Норидж

-И где же тут стоянка такси, - подумала я, выползая из автобуса, в котором провела уже много часов. – Они написали, что где-то наверху вокзала. А где вокзал?
Никакого вокзала не было вообще (я-то представила многоэтажное здание с лифтами). Никакого верха тоже не было. Как меня осенило уже потом, вЕрхом эта дама, написавшая мне письмо, назвала вершину холма. Но я уже туда не пошла.
С грохотом таща свою тяжеленную сумку на колесиках и мешки с бумагами по мощеной мостовой, я вышла на узкую улочку, припоминая присланный мне по электронной почте кусок карты.
-Ехать нужно направо, - подумала я. – Но как?
Передо мной оказалась дорожная развилка из большого количества узких дорог. Машин и автобусов не было (в воскресенье вечером англичане отдыхают), и понять, в какую сторону ехать, было невозможно с этим «неправильносторонним» движением.
-Да хоть бы встретили, что за нация такая. К нам бы ехал человек из чужой страны, неужели бы мы ему кусок карты прислали и объяснили, где такси? Да и американцы никогда гостя одного не бросят, даже когда их очень об этом попросишь…
Но мои ворчания все равно обращались в пустоту, поэтому я продолжила переход через узкие дороги в неизвестном направлении.
По изредка проезжающим машинам я все-таки прикинула, куда мне может быть надо и направилась к автобусной остановке.
И прохожих нет, кого спросить?
Наконец живая душа прошла мимо и любезно показала мне, куда ехать и где садиться на автобус.
-Только автобусы не ходят, сегодня воскресенье… - добавила эта душа с типично английской доброжелательностью.
-Вообще?
-Ну, может, и будет, только не скоро.
Поскольку идти мне с тяжелыми сумками все равно уже было невмоготу, я уселась в стеклянной остановке с единственной мыслью – пусть я здесь умру, но ни шагу не сделаю…
И тут я увидела черный кэб – типично английское такси, древнее на вид и суперсовременное внутри. На мое счастье, таксист остановился, хотя и сообщил, что работу уже закончил. Но проявил милосердие и загрузил меня в свою машину.
Мы поехали по очень красивому городу, не такому маленькому, в котором я жила предыдущую неделю, но и не очень большому. На набережной узкой речки находился мой отель (мотель, бед энд брекфаст, домишко…) – в общем, нечто в типично английском духе, с эркерами и тяжелой входной дверью.
Молодой человек богемного вида со светлыми кудрями (хозяин) радостно схватил мои тяжелые сумки и быстро пошел с ними по крутой лестнице на второй этаж, показал мою комнату, от которой я пришла в тихий ужас и вспомнила добрым словом ободранный Холидэй Инн, который я так ругала на прошлой неделе. Вручил связку ключей и рассказал про время завтрака.
-Вот тебе и Англия, - не уставала думать я. – Прям российский райцентр какой, а не Европа… Только стоит 45 фунтов, а не 5.
Я еще тогда не побывала в английском райцентре… Но это мне еще тоже предстояло.
Вся комната была заставлена огромными кроватями. Одна широкая, двуспальная, другая поуже. Больше места почти не оставалось, только для телевизора и столика с чайными принадлежностями в эркере (туда четвертая кровать, видимо, просто не влезала).
В ванной скромно висело одно полотенце, которое никто менять не собирался, даже если бы тут прожил месяц, и не лежало даже кусочка мыла хотя бы для приличия.
Как показало мое дальнейшее исследование гостиницы, мой номер был еще привилегированным, потому что с удобствами. Остальные постояльцы прогуливались в коридор.
После целого дня пути мне уже страшно хотелось есть, поэтому я пошла по улице в поисках кафе. Зашла в китайский ресторан. Уютный красный цвет, расписные лампы, обходительные китаянки-официантки… Поев простого риса фунтов на 15, я отправилась по этой же улице дальше.
Внезапно мне стало так одиноко, а улица с красивыми домами показалась такой враждебной, что интерес гулять пропал.
-Во приехала, - опять подумала я и отправилась в свою комнату-кровать созерцать то яхты на яхт-станции около гостиницы, то все подряд телепрограммы.
Утром в назначенное время за мной в гостиницу никто не приехал. А почему я решила, что должны? Потому что так делали американцы и потому что так бы сделали русские?
Я долго стояла на крыльце под легким дождичком, пока наконец не решила, что нужно идти самой. Только куда?
По клочку карты немного сориентировалась, но я еще не знала особенностей этого города – он был как заколдованный, в нем можно заблудиться даже на абсолютно прямой улице. Впрочем, все дело в Замке, который стоял в самом центре, и вокруг которого закручивались улицы меньшего и большего радиуса. Лишь к концу недели я смогла выходить прямо к офису.
Проблуждав по городу, я зашла в газетную лавку и спросила, как пройти к нужному мне месту, понимая, что безнадежно пренебрегла пресловутой любовью англичан к точности. И вот наконец это издательство… Зачем я сюда приехала?
Меня впустили, рассказали, куда идти. Большое современное здание, где все сидят и работают в одном большом зале за маленькими перегородками у своих компьютеров.
Секретарши, которая присылала мне карту, не было – она уехала на учебу, поэтому какие-то люди, не проявляя никаких эмоций (как будто русские стажеры ходят к ним каждый день толпами, с утра до ночи), отвели меня к человеку, сидящему в отдельном кабинете (начальник, видно).
Человек представился как Барри, попросил подождать и наконец вышел из-за своего письменного стола и сел напротив меня.
Я неуклюже стала извиняться за опоздание.
-Я ждала вас в гостинице утром.
-Меня??? – он высоко поднял брови.
-Не вас, а кого-нибудь…
-А в какой вы гостинице остановились?
Наконец мы замяли этот неловкий вопрос и перешли к делу.
-Расскажите о себе и своей программе, - попросил он.
Я начала довольно бойко. Но вдруг смутилась от его взгляда. Он смотрел на меня буквально как на динозавра.
-В чем дело? Я не так одета? - Пиджаки что ли такие у них не носят – вроде обычный черный пиджак абсолютно классического покроя, хоть я их и не ношу обычно… Или, может, его смущает мой акцент – неужели такой дикий, вроде я не так ужасно все произношу, ну, разве интонация другая… Или мой высокохудожественный раскрас волос его смущает (у меня было несколько светлых прядей, несколько совсем темных и множество оттенков красноватого цвета – страшно модно)…
Ничего не понимая, я споткнулась и стала забывать простые слова.
-Извините, - сказал я.
-Ничего, ничего, вы очень хорошо говорите по-английски.
Я воспрянула духом, собравшись продолжить, но он добавил:
-Не то что я по-русски…
Это заявление застало меня врасплох и сразу же ввергло в состояние шока. Поскольку было очевидно, что по-русски он не говорит совсем никак, то его комплимент насчет моего английского показался очень сомнительным.
-Что ж, я вообще что ли еле-еле изъясняюсь, - расстроилась я, не зная, что они почему-то все так говорят. И имеют в виду, что сами языков почти совсем не учат.
В общем, так и не рассказав толком про свою программу, я перешла на что-то другое. И вдруг он понял (даже не знаю, почему), что мне тут очень одиноко.
-А вы уже посмотрели наш город? – спросил он неожиданно заботливо.
-Нет, я только вчера приехала вечером, сходила на ближайшую улицу пообедать…
-Я могу вам показать центр города.
Я была ему безмерно благодарна.
Но… за окном уже шел почти проливной дождь, от которого бы меня не спас мой плащ.
Он спросил, есть ли у меня зонт, я ответила, что нет. Тогда он предложил мне пройти вместе с ним под его большим зонтом.
-А как же увеличенное персональное пространство англичанина? – с ужасом подумала я. – Мне же придется идти с ним совсем рядом, а они не могут находиться так близко к иностранцу, - вспомнила я лекцию профессора Пола о британском менталитете.
Но деваться было некуда, а идти без зонта невозможно.
Поэтому мы с ним пошли.
Под одним зонтом, который хоть и был большим, но сохранять персональное пространство категорически не позволял.
Издательство находилось на высоком холме, и мы двинулись вниз по узким английским улицам плечом к плечу. Увы, я так напрягалась оттого, что нарушаю его несчастное пространство, что от этого постоянно неуклюже его толкала и извинялась. Его реакцию на меня я не могла понять совсем – ее как будто вовсе не было, только удивление в глазах. Может, ему казалось, что он идет под зонтом с человекообразной обезьяной из какой-то дикой страны с первобытнообщинным строем, про которую большинство его соотечественников только и знало, что там всегда холодная зима, все люди ходят в меховых шапках и постоянно пьют водку (так рассказывал профессор Пол)…
Несмотря на льющий стеной дождь, я затаила дыхание от красоты города.
Мы с ним упорно разговаривали – похоже, у англичан считается неприличным молчать. О чем? Да в принципе обо всем. Он говорил про город, я ему рассказала байки про Англию, услышанные от профессоров в университете…
-Вы знаете, когда я говорила на Северо-Западе Англии, что собираюсь к вам, на восток, все почему-то странно хихикали и говорили: «Да, Восточная Англия – это очень ровное (плоское) место…»
Конечно, хихикавшие подразумевали особенности местного менталитета, а не только ландшафт этого района, и на самом деле очень похожий аж на Голландию.
Моя шутка его совсем не рассмешила. Он абсолютно серьезно ответил:
-Вы видите, что мы с вами идем по холмам? Так что этот город – весьма холмистое место…
Имел ли он в виду переносный смысл, мне так и осталось непонятным, потому что его лицо не выражало вообще ничего.
Мы зашли в немыслимой красоты собор, где отдохнули от льющейся потоками воды и общего зонта.
Путешествие, если вычесть из него бесконечное чувство неловкости, было бы даже весьма романтическим.
Я даже узнала про него, что летом он с женой живет на своей вилле в Испании с частным пляжем… И вообще, сам он не местный, а переехал совсем недавно… А город этот считается таким хорошим местом для жизни, что сюда люди аж из Лондона ломятся – и спокойно, и недвижимость подешевле, и цивилизованно вполне, есть хорошая работа.
К концу прогулки немного перестал дождь, но я измучилась. Не столько от того, что все время надо что-то говорить, сколько оттого, что его лицо ничего не выражало. Вернее, в нем была какая-то скрытая эмоция, которую я никак не могла разгадать.
Наверно, Барри был добрым человеком, чего я не смогла сразу оценить. Во-первых, он сорвался с места ради того, чтобы показать мне город под проливным дождем. А это, как показала жизнь в Англии, совсем не так общепринято.
А через пару дней именно он, выслушав мои жалобы на ужасную гостиницу, переселил меня в другую, европейского класса, да еще и за полцены (она стоила ровно в два раза дороже, 90 фунтов в сутки). Конечно, это было не так сложно, потому что гостиница заказывала в их газетах рекламу и считалась партнером, но ведь он бы мог и просто проигнорировать мои жалобы... Так что именно благодаря Барри три последних дня я прожила как белый человек, хотя переместилась всего лишь на другой берег реки и другую сторону моста.
Правда, Барри, сурово посмотрев на меня, добавил:
-Но без завтрака!
-Хорошо, - ответила я, нисколько не сожалея о тяжелых яичницах с беконом и тостах с искусственным маслом.
Если бы он проявил хоть одну эмоцию, я бы, конечно, оттаяла и прониклась бы к нему большей симпатией.
Однако, увидев его через несколько дней в столовой издательства (мы уже тогда встретились с Юлей и ходили туда вместе, громко разговаривая по-русски), я хотела с ним поздороваться. Как раз проходила с подносом мимо столика, где он сидел с двумя не менее серьезными мужчинами (тоже начальниками, имеющими виллы в Испании). Приветствие, адресованное ему, так и замерло у меня на устах. Он меня в упор «не видел», а смотрел странно невидящим взглядом прямо перед собой.
И хотя я почувствовала себя свиньей, но так и не смогла поздороваться – раз он не хочет, зачем навязываться? Может, я была не права? Может, он ждал, что я к нему обращусь, но по-своему стеснялся?
