то дети с утра найдут. Испугаются».
 Все тот же, несделанный когда-то шаг, отделяет жизнь от смерти. И думать уже не получится – мысли ворочаются медленно, с трудом, как несмазанный механизм. Последний рывок. И не буде стыда, похмелья, холода.
 Он все же решился посмотреть на окна своего дома. Свет горит на кухне и в комнате у матери. На какой-то краткий миг ему даже показалось, что он видит мать, стоящую у окна.
 «Ей же на работу рано вставать. А она не спит. Словно ждет кого-то.»
 И тут, как обухом по голове, - «Да ведь это тебя она ждет! Тебя! А ты тут из себя героя корчишь в обоссанных штанах. Алкаш вонючий!!!»
 И по заледеневшим щекам скользнули первые горькие слезы. Где-то там внизу, ветер сбивал с ног одиноких прохожих, где-то там еще пили, где-то прятались по подвалам от непогоды его недавние собутыльники. А он стоял все на той же, как заколдованной крыше и оплакивал свою неудавшуюся жизнь. Ему было жаль каждого дня, который он не посвятил чему-то нужному, светлому. А никто не подсказывал, что именно нужно. А сам он не знал. И так глупо было умирать, не поняв, зачем был нужен его пустой и бесполезный жизненный срок.
 «Я просто подожду. Я еще успею. Пока я хочу понять».

 4.
 «Сорвался. Даже после лечения. После больницы. Нет, психушки. Моя мать сдала меня в сумасшедший дом! Поверить не могу. Вылечила алкаша. А снова пью. И рад этому. А может мне нравиться пить. Так я забываю о том, что я – ничтожество, пьянь. Мне не приятно помнить об этом. А скоро я, вообще, обо всем забуду. Прыгну, наконец, вниз с этой долбаной крыши. Вот и все. Только не нужно глаза закрывать. Я умру как сильный человек, как герой, глядя в глаза своей смерти».
 И он шагнул в пустоту.
 «Темно. Значит, не сумел. Зажмурился. Трус! А хотя уже не важно. Только почему так долго…»
 Было по-прежнему темно. Чувство полета пропало.
 - Здравствуй сын мой
 - Я не вижу Вас. Где я?
 - Не там, где ты думаешь.
 - Так я не умер?
 - Издеваешься? Уже три раза всю бухгалтерию нам нарушил, из отдела Смерти всенебесное посмешище сделал, гербовой бумаги, сколько перевели на тебя.
 - И что теперь?
 - Нет на тебя документов. Не оформлены.
 - И…
 - Кто же знал, что ты надумаешь? Живи теперь. Пока наши бюрократы с твоими справками разбираться станут.
 - А умереть….
 - Перебьешься. Пока не разберутся – будешь жить. Понял?
 - Угу.
 - И чтоб без фокусов.

 В декабре районная газета сообщила об удивительном происшествии. «Молодой человек, девятнадцати лет отроду, числившийся в розыске уже несколько месяцев, был обнаружен жителями нашего района висящим на березе на высоте четвертого этажа. Юноша находился в состоянии сильного алкогольного опьянения. От падения его спасла веревка, повязанная на поясе, вместо ремня. Снимать потерпевшего пришлось пожарным. Объяснить свое нахождение на дереве, молодой человек вразумительно не смог. Но позабавил всех рассказом о падении с крыши и разговором с Господом. Жаль, что чудес не бывает. А наша газета сообщает лишь правдивые сведения».
 
 

12.01.07