И вообще, когда мы за обедом общались с Юлей, большинство сидящих рядом англичан реагировали именно так. Никто, как в Америке, не смотрел с интересом и не спрашивал, откуда вы родом и где это место находится… И не причмокивал языком от радости и изумления… Англичане просто смотрели перед собой невидящим взглядом. Предупреждали ведь меня их соотечественники в России насчет британского менталитета.
Простите меня, Барри, я ведь тоже стеснялась.
Перед отъездом из города я отправилась по издательству раздавать подарки. Барри отсутствовал, и я попросила появившуюся к тому времени секретаршу передать ему маленькую скромную матрешку и мою благодарность за хорошую гостиницу. Кажется, за экскурсию я благодарность не передала – ну, мы же питекантропы, нам простительно.
Я долго пыталась разгадать тайну его странного взгляда. На меня никто никогда так не смотрел. Потом я предположила – во взгляде его было хорошо замаскированное изумление… Конечно, это не больше, чем мое предположение…

Юля
Она возникла еще в электронном послании секретарши, посылавшей мне обрывок карты города и рекомендацию взять такси на вершине вокзала.
-Вы представляете, - писала она мне очень эмоционально. – В нашей компании работает русская леди! Она, узнав про ваш приезд, страшно обрадовалась и будет неимоверно рада с вами познакомиться!
Тогда я сама не очень радостно восприняла эту весть, потому что разговаривать в Англии по-русски казалось мне большим препятствием для погружения в среду англоговорящих. У меня еще была иллюзия, что с англичанами можно общаться, хотя бы потому, что профессора в университете по долгу службы с нами поддерживали отношения.
День на третий, идя на «работу», я вдруг почувствовала, что так больше не могу. У меня возникло ощущение, что меня вообще не существует, или я просто тень. Наверно, это было то, что нынче красиво называется потерей самоидентификации.
Поэтому, придя в издательство на полчаса раньше первой деловой встречи, я спросила какую-то девушку, где мне найти русскую леди. Та охотно согласилась отвести меня в отдел рекламы.
Я все больше убеждалась в том, что здесь все про всё знают, но у них принято ничего собой не выражать. Никто первый не предложил мне организовать встречу с соотечественницей, хотя все знали и про меня, и про нее.
Я сразу ее увидела и наконец испытала первую за все время положительную эмоцию, потому что кто-то прореагировал на меня.
-Привет, - радостно закричала девушка. – Меня зовут Юля!
Мы сразу же перешли на «ты» и договорились встретиться в обед.
Эта встреча стала началом новой веселой тусовки.
Крыша, Эдди, Ира, молл, замок, пабы – все это радостно закружилось в хороводе, который и погрузил меня в настоящую английскую жизнь.
Крыша – это место в издательстве, куда Юля бегала курить вместе с очень доброжелательным пареньком Эдди. Он тоже работал в рекламе и тоже курил (хотя в Англии курить - это слишком уж большая роскошь, сигареты стоят бешеные деньги). Юля курила присланные или привезенные мамой из России, а Эдди – самокрутки из табака, какие предпочитали более экономные жители страны.
Эдди говорил с ужасным норфолкским акцентом (я еще тогда не слышала саффолкского!) и невероятно быстро, поэтому первое время я просто не могла понять ни слова. Но Юля всегда была на подхвате и мы общались очень здорово. Эдди был тайно влюблен в Юлю, но она была замужем. За англичанином, конечно.
С крыши открывался фантастический вид на город. Погода неожиданно разгулялась, начались солнечные и почти жаркие дни. Поскольку издательство стояло на холме, совсем рядом с центральным замком, то можно было долго смотреть на отмытый реставраторами памятник архитектуры средневековья и на весь город.
Конечно, мы не стояли на крыше целыми днями: Юля много работала, я ходила на деловые встречи, расписанные по часам, но зато с какой радостью мы ехали на крышу в лифте, когда все-таки выдавалась свободная минутка!
-Мы с мужем познакомились в Москве, - рассказывала Юля. – Я к нему ходила на курсы английского, потому что работала в иностранной компании, и мне нужен был язык. Я очень хорошо зарабатывала, мы жили практически на мои деньги – снимали квартиру, да он за частные уроки получал…
-А он что, не зарабатывал?
-У него была вообще огромная зарплата, но он копил себе на аспирантуру и ее не тратил. Вот накопил, а теперь учится…
-Вот это да.
Юля разводила руками – у нее комментариев тоже не было. Это Англия…
-Мама у него бывшая учительница, а теперь – типичная английская пенсионерка. У нее дом, хорошая пенсия, и она живет только для себя – путешествует много. У них это принято. Пенсионеры живут хорошо.
-Жилья у нас нет, мы квартиру снимаем. Дорого, по 300 фунтов платим: он 300, и я 300.
-Даже так?
-У него денег получается немного. Он тратит в месяц определенную сумму из тех, что накопил. Больше не может себе позволить.
-Интересно вы тут живете. А как ты в это издательство попала?
-Когда мы приехали, я сначала стала на курсы английского ходить, куда ходят англичане, которые школу не смогли закончить. Там Шекспира на английском читали и обсуждали. Так эти англичане оказались такими тупыми, что мне просто было с ними неинтересно. Потом устроилась в медицинскую фирму на ресепшн, а потом вот увидела объявление о работе здесь, прислала резюме, и меня взяли. Хорошая тут работа. Вообще, компания считается солидная. Ты видела на дверях написано- investor in people? Так вот, они действительно дают учиться, развиваться, вкладывают в персонал.
-Как тебе с англичанином живется?
-Да они спокойные такие. Нормально. Не кричат никогда, не скандалят. Очень неприхотливые. Правда, я с ним никуда сейчас не хожу, потому что он вечером без всякого ужина начинает с друзьями по пабам ходить, и все пиво пьют, пьют. Я так не могу. Да и с друзьями мне его не очень интересно. У меня тут свои подружки есть. Я тебя потом познакомлю. Две девчонки, тоже русские.
-А Эдди классный парень. Он как будто русский, простой такой. С ним общаться очень здорово – все понимает…
Это я тоже заметила. Мне все время хотелось с ним говорить по-русски, потому что он с первой минуты стал своим в доску.
-И вообще, жизнь тут спокойная. Медицина бесплатная. Два раза в год гинеколог осматривает, причем, бумажку с приглашением на прием за месяц присылают. Бесплатно дают противозачаточные таблетки. Больничные можно брать, а иногда и просто могут отпустить, если попросишь на пару дней – типа отгулов. В России я так не работала. У нас в компании с утра до ночи, никаких больничных, после работы всегда задерживались. А тут прямо социализм какой-то.
Я-то как раз успела поработать в России при социализме, поэтому Юлин рассказ меня очень удивил.
Теперь во время всех своих перерывов я спускалась или поднималась на второй этаж, и мы с Юлей болтали. Она мне находила свободный компьютер, чтобы я могла послать письма и проверить почту (они даже об этом тут не позаботились), а когда было время, мы ездили на крышу. Там, кстати, курильщики тоже упорно притворялись, что всю жизнь только и делали, что слушали русскоязычную речь, но наиболее раскованные вступали с Юлей в беседу, спрашивали ее обо мне и о ней самой.
Юля была очень симпатичной девушкой, всегда элегантно одетой (что для англичан не очень свойственно) – причем, шмотки покупала на самых дешевых распродажах. Очень эмоциональная и живая, она даже вечно полусонных британцев располагала к себе. А с моим приездом и вообще оказалась в центре внимания.
Трудно было поверить, что еще неделю назад я совсем не радовалась перспективе нашего знакомства.
С каждым днем все больше Юлиных коллег из рекламы начинали улыбаться теплее, а самые отважные даже со мной разговаривали, особенно один полусумасшедший художник и очень юморной редактор молодежного журнала. Обычно непроницаемые лица стали проявлять хоть какую-то мимику.
Юлю здесь звали Джулией, фамилия у нее тоже была чисто английская, и она мне пожаловалась как-то:
-Представляешь, я потеряла свое имя!
Она никогда не говорила «у нас, в Англии», а только – «у них тут», а «у нас» для нее по-прежнему было только в Москве.
Во второй день знакомства мы сразу после работы пошли в бар напротив. Его хозяином был приветливый пожилой грек, и все издательство ходило туда по вечерам посидеть.
К нам присоединилась рыженькая девушка, которая оказалась русской подружкой Юли.
Мы сели в дальнем зале, и весь вечер провели под дикие вопли напившихся пивом молодых людей в соседнем.
Сам грек тоже пришел к нам поболтать.
Мы пили чисто английский напиток – сидр.
Ира (подружка Юли) тоже была замужем за англичанином, только познакомилась с ним в Казахстане, где работала в английской компании. У нее, несмотря на молодой возраст, была уже большая дочка, которая проучилась здесь целый год в английской школе.
-Когда мы приехали сюда, муж сразу купил дом и машину для меня. Дочка, конечно, очень боялась идти в школу, но учителя меня успокоили. Они сказали: у нас главное не знания, а то, чтобы ребенок чувствовал себя хорошо!
-И как она, свободно уже говорит?
-Практически да, и совсем без акцента. И школы, действительно, совсем здесь другие: развлекают детей, нянчатся с ними, ничего не требуют…
Юля слегка позавидовала, потому что она, хотя и говорила очень быстро, но с сильным русским акцентом.
В этом время английские парни заорали так, что задрожали стены. Причем, орали они какую-то очень философскую фразу, которая сначала мне даже понравилась – про равнодушие.
-Ничего себе, пьяные. Наши бы алкаши орали бы что-то философское…
Но этой фразой наш разговор прерывался раз десять. Вскоре она перестала казаться мне такой красивой.
-Чего они так вопят? - спросили мы грека.
-Они уже выпили по 10 пинт пива, и пьют дальше…
-Десять пинт? – Я умножила 580 миллилитров на 10. Получилось почти по 6 литров.
-Ничего себе они тут пьют! А я–то не могла понять, чего они так все кричат на улицах. У меня гостиница напротив вокзала, там до 5 утра крики не смолкают.
-Пьют много, - согласились девчонки.
-Но я живу в тихом районе, у нас мертвая тишина, - сообщила Ира.
У меня вскоре даже появилась возможность в этом убедиться.
Ира с Юлей обсуждали еще каких-то русских девчонок, из чего я поняла, что у них тут свой клуб русских жен. Может, в другой жизни они бы никогда не подружились, слишком все разные, но тут деваться было некуда.
Почему-то разговор зашел о возрасте мужей. Ира повела себя очень странно, как будто кого-то интересовал возраст ее мужа. И, первой начав этот разговор, вызывающе сказала:
-Только не спрашивайте, сколько ему лет.
Мы, конечно, удивились, но спросить сразу захотелось. Она даже занервничала – видимо, это была ее больная мозоль.
Ира рассказала душераздирающую историю о своей жизни в Казахстане. О том, какая там нищета, как ее обманывал первый русский муж, как она не могла добиться от него развода и сколько ей пришлось потратить своих нервов на страдания по поводу измен, нищеты и невозможности цивилизованно решить все проблемы.
-Вы знаете, как я ему теперь за все благодарна! Я каждый день ему говорю «спасибо». Если бы не он, моя жизнь никогда бы так не сложилась.
Мы за Иру порадовались, хотя очень сильно чувствовалось, что в социальном плане она нам теперь далеко не ровня. Но пока она еще слишком хорошо помнила свое классовое положение в бывшей республике СССР, полуголодную жизнь и тотальную невозможность заработать на ребенка.
Она тоже была очень миниатюрная и стильная, как и Юля, выглядела гораздо моложе своих 30-ти.
Ира рассказала о том, что муж у нее работает «вахтовым методом»: месяц живет дома, а на месяц уезжает в Казахстан, потому что продолжает работать в той же нефтяной компании психологом. А она не совсем сидит на шее у мужа, потому что ей удалось продать квартиру в Казахстане и положить деньги на карточку. Работу она уже и готова бы искать, но муж требует, чтобы во время его приездов домой она каждую минуту была рядом с ним.
-Какой-то он у тебя не типичный англичанин, - сказала я.
-А он и есть нетипичный. Он рассказывал историю своей семьи. Представляете, была семья как семья, четверо детей, мама, папа. Жили как нормальные англичане. А потом мать, когда уже и дети выросли, вдруг встретила итальянца, влюбилась в него и сбежала с ним. И несколько лет ее не было. А потом она вернулась с новым ребенком (это и был мой муж). И что вы думаете – муж ее простил и ребенка усыновил.
-Так он наполовину итальянец?
-Получается, что да, поэтому и не совсем типичный. А братья у него, конечно, совсем другие.
Непонятно почему, но Ира, несмотря на свой дом, машину, хорошую одежду, нормально устроенную дочку, выглядела немного встревоженной и одинокой. То ли ее до сих пор преследовало прошлое, возврата к которому она боялась, то ли волновало непонятное будущее…
Юля в этом смысле, несмотря на отсутствие всего, чем обладала Ира, казалась более благополучной и беззаботной. Ее устраивало практически все, кроме цен на сигареты.
Мы походили еще и по другим кафе, пили чай, болтали обо всем на свете (естественно, разговоры крутились вокруг их приспособляемости к новой жизни и о сравнении со старой).
А потом, когда уже стемнело, расстались, и я, впервые в хорошем радостном настроении, отправилась в свою кроватную комнату.
Юля рассказала мне про все местные магазины и про молл, находившийся прямо под замком на кругом пятачке в центре, вокруг которого и закручивались все улицы.
Теперь я стала ориентироваться в городе. Самое главное – это выйти к замку, абсолютно с любой стороны, нырнуть в молл, сделать несколько кругов по залам, пока не упрешься в выход к издательству, а дальше уже просто…
Как-то вечером, разложив на всех своих кроватях многочисленные туристические карты города и окрестностей, которых я набрала целую пачку на вокзале, расположенном почти рядом с моим бед-энд-брекфастом, я вдруг увидела, что в городе есть русский ресторан под названием «Кафе Да», написанным английскими буквами. Вдохновившись этим открытием, я направилась в сторону замка, недалеко от которого должна была быть улица с кафе. Но город так просто не открывал свои тайны. Прокрутившись почти час, я так и не нашла этой улицы. То же самое повторилось потом, когда мы отправились на поиски с Юлей. Кафе как заговоренное пряталось от нас вместе с улицей, хотя мы и ходили кругами около нужного места.
Только под конец моего пребывания в городе мы наконец нашли этот русский след. Кафе было расписано в ярко-красных агрессивных тонах, внутри посетителей встречал нарисованный на стене Ленин, как две капли воды похожий на знаменитую фотографию Че Гевары. Советская символика и отвратительный запах… Мы даже не стали туда проходить и искать русских. Зачем они нам…
В один из последних дней Ира пригласила меня в гости.
-Отдохнешь, расслабишься, - сказала она.
Она заехала за мной на небольшой очаровательной машинке с рулем на непривычной для нас стороне, и посигналила с другой стороны улицы (к направлению движения я так и не могла привыкнуть).
Ирины изящные ступни в открытых босоножках ловко управлялись с педалями, а руки – с рулем. Она ехала пока еще не так уверенно, как ездили сами англичане, но вполне сносно, а уж как шикарно при этом выглядела…
Мы покрутились по городу, проехали по набережной реки мимо моего старого отеля, и заехали в огромный супермаркет, где Ира не позволила мне истратить ни пенни, а сама нагрузила целую тележку
Потом, проехав еще немного, мы оказались в настоящей «одноэтажной Англии». Для более состоятельных людей. Красные кирпичные дома стояли длинными рядами, за ними, предполагалось, настоящий садик – а как же без этого истинному англичанину…
В таком районе и жила Ира.
Дочка гостила у школьной подруги, муж находился в далеком Казахстане. В общем, домик был пуст, если не считать маленькую болонку (по-английски она называлась терьером), которая так мне обрадовалась, что не давала ступить ни шагу.
-Вот здесь у меня гостиная, - показывала Ира роскошно обставленную комнату с белыми кожаными диванами и большим плоским экраном телевизора.
-Здесь ванная, я дизайн весь придумывала сама.
В большой и светлой ванной везде были коврики, коврики – просто невероятно уютно.
-На втором этаже – детская, наша спальня, - продолжала Ира свою экскурсию.
-Мне кажется, что этот дом немного маловат, я считаю, что мой муж достоин большего, - сказал она и смутилась оттого, что по средним российским меркам (если только не брать новорусские) места там было предостаточно. Ира, кажется, не совсем еще разобралась, как ей себя, говоря модным словом, позиционировать в глазах окружающих, но сравнивать свою жизнь с прошлой еще не перестала, хотя уже начала осваивать и британские стандарты жизни. Запуталась в общем…
И на самом деле, дом-то был небольшой. Узкая лестница на второй этаж, маленькие комнатки наверху…
Но мы пошли, конечно же, на кухню, как нормальные русские люди, и Ира стала меня кормить шикарным ужином и поить не менее шикарным вином.
-Я могу тебе сказать, сколько ему лет, - продолжила она начатый еще раньше диалог.
-Да не надо, я не настаиваю, это же твое личное дело…
-Нет, я скажу, - набрала в легкие воды Ира, будто готовясь нырнуть в прорубь.
-Ему пятьдесят шесть! – выпалила она, пока решимость не прошла.
-Ну и что, Ира! – сказала я. Меня такое сообщение ничуть не смутило. – Подумаешь. Не восемьдесят же… Да пусть бы и восемьдесят, если тебе с ним хорошо.
Похоже, ей стало легче. Не от моих слов, а оттого, что она преодолела один из своих комплексов, хотя какое ей было дело до моего мнения…
Мы долго обсуждали особенности британского менталитета, которые Иру до сих пор коробили не меньше, чем меня…
Целый вечер собака не давала мне покоя, ластилась и лезла ко мне.
Ира решила принять меры и выставила ее за дверь. Сначала в садик, на который выходила дверь из кухни. Потом, когда мы в этом садике погуляли и снова уселись разговаривать, Ира отправила ее в дом.
Кстати, садик только так красиво назывался. Это был просто огороженный кусок земли, на котором росла дикая или искусственная трава и стояла сушилка для белья.
-Во работы, чтобы что-то сделать приличное, - подумала я, но Ире ничего не сказала.
Мы болтали, Ира опять хвалила своего мужа, звонила дочке, звонили какие-то знакомые мужа…
Потом мы отправились в гостиную, фотографировались и вдруг…
Ира вышла в крошечную прихожую, где я оставила свои туфли и вбежала обратно с перекошенным лицом.
-Ты представляешь, - ее всю трясло, - собака съела половину твоей стельки!
Я заглянула внутрь своей туфли – там, действительно, не было ровно половины стельки.
-Да успокойся, не переживай, - сказала я расстроенной до слез хозяйке.
Она же успокоиться никак не могла, ощутив материальный ущерб, нанесенный мне, как невосполнимый.
Я, конечно, поняла, что все оставшееся время мне в Англии будет страшно неудобно ходить, но все равно это же не смертельно…
-Ира, перестань, все нормально.
Но для нее вечер был бесповоротно испорчен. Она хотела сделать для меня приятное: накормить, обогреть, проявить гостеприимство, которого от англичан не дождаться ни при каких обстоятельствах, а тут… Может, она думала, что новые кожаные туфли с кожаными стельками … это для меня катастрофа…- ведь в России, по ее мнению, так все ужасно бедствуют, а в Англии туфель мне не купить вообще…
Я на самом деле не восприняла происшедшее как трагедию. Ну, потерплю некоторое неудобство, но к чему русский человек не приспосабливается?
Но на Иру было страшно смотреть. Она расстроилась так, что даже никаким усилием воли не могла привести себя в чувство. Наказала несчастное животное, без конца извинялась. Чувствовала неадекватно страшную вину за то, что такая богачка ограбила явно небогатого человека…
Уже стемнело, и я собралась в гостиницу. Ира отвезла меня на своей элегантной машинке и мы распрощались, думая, что навсегда.
Как это ни смешно, но мы встретились с ней еще раз, причем, совершенно случайно.
В последний день моего пребывания в этом городе я сдала вещи в камеру хранения гостиницы и пошла гулять по магазинам, так как до поезда оставалось полдня. День выдался самый что ни на есть шоппинговый – суббота.
Погуляв по моллу, я решила выбраться на улицу и пройтись по другим магазинам. И вдруг в Праймаксе (самом дешевом магазине) лицом к лицу столкнулась с Ирой и ее очаровательной дочкой. Конечно, я присоединилась к ним, потому что мне особенно ничего было не надо.
Мы погуляли по рынку (совсем, как у нас в России) в поисках недорогого школьного рюкзака для девочки, поболтали о том о сем. Она по-прежнему чувствовала страшную неловкость за съеденную стельку.
Я проводила их до парковки и осталась совсем одна.
-Может, ты все-таки еще поедешь к нам? – спросила она явно из вежливости.
-Нет, Ира, спасибо, у меня скоро поезд.
-Будешь в Англии, обязательно позвони, - сказала на прощанье Ира.

***
На следующую неделю руководство издательства меня почему-то решило сослать в маленький райцентр на берегу Северного моря со смешным названием Лауэстофт. Я еще тогда не знала, что это – один из престижных курортов, и вовсе не понимала престижность по-английски. Чуяло мое сердце, что Норидж превратится в самое светлое воспоминание…
Зачем-то я решила ехать прямо в субботу вечером, хотя Юля меня яростно отговаривала.
-Что ты там будешь делать? – горячилась она.
-Юля, там же море…
-Какое там море! Не видела ты английских морей… Поезжай лучше в Лондон! Оставишь вещи у кого-то из нас… Там же – дыра дырой.
Из Нориджа было ровно три часа на комфортабельном скоростном поезде до Лондона.
-Если ты бы со мной поехала…
-У меня совсем нет денег, сняла последнюю десятку с карточки, а зарплата только во вторник…
-Я тебе дам взаймы.
-Да нет, не поеду!
Я побоялась ехать одна – вдруг не найду там гостиницы, да и что там одной в Лондоне, все равно через неделю там буду с развеселой компанией… В общем, какой-то странный синдром улитки охватил меня.
Поэтому я купила билет в злополучный Лауэстофт.
Юля познакомила меня с английской девчонкой родом оттуда, которая каждые выходные ездила домой. Та с удовольствием рассказала мне про мою будущую гостиницу, про стоянку такси и даже дала свой домашний телефон!
С платформы, где я ждала поезда, отходили разные поезда. Одни – очень комфортабельные, другие – не очень. Но когда подошел мой – я просто ахнула! Это была такая страшная и грязная развалюха, что невольно вспомнилась Россия (добрым словом, причем).
Я готова была вцепиться в уже родной вокзал, куда ходила по вечерам за туристическими картами, за продуктами в вокзальные магазинчики и звонить по телефону-автомату в Россию.
Но села в вагон и отправилась в свою английскую ссылку.
Поезд тащился как черепаха, останавливался каждые три минуты, и так больше часа.
Когда я вышла на конечной станции, я испытала настоящий шок. Грязное, замызганное место, вокзал закрыт на ремонт, зато я быстро нашла стоянку такси и отправилась в свою гостиницу куда-то действительно очень далеко, хотя городок выглядел крошечным.
Около большого сада с морем красивых ярко-синих цветов и оказался домик с гостиницей.
В полутемном баре, который и был у них «ресепшн», хозяин с хозяйкой вытаращились (пардон, но иначе и не скажешь) на меня и заладили на два голоса:
-Мы ждали вас завтра.
-У вас нет свободных мест? – удивилась я, потому что гостиница явно не выглядела переполненной.
-Мы просто ждали вас завтра.
Я уже настолько устала, что развернуться и уехать обратно не было никаких сил. Поискать другую гостиницу мне, к несчастью, тоже в голову не пришло, тем более, что и такси уже уехало.
-У вас никак нельзя переночевать? – спросила я напрягшихся хозяев. Что-то мне в их облике активно не нравилось.
Они опять, как два попугая, дружно ответили, что ждали меня завтра.
Принять решение поселить меня на день раньше было для них настолько трудным, что у них явно трещали мозговые извилины, даже лишние 40 фунтов их никак не прельщали.
Долго шушукаясь, они вдруг смягчились и выделили мне комнату (лучше бы они этого не делали и выгнали меня на улицу, чтобы я нашла с горя другой отель).
Даже после всех предыдущих гостиниц эта убила меня наповал. Оказывается, я зря сетовала раньше. Сетовать надо было здесь, но, увы, некому. Мрачная вытянутая комната со старой замызганной мебелью и покрывалом на кровати, душевая кабина – грязного серо-зеленого цвета… Вместо шкафа для одежды – ниша в стене, затянутая убогой занавеской. Хотя стульев много, сесть совершенно некуда – только около подоконника стоял маленький секретер с вечным английским чайником и пакетиками чая, кофе, сливок и сахара… Почему-то меня никак не оставляло ощущение совдепии, старой и мрачной.
Грустно вздохнув, я достала привезенную с собой еду и стала пить чай, глядя на синий сад за окном. Я еще не знала, что он тоже яростно ополчится против меня!
Поскольку в комнате было тошнехонько, я решила пойти посмотреть на то, ради чего приехала – на море. В этот день изрядно похолодало, так что я решила просто погулять по набережной. Спустившись вниз, я спросила хозяина:
-А где здесь море?
-Вообще-то море здесь рядом, но тут вам делать нечего, а чтобы попасть на пляж, вам нужно пройти через весь город.
-А почему здесь нельзя?
-Да здесь такое место… - хозяин замолчал, опять вытаращив на меня свои глаза с чисто английским таинственным выражением недоговоренности.
-Я же просто посмотреть хочу…
-Тогда идите прямо, - он показал направление. Но глаза его выразили еще больший протест. Я вспомнила, как смотрел на меня Барри. Неужели они все думают, что я сумасшедшая, если приехала в их страну? Что им, ее для меня жалко? Или тут все только для англичан?
Я пошла вниз по дороге с роскошными особняками и дорогими машинами. Что эта дыра – престижный курорт, мне совершенно не приходило в голову.
Минут через десять я увидела наконец море. Но к нему оказалось не так легко подойти: сначала надо спуститься вниз по дикому парку, потом пройти по огромному полю, и только там начиналось оно самое, ради которого я не поехала в столицу.
-Ну и запах, - подумала я, пробираясь через парк. Такого количества собачьих произведений искусства я даже в российских запущенных парках не видела. Они лежали не только вокруг узкой дорожки, но и прямо на ней, так что идти пришлось как по минному полю.
Поле тоже оказалось странным, перегороженным то там, то сям, отчего я двигалась большими кривулями. Впереди виднелся странный городок, состоящий из вагончиков.
-Дикое место, - подумала я.
Вдобавок ко всему стало страшно холодно, потому что ветер на этом Северном море оказался еще тот. Зато снизу дикий парк казался вполне ухоженным и симпатичным, а особнячки из красного кирпича прямо сказочными.
Увидев вагончики, я сразу вспомнила Ирины рассказы о том, как она с мужем выезжала на природу. Как раз в таком вот вагончике они доехали до места, где стоял целый город подобного транспорта, устроили скучнейший пикник и уехали обратно. Причем, было холодно, сыро и противно, природы никакой Ира из-за вагончиков не увидела, а от толчеи только устала. Зато муж вернулся домой счастливым и отдохнувшим.
-Вот так они любят отдыхать, - грустно добавила Ира. Она хорошо понимала, что семейный выезд на природу был не последним.
Вблизи городок отдыха оказался чудовищным. Вагончики громоздились рядом друг с другом, один другого непригляднее, зато морской ветер выдувал запах туалета. Вагонов было так много, что казалось, будто пол-Англии приезжает сюда для продувания мозгов.
-Сейчас, наверно, еще не сезон, - подумала я. – Наверно, когда в середине лета тепло, то здесь здорово.
Но сейчас явно не было здорово. Пара смелых англичан пряталась около вагончиков за парусиновыми оградами от ветра, еще кто-то гулял с собаками на длинной асфальтовой дорожке вдоль моря…
Я тоже взобралась на эту дорожку. Она находилась в некотором отдалении отдалении от воды и на насыпи. Частично даже загораживала собой вагонный городок от штормов, наводнений и шквального ветра.
-Так вот оно какое, Северное море, - продолжала я разговаривать сама с собой. – Мутное, холодное, с торчащими отовсюду валунами, с высокими волнами и сбивающим с ног ледяным ветром (ничего себе июнь).
Теперь-то я прекрасно поняла Юлины слова, что делать здесь мне нечего.
Везде стояли таблички, что купаться категорически запрещено из-за плохого дна, но купаться могло прийти в голову только совсем сумасшедшему, даже наши русские моржи хорошо бы подумали.
Мне ничего не оставалось, как пойти по асфальтированной дорожке – не возвращаться же в эту жуткую гостиницу так быстро.
-Буду дышать полезным воздухом, пусть и замерзну.
На гальке около моря стояла маленькая красная палатка.
-Это еще что такое? – спросила я себя.
Когда подошла поближе, то увидела, что из палатки торчит огромная удочка, заброшенная в море, а в ней самой сидит, надежно укрывшись от ветра, рыболов!
Потом мне попалась еще одна, потом еще…
Мне же самой было тут настолько неуютно, что я никак не могла разделить с этими рыбаками радость от пребывания на море. Как не могла ее разделить и с резвящейся собакой, которая меня все время обгоняла и возвращалась к хозяину, гуляющему по асфальту позади меня.
Шла я довольно долго и упорно, хотя руки даже в карманах плаща уже не разгибались от холода. Наконец дорожка закончилась, и далеко впереди я увидела тот самый пляж, о котором говорил хозяин гостиницы. Но прямого пути к нему не было, пришлось бы подняться в город и снова спускаться к морю…
И я решила пойти обратно. По той же асфальтово-ветряной дороге, вдоль тех же рыбаков в красных палатках и вагончикового городка…
Затем через большое поле, через дикий парк для выгула собак и, уже без ветра, по улочке с особняками и дорогими машинами.
В отель, конечно же!
Когда я проходила через бар, они все опять на меня вытаращились и спросили, нашла ли я море.
-Да, нашла, вы все хорошо объяснили.
-Понравилось?
-Да, конечно, очень, очень красиво, только ветер сильный…
Они радостно покивали головами, затаив в глазах свои настоящие эмоции – дескать, ну и дура!
Я еще спросила их про Лондон, как лучше туда добраться, хотя у меня и самой были брошюры с расписанием поездов.
Они в очередной раз удивились:
-Вы отсюда поедете в Лондон???
-Может быть, - ответила я.
-Это же так далеко и так дорого… Надо делать пересадку в Ипсвиче и вставать о-очень рано…
Я не стала им говорить, что уже была готова расстаться с любой суммой денег, и хоть вообще не ложиться, только бы отсюда удрать. Но решила, что утром, если мне не захочется рано вставать, останусь… Пойду на пляж, погуляю по городу – вдруг и понравится… Я еще не знала, какое испытание меня ожидает ночью.
-У вас тут завтрак включен в стоимость? – спросила я их на прощанье.
-Да, конечно, уж мы о вас позаботимся, - хищно заявила хозяйка, проглядывая сквозь толстые стекла очков загадочным английским взглядом.
Поскольку делать было совершенно нечего, я решила лечь спать прямо сейчас и рано-рано утром поехать в Лондон.
Так и сделала, хотя кровать не вызвала у меня ни одной положительной эмоции: кривая, старая, скрипучая, чуть ли не рваным бельем… Еще оказалось, что слышимость в этом отеле просто нечеловеческая – из всех соседних номеров доносились звуки телевизоров, разговоров, скрипение кроватей.
Я легла, включила телевизор, и вдруг почувствовала, что нос мой постепенно перестает дышать. Его будто забивает все плотнее и плотнее ватная неосязаемая субстанция.
-Это аллергия на синие цветы, - осенило меня. – Почему я не взяла никаких таблеток?
Чем ближе было дело к ночи, тем сильнее эти прекрасные творения природы источали ядовитые аллергены.
Я ворочалась, вставала, делала дыхательную гимнастику, открывала окно, закрывала, промывала нос водой… Снова ложилась на кривую скрипучую кровать, стоящую, похоже, в самой геопатогенной зоне земли, и снова вскакивала в попытках что-то предпринять. От всего этого у меня началась истерика, но кислород решительно не хотел проникать в мои легкие.
Время шло. Ночь тянулась как бесконечный кошмар, медленно и страшно. Невидимый враг методично душил меня злой и равнодушной рукой.
Когда на улице появились первые проблески рассвета, я решила, что надо отсюда бежать. И хотя первый поезд был в начале восьмого, а стрелки часов только-только подползли к шести, я решительно оделась и вышла на свободу.
Путь был длинный, насколько я его запомнила по поездке в такси.
Сначала по пустынной улице мимо злополучного парка, потом, после развилки, начинались узкие улицы очень старого и довольно грязного города.
Хотя и на Северо-Западе Англии улицы в маленьких городах были узкими, а домики небольшими, здесь же все казалось декорацией из спектакля из-за крошечности и особого архитектурного стиля. К морю спускались такие переулки, что, наверно, средней ожирелости американец там бы даже не протиснулся.
Город выглядел очень старинным, почти средневековым, но он совсем не был уютным, как те, в которых я жила прошлые две недели. Там все искрилось радостью, здесь – душило мрачностью и унылостью.
Утро было промозглым, оделась я не очень тепло, потому что вчера по телевизору пообещали резкое потепление, чуть ли не до жары. Поэтому настроение мое все больше портилось – ведь мне предстояло провести еще полтора часа на пустынных, с затаенной агрессией, улицах.
Я прошла весь путь до вокзала, но времени оставалось столько, что можно было дойти и обратно. Поэтому я решила пойти искать автобусный вокзал в надежде, что автобус поедет раньше.
Откуда-то сбоку почти на меня выскочили два гоблинообразные существа, похожие на мужчин непонятного возраста в спортивных шапочках. Они явно совершали утреннюю пробежку и были шокированы моей персоной не меньше, чем я – их персонами. Однако, справившись со своим испугом, они хотели было бежать дальше, но я их остановила.
-Скажите, как найти автобусный вокзал? – спросила я их.
Когда они открыли рты, я испугалась еще больше. Их речь была еще меньше похожа на английскую, чем речь таксиста, подвозившего меня до отеля.
-Саффолкский акцент, - подумала я.
А эти двое, гортанно выговаривая малопонятные звуки, махали руками в еще менее понятных направлениях.
Пришлось их поблагодарить и искать вокзал самой. На мое счастье, откуда-то вырулил настоящий автобус и свернул на ближайшую улицу, куда я за ним и направилась.
-Зачем я не послушала Юлю, - твердила я себе.
Автобусы шли не туда и не скоро…
Печально вздохнув и поежившись от сырости и холода, я опять поплелась на железнодорожный вокзал, на котором недружелюбный дворник непонятно что обо мне подумал – ведь в Англии все, по словам нашего профессора Пола из университета, приходят just on time, а не за полчаса до поезда в несусветную рань.
-А будет поезд? – спросила я дворника.
-Будет, - злобно проворчал он и продолжил убирать мусор, кидая исподтишка на меня подозрительные взгляды.
Я уже даже не чувствовала ни холода, ни голода – ничего. Только мысль – выбраться, выбраться отсюда! Как ни странно, поезд приехал, хотя ничто не предвещало его появления. Откуда-то взялись и пассажиры just on time, и я отправилась в том направлении, откуда вчера непонятно зачем сюда притащилась. И на том же убогом полуразваленном грязном составе! Это был заговор обстоятельств, их месть за неправильно принятое решение.
Каким же долгим оказался путь до этого самого Ипсвича! Каждые три минуты – остановка на пустынных полустанках, в вагоне – так же холодно и сыро, как на улице… А ведь еще нужно было сделать пересадку и как-то купить в Ипсвиче билет! Но такие мелочи меня больше не пугали. Потому что теперь я знала, что бывает и хуже…
Наконец (часа через полтора) поезд дотащился до большого промышленного города со старым мрачным вокзалом, чуть ли не встроенным в окружающие кирпичные дома начала ХХ века. К счастью, все оказалось легко: и купить билет, и сделать пересадку.
Пока я стояла в Ипсвиче на темном чугунном перроне под таким же чугунным навесом, мимо меня пронесся скоростной комфортабельный поезд с теплыми вагонами, следующий прямиком, без единой остановки, из Нориджа в Лондон. Эх, как же Юля была права…
Но уже всего через два часа я буду в Лондоне, увижу нормальную цивилизованную жизнь… И даже перспектива разбираться с лондонским метро (а хозяева отеля мне сказали, что это абсолютно невозможно) казалась мне сущей ерундой… Тут меня окружали нормальные люди, присутствие большого города успокаивало, и я наконец вздохнула свободно. Вырвалась!
В вагоне я пригрелась, и два часа пролетели совсем незаметно.
Что я буду делать в Лондоне, даже и не приходило мне в голову. Единственная цель, которая у меня была, это найти дорогу к заказанному для нас отелю, чтобы потом, через неделю, приехать спокойно и не мучиться с вещами (ведь с английской гостеприимностью уже все стало ясно). Преодолеть тот страх, который не дал мне приехать сюда спокойно из теплого Нориджа.

***
Лондонский перрон, вокзал «Ливерпуль стрит». На нем продают КОФЕ!!! Настоящий, ароматный. Это спасение! Кругом много людей, жизнь кипит. Я наслаждаюсь каждым глотком божественного напитка, который вдыхает в меня ощущение, будто я воскресаю после кошмарного сна. Юля, как же ты была права!
Спускаюсь в метро в толпе приехавших из разных городов людей.
Конечно, схема метро запутанная, много линий, разная стоимость поездок в разные зоны. Но какая это легкая задачка для бывалого путешественника! Это же не берег Северного моря, откуда ни на чем не уехать. Здесь можно уехать куда угодно!
Но мне надо не куда угодно, а к вокзалу Виктория. Там наш отель, там сейчас живут две девчонки, у которых практика в Лондоне. В лучшем случае я могу с ними встретиться. В худшем… Да какой же тут может быть худший случай, когда названия станций метро звучат как песня: Тауэр, Вестминстер… И Виктория всего в нескольких остановках по кольцевой линии.
Я покупаю билет за фунт шестьдесят, вспоминая перекошенные лица хозяев, рассуждающих о запредельной стоимости лондонского общественного транспорта… Нахожу нужную станцию, нужный поезд и еду! Какое счастье – метро, люди, свобода.
Но обстоятельства еще продолжают мне мстить. Прокружив полчаса около Виктории, я не могу найти нужную улицу. Она как сквозь землю провалилась!
Тогда я решили позвонить Светлане на мобильник.
-Свет, привет! – радостно закричала я, наконец услышав знакомый и человеческий голос. – Я никак не могу найти ваш отель. Я в Лондоне!
-Что же ты чуть раньше не приехала? – грустно кричит Светлана. – Мы сейчас в Виндзоре! Приезжай сюда!
-Не могу, Свет, не успею вернуться. Увидимся через неделю! Пока.
Выйдя из будки, я решила разобраться в себе, а не искать пропащую улицу.
У меня есть несколько часов, карта Лондона, кругом продают билеты на двухэтажные автобусы, колесящие по всем достопримечательностям…
Конечно, достопримечательности! Сколько же лет назад я их изучала в школе???
Приветливая дама в окошке турфирмы терпеливо объясняет:
-Вы покупаете билет за 20 фунтов и 24 часа в любое время садитесь на любой автобус. И еще можете проехать на катере по Темзе, это тоже включено в стоимость.
-Но я 24 часа все равно не буду ездить, может быть, можно подешевле? – спрашиваю я, уже отравленная английской расчетливостью.
-Нет, к сожалению. Извините. У нас только туры по 24 часа.
И вдруг меня осеняет гениальная идея – пройти по всем достопримечательностям пешком! Как раз четырех-пяти часов хватит.
Ура! Мне стало бесконечно весело. Я зашла в кафе, съела печеную картошку с салатом, изучила маршрут на карте и радостно зашагала по широкому проспекту в сторону Темзы.
Это был, пожалуй, один из моих лучших дней в Англии. Пригрело солнце, стало очень тепло. Вестминстер, Биг Бен, другой берег Темзы… Мосты, мосты, гуляют туристы, везде радостно и весело. Я меняюсь фотоаппаратом с разными японцами или русскими, и мы фотографируем друг друга на фоне всех знаменитых зданий. Фантастика! Я в Лондоне! Могла ли я об этом мечтать, читая много лет назад убогие тексты в советских школьных учебниках английского? Да никогда! И этого удовольствия чуть было не лишила сама себя.
Я не чувствую никакой усталости. Иду, иду. По Тауэр бридж перехожу опять на другой берег Темзы, осматриваю сверху сам Тауэр, погружаюсь в сонный воскресный Сити, по которому уже из последних сил добираюсь до вокзала Ливерпуль стрит.
Ох, как все было здорово! Но надо ехать, чтобы успеть до темноты пройти через мрачный городишко и забиться в геопатогенную комнатушку. Ведь завтра утром я должна быть в редакции районной газеты…
И опять – два часа до Ипсвича, минут пятнадцать на вокзале и полтора часа в самом ненавистном поезде на самый край английской земли.

***
И опять – этот городишко, который к вечеру воскресенья стал страшно грязным. Он весь завален следами активного отдыха – бумажками, обертками, упаковками, пластиковыми стаканами. Я топаю, топаю. Сначала – по более широкой улице, потом – через средневековую площадь с башенками, потом – через узкие извилистые улицы.
На одной из них замечаю симпатичный отель, заглядываю в паб на первом этаже, но спросить про стоимость и свободные места почему-то не решаюсь: в этом городе на меня нападает немота.
 Наконец выхожу к парку и…
-Не купила лекарства от аллергии! – вспоминаю я.
Но уже поздно, а синие цветы приветливо помахивают мне яркими лепестками…
В баре моего отеля, как всегда, сидят хозяева и их друзья. Мадам донельзя подозрительно прожигает взглядом свои толстые очки: куда могла иностранка пропасть в этом городишке на целый день, да еще и не позавтракав. Не иначе, как искательница приключений…
-Я была в Лондоне, - отвечаю я ей на незаданный вопрос. – Уехала очень рано утром.
-Правда? – недоверчиво и лицемерно радостно спрашивает она.
-Да.
-Понравилось?
-Очень!
-И сколько же стоит билет?
Я ей рассказала.
-Ой, как дорого!!! И вы ездили на один день и потратили такие деньги….
-Зато много посмотрела интересного…
-Да, да, - кивают они все.
Еще одна полубессонная ночь доводит меня почти до помешательства. Надо отсюда бежать и как угодно прорываться в тот средневекового вида отель на узкой улице – он практически в центре. И транспорта никакого здесь нет, каждый день столько ходить туда сюда…
Утром мадам лично сервирует мне стол, приносит традиционные английские яства (которые, по свидетельству жителей этой страны, они сами не едят): яичницу с пережаренным беконом, вареные помидоры, фасоль, тосты, искусственное масло и омерзительный кофе.
Я ем все, потому что не уверена, что найду место перекусить.
Хотя ноги после вчерашнего немного ноют, идти все таки надо.
И опять – вдоль сада, развилка, узкая улица, средневековая площадь, улица пошире… Ищу редакцию и в упор ее не вижу, хотя по схеме, нарисованной девушкой еще в Норидже, она должна быть здесь. Но офисов так много, домишки маленькие, и я все время ее проскакиваю.
Зато нахожу нормальный супермаркет, где продается всякая еда.
Раз в пятый проходя по одному месту, я наконец решаюсь спросить кого-то из прохожих (а менее дружелюбных людей, чем в этом месте, я, пожалуй, еще нигде не видела).
Наконец я в редакции.
Девушки, сидящие на выдаче газет подписчикам, мне, как и все в этом городе, даже не улыбаются.
-Может, какая-то ошибка и меня здесь не ждут?
Однако после звонка наверх пропускают за перегородку, и я поднимаюсь на второй этаж. Там, в небольшой комнате, сидит весь штат редакции.
Пожилой журналист радостно (но немного смущенно) приветствует меня и представляет всех остальных. Потом коротко рассказывает обо мне.
-А вот редактора сейчас нет, он только после обеда будет, он на совещании в Норидже.
-Может, мне тогда лучше после обеда зайти? – спрашиваю я, потому что вижу, что ему, как и всем остальным, страшно некогда.
-Да, да, конечно лучше!
И я опять оказываюсь на экзотической улице.
Что еще тут делать в свободное время? Шоппинг?
Я захожу в магазины.
-Что же здесь не так? – мучительно думаю я, но потом меня осеняет – здесь продают невозможно старомодные вещи и очень дорого. Как будто машина времени перенесла меня на 20-30 лет назад. Я замечаю, что и публика тут своеобразная – пожилая и очень пожилая.
Побродив бесцельно по этим странным магазинам, покупаю в супермаркете еду и топаю обратно в отель. Улица пошире, средневековая площадь, узкие изогнутые улочки, тот самый отель, куда мне еще больше хочется перебраться из-за его близости к редакции. А потом уж развилка, сад, цветы…
Уф.
Ноги после вчерашних путешествий гудят, голова от бессонных ночей – тоже.
-И никому я тут не нужна, - в очередной раз сожалею о Норидже, где все было так интересно…
После обеда – обратный путь. О, как я ненавижу этот сад!
Хотя в нем находятся какие-то явные достопримечательности…, а под ним – море…
Так же без улыбок меня пропускают наверх.
Наконец-то есть редактор!
Он явно не отсюда. Общительный, приветливый, но… только на пять минут. Потом он углубляется в свой компьютер и прямо во время нашей беседы начинает редактировать статьи авторов! Сначала, будто показывая мне свою работу, а потом – просто не обращая на меня внимания.
-Может быть, я пойду? – спрашиваю я его.
-Конечно, - радостно отвечает он. – А куда вы пойдете?
-Город посмотрю, я вчера не успела, потому что ездила в Лондон…
-В Лондон?
-Да.
-А что вы будете здесь смотреть?
-Ну, пляж, музей,..
-Да-да, у нас тут замечательный пирс (в Англии пирсами называются выходящие в море постройки, на которых находятся развлекательные центры – но я этого еще пока не знаю).
-Кстати, вы мне не поможете? - решилась я наконец. – Я живу в отеле, который очень, очень далеко отсюда. А по дороге есть еще один отель, он гораздо ближе.
-Вы хотите переселиться?
-Да! – радостно выпаливаю я.
-Вы хотите, чтобы я туда позвонил?
-Да!
Он спрашивает название, узнает телефон и в считанные минуты договаривается о моем переезде! Он все делает быстро, легко и радостно. Но только в отеле говорят, что я могу переехать не раньше, чем завтра…
-Конечно, это не проблема! Огромное вам спасибо!
 Мы договариваемся о программе на завтра – меня куда-то хотят везти, все лучше, чем по городу болтаться. Выясняю у журналиста (потому что редактор ничего не слышит и не видит, кроме строчек в компьютере), где тут пляж и пирс, и топаю на распухших ногах со съеденной стелькой в противоположную от синего сада сторону.

***
Только в этой стороне города наконец понимаю – здесь, в этом городе, - курорт!
Не сильно роскошная, но вполне приличная набережная, внизу – пляжи, над набережной – шикарные особняки. На пляжах народ запускает змеев, которые красиво вьются в воздухе над чистой морской водой…
Конечно, никто не купается (говорят, что вода сейчас – 10 градусов, а максимум бывает в июле – 16), а пожилые люди прохаживаются, сидят в кафе. На пирсе тоже много кафе, игровые автоматы. И везде – только пожилые.
-Ага, курорт для старшего поколения, - думаю я.
Уже буквально через пару дней я узнаю, что он – второй по престижности на побережье. И побываю в первом, после которого здешние пожилые покажутся просто юнцами.
Третий близлежащий курорт у людей солидного возраста (каковые меня окружали в редакции и каковые были большими начальниками в издательстве) вызывал брезгливо-вежливую улыбку. Там я побывала только благодаря своей настойчивости. У курорта было интересное название – Грейт Ямус (Great Yamouth) с ударением на первом слоге.
Поскольку все мои новоиспеченные коллеги уклончиво утверждали, что это не очень хорошее место, то я все настойчивей пыталась выяснить почему. Мне удалось вытянуть из них, что это – курорт молодежный, там полный бардак, туда ездят знакомиться мужчины с женщинами, там много воруют и неблагополучная криминогенная ситуация, потому что рядом расположены лагеря беженцев. Они смертельно боялись, чтобы я туда не поехала одна, и, чтобы предотвратить мой «безумный» поступок, местный начальник отвез меня в Грейт Ямус сам, где выгуливал меня, как болонку.
Это название меня будто преследовало. Когда я только ехала в Норидж, автобус следовал до Грейт Ямуса. Когда уезжала из Нориджа, то на вокзале забралась поначалу в поезд, идущий не в мой Лауэстофт, а именно в Грейт Ямус только потому, что поезд уж больно понравился, и люди, садившиеся в него, показались очень симпатичными. Во время моего бегства в Лондон первый автобус с найденного рано утром автовокзала отправлялся именно в Грейт Ямус! Вот куда мне надо было ехать в районную газету – осенило меня.
-Да там же ничего нет, только кафе, пирс, игральные заведения… - говорили мне английские коллеги.
-Как будто здесь что-то есть, - думала я в ответ.
Но все это уже было чуть позже, а в тот первый «рабочий» день я осмотрела наконец главную достопримечательность курорта – море и пляжи. Еще бухту около пирса, где стояло много самых разных яхт. Наверно, такой отдых англичане тоже любили.
Вечером я хотела поговорить с хозяевами о том, что завтра переезжаю, но, как назло, их нигде не было. Я спускалась в бар несколько раз, но они отсутствовали.
-Скажу за завтраком.
Я с радостью сложила свои чемоданы в надежде никогда в жизни больше здесь не появляться. Меня, правда, глодало нехорошее предчувствие – если с таким трудом поселили, то легко не отпустят… Но я себя убеждала, что предчувствие беспочвенное, потому что уже с самого утра в этой жуткой комнате жить не буду.
Завтрак подала незнакомая прислуга, поэтому сказать не получилось опять.
-Заберу вещи днем, заодно и расплачусь, - решила я (хорошо, что денег вперед они не взяли).
Целое утро мы с менеджером по рекламе колесили по «гаражам» - машинным секонд-хэндам. Это было так увлекательно!
Менеджер показался сначала слишком серьезным и даже суровым, но за несколько часов мы даже подружились.
-Это моя коллега из России, - представлял он меня британским работягам, небогатым, в промасленных одеждах, с инструментами в руках… Людям, работавшим с утра до вечера в своих гаражах. Большинство из них говорили на малопонятном диалекте, но воспринимали меня очень хорошо – во всяком случае, не смотрели как на говорящую обезьяну или оттаявшего питекантропа.
-Дела идут не очень хорошо, рекламу пока заказывать не можем, - такой ответ нас ждал почти в каждом гараже. Лишь один рекламодатель обещал подумать неделю.
-Все как и у нас, - отметила я.
Мы ездили среди ровного, почти голландского пейзажа («очень плоское» место, как говорили в Манчестере)… Мимо английских деревень, которые были построены как совсем крошечные городки из нескольких домов красного кирпича…
Всю дорогу о чем-то даже разговаривали – у британцев не принято молчать, видимо, это не вежливо.
Я совершенно радостная вернулась в редакцию, чтобы узнать, что я там… совсем не нужна, во всяком случае, до обеда. Поэтому отправилась решать свои проблемы. Широкая улица, средневековая площадь, узкие извилистые улицы и уже почти мой новый отель, длинная дорога вдоль цветущего сада…
В старой гостинице была полная сиеста. Двери все намертво закрыты, и ни одного хозяйского следа – даже спросить некого!
Я забралась в уже теперь бывшую мрачную комнату с замызганными покрывалами и промятыми стульями, забрала вещи и отправилась переселяться.
Сад, развилка, узкие… и так далее – хорошо, что хоть только полдороги.
Вхожу туда, куда раньше не решалась. За прилавком бара – очаровательная и энергичная молодая женщина. Ни о чем не спрашивая, не тараща на меня глаза, улыбаясь вполне открыто и искренне, она любезно предлагает заплатить за все дни вперед и выдает ключ.
Гостиница тоже, конечно, не новая, но, боже, в какой уютный и чистый мир я попадаю! На ровной и большой кровати – нарядное желтое покрывало, душевая кабина сверкает белизной, в ванной - чистейшие махровые полотенца, а не замызганные тряпки, а из окна… Из окна видно настоящие средневековые часы на соседнем доме – прямо на уровне моего этажа. А внизу – почти сказочная декорация из извилистой улочки и фантасмагорического стиля домов… Здесь прекрасно дышится моему носу и великолепно расслабляется моя голова.
Я наконец чувствую, что меня начинает клонить ко сну – давно забытое ощущение… Как здесь хорошо. И при этом даже дешевле на пять фунтов в сутки. Теперь понятно, почему хозяева того отеля так напуганы. Они купили убыточный бизнес, а вкладывать в реконструкцию им особенно нечего!
В редакции мне поручают писать статью про саму себя. С какой радостью я сажусь за выданный ноутбук! Наконец от меня хоть что-то кому-то понадобилось!
Меня окружила привычная редакционная суета, хоть и говорили все на другом языке. Я увлеклась писанием, потом фотограф сделал мой портрет, и я показала статью редактору.
-Очень хорошо, - кивнул он со своим вечно отрешенным взглядом, в котором читалось, как он высокохудожественно правит еще не прочитанный текст…
Потом он подсунул мне статьи внештатных английских авторов и сказал, показывая на ноутбук:
-Пиши.
Я подумала, что статьи нужно редактировать и взялась за работу. Кто знал, что он имел в виду всего-навсего набор текстов! Что значит «пиши»?
Я принялась за дело. Англичане, конечно, хоть и носители языка, но писали достаточно коряво. Поэтому я, увлекшись, искромсала заметки со страшной силой – выстроила композицию, даже поправила кой-какие ошибки. Но какие же очаровательные это были заметки! Пожилые дамы писали о благотворительных сборищах, о встречах выпускников многолетней давности, о своих садиках!
Когда показала редактору, то он был страшно удивлен.
-Да ты тут… - и сказал какое-то идиоматическое выражение, обозначающее, что я все радикально перекроила.
Потом мне все эти заметки изрядно надоели, и я спросила, могу ли пойти.
-Иди, иди, - сказали они мне чуть ли не хором, то ли радуясь, то ли возмущаясь
Мне еще предстоял о-очень решительный бой.
Привычно-утомительной дорогой все в той же последовательности я направилась к своему старому отелю. Просто расплатиться.
На сей раз за стойкой бара стояла сама хозяйка.
-Добрый день, - лицемерно расплылась она в фальшивой улыбке.
-Добрый день. Я пришла заплатить за три дня (тут до меня только дошло, что они мне показались вечностью), потому что мне пришлось переехать, - сказала я и почувствовала, что сделала что-то не то.
Улыбка хозяйки стала постепенно превращаться в ледяной оскал, откуда-то выглянул растерянный хозяин, посетители бара, открыв рты, воззрились на меня, слушая мой акцент.
-Понимаете, - менее уверенно продолжила я, чтобы как-то сгладить ситуацию. – Ваш отель находится так далеко от моей редакции. За мной не присылают машину, а автобусов у вас нет. Мне очень, очень неудобно добираться… Поэтому мне пришлось найти отель намного ближе… - мой голос начал странно слабеть.
-Вы должны были жить здесь до такого-то числа, - наконец выдавила она.
-Но вы понимаете, такая ситуация. Мне очень далеко отсюда добираться каждый день.
-Почему вы не предупредили заранее?
-Я вас нигде не могла найти.
-Но вы должны быть здесь до такого-то числа…
-Но мне очень далеко от вас добираться, мне это так неудобно…
В таком духе мы разговаривали довольно долго. Я вспомнила добрым словом богемного паренька из бед-анд брекфаст в Норидже, который в такой же точно ситуации, не моргнув глазом, спокойно взял с меня деньги за прожитые дни и вежливо попрощался, хотя я его и предупредила об изменившихся планах всего за пять минут до выхода.
Наконец наш разговор двух попугаев начал сходить на нет. Похоже, она выговариваясь, мучительно думала, что же предпринять. Ситуация сбила ее с толку, а быстро принять решение у нее не получалось – не хватало практики мышления в экстремальных ситуациях.
Еще поизображав из себя заезженную пластинку, она повернулась к мужу и стала с ним шушукаться.
-Хорошо, сейчас муж выпишет вам счет, - высказала она с нескрываемой укоризной.
-Мне не нужен счет, просто возьмите деньги.
Это загнало ее в еще больший тупик. Она убежала шушукаться опять.
Я положила на прилавок 120 фунтов и терпеливо ждала.
Выйдя, она набралась решимости и твердо заявила:
-Вы нам должны еще 40!
-Почему?
-Потому что не предупредили заранее.
-Но я ушла утром и больше в комнате ничего не трогала! А вас нигде не было…
-Нет. Вы нам должны 40 фунтов.
Посетители бара молча и без всяких эмоций наблюдали за бесплатным представлением.
-Да как вы не понимаете, я ушла утром…
-Нет, давайте деньги.
40 фунтов – это было больше, чем мои суточные…
-Почему? – не выдержала я.
Тут она стала повторять, как запись в лингафонном кабинете:
-I can’t, I can’t, I can’t… причем, выговаривала согласную «а» очень жестко и протяжно (американцы ее обычно мило квакают). Кант, кант, кант. В смысле, такой у них порядок, а нарушать его она кант, кант, кант… Уборщица утром убирает номера и так далее. Они бы могли уже сдать эту комнату… Кант, кант, кант.
«Нечего тогда скрываться целыми днями! И вообще, что-то не особо народ рвется в вашем отеле останавливаться. Просто беситесь, что еще сколько-то фунтов потеряете»… - это я, конечно, не сказала.
-Если вы не заплатите, я вызову полицию! – стала она угрожать мне весьма нешуточным тоном.
Полиция не то чтобы меня очень напугала, но я вдруг поняла, как я от них устала вместе с их отелем, и 40 фунтов - еще не самая дорогая цена за избавление от райского местечка вместе с его любезными обитателями.
Как же потом смеялись надо мной Юля и Эдди!
-Какая полиция! Что бы она тебе сделала! Ты же не эмигрантка нелегальная. Ха-ха-ха…
В общем, я положила ей на прилавок еще 40 фунтов и, не прощаясь, вышла.
В последний раз миновав синий сад, испытала огромное облегчение.
-Подальше от этих типов, не зря они мне сразу не понравились.
Они так испортили мое настроение, что я не могла наслаждаться покоем в своей светлой и уютной комнатке. Наверно, их настроение было испорчено не меньше. До вечера еще было далеко, и, полежав на кровати и посидев около окна, я вдруг испытала такой приступ тоски, что буквально чуть не умерла.
-Надо кому-то сказать слово!
Хотя на улице уже было безлюдно и мрачновато (по вечерам там ходили странные, испитые типы, кажущиеся в этих декорациях средневековыми монстрами), я направилась к ближайшему автомату. Звонить. В Россию.
Дома никого не было, тогда я набрала номер подруги.
-Ты где? – завопила она.
-Я в Англии!
-Ты оттуда звонишь!!! Ну как там, здорово?
-Ужасно! Здесь ужасно! – повторяла я. – Ты не представляешь, как ужасно… Особенно в этом городишке, в других-то было лучше…
Я ничего толком не могла описать, что именно так ужасно. Но вдруг почувствовала, что страшное напряжение последних дней меня оставило. Я поплелась в новую гостиницу хоть и опустошенная, но без гнетущей тоски.
Выпив маленький пузырек «божоле» и заев его клубникой из супермаркета под воркотание телевизора, я рухнула и все ночь будто плыла куда-то на добрых и ласковых волнах…
Отныне обстоятельства перестали быть против меня.

***
Утром уже все было иначе. Хотя завтрак был примерно таким же типично английским, но зато он подавался в светлой столовой с большими окнами (а не в полуподвальном затемненном баре). Официантка без всякой фальши мне радостно улыбалась – видно, иностранцы у них останавливались тоже не часто. Там были свежие газеты, которые я с интересом пролистала.
Потом, без длинного синего сада, уже сразу по узким улицам, по оставшейся части дороги… Я уже привыкла, что по утрам с ночных попоек мимо меня шли ободранные испитые люди, к тому, что ветер не успевал выдуть с улиц запах, оставшийся после ранних прогулок с домашними питомцам. Низкие утренние лучи не освещали театральные улочки целиком, и по ним тянулись таинственные тени. С моря тянуло сыростью. В прачечной уже сидели дамы преклонного возраста с прическами, и крутились агрегаты устаревшей конструкции. Ничего такого в советских учебниках английского не было.
 В редакции сегодня меня ждал пожилой журналист, чтобы взять с собой на задание.
-Куда мы поедем? – спросила я.
-В Саусволд, - ответил он.
-Это город или деревня?
-Город. Самый роскошный курорт в этих местах. Там несколько историй, которые нужно написать…
Терри сел за руль, и мы с ним тоже всю дорогу о чем-то разговаривали и изучали английские населенные пункты: маленькие и совсем крошечные. Вообще, все в этой стране казалось таким маленьким…
Я привыкала к «неправильностороннему» движению, только к машинам по старой привычке подходила со стороны водительской двери, отчего англичане смущались и терялись. Приходилось извиняться и обходить машину опять.
Как же мне описать, что я увидела в этом лучшем курортном месте? Если в городе, где я жила, улицы были узкими, а домики – небольшими, то здесь казалось, будто в компьютерной программе включили зум и все изображение раза в два уменьшили!
Если тот город казался декорацией для спектакля, то этот – игрушечным детским конструктором, собранным чьими-то ловкими руками.
Откуда-то взялось почти теплое солнце, и на улицы вышли чуть ли не все обитатели курорта, средний возраст которых показался мне около 80-ти!
Мы припарковались, и Терри направился в городской совет за какими-то документами. После разговора с суховатой, но приветливой женщиной мы направились дальше: за одну поездку мой коллега намеревался собрать максимум материала.
-Сейчас я быстренько покажу тебе пляж и пирс, а потом дальше пойдем работать, - сказал Терри. По дороге он подвел меня к витрине с фотографиями домов:
-Смотри, вот сколько стоит тут недвижимость!
Под каждой фотографией была написана цена. Оказывается, даже самый крошечный и не новый домик стоил здесь несколько сотен тысяч фунтов! ОГО!
Но вот я увидела наконец цифру поменьше – всего 60 тысяч … Сказала об этом Терри, но он только усмехнулся:
-Посмотри, где этот дом – в Испании.
Хотя я никогда не собиралась приобретать здесь недвижимость, созерцание таких цен меня слегка покоробило. И все эти пожилые люди в состоянии покупать такие дома! Вот это обеспеченная старость…
На солнышке, которого давно тут не было, вылезли погреться все, кто был в состоянии двигаться. Кто сам не мог, тех очень пожилые дети вывозили в инвалидных колясках. Народ сидел в пабах и даже общался…
-Паб – это не забегаловка для пьяниц. У этого слова всегда было другое значение – публичное место, - терпеливо объяснял мне коллега. Он говорил по-английски прямо как Би-би-си – очень членораздельно. – Это место, где люди могли собраться, поговорить, обсудить свои проблемы…
Но здесь-то все как раз и было как раньше. Машина времени скакнула здесь еще на несколько десятков лет назад!
-Какая традиционная Англия, - сказала я Терри.
-Да, здесь иностранцев почти не бывает. Очень консервативное место, - ответил он. – И очень престижное.
-Потому так все и дорого?
-Конечно…
Мы прошли через невысокий холм с красивыми кирпичными домишками и выбрались к морю.
-Вон там пирс, - показал Терри.
Но мой взгляд упал на странные сооружения, который стояли вдоль всей набережной.
Крошечные сарайчики, прилепившиеся друг к другу.
-Что это? – спросила я.
-Это летние домики. Сюда приезжают отдыхать на выходные.
«Домик» было сказано слишком пышно. В этом сарае помещалась небольшая раскладушка и стол с электрической плиткой. Я с любопытством заглядывала в приоткрытые дома, хозяева которых нежились на солнце в шезлонгах.
Помня о витрине в агентстве недвижимости, я спросила Терри, сколько же такое удовольствие стоит.
-Тысяч сорок, - ответил он. Я быстро перевела эту сумму в доллары, умножив на полтора, и подумала, что удовольствие за такие деньги весьма сомнительное. Будь у меня такая сумма, я бы лучше виллу в менее развитой и более теплой стране купила…
Конечно, никто и здесь не купался. Сидели грелись на солнце либо в шезлонгах, либо на скамейках, либо в кафе на пирсе.
Зачем вообще такой отдых на море?
Терри показал мне уникальное инженерное сооружение на пирсе – водяные часы с задумчивыми балаганными персонажами, отлитыми из металла, сфотографировал меня на фоне всей этой экзотики.
Вдруг его окликнули. Терри смутился. Женатый человек в рабочее время в месте развлечений с дамой моложе его!
Он, смутившись, быстро начал меня представлять своему другу. Запинаясь, рассказывал, как я сюда попала и, самое главное, как он сюда попал вместе со мной…
-Надо работать, мы очень торопимся, я просто показал коллеге пирс… - закончил он это представление, и мы покинули это удивительное место.
Благодаря Терри я увидела настоящую заповедную Англию, которую туристам не только не показывают, а, наоборот, старательно прячут.
Следующая встреча Терри была в экзотическом месте с совершенно уникальными людьми.
Мы вошли в антикварно-музыкальный магазин (на самом деле – архитектурное бюро), зазвенел колокольчик, и из-за прилавка на нас посмотрели две шикарные почти одинаковые улыбки, которые принадлежали истинным английским джентльменам: отцу и сыну. Несмотря на жару, оба в бабочках и белоснежных рубашках.
В окружении древностей, старинных книг и вещей они выглядели одновременно и как очень традиционные англичане (в нашем представлении), и как два современных актера камерного театра, играющие прямо здесь и сейчас свое представление. Они даже стояли не просто так, а будто бы очень остроумный режиссер выстроил им специальную мизансцену – симметричные наклоны голов в разные стороны, ослепительно-радостные улыбки… Таких безупречно элегантных, но при этом приветливых людей я здесь еще не встречала.
Терри начал обсуждать с ними какую-то железную дорогу, но я не вслушивалась, так как сама лавка древностей требовала много внимания: здесь все хотелось рассмотреть и потрогать.
На прощание я попросила Терри, чтобы он попросил их мне попозировать.
Они опять приняли позу из самой первой мизансцены, но почему-то не улыбнулись, поэтому мой снимок получился вполне обычным и не запечатлел первого впечатления. И к тому же они мне дали буклет, про который Терри обещал рассказать потом, чтобы их не отвлекать.
-Это очень интересные люди, - сообщил мне Терри, когда мы вышли на улицу. Но в этом я нисколько не сомневалась. – Это – городские активисты. Они делают разные благотворительные проекты. Недавно восстановили полуразрушенный старинный кинотеатр, а сейчас занимаются железной дорогой, по которой можно было бы подъезжать к городу, оставив машину за несколько километров!
-Кстати, хочешь посмотреть кинотеатр?
-Конечно, - обрадовалась я. Целый день я не верила своим глазам. Настоящий англичанин, не жалея своего времени, показывал мне настоящую Англию!
Мы подошли к небольшому домику, действительно, великолепно отреставрированному (и, конечно, очень игрушечному).
-А вот какой он был несколько лет назад! – сказал Терри, разворачивая выданный мне буклет. Там была изображена развалина, не имевшая даже намека на какой-либо архитектурный стиль.
-Как, они все сами сделали?
-Да, они профессиональные архитекторы. Бесплатно сделали проект, а на реставрацию собирали деньги. Нанимали рабочих, но и сами… - Терри пролистал буклет и показал мне снимки, где младший архитектор вкалывал простым маляром. - Их поддерживала городская администрация (но не деньгами, конечно), многие люди бесплатно работали. А мы им оказывали информационную поддержку. Теперь здесь показывают фильмы, а на концертах играет сын архитектора, он еще и музыкант.
-Здорово! А железная дорога?
-Тоже их проект. Не случайно же я их назвал городскими активистами. Они сами все это затеяли, чтобы город был чище, и чтобы не загромождать улицы машинами. Ты же видишь, какие здесь улицы?
Я прекрасно видела.
Надо же, здесь еще и кипела жизнь!
Еще Терри сводил меня в рыбный магазин, где прилавки ломились от свежайших даров моря. Показал, какое тут разнообразие…
-Мы еще заедем к одной семье, а потом поедем обратно, хорошо?
Конечно, хорошо, я же никуда здесь не торопилась.
Мы выехали из респектабельной части города и поехали вдоль полуразрушенных катеров, вросших в землю, и старых деревянных домов.
Район, в который мы направлялись, был одним их самых бедных. Конечно, по сравнению с российскими самыми бедными они выглядел более респектабельно: добротные кирпичные дома (социальные, то есть предоставленные бесплатно) в России бы выглядели как элитный дачный поселок.
Около одного из домов мужчина что-то долбил на тротуаре большим ломом, вокруг него крутилось все его семейство, и они… РУГАЛИСЬ! (вот вам и цоканье языком со скрещенными на груди руками, профессор Пол!)
Увидев машину Терри, застыли в тех позах, в каких и находились.
-Ну, как у вас? – спросил Терри, выйдя из машины.
-Ой, какое вам спасибо, как мы вам благодарны, - запричитали они, но в дом не пригласили. Весь разговор так и происходил на раздолбленном тротуаре.
Терри, как всегда, рассказал про меня, но им это было мало интересно. Что Россия, что Австралия, что еще там какая-нибудь Гренландия… У них своих проблем хватало.
Терри совершенно ничего не записывал. Он просто разговаривал, а потом садился в машину и уезжал. Вот и в этот раз, наслушавшись благодарностей и задав несколько вопросов, он вежливо распрощался.
-За что они вас благодарили? – спросила я в машине.
-У них очень больной ребенок. Ему нужна дорогая операция, причем, не просто дорогая, а стоящая огромных денег. Мы в газете про них написали, и люди собрали для них деньги. Теперь они поедут на операцию. А мы про них будет писать и дальше – как прошла операция, как здоровье ребенка после нее. Читателям это очень важно знать.
Мы с Терри уже стали общаться довольно непринужденно, даже спрашивали про семьи друг друга. Журналист с гордостью рассказал про свою дочь, сделавшую хорошую карьеру в… Австралии.
-Ты представляешь, - говорил он. – Она купила путевку и поехала просто посмотреть Австралию. С одним рюкзаком. Было это четыре года назад. Да так с тех пор и не вернулась. Все у нее там сложилось на новом месте. А ведь приехала с одним рюкзаком! (про рюкзак Терри поведал раз пять).
-И как же вы, ездите к ней?
-Выбрались только один раз. Очень далеко лететь, и очень уж дорого! Скучаем, конечно, но часто не поездишь…
За разговорами доехали обратно быстро.
-У тебя еще встреча с … - Терри назвал имя, которое мне ничего не говорило. Сам же он должен был написать про все, что сегодня узнал, до завтрашнего дня, поэтому со мной распрощался.
В два часа дня в редакцию заглянул невысокий господин в дорогом сером костюме. Он вежливо попросил немного подождать и появился только минут через пятнадцать. К нему присоединилась полная улыбчивая дама, и мы спустились в редакционный гараж.
Господин был большим начальником из холдинга, и бывал в Лауэстофте нечасто. Почему-то он решил оказать мне тем, что называлось у них “welcome”.
-Мы поедем в яхт-клуб, - сообщили они мне в машине.
Но мне было все равно, хоть в яхт-клуб, хоть куда…
Яхт-клуб оказался на пирсе, рядом со стоянкой яхт. Я даже и не поняла, зачем мы туда приехали. Зашли внутрь, они там с кем-то переговорили, я посмотрела в окно на ожившие в солнечных лучах кораблики, на экзотические рыбацкие причиндалы на стенах и столах.
Вдруг они пригласили меня в соседний зал, где был накрыт стол!
-Ого, обедом угощают что ли?
Действительно, они угощали. Конечно, после однообразных завтраков и одиноких ужинов в гостиничном номере сыром и помидорами из супермаркета (в кафе я не ходила вовсе не из-за экономии, а потому, что в этом городе очень странно реагировали на иностранный акцент и я начала стесняться говорить с людьми) обед меня впечатлил.
Чего там только не было! Я вдруг поняла, как я тут изголодалась и одичала.
-А вы всегда тут обедаете? – наивно спросила я их.
-О-о, конечно, нет, - как-то странно развели руками они.
Наверно, очень дорого. Но тем более приятно, что они уже почти перед моим объездом приняли меня как почетного гостя.
За обедом мы довольно непринужденно общались, хотя лица у них были чрезмерно вежливыми и сохраняли некоторую напряженность. Между собой они говорили быстро, а, обращаясь ко мне, начинали медленно выговаривать каждое слово, театрально артикулируя звуки. Что-то выспрашивали и меня, но было видно, что из вежливости. Мы обсудили что-то про Россию, про российскую свободу прессы, да и какие-то самые общие места.
Но вдруг меня осенило: наконец кого-то можно спросить про Грейт Ямус!
Но это были явно не те люди. Они невероятно расстроились, узнав, что я непременно хочу туда попасть!
После супа и салата они лишь поковыряли горячее блюдо, а я сидела и ела необыкновенно вкусную лозанью. Они откинулись на спинки стульев и отдувались, приговаривая:
-I am full!
Я, поняв, что обед пора заканчивать и что ждут они только меня, продолжала есть свою лозанью, даже чувствуя, что это становится неприличным.
-Очень вкусно! – оправдывалась я, жуя. Но тем не менее пришлось отставить блюдо не доев, так как они уже нервничали, что обед затягивается.
За кофе господин начальник продолжил расспрашивать меня про мое намерение ехать в Грейт Ямус. От одного этого названия у них портилось настроение.
-Да что же там такого страшного, - думала я.
-Вы точно туда поедете на автобусе?
-Да, конечно, поеду, все равно мне тут совсем нечего делать вечерами.
Их лица стали испуганными и тревожными.
-Но зачем? Там же ничего нет!
-Просто посмотреть, я уже здесь все посмотрела…
Они еще пошушукались, потом начальник мне торжественно сообщил:
-Я сам вас отвезу в Грейт Ямус!
Вот это поворот! Напросилась, называется!
Мы вернулись в редакцию, поднялись в отдел рекламы, где он показал мне свой кабинет и где долго объяснял женщине крайне сурового вида, зачем он повезет меня в Грейт Ямус. Как выяснилось позже, это была его жена. Ни один мускул не дрогнул на ее аристократическом лице, пока она выслушивала объяснения, основанные на моих, то есть крайне абсурдные для нормального англичанина. Меня окатило ледяной волной.
И вот мы поехали. На машине это было совсем недалеко, хотя на автобусе пришлось бы тащиться часа полтора.
По дороге, естественно, разговаривали. Хотя темы были самыми общими, но в принципе, господин начальник оказался очень приятным собеседником: он много путешествовал и даже очень-очень давно бывал в России, тогда еще Советском Союзе.
Я ему рассказала про лекции профессора Пола о британском менталитете. Он долго смеялся, особенно над выражением сильного гнева (цоканьем языком и сложенными на груди руками).
-Такое у нас было, наверно, только когда мой отец еще был молодой.
Мы обсудили пресловутую английскую холодность. И тут он со мной не согласился:
-На самом деле мы, англичане, очень теплые люди!
Грейт Ямус, действительно, по сравнению с двумя предыдущими изученными мной курортами был грязноватый, шумноватый, слегка базарный. Наконец-то я увидела много молодых лиц! Мы поехали парковаться в большой торговый центр, и мой покровитель долго и мучительно выруливал в темном многоэтажном гараже в поисках места.
Наконец и нормальный современный магазин… Жаль только, что на шоппинг туда было не сходить… Меня вели жесткой рукой и любезнейшей улыбкой прямиком на пирс.
Там, конечно, ничего особенного: кафе, казино, народ, подставляющий лица солнцу. На пляже запускали змея. Но сама энергетика места была настолько живая, что я опять пожалела о местной районной газете. Да что уж теперь, вечером мне предстояла еще одна битва.

***
На следующий день по составленному кем-то для меня плану предполагалась поездка в Норидж с редактором. Я должна была вместе с ним уехать утром, а вечером вернуться, чтобы убивать здесь время целый вечер четверга и целую пятницу! А потом, с пересадками и тяжелыми сумками, тащиться уже изведанным путем в Лондон!
Но я поставила себе цель – сюда не возвращаться ни под каким предлогом.
Поэтому, вернувшись в редакцию, я набралась храбрости и выпалила редактору, что завтра из Нориджа обратно с ним не поеду.
-А почему? – удивленно спросил он.
-Понимаете, из Нориджа в Лондон – прямой поезд и автобус. А от вас мне придется ехать с пересадками. У меня очень тяжелые вещи…
Понять англичанину, как же так – в одну минуту изменить написанные еще месяц назад планы - все равно, что русскому выполнить то, что он придумал полгода назад…
-А зачем ты поедешь в Лондон?
-Потому что я туда все равно должна ехать, хоть и через два дня.
-И что ты будешь делать там лишние два дня?
-Посмотрю достопримечательности!
-Но ты их можешь посмотреть и потом!
-У меня будет о-очень мало времени, мы там будет о-очень заняты!
Похоже, он почти согласился. Но вдруг вспомнил:
-А ведь на пятницу у нас запланировано….
-Понимаете, мне придется от вас ехать с пересадками и тяжелыми вещами, - опять начала попугаить я.
Недоумевающе посмотрев мимо своего компьютера, он вдруг неожиданно согласился. По большому счету, я им совсем никому тут не была нужна, а только путалась под ногами и создавала проблемы. Но порядок есть порядок, поэтому редактор колебался. Как это – взять и нарушить расписание! Тогда от компьютера оторвался Терри, чтобы меня поддержать.
И, ура! Свершилось невозможное. Я победила. Завтра я уезжаю отсюда навсегда!
И хотя события последних дней смягчили мое сердце, но это место таинственным образом действовало на меня гнетуще. Еще один одинокий вечер в гостинице с англоговорящим телевизором мог бы просто меня убить.
Вечером я сходила на пляж и зачем-то бросила в море монетку. Обычно ее бросают, чтобы вернуться, но я бросила на всякий случай, так и не решив, хочу я сюда возвращаться или нет.
И вот рано утром мы с редактором едем на шикарной машине забирать мои вещи в гостиницу, а потом – в НОРИДЖ!
В Норидж я бы очень хотела вернуться. Для этого я даже оставила в номере гостиницы брюки, чтобы наверняка! Это мой трюк путешественника. Когда надоедает таскать какую-то вещь, или она тебе перестает нравиться, берешь и оставляешь в отеле понравившегося тебе города. И – мистика, конечно, но иногда получается вернуться.
По дороге, конечно же, общаемся. И тоже он мне рассказывает про детей. И тоже – про головокружительную карьеру дочери. Она работает правой рукой мирового магната. Организует все его поездки и поездки его гостей, хотя магнат живет на далеком острове, гости по всему миру, а сама девушка – здесь, в Англии. На самом деле работа у нее заключается не только в организации поездок, но редактора, как человека более старшего поколения, удивляет больше всего это. Он долго рассказывает, как дочь, будучи у него в гостях и сидя на кухне, собрала чуть ли не целый саммит на далеком острове своего начальника.
-Она все сделала не выходя с моей кухни! – повторял редактор. Глобализация для него – это что-то слишком глобальное.
Потом выяснилось, что у его сына не сложился брак, он развелся со своей девушкой, прожив совсем ничего (девушка оказалась настоящей стервой). Поэтому теперь, чтобы платить за дом, они живут вместе с сестрой…
Еще я узнаю, что он приехал сюда из того самого Ипсвича и совсем не жалеет, что променял большой город на маленький. Да и не променял вовсе – жена у него там и живет, а он на выходные к ней ездит. Такая маленькая страна…
Как это трогательно. Неужели англичане наконец разговорились? Но все дело просто в … машине. И в английской вежливости, которая не позволяет молчать в небольшом замкнутом пространстве.
И вот мы у знакомого здания на высоком холме. Каким же родным оно мне кажется! Мы расстаемся, а я бегу на второй этаж. Мне еще нужно узнать про гостиницы в Лондоне, ведь я еду туда на два дня раньше… И купить билет на поезд или автобус…
Как радостно меня встречает почти весь второй этаж! Юля, ее начальница, Эдди, редактор молодежного журнала, полусумасшедший художник, журналисты и рекламные агенты…
Я рассказываю о своих злоключениях, о поездке в Лондон, о путешествиях по североморским курортам, о гостиницах и их хозяевах…
Опять мы с Юлей и Эдди идем обедать и на крышу. Я будто бы вернулась домой. Мне страшно хочется общаться. Я понимаю, насколько одичала в своей курортной ссылке.
Юля сажает меня за компьютер, и я погружаюсь в изучение карты местности вокруг вокзала Виктория, в виртуальные поиски свободных гостиниц…
Случайно с художником мы обсуждаем район Виктории, и вдруг он мне сообщает, что автобусы из Нориджа идут прямо до этого вокзала! Фантастика: ни метро, ни такси, сажусь прямо здесь, чуть ли не за углом, и выхожу прямо там! Такси всего за 15 фунтов.
Теперь я – баловень обстоятельств.
Иду за билетом на автобус, делаю полукруг вокруг Замка и молла под ним, опять любуюсь изогнутыми и закрученными улицами с нарядными домами и кафешками, вдыхаю воздух этого теплого места и понимаю – вот я сюда и вернулась, спасибо брюкам. Я использовала свой мистический шанс очень быстро, не оставив его на потом!
-Ха-ха, - смеюсь я, но изменить уже ничего не могу.
На прощанье опять ныряю в молл, ностальгически прохожу его вдоль и поперек, выпиваю чашку кофе на самом верху, спускаюсь вниз и нечаянно натыкаюсь на шикарное пальто со скидкой в 75 процентов.
-Покажусь Юле, - думаю я. – Если ей понравится, то куплю.
Юля решается меня проводить, а по дороге посмотреть пальто. Хотя вещей и так много, я не могу оставить его висящим в этом магазине.
Мы находим моего редактора, я показываю Юле газету со статьей про себя и фотографией в завтрашней газете, мы забираем у него из багажника мои вещи и…
-Вам понравилось у нас? – спрашивает редактор.
Но я от волнения уже перестаю понимать английский язык, поэтому Юля отвечает за меня:
-Yes, she did.
И мы идем, хотя и с кучей сумок, на последнюю совместную прогулку по самому чудесному городу в мире!
Юле тоже грустно со мной расставаться. Но и она прекрасно понимает, что я – лишь случайный попутчик в ее жизни, хоть и очень приятный.
Она даже готова слегка опоздать с обеденного перерыва и охотно идет со мной в молл.
Я надеваю это пальто.
-Ну как, Юль?
И вдруг она начинает безудержно смеяться. Она никак не может остановиться.
-Юль, ты что, разве плохо? Неужели так смешно?
Наконец она переводит дух.
-Да я совсем не из-за пальто, - еле выговаривает она. – Пальто хорошо… Я просто смеюсь от того, что это все так по-русски! В Англии и совсем по-русски… - Ее опять начинает душить смех.
Юля героически забирает добавившийся пухлый пакет, и мы тащимся на автобусный вокзал. Тот самый, на который я, уже целую вечность назад, сюда приехала.
-Ну, я побегу, - говорит она, докуривая свою тонкую сигарету на перроне.
-Конечно, Юль, беги, я подожду одна, автобус совсем уже скоро…
Мы обнимаемся, мне тоже страшно грустно.
Уже через четыре часа я буду в знакомом-презнакомом Лондоне и, промучившись с сумками всего каких-то сто метров, найду недорогую гостиницу прямо на нашей улице (вот что значит благоволение обстоятельств). А потом – будет Лондон и совсем другая жизнь…

Март 2005 г